ЭПИЗОД ВТОРОЙ,

ЭПИЗОД ВТОРОЙ,

Где рассказывается о кораблекрушении, об агатовом кубке, принадлежавшем художнику Рубенсу, о том, как Иероним Корнелис короновал себя на безводном острове, и о том, как впал в немилость командор Пелсерт

…А потому Вы обязаны во имя Господа поднять завтра паруса и прибыть как можно скорее на место, где Вы потеряли корабль и оставили людей. Прибыв туда, Вы обязаны спасти как можно больше людей, а также денег и товаров, применив для этого все имеющиеся в Вашем распоряжении средства

Из приказа генерал-губернатора Нидерландской Индии Куна Франциска Пелсерту от 15 июля 1629 года

Казалось бы, что может быть общего между двумя событиями, происшедшими в разных частях света 4 июня 1629 года?

В этот день корабль, на котором великий художник Рубенс отправился с дипломатической миссией из Испании ко двору английского короля Карла I, попал в шторм и чуть не утонул в Ла-Манше. В этот же день один из самых больших и новых кораблей голландской Ост-Индской компании «Батавия», шедший с грузом и пассажирами в столицу Нидерландской Индии — Батавию на Яве, налетел на рифы неподалеку от северного побережья Австралии.

Но связь между этими событиями, хоть и отдаленная, была.

Среди прочих товаров на борту «Батавии» член Индийского Совета Франциско Пелсерт с особой тщательностью хранил удивительной красоты агатовый кубок римской работы принадлежавший Рубенсу. Художник через подставное лицо отправил его в Батавию, чтобы продать с выгодой кому-нибудь из восточных владык.

Голландцы в борьбе за расположение владетелей Индии и Малайского архипелага решили включить в число товаров ценности из европейских коллекций. Богатые раджи Индии и Малайи с удовольствием брали венецианское стекло, мушкеты с резными и позолоченными ложами, старинные кубки и драгоценности.

Франциско Пелсерт, находясь в Индии в качестве старшего торговца на службе компании, был одним из инициаторов отправки на Восток предметов роскоши. Потому помимо нескольких сундуков с золотом и серебром — жалованьем служащим и средствами для закупки пряностей — на борту «Батавии» была шкатулка с ювелирными изделиями.

Пелсерт был не новичком на Востоке. Уже несколько лет он ездил по Индии и островам архипелага, выполняя указы Ост-Индской компании, поднимаясь постепенно по служебной лестнице. Ко времени злополучного плавания на «Батавии» он дослужился до поста командира и члена Совета Нидерландской Индии при генерал-губернаторе. Более мелкой сошке голландские купцы не доверили бы ценностей на двести тысяч гульденов.

Генерал-губернатор Кун нуждался в деньгах и солдатах. Голландцы никак не могли сломить сопротивление жителей островов. Несмотря на резню, которую Кун устроил на островах Банда, положение голландцев было не из лучших. Султан Агунг[40] осадил Батавию, а правитель Бантама, с которым война продолжалась уже десять лет, никак не желал покориться. Кроме того, Кун готовился к решающим боям с англичанами и португальцами.

Уже несколько лет компания кончала год с дефицитом, и ей приходилось обращаться к займам. Все доходы съедались войнами Куна. Спасало голландцев то, что Ост-Индская компания была по существу государственным предприятием и семнадцать членов Высшего совета ее были фактическими правителями Нидерландов.

«Батавию» с нетерпением ждали на Яве. Но так горячо ожидаемый груз из Голландии запаздывал.

Для того чтобы понять, как это случилось, надо вернуться на «Батавию», отплывшую из Антверпена и приближающуюся к мысу Доброй Надежды. Надо вернуться к самому началу конфликта, который выльется через несколько месяцев в одно из самых страшных и кровавых происшествий в Южных морях.

История «Батавии» показывает характер и воспитание европейских солдат и торговцев тех времен, рыцарей разгула, насилий и убийств, предательства и трусости.

Вот они, завоеватели Востока, те люди, братьям которых стоят позеленевшие бронзовые памятники на площадях европейских городов. Нам предстоит знакомство с некоторыми из них в страшные минуты.

Обратимся к документам. Мы не прибавим ни единого слова к тому, что уже было сказано триста лет назад.

