XIX

XIX

Едва на «Шеере» успели разместить новых пленных, как снова зазвучали сигналы боевой тревоги. Но на этот раз сигналы звучали несколько иначе: короткий — короткий — длинный — короткий. Не до всех сразу дошло, что на корабле пробита ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА! С тех пор, как «Шеер» ушел из северных широт, на корабле и думать забыли о воздушных тревогах. И вот она зазвучала вновь, предупреждая о возможности нападения с воздуха.

Далеко на горизонте — не менее двенадцати миль — на фоне серых туч медленно плыла крошечная черточка. Это был, без сомнения, самолет, но на такой дистанции определить его тип было невозможно. Судя по расстоянию от ближайшей земли, это был, видимо, бомбардировщик «Сандерленд».

Зашевелились стволы зенитных орудии «Шеера». Самолет мог быть и не «Сандерлендом», а разведчиком, поднявшимся с авианосца. Приходилось считаться и с возможностью атаки английской палубной авиации.

С самолета также заметили «Шеер», и летчики пошли на сближение. С дальнемерного поста доложили, что дистанция уменьшилась до десяти миль. Очевидно, летчики хотели вести слежение за «Шеером», оставаясь вне дальности огня его зениток.

Лейтенант Питч аж дрожал от возбуждения, прося у командира разрешение на взлет, чтобы атаковать самолет противника.

— Дайте нам шанс сбить его, господин капитан первого ранга,— упрашивал командира Питч.— Во–первых, мы сразу определим, наземного он базирования или палубного. А во–вторых, попытаемся его уничтожить…

— Мне нравится ваш боевой дух, Питч,— отвечал пилоту Кранке.— Но я не согласен с тем, что у вас имеются какие–то шансы. Ваш «Арадо» готов развалиться в любую минуту. А во–вторых, чем вы собираетесь его сбивать, дорогой Питч? Или вы забыли, что ваша 20–миллиметровая пушка давно демонтирована?

— Но у нас остался пулемет,— горячо возражал летчик.— Одно удачное, попадание и…

— Нельзя полагаться на удачное попадание,— покачал головой Кранке.— Если те ребята окажутся удачливее, то мы больше никогда с вами не увидимся. Им даже не надо в вас попадать. Ваш «Арадо» развалится от шума выстрелов их пушек и пулеметов. Кроме того, у нас нет времени, чтобы принять вас обратно на борт.

Как только самолет противника был обнаружен, Кранке немедленно приказал изменить курс с юго–восточного на восточный, а затем — на северо–восточный, надеясь ввести англичан в заблуждение относительно своих дальнейших намерений. Этим курсом «Шеер» продолжал идти еще около часа после того, как самолет исчез. Судя по длинной радиограмме, которую передал самолет, атака с воздуха стала очень вероятной. Ее могли провести самолеты берегового базирования с аэродрома на юге Сейшельских островов или палубные торпедоносцы с рыскающего где–то поблизости английского авианосца.

Расчеты зенитных орудий оставались на своих постах до наступления темноты, но ничего не произошло. «Шеер» снова лег на юго–восточный курс. Состояние боевой готовности поддерживалось в течение всей ночи, поскольку контакт с противником был весьма вероятен, а как всегда бывает в подобных случаях, радиолокатор вышел из строя.

Поскольку ночью все находились на боевых постах, в кают–компании в полном одиночестве сидел доктор Шведер и слушал передачи германского радио на коротких волнах. Передавали официальное сообщение об успехах «Шеера» и о награждении его командира Рыцарским Крестом. Услышав эту новость, доктор Шведер бегом бросился на мостик и первым поздравил командира с высокой наградой. Эта новость со скоростью света распространилась по кораблю, и на какое–то время люди перестали думать даже о шныряющих вокруг кораблях английского флота. Единственным человеком, у которого эта новость вызвала приступ раздражительности, был, разумеется, капитан второго ранга Грубер. Но он тоже поднялся на мостик, принес свои поздравления командиру и извинился перед ним, будучи в полной уверенности, что доктор Шведер узнал о награждении не по радио, а благодаря утечке информации из радиорубки.

