Глава 13 Вторая командировка в Дели

Глава 13

Вторая командировка в Дели

В начале 1979 года Поляков от друзей узнал, что его кандидатура в числе других офицеров рассматривается в качестве военного атташе в Индию. Надо прямо сказать, в его назначение вмешалась и судьба. Ожидался визит Л.И. Брежнева в Индию, поэтому назначать военным атташе в эту большую страну полковника руководство ГРУ не решалось — канитель с присвоением генеральского звания длительная, можно и не успеть к приезду генсека.

Кадровики ГРУ остановились на готовой кандидатуре — генерал-майоре Полякове.

Вскоре действительно начальник управления кадров вызвал его в кабинет и, улыбаясь, поведал о приятной новости, о которой уже многие коллеги знали:

— Дмитрий Федорович, я предложил начальнику ГРУ Ивашутину Петру Ивановичу вашу кандидатуру на должность военного атташе в Дели. Он согласился с моим мнением. Скоро пойдете на комиссию, но это формальность. Вы заслужили эту должность своим долгим и качественным трудом.

«Ишь, как заливает, как поет! Болеет, оказывается, за меня. А почему? Сколько подарков ты получил! Ни один отпуск, ни одна командировка не проходила, чтобы я не занес тебе „сувенирчик“ ценою в пару долларов. Ты отнекивался, но брал, брал, брал… Не ты, а я тебя купил, а посему и заказываю музыку, — мысленно бросал Поляков реплики начальнику управления кадров. — А брал потому, что такая практика в нашем ведомстве процветает. И такие, как ты, бывшие работники ЦК повинны в насаждении подобных порочных традиций по всей стране. Вот уж истинно: избегайте льстецов — это переодетые мздоимцы. Им нужны только подношения».

— Коллектив в военном аппарате, скажу прямо и откровенно, плохой. Нетребовательность бывшего руководителя очевидна. Вам придется немало потрудиться, чтобы сколотить дружный, работоспособный коллектив, с помощью которого и должны будете решать многочисленные задачи в Индии. Справитесь? — И, словно уловив на лице Полякова ухмылку, добавил несколько заискивающим тоном: — Вы к моим словам, сударь, отнеситесь серьезно. Только добра вам желаю.

«Твое добро ясно как день божий, — зачищаешь контакты, чтобы снова порадовал сувенирчиком. Не дождешься. У меня другие планы, — опять мысленно съязвил Поляков. — Остаток лет проведу в Америке. Я заслужил такой финал».

Не догадывался, какой финал ему уготовила Мойра — богиня судьбы, но должен был знать, — ее трудно обмануть.

Бесконечность и вечность человек обретает на своем месте и в свой час как результат старения или хвори. Но есть и другой путь попасть в воды Леты — погибнуть героем в бою или пасть от предательской пули в затылок от бандита или по приговору суда.

Он об этом не думал, как не рассчитывают и не прогнозируют приход смерти миллионы людей.

Выездной комиссии при начальнике ГРУ он дал принципиальное согласие поработать «на благо великой Родины» в Индии, неприлично польстив при этом руководителям ГРУ за оказанное ему высокое доверие представлять великую державу — СССР дважды в такой большой стране, как Индия.

То же самое он сказал и членам комиссии в Инстанции — административном отделе ЦК КПСС. В таких ситуациях он был непревзойденным златоустом, настоящим ритором, а потому промахов и оплошностей никогда не допускал.

Как поется в песне: «были сборы недолги…»

О задуманном побеге на Запад он не рассказывал пока ни жене, ни детям, понимая: чем сложнее и грандиознее план, тем больше шансов, что он провалится. Реализацию этого действа он намечал на третий, последний год службы за границей. Именно тогда Полякову хотелось снять заволоку с души и раскрыть планы благоверной супруге.

«Надо пожить три года за счет „родного государства“, „подоить“ его хорошенько, кое-что получить от янки, а там уже переходить на соцобеспечение американских друзей», — так рассуждал «Бурбон», принимая решение о дальнейшем устройстве жизни.

В Индии, не в пример первой командировке в эту страну, американцы его уже ждали с нетерпением, как говорится, с распростертыми объятиями. Еще бы, такую «священную корову» не подоить…

Связь с прибывшим агентом «Бурбоном» быстро установил и постоянно поддерживал кадровый разведчик ЦРУ Вольдемар Скатцко, работавший под дипломатической «крышей».

Конспиративные встречи предатель прикрывал, как и в прежние годы, протокольными посиделками и необходимостью официально поддерживать контакты с представителями других стран, в том числе и США.

В этот период у военных контрразведчиков уже были интересные наработки на Полякова. С целью проведения оперативно-технических мероприятий в Дели руководством КГБ была отправлена оперативная группа. Результат ее работы оказался довольно-таки солидным — чекисты обнаружили неизвестные таблетки в квартире военного атташе генерал-майора Полякова.

Сделали предположение, что они, возможно, применяемы для написания тайнописных текстов. Их срочно доставили в Советский Союз. Научно-техническая экспертиза ОТУ КГБ СССР подтвердила эту догадку. В авторитетном заключении специалистов говорилось:

«…таблетки зарубежного производства предназначены исключительно для нанесения тайнописных текстов…»

Именно в это время на стол начальнику ГГУ генералу П.И. Ивашутину с санкции председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова легла краткая обобщенная справка на Д.Ф. Полякова, подозреваемого в причастности к агентуре ЦРУ.