Франциско Пелсерт и капитан «Батавии» Ариан Якобс не любили друг друга. Они были знакомы и раньше, но именно то, что они столкнулись на борту «Батавии», где Пелсерт был полным хозяином, а Якобс должен был подчиняться ему, выводило из себя спесивого пожилого капитана.

Якобс вынашивал план: как только «Батавия» отойдет достаточно далеко от Нидерландов, обработать матросов и солдат таким образом, чтобы на подходе к Зондскому архипелагу на борту началось восстание. План этот, разумеется, вызван был не плохими отношениями, которые сложились между Пелсертом и Якоб-сом, а редкой возможностью заполучить в свои руки один из крупнейших и лучших кораблей того времени со всем его грузом.

Ведь на борту «Батавии» свободно располагалось триста пятьдесят пассажиров. «Батавия» могла потягаться в скорости с любым кораблем любой страны. Если бы план Якобса удался, то он стал бы могущественнейшим пиратом Южных морей, а впоследствии мог бы перейти на службу к португальцам, ибо пиратство в те дни было наиболее доходным тогда, когда за спиной флибустьера стояла одна из могущественнейших держав тогдашнего мира. Не забывал капитан и о товарах, и о двухстах тысячах гульденов на борту.

Однако план капитана было не так легко осуществить. Франциско Пелсерт, несмотря на молодость, был опытным и осторожным дельцом. Он подозревал капитана в опасных для себя и компании планах и удвоил осторожность. Он был не одинок. Непосредственно Пелсерту подчинялись тридцать солдат, в том числе десять французских наемников, на его стороне были служащие компании, по крайней мере большинство их, пассажиры и часть матросов и офицеров, которые не знали о планах капитана, а узнав, не одобрили бы их.

Надежным помощником капитана был торговый представитель компании, третий по рангу человек на борту, Иероним Корнелис; также с самого начала посвящены были в его планы старший боцман и несколько матросов.

Положение осложнялось тем, что на судне среди многочисленных пассажиров находилась Лукреция Яне, молодая женщина исключительной красоты. Лукреция ехала в Батавию, где служил ее муж, в сопровождении служанки, по имени Жанте.

Присутствие Лукреции спутало все карты. И виноват в этом был сам капитан. Он решил обязательно добиться любви этой дамы.

Но ухаживания капитана были встречены весьма холодно. И он, разозленный, переключил свое внимание на хорошенькую служанку Лукреции.

В современных исследованиях о путешествии на «Батавии» Лукреция Яне выступает как «роковая женщина», по вине которой все и произошло. Не будь ее, кончилось бы путешествие нормально и не вошло бы в анналы истории. Вряд ли это так. По крайней мере во всех последующих действиях заговорщиков нет и намека на то, что Лукреция была всему причиной.

Так или иначе, у служанки Якобс не встретил сопротивления. Наоборот, Жанте была счастлива тем, что именно на нее пал выбор бравого капитана. Теперь она уже пользовалась своим положением и уговаривала капитана насолить ее хозяйке.

Тем временем зреет заговор. Уже известно, на кого из матросов можно положиться, распределены роли в момент восстания. Остается выбрать этот момент. Капитан решает, что сразу после того, как корабли минуют мыс Доброй Надежды, необходимо отстать от эскадры, чтобы другие корабли не смогли прийти на помощь «Батавии».

После очередной стычки с Пелсертом капитан сказал Иерониму:

— Если бы не эти чертовы корабли вокруг, я бы отделал Франциско так, что он не поднялся бы. А потом выкинул бы его за борт.

В ответ на эти слова Иероним, как он потом сам признавался, сказал:

— Как ты сделаешь это, если ночная вахта состоит из преданных Пелсерту людей?

— Вот об этом и надо подумать, — ответил капитан. — А главное — выяснить, кого мы в первую очередь отправим на тот свет.

Список, составленный ими, оказался длинным. В него входило ни много ни мало 120 человек.

Вскоре в непогоду выдалась возможность отстать от эскадры, так что болевший в это время Франциско Пелсерт не сразу узнал об этом. Дальше «Батавия» продолжала путь к Зондским островам в одиночестве. От мыса Доброй Надежды она взяла курс прямо на восток.

Командору становилось все хуже. Его трепала малярия, схваченная еще в Индии. Болезнь Пелсерта внушила новые надежды заговорщикам. Ведь если он умрет, захват корабля значительно облегчится. Тогда главным представителем компании на борту останется друг капитана Иероним Корнелис. Но сколько протянет Пелсерт? День? Неделю?