— За что вы извиняетесь, Грубер? — удивился Кранке.— За то, что вы запоздали с вашими поздравлениями, а не были первым, как обычно?

Старший офицер покаялся в заговоре с офицером связи.

— Понятно— засмеялся Кранке.— А я думал, что это вы все ко мне пристаете с построением экипажа? Вот, оказывается, в чем дело!

Веселье на мостике прервало сообщение из радиорубки: в непосредственной близости, судя по почерку и быстроте передачи радиограмм, переговаривались два английских военных корабля.

После войны стало известно, что в момент потопления «Шеером» «Канадиэн Крейсер» в ста двадцати милях севернее находился английский крейсер «Глазго» водоизмещением 10 000 тонн. Последующие двадцать четыре часа английский крейсер несся на юг со скоростью 32,5 узла, что на шесть — семь узлов превышало скорость, с которой уходил «Шеер». Это позволило английскому крейсеру непосредственно приблизиться к рейдеру. В то же самое время главнокомандующий английскими морскими силами в Южной Атлантике выделил из состава охранения конвоя, пересекавшего экватор, тяжелый крейсер «Австралия» (скорость 31,5 узлов) и легкий крейсер «Хавкинс». Из эскорта конвоя, находившегося южнее, был выделен легкий крейсер «Эмеральд», имевший скорость 33 узла. Из Момбасы вышли: авианосец «Гермес» и крейсер «Кейптаун», имевшие скорость 29 узлов. И, наконец, тяжелые крейсера «Канберра» (31,2 узла) и «Шропшир» (32,3 узла) шли на север от мыса Доброй Надежды, чтобы замкнуть двойное кольцо окружения вокруг «Шеера». Самолет, который заметили с «Шеера», был не «Сандерлендом», а бортовым разведчиком с крейсера «Глазго», который в этот момент находился всего в тридцати — сорока милях, имея приказ обнаружить «Шеер», поддерживать с ним контакт и попытаться атаковать его под прикрытием темноты. Перехваченная радиограмма, по всей видимости, была передана именно с «Глазго», который находился всего в двадцати пяти милях от «Шеера», разойдясь с ним в течение ночи.

Остаток ночи прошел без особых событий, а когда рассвело и взошло солнце, море вокруг «Шеера» было пустынным. Единственным решением для «Шеера» оставалось уйти из этого района с максимальной скоростью. Кранке решил попытаться прорваться между Маврикием к Мадагаскаром, но не успел он даже подумать об этом, как фортуна еще раз улыбнулась «Шееру». В молчавшем эфире неожиданно прозвучали позывные какого–то судна, капитан которого давал свое место (двадцать два градуса южной широты и пятьдесят градусов восточной долготы) и сообщал, что видит два крейсера, идущих на север.

Британская военно–морская радиостанция на Маврикии немедленно заглушила радио с парохода и дала отбой тревоги. Но радисты «Шеера» успели, к счастью, эту радиограмму перехватить, и когда Кранке прочел ее, то громко вздохнул. Это был вздох облегчения. Проложенный им курс вел прямо на два британских крейсера, командиры которых, без сомнения, были бы очень рады его видеть.

«Шеер» изменил курс на восток, а позднее — на юго–восток, стараясь уйти подальше от кораблей противника, окружавших его. Только через двадцать четыре часа Кранке разрешил дать отбой тревоги, и измученные люди получили возможность немного отдохнуть.