Ивашутин мужественно выслушал начальника военной контрразведки генерал-лейтенанта H.A. Душина и пообещал никаких кадровых перемещений, связанных с Поляковым, не производить без согласия чекистов.

В ходе беседы два руководителя пришли к выводу, что вероятного шпиона следует под благовидным предлогом срочно отозвать в Москву.

— Николай Алексеевич, я думаю, есть вариант — пригласить его в столицу на совещание. Никаких подозрений ни в аппарате, ни у него самого это не вызовет. Такие мероприятия мы часто практикуем.

— Я согласен, Петр Иванович, с вашим предложением — оно внятно по реализации, — заметил генерал Душин. — Единственная просьба — этот разговор между нами. Никто не должен знать о наших планах. Прибудет — будем дожимать его здесь в Москве.

— Кстати, как мне докладывали, сыновья собираются к нему вылететь, — настороженно поведал начальник ГРУ.

— Об этом я вам хотел рассказать, но вы опередили меня. Я дал команду руководителю 1-го отдела нашего Главка через МВД притормозить процесс оформления… Приезд отца в Москву заставит ретивых чад домогаться получить разрешение на выезд.

— А они знают, для чего их вызывает отец? — спросил Ивашутин.

— Естественно, нет. Он им внушил мысль, что это его последняя заграничная командировка и он хочет показать им красивую страну. Я думаю, он тоже еще колеблется, оставаться на Западе или нет — идет нелегкая борьба мотивов…

Но вернемся в Дели.

Американский разведчик провел десять личных встреч со своим агентом. Одиннадцатая не состоялась, так как спустя несколько месяцев после прибытия в Индию — в июне 1980 года Поляков был срочно вызван в Москву под предлогом участия в важном совещании…

После получения шифровки об отзыве его в столицу по делам службы «Бурбон» срочно встретился с Вольдемаром и сообщил ему об этом факте. Американец словно почувствовал, что тут что-то неладное, сразу же предложил Полякову ближайшим самолетным рейсом вылететь в США. Для этого он, мол, сделает все от него зависящее.

Но агент отказался от такого развития событий, уверенный в полной своей безопасности. Поляков действительно в тот момент почему-то твердо верил, что его опыт и профессиональные навыки понадобились на оперативном форуме в центральном аппарате ГРУ.

Агент вспомнил один из последних разговоров с Полем Диллоном. Американец ему говорил, что надо сохранять веру в себя даже тогда, когда никто в тебя не верит. И в то же время нельзя быть неколебимым в своей уверенности. А еще из его уст выскочило образное сравнение: у справедливости в России медленная скорость, а к законности длинная и ухабистая дорога… твердолобость — это удел глупцов; не надо падать духом и вешать нос.

Отчаяние никогда не приносило победы.

Поляков в тот момент не ощутил опасности. Он даже на миг представил себя стоящим на трибуне и вещающим, как оракул, свои советы молодым сотрудникам военной разведки. Он хорошо владел искусством перевоплощения и умел сказать те слова, которые хотят от оратора услышать начальники, а подчиненные только бы удивлялись его мудрым советам.

Поэтому он так считал, что в счастье не следует быть чрезмерно самоуверенным, а в беде не следует терять уверенность.

Генерал расслабился, наплыли сентиментальные воспоминания о времени, проведенном в 50-е годы в США. Ему было приятно вспомнить те далекие теперь уже картинки спокойного бытия, когда он окунулся «из эпохи войны в полосу мира и спокойствия».

Именно тогда Поляков почувствовал, что воспоминания — это действительно единственный рай, из которого он не может быть изгнан. Теперь он уезжал, а может, изгонялся из индийского рая, который устраивал его материально и морально.

Но когда он прибыл в Москву, то убедился, что никакого совещания в ГРУ нет, его якобы перенесли, а его неожиданно вызвал в управление кадров не начальник, а рядовой клерк — старший офицер и объявил ему приказ об увольнении со службы. Сослался он на то, что подготовлен новый, более молодой кандидат на его место.

Только теперь он понял, что находился и находится под «колпаком» военной контрразведки. Он надеялся увидеть радугу, а попал под дождь. Другого объяснения этим бурным и стремительным, буквально судьбоносным событиям он не находил.

Поляков прокручивал в голове все последние операции с американцами и искал ответ на вопрос, где он мог проколоться. Это было то состояние, когда подозрение жило в его преступной душе, для которой каждый куст казался сыщиком.

Агент «Бурбон» даже несколько растерялся и в порыве разочарования подумал о том, что два раза не живут, а много и таких, которые и один раз прожить не умеют Захотелось даже застрелиться, но дурман суицида прошел быстро. И хотя тут же он причислил себя к подобным неудачникам, но ненадолго. Скоро появилась уверенность, что все обойдется, как обходилось в прежние времена.

Поляков отбрасывал первую командировку в Индию, так как при каких-то сомнениях в его лояльности режиму, руководству ГРУ и военной контрразведки КГБ не состоялась бы и вторая поездка в эту страну. Значит, основная причина — последние месяцы пребывания за границей.

Но и тут он не находил «торчащих ушей», мучаясь от переживаний на пути прокруток разных догадок. И в то же время Поляков был уверен, что чем меньше о нем командование знает, тем больше подозревает. Освободились от него по испугу из-за наговора. Если бы было что-то серьезное у чекистов — его бы арестовали не задумываясь и сразу по возвращении.

Жена Полякова Нина прибыла в Москву из Дели самолетом через некоторое время, после сбора пожиток нехитрого скарба командировочной семьи военнослужащего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.