Две недели прошли в ожидании. Пелсерт продолжал бороться с болезнью и ежедневно вызывал к себе офицеров для доклада.

Приближался день, когда должны показаться берега Явы. Тогда капитан решил действовать. Но действовать так, чтобы привлечь колеблющихся матросов на свою сторону. Для этого была задумана история с Лукрецией.

Капитан предложил порезать ей лицо ножом, чтобы навсегда погубить ее красоту. Осторожный Иероним предложил другой вариант — вымазать ее дегтем. Экзекуцию должны были провести верные матросы во главе со старшим боцманом. Капитан рассчитывал на то, что больной Пелсерт, узнав о событии на борту, будет вынужден принять суровые меры. Если же он решит наказать матросов, то по наущению Иеронима и боцмана за них вступятся их товарищи. Иероним заранее должен распустить среди матросов и солдат слух, что Лукреция ведьма и потому заслуживает любого наказания.

Вариант Иеронима победил. Он уговорил капитана, что изуродовать Лукрецию всегда успеется. Сейчас главное — создать общественное мнение.

И вот, пока Пелсерт лежал больной в своей каюте, поползли слухи о том, что Лукреция ведьма, что она принесет кораблю несчастье… И вечером, до того как на вахту заступили верные компании солдаты, несколько матросов во главе с боцманом вытащили Лукрецию из каюты, проволокли ее на виду у пассажиров по палубе, надругались над ней, а потом вымазали дегтем и грязью.

На крик женщины и случайно оказавшегося поблизости священника из каюты выбрался Пелсерт. Его появление спутало все карты. Никто не ожидал, что Пелсерт сможет подняться.

Пелсерт вызвал стражу, и матросы убежали. Пелсерт понял, что за этим бессмысленным на первый взгляд актом стоит сам капитан. Тем более что, вызванный к командору, он картинно возмущался и предлагал жестоко наказать матросов — по крайней мере протащить под килем корабля. Капитана поддерживал Иероним Корнелис.

Пелсерт не принял решения в тот вечер, но под тем предлогом, что капитану необходимо заступать на вахту, предложил ему покинуть каюту и остался в ней с тремя верными офицерами. Совещание затянулось до темноты. И неизвестно, к какому решению пришли бы офицеры, если бы не раздался внезапный грохот. Корабль задрожал и накренился.

Впоследствии капитан Якобс говорил, что он увидел в темноте белую полосу бурунов, но рулевой разуверил его, сказав, что это отблеск луны. Оказалось, что занятый интригами, капитан сбился с курса настолько, что вместо Явы «Батавия» подошла к северо-западному берегу Австралии и налетела на рифы у небольшого архипелага, состоящего из скал и голых песчаных островков, в нескольких десятках миль от материка.

На корабле началась паника. Первую же спущенную шлюпку разбило о борт волнами. Женщины с детьми пытались пробиться к лодкам, но их отталкивали матросы и солдаты. Капитану удалось найти Иеронима Корнелиса на корме корабля. Тот пытался пробиться к шлюпке.

Капитан отвел Иеронима в сторону. Даже прикрикнул на него, чтобы тот не сходил с ума. И объяснил, не обращая внимания на нарастающую с каждым новым ударом о рифы кутерьму, на плач женщин и детей, на суматошные крики, что неподалеку есть два острова — с рассветом их увидят все. К одному из островов и направится первая шлюпка, которую захватил Пелсерт. Золото погрузить не смогут — сундуки слишком тяжелы, а потому их придется пока оставить на корабле. «Батавия» затонет только через несколько часов, может быть даже дней. Нос корабля — на мели, а под кормой глубина в три сажени. Настало время действовать. Он, капитан, берет на себя Пелсерта. Команда останется под началом Корнелиса.

Пока шел этот разговор, от корабля отвалила вторая шлюпка и направилась к темнеющему на фоне неба острову.

Капитан объяснил Корнелису, что должен покинуть его, и прыгнул за Оорт. Корнелис не последовал его примеру — он не умел плавать.