Цель Кранке проникнуть в Индийский океан и устроить переполох на судоходных линиях этого океана, считавшегося «внутренним прудом англичан», была достигнута. Все имевшиеся на этом театре боевые корабли были по тревоге направлены в море на поиск «Шеера». Транспорты с важнейшими военными грузами задерживались в портах, формировались конвои с сильным охранением, авиация прочесывала океан. Все это продолжалось до тех пор, пока Британское Адмиралтейство не получило информацию о том, что «Шеер» покинул «британский пруд» и возвращается домой. Кранке надеялся, что, держась на восточном курсе, ему удастся установить контакт со своим призом «Британский Адвокат». Он дал короткий запрос в Берлин, прося Главный Штаб связаться с Рогге и Энгельсом, чтобы изменить место рандеву, перенеся его на северо–восток, где было безопаснее. Это предложение не очень обрадовало командира «Атлантиса» Рогге, которому совсем не хотелось появляться в западной части Индийского океана после того погрома, что там учинил «Шеер».

Поскольку никакого ответа из Берлина на предложение Кранке изменить курс не последовало, «Шеер» полным ходом, принимая все меры предосторожности, направился к старому месту рандеву, где никого не застал. Кранке решил отправить Питча осмотреть окрестности, но налетевший ливень и усилившийся ветер сделали полет «Арадо» невозможным. Впрочем, Кранке настолько верил в мастерство капитана Энгельса — бывшего капитана линии Северо–германского Ллойда, что не очень и беспокоился за «Бритиш Адвокат». (Действительно, Энгельс привел пароход в один из захваченных немцами французских портов.)

Во второй половине дня «Шеер», невзирая на риск внезапного появления противника, остановил машины и лег в дрейф. Несмотря на все усилия доктора Шведера, один из голландских матросов скончался.

На корме «Шеера» был построен почетный караул в парадной форме. Напротив караула выстроилась команда голландского парохода — белые и цветные вместе. Капитан второго ранга Грубер и голландский капитан стояли друг против друга. Умерший голландский моряк был зашит в койку и покрыт голландским флагом.

Начав церемонию похорон в открытом море, капитан второго ранга Грубер сказал:

— Этот человек погиб как доблестный моряк, выполняя свой долг. Он стал жертвой сил, которыми мы не управляем, а потому — разделим вину за его смерть.

Что сказал в ответ голландский капитан, не понял никто из немцев, поскольку капитан говорил по–малайски.

Затем Грубер прочел отходную молитву.

Темно–синие воды Индийского океана простирались во всех направлениях от горизонта до горизонта под голубым куполом безоблачного неба. Стоял полный штиль, и приспущенный германский военно–морской флаг повис вдоль флагштока. На палубе не было ни души, кроме непосредственных участников этой простой и короткой церемонии.

Последовала команда: «На караул!». Капитан второго ранга Грубер приложил руку к козырьку, и под свист боцманских дудок тело моряка предали морю.

«Шеер» снова дал ход. Проходя мимо острова Махе, сыграли боевую тревогу — Кранке полагал, что там может оказаться британский аэродром. Лейтенант Питч и его механики снова установили на «Арадо» 20–миллиметровую пушку — на всякий случай. Но ничего не произошло.

Через двое суток Кранке приказал взять курс двести тридцать градусов. Англичане прочесывали океан гораздо севернее, и этот курс выглядел безопасным.

26 февраля в 08:00 наконец раздалась долгожданная команда: «Экипажу построиться на шканцах!»

От лица Верховного командования старший офицер Грубер вручил капитану первого ранга Кранке Рыцарский Крест, точная копия которого была сделана в слесарной мастерской «Шеера».

Кранке обратился к экипажу с краткой речью:

— Я знаю, что сегодняшний день наполнил гордостью всех вас, частью которых я являюсь. В ответ на высокою награду мы будем готовы выполнить любую новую задачу, поставленную перед нами. Товарищи, я счастлив, что на нашем корабле могу положиться на каждого из вас.

Затем Кранке сообщил своим морякам новость, которую все уже давно ждали: главнокомандующий флотом приказал «Адмиралу Шееру» возвращаться в Германию.