Корабль после каждого удара оседал все глубже. Оставшиеся на борту матросы достали из капитанской каюты бочонок хорошего вина и принялись пировать. Корнелис не присоединился к ним. Он направился прямо к кладовой, за капитанской каютой, и вскрыл топором забытую в спешке шкатулку. Он отложил в сторону агатовый кубок Рубенса. Его внимание привлекла также золотая цепь с изумрудами. Иероним надел ее, насыпал полные карманы золотых монет и зашел снова в каюту к пирующим. Увидев драгоценную цепь, матросы забыли о вине. Отталкивая Корнелиса, они бросились в кладовую и принялись расхватывать золото и драгоценности. Корнелис не останавливал их. Это входило в его расчеты. Дорвавшиеся до золота матросы переставали быть покорными компании. Расстаться с золотом трудно, да и известно, что компания не щадит тех, кто осмеливается запустить руку в ее карман. Корнелис знал, что преступление волей-неволей объединит матросов и поможет ему захватить власть…

Пелсерт не знал о том, что творится на «Батавии». Подавленный и больной, он бродил по берегу, не обращая внимания на священника, который забегал вперед и все старался узнать, каковы же планы у господина командора и что теперь надо делать. Пелсерт и сам толком не знал, что делать. И потому, когда он увидел мокрого, без камзола и сапог капитана, он даже обрадовался своему врагу. Вряд ли теперь, когда корабль погиб, есть смысл продолжать вражду.

Уже занимался рассвет. Скалистый остров, на котором высадились Пелсерт и капитан, был окаймлен полосой песка. На нем собралось большинство спасшихся. В суматохе не взяли с собой пресной воды, и уже начинала сказываться нужда в ней.

Пока капитан пытался навести какую-нибудь видимость порядка в этой массе людей, Пелсерт отправил солдат на поиски воды. Через час они вернулись и доложили, что воды на острове нет. Обследован был и соседний островок, отделенный от первого, названного «Кладбищем «Батавии»», узким, неглубоким проливом. Там тоже воды не оказалось.

На плоту несколько солдат отправились к видневшемуся у горизонта большому острову. С корабля высаживались последние матросы. Уже не было возможности перевезти грузы и воду — с минуты на минуту «Батавия» могла расколоться и пойти ко дну.

Тогда-то капитан, посоветовавшись с Иеронимом Корнелисом, предложил Пелсерту отправиться на боте к материку. Там наверняка должна быть вода. Если же воды и там не окажется, то бот должен был прямым ходом идти к Яве и прислать оттуда помощь.

План капитана был прост: на материке разделаться с Пелсертом, дойти до Явы и там взять корабль для спасения погибающих, заявив, что Пелсерт остался охранять имущество компании. Потом захватить этот корабль, нагрузить его золотом и уже на нем осуществить старые планы. Кроме того, оставшийся за главного на островах, Иероним Корнелис получил от капитана особые указания, о которых речь пойдет дальше.

Пелсерт согласился плыть к материку. Капитан отправился собирать команду бота. Он вызвал боцмана и двух матросов из тех, кто участвовал в нападении на Лукрецию, а боцман сам уже подобрал остальных верных людей.

Пелсерт подошел к готовому к отправке боту. Команда не понравилась ему, но он не подал виду, что заподозрил что-нибудь. Только указал капитану на то, что с такой малочисленной командой будет нелегко управлять ботом.

— Может, взять нескольких женщин? — спросил капитан.

Но Пелсерт не намеревался спасать женщин. Он боялся за собственную жизнь.

— Нет. Путешествие может быть долгим и опасным.

И Пелсерт пригласил в бот двух своих офицеров и троих солдат. Это еще не было провалом планов капитана. В конце концов, один или пять — небольшая разница.

Бот отчалил. Когда он проходил мимо Большого острова, навстречу ему попался плот с уехавшими еще утром на поиски воды солдатами. Их было десять человек, и Пелсерт мог на них положиться.

— Бот достаточно просторен, для того чтобы вместить еще десятерых, — сказал он капитану.

— Но ведь их ждут на острове.

— А мы не знаем, какие опасности подстерегают нас на материке или на пути к Яве.

Капитан хотел было поспорить, но рядом стояли десять человек, которым представлялась возможность первыми спастись с острова. Разумеется, они сразу поддержали командора. Неизвестно, в этот ли момент или позже, на пути к Яве, капитан понял, что проиграл игру, но он сразу изменил тактику.

На материке никаких следов воды не обнаружили, а австралийцы сразу убежали, когда пришельцы направились к ним. Пришлось поворачивать обратно. Капитан уговаривал Пелсерта зайти снова на остров, но тот спешил. Да и риск был велик: ведь, узнав об отсутствии воды, потерпевшие крушение устроят драку за обладание ботом, ибо каждому захочется первым уйти к Яве. Рисковать Пелсерт не хотел.

Бот взял курс на север. Путешествие Пелсерта и его спутников на открытом боте от берегов Австралии до Явы было беспримерным в те дни переходом. Экипаж чуть не погиб от голода и жажды, но все же в один прекрасный день показались берега Явы. Если в пути капитан и замышлял убить Пелсерта, то не посмел или не сумел. Возможно, наоборот, капитан старался задобрить осторожного Пелсерта, убедить его в том, что и не замышлял ничего дурного. Но мы никогда этого не узнаем.

В двух днях пути от Батавии бот встретился с потерянной у мыса Доброй Надежды эскадрой. «Сардам», один из кораблей, принял путешественников на борт.

Первое, что сделал Пелсерт в Батавии, — добился ареста боцмана и матросов, виновных в нападении на Лукрецию. Он ничего не забыл и не простил. Потом написал большой донос на капитана, обвиняя его в организации заговора.

Боцмана сразу арестовали и повесили: Лукреция была знатной дамой.

Капитана арестовали не сразу. Кун и другие члены совета были недовольны самим Пелсертом. Пелсерт нес ответственность за груз, а груз находится на дне моря, и неизвестно, удастся ли достать его. Батавия была взбудоражена преувеличенными слухами о гибели корабля. Уверяли, что все на борту погибли и спасся только Пелсерт. Пелсерту вменили в вину даже то, что он вместе с капитаном покинул место крушения, оставив там триста человек (в то время еще не знали, что пятьдесят человек погибли во время крушения) без руководителя.

Поэтому Пелсерт получил приказ Куна: как только «Сардам» кончит разгрузку, вернуться на острова, достать со дна моря груз и привести обратно тех, кто не умер от жажды и болезней. Капитана же оставили в Батавии. Обвинения Пелсерта, хотя и не подкрепленные другими свидетельствами, были настолько серьезны, что над капитаном был назначен суд, который должен был состояться, как только привезут остальных пассажиров. Вторая часть капитанского плана провалилась.

Пелсерт понимал, что ему придется плыть обратно. И, несмотря на малярию, он не воспротивился приказу губернатора. Это была единственная возможность реабилитировать себя. «Сардам» был быстро загружен, затем на него привезли множество бочек с водой, а в команду его, немногочисленную, ибо он должен был взять спасенных, включили водолазов, и корабль взял курс на юг, сопровождаемый благими пожеланиями и напутствиями всей Батавии, от губернатора до последнего торговца. Если губернатор беспокоился в первую очередь о судьбе казны, многие солдаты, офицеры и торговцы ждали с «Батавией» своих жен и детей и беспокоились за их судьбу.

Путешествие обратно оказалось более долгим, нежели переход на боте. «Сардам» пятьдесят дней боролся со встречным ветром и штормами и прибыл к островам только через три месяца после того, как Пелсерт и капитан ушли оттуда на боте.

«Сардам» направился к ближайшему из островов, где по расчетам Пелсерта должны были находиться потерпевшие крушение. Но уже с палубы было видно, что остров пуст. Где же все люди? И тут Пелсерт увидел, что на Большом острове поднимается к небу столб дыма.

Корабль изменил курс. Но не успели пройти и половину пути, как из-за скалы показалась лодка. Рулевой отчаянно махал, стараясь привлечь к себе внимание.

В лодке оказалось четверо: один греб, один правил, двое, окровавленные, лежали на дне. Рулевому помогли подняться на борт. Первыми словами его были:

— Осторожно. Вас ждут…

Гребец, который чувствовал себя, видно, лучше, чем рулевой, попытался объяснить положение, но Пелсерт долго не мог ничего понять… Тем временем лодку подняли на борт и раненым оказали первую помощь. Рулевой, в котором Пелсерт узнал наконец солдата Виббе Хейса, истощенного и измученного, рассказал, что на «Сардам» готовится покушение, что власть на острове находится в руках Иеронима Корнелиса, который уже многих убил и теперь хочет захватить корабль. Вернее, не Иероним хочет захватить корабль, ибо Иероним находится в плену у него, Хейса, а некий Ваунер Лоос, который теперь император островов…

Из сбивчивых разъяснений Хейса Пелсерт понял только, что на островах что-то неладно и он никому не должен доверять.

Разговор с Хейсом еще не кончился, как показался большой плот. На плоту было дзсятка два человек, одетых с вызывающей роскошью, усыпанных бриллиантами и изумрудами и увешанных оружием. Плот подошел к борту. Пассажиры его усиленно изображали радость по поводу прибытия «Сардама».

По знаку Пелсерта Хейс отступил к другому борту, чтобы его не увидели с плота. К борту подошел Пелсерт. Вот кого не ожидали увидеть!

— А где все остальные? — спросил Пелсерт.

— Они ждут на острове. На другом, куда мы перебрались, потому что здесь нет воды. А где капитан Якобс?

— Он остался в Батавии. А почему вы так вооружены?

— Мы были на охоте.

— И для этого роскошно оделись?

— Но, ваша милость, одежда износилась, и мы воспользовались добром компании. Она не обеднеет. Вы бы так же поступили на нашем месте.

Некоторые из пассажиров плота были навеселе.

Пригибаясь к борту, у пушек суетились артиллеристы. «Сардам» был готов к бою.

Пелсерт огляделся, убедился, что команда правильно поняла его, а затем приказал находившимся на плоту положить оружие и взбираться по одному на борт.

Те почуяли неладное и стали грести от борта. Первый же выстрел поднял фонтан брызг перед плотом.

Сопротивление было бесполезно. Плот пристал к борту, и по одному, без оружия пассажиры его поднялись наверх, где их немедленно связали матросы. Лоос, увидев Хейса, глубоко вздохнул.

— Жаль, что не успели тебя повесить, собаку! — сказал он.

— Теперь сам покачаешься на рее, — ответил ему Хейс.

После окончания бескровного сражения Хейс с матросами съездил на Большой остров и привез связанного Иеронима Корнелиса. Затем Пелсерт отправился на шлюпках к Малому острову, нашел там десятерых матросов и обезоружил их.

И только когда все съехались на борт «Сардама», обнаружилось, что, если не считать тридцати запертых в трюме, от всей команды и пассажиров — двухсот пятидесяти «островитян» — осталось только сорок человек — мужчин, женщин и детей — население Большого острова.

Вот что рассказали они пораженным ужасом морякам «Сардама».

День или два прошли без всяких событий. Новый начальник Иероним Корнелис и совет, выбранный потерпевшими крушение, занялись устройством жизни на островах, поисками воды и охотой за птицами. Понемногу всех перевезли с «Кладбища «Батавии»» на Малый остров. Здесь обнаружилось, что недостатка в пище не будет. Плохо только с водой. Каждый день новые и новые экспедиции отправлялись на ее поиски.

Тем временем Корнелис выясняет, на кого он может положиться. 4 июля, через три недели после отплытия Пелсерта, один из матросов крадет бочонок вина и напивается пьяным. Корнелис счел, что этот случай — хороший предлог для начала действий. Он требует на совете смертной казни для этого солдата. Совет отказывает ему. Корнелис уверяет, что это приказ Пелсерта. Совет не может решиться. Тогда Корнелис разгоняет совет и созывает новый, в который входят только послушные ему люди.

Одним из первых актов нового совета становится приказ верным матросам взять с собой на плот четырех ненадежных солдат и под предлогом поисков воды утопить их. Через несколько часов плот возвращается. Приказ выполнен.

Политика Корнелиса отныне проста. На убийство он посылает двух-трех верных людей и одного-двух колеблющихся. Если колеблющийся выполняет приказ и убивает намеченную жертву, его принимают в число «своих», если отказывается — сам становится жертвой. Все должны быть связаны круговой порукой. Однако первое время убийства совершаются втайне. Основная масса солдат и матросов, которые «е имеют ничего общего с заговором, еще слишком многочисленна. Люди просто исчезают. Сначала самые активные и опасные, потом ненадежные.

План Корнелиса, обсужденный еще с капитаном, заключался в следующем: перебить всех членов экипажа и пассажиров, за исключением участников заговора, с таким расчетом, чтобы осталось не более сорока-пятидесяти человек, когда же появится спасательное судно, захватить его (капитан будет на борту, он поможет). Но никто не должен остаться в живых из врагов, ибо тогда они смогут предупредить судно об опасности и план провалится.

Когда Иероним Корнелис отдавал приказ о первом убийстве, еще тайном, ночном, он уже знал, что погибнут многие.

Тогда же Корнелис приказал привести к нему в палатку Лукрецию. Он не сомневался, что теперь она будет принадлежать ему. Но двенадцать дней, как рассказывал впоследствии один из сообщников, Лукреция отвергала притязания Корнелиса. Ни угрозы, ни уговоры не действовали на нее. Корнелис приказал своему подручному поговорить с ней. Подручный вошел в палатку и спокойно объяснил Лукреции, что Корнелис не собирается шутить. А для доказательства он с ведома Корнелиса зазвал в палатку мальчика, сына солдата Харденса, и зарезал его на глазах у женщины. В это время отец и мать мальчика были приглашены Корнелисом в соседнюю палатку на ужин… Лукреция покорялась.

По острову ползли слухи о таинственных исчезновениях. Уже полтора десятка людей пропали ночью или не вернулись, уйдя на поиски воды. Воду Корнелис щедро раздавал только своим помощникам. Им же позволил раскрыть спасенные ящики с корабля и поделить добро. Убийства продолжались…

Однажды ночью в палатку к одному из подручных Корнелиса, члену его совета, вполз перепуганный юнга. Мальчик разбудил пирата и прошептал ему, что собственными глазами видел, как только что два матроса убили третьего. Тот выслушал его и сказал соседу по палатке:

— Успокой ребенка.

Матрос вывел мальчика наружу и одним ударом ножа заколол его.

Священника и его старшую дочь, приглянувшуюся одному из пиратов, Корнелис пригласил на ужин. В это время несколько человек вошли в палатку, в которой осталась жена священника с тремя другими дочерьми. Они сказали, что имеют приказ произвести обыск. Тут же один из матросов разбил лампу, и в темноте женщину и детей задушили. Когда священник вернулся «из гостей», его ждали дома трупы…

Число жителей острова сокращалось. Каждый, кто не принадлежал к пиратам, мог в любую минуту ждать смерти. Но если офицеры и торговые представители компании делали все, чтобы услужить Корнелису, объявившему себя императором острова, то некоторые солдаты и матросы сопротивлялись. И у них был один путь…

Хейс, посланный еще в первые дни на Большой остров, нашел там воду и поднял сигнал — столб дыма, чтобы указать другим, что вода найдена. Занятые убийствами пираты не обратили «а него внимания. И Хейс с товарищами уже собирались вернуться, когда ночью приплыл юнга, рассказавший о том, что творится в «царстве Корнелиса». У Хейса почти не было оружия, он не мог вернуться на остров, но время от времени на плотах или вплавь к его острову добирались жители других островов, и понемногу число обитателей Большого острова достигло сорока человек. Это все были люди, готовые сражаться до последнего.

Наконец наступил день, когда на острове остались только «свои». Сорок матросов, торговцев, офицеров, которые подписали «пакт» о верности друг другу и Корнелису. С ними же остался и священник, не смевший противиться и полностью покорный Корнелису. «Император» заставлял святого отца присутствовать при убийствах. Дочь священника давно уже взял к себе в палатку помощник Иеронима, и священник, пробираясь к палатке, когда хозяина не было поблизости, уговаривал дочь смириться и не противиться судьбе.

Как-то Корнелис обнаружил, что на маленьком островке неподалеку скрываются два десятка юнг и женщин с детьми. Немедленно была снаряжена экспедиция, и всех обитателей острова зарезали. Одна из сцен на острове запечатлена в дневнике Пелсерта, который записывал туда протоколы допросов пиратов. Когда пираты окружили женщин и детей, один из них подошел к беременной женщине и, отведя ее в сторонку, сказал: «Милая, тебе ведь тоже придется умереть». Женщина бросилась перед ним на колени, умоляя о снисхождении. Пират поднял ее и вонзил ей в грудь кинжал.

Когда уже собирались уезжать с острова, обнаружили, что остались в живых трое юнг, которые спрятались в кустах. Их нашли, посадили в лодку, вывезли в море, и там Корнелис приказал одному из них выбросить двух других за борт. Его оставили в живых за готовность, с которой тот выполнил приказ «императора».

Во время этой экспедиции Корнелис обратил внимание на дым на Большом острове. Решено было уничтожить и тамошних жителей, ибо со дня на день мог показаться спасательный корабль. Надо было опешить.

Отряд пиратов подбирался к острову осторожно. Корнелис полагал, что там есть солдаты, знающие о событиях и готовые защищаться. Подходя к острову, он выбросил белый флаг и предложил начать переговоры.

Солдаты с Большого острова согласились. Корнелис в сопровождении четырех самых надежных и сильных пиратов вышел на берег. Остальные ждали на плоту.

На холме Корнелиса ждали Хейс и двое других солдат. Корнелис предложил им всем жизнь при условии, что они присоединятся к пиратам. Хейс отказался. Он заявил, что не верит ни единому слову Иеронима. Разъяренный Корнелис приказал помощнику застрелить Хейса. Но не успел тот поднять мушкет, как из-за скал выскочили двадцать матросов, вид которых не предвещал ничего доброго. Корнелис никак не ожидал увидеть на острове столько мужчин. Он сразу пошел на попятный. Сказал, что пошутил, что не хотел сделать ничего плохого, стал клясться, что убивал только по приказанию Пелсерта.

— Хватит, что ли? — спросил один из матросов, обращаясь к Хейсу.

Корнелис начал отступать к берегу. Но было поздно. В короткой схватке спутники Корнелиса были убиты, а сам он связан.

Увидев исход переговоров, остальные пираты немедленно отплыли к своему острову. Там после бурных дебатов они избрали матроса Лооса новым «императором» и, вооружившись посильнее, отправились на штурм острова. Они понимали, что, если не уничтожат Хейса и его сторонников в самое ближайшее время, те могут предупредить корабль об опасности.

И на следующий день начался штурм острова. Штурму предшествовали безуспешные переговоры о выдаче Корнелиса, посредником в которых был вконец запуганный священник. Но договориться не удалось. Вооруженные мушкетами пираты уже высадились на берег, и Хейсу пришлось отступить к холмам. Четверо защитников острова было ранено, а один убит, когда с вершины холма Хейс увидел паруса «Сардама».

Увидели их и пираты. Но несколько позже. Они не заметили, как выскользнула из-за острова лодка Хейса. Когда они подошли к кораблю, Пелсерт был уже подготовлен к встрече с ними…

Несколько дней Пелсерт доставал со дна сундуки с золотом. Одновременно шел суд. Корнелис отпирался, и, только пытая его, Пелсерту удавалось выдавливать из него признания. Заодно он заставил Корнелиса приписать авторство заговора капитану.

Корнелиса и семерых его помощников приговорили к смерти. В момент казни, стоя перед виселицами, осужденные попросили: «Пусть Корнелиса казнят первым, Мы хотим быть уверенными, что он умер». Пелсерт выполнил их просьбу. Еще двоих Пелсерт высадил на берегу Австралии, и они таким образом стали первыми колонистами на этом материке. Их дальнейшая судьба неизвестна. Еще нескольких пиратов Пелсерт приговорил к распространенному в те времена наказанию: протащить три раза под килем корабля, а потом дать сто ударов плетью у мачты и лишить полугодового жалованья.

Правда, когда корабль вернулся в Батавию, губернатор пересмотрел приговор и приказал повесить еще шестерых пиратов. Причем двое юнг как несовершеннолетние должны были тянуть жребий, кому из них умереть, а кому получить двести ударов плетью.

Виббе Хейс был произведен в прапорщики, а остальные солдаты, бывшие с ним на острове, получили в награду за верность двухмесячное жалованье.

Лукреция узнала, что муж ее умер, и вышла замуж за другого.

Капитан Якобс был заключен в тюрьму, но о дальнейшей судьбе его ничего не известно — документы компании за этот год утеряны.

Пелсерт так и не вернул себе расположения компании. Он погиб через год в одном из походов. Священник тоже вскоре умер от дизентерии, но успел выдать замуж дочь, ибо женщин в колонии было мало.

Агатовый кубок Рубенса бесследно пропал. И только через двести лет один английский коллекционер обнаружил его случайно в антикварной лавке в Италии. Какие дворцы украшал он, никто никогда не узнает.

А деньги, поднятые со дна, пошли на новые походы против жителей Зондских островов, в которых послушные закону и компании солдаты, в том числе и те, что отважно сражались на Большом острове, вели себя никак не менее жестоко, чем пираты с «Ботавии». Но их не вешали за это, а награждали.

А ведь не выдайся Корнелису и его спутникам возможность повластвовать на острове, они благополучно продолжала бы служить компании и убивать ее врагов.

Другие это и делали.