2. Последователи, преемники и продолжатели

2. Последователи, преемники и продолжатели

Задолго до того как открытая история ассасинов завершилась падением Аламута и далеко от тех мест девять рыцарей решили основать свой орден – орден тамплиеров (от французского temple – «храм»). В то время никому не пришло в голову связывать это событие с ассасинами, искать параллели или скрытые нити, которые соединяли бы эти два ордена. Делать это стали позднее, когда оказалось известно то, что было скрыто от современников.

История нового ордена была обычной для своего времени. В него принимались рыцари, давшие обет послушания и монашеской бедности. Со временем, однако, орден стал одним из самых богатых. В 1133 г. король Арагона и Наварры завещал ему даже свое королевство. И хотя испанские аристократы воспротивились после смерти короля его воле, сам этот эпизод – свидетельство власти и могущества тамплиеров. В погоне за еще большим могуществом и богатством они не гнушались заниматься коммерцией, ростовщичеством и подрядами. Белый плащ с красным крестом – одеяние тамплиера – можно было видеть везде, где раскиданы были многочисленные владения ордена, – в Англии и в Испании, во Франции и в германских землях, на Сицилии, в Греции и на Кипре. Единственным напоминанием о прошлой бедности осталась лишь печать ордена: два рыцаря на одном коне – так, по преданию, вынуждены были передвигаться когда-то его создатели.

Зато позднее, когда орден приобрел власть и силу, каждый рыцарь имел трех коней, при каждом состоял оруженосец или слуга. Но не всякий и не просто мог стать тамплиером. Не каждый мог вести ту жизнь и обладать теми качествами, которые от него требовались. Об этом напоминали прозелиту во время ритуала посвящения.

– Любимый брат, – говорили ему, – ты видишь лишь оболочку, лишь внешнюю сторону ордена. Ты видишь, что у нас отличные кони, покрытые дорогими попонами, видишь, что мы хорошо едим и пьем и одеваемся роскошно. Из этого ты заключаешь, что и тебе будет хорошо, если ты будешь с нами. Но тебе неизвестны суровые законы, по которым идет наша жизнь. Сейчас ты сам себе хозяин, и тебе будет нелегко стать слугою других. Тебе едва ли придется поступать так, как тебе бы хотелось. Когда ты захочешь быть на этой стороне моря, ты будешь послан на другую. Когда ты пожелаешь жить в Аккре, тебя пошлют в какую-нибудь провинцию Антиохии, в Триполи или Армению. А может, тебя отправят в Ломбардию, на Сицилию или в Бургундию, в Англию или во Францию, могут послать в самый отдаленный край, где орден имеет владения.

Тамплиеры не повиновались никому – ни императору, ни королю, только Великому магистру ордена. Но это было беспрекословное повиновение. Вступивший в орден не мог уже добровольно покинуть его.

Таким был этот орден, и такими были 30 000 членов ордена, рассеянных по всей Европе, но связанных между собой железными узами повиновения, дисциплины и тайны. Ибо кроме прочего была еще и тайна, которая связывала их.

Но свои тайны имелись и у светских властителей. Такой тайной было содержание письма короля Франции Филиппа IV Красивого от 12 сентября 1307 г., размноженного безмолвными переписчиками королевской канцелярии. В один и тот же день десятки надежных курьеров покинули Париж, развозя запечатанные конверты во все концы страны. На каждом стояла одна и та же дата – день, когда надлежало сломать печати и прочитать его содержимое.

12 октября Филипп IV принял Великого магистра ордена тамплиеров и дружески беседовал с ним. Он просил магистра быть крестным его сына. Может ли быть больше королевская милость и выше доверие? И может ли быть большим королевское коварство? Это было 12 октября. А следующий день, пятницу 13 октября, Великий магистр встречал уже в заточении и в цепях. В этот день по приказу короля, разосланному заранее, все тамплиеры на территории Франции были схвачены и заключены в темницы. Начались допросы, пытки и казни на кострах. Особой папской буллой орден был запрещен.

Среди историков до сих пор нет единого мнения о причине этих событий. Одни полагают, что несметные богатства ордена привели его к гибели. И действительно, как раз в это время королевская казна была пуста, поступлений ждать было неоткуда, Филипп IV был фактически разорен. Имущество и золото ордена, доставшиеся ему, оказались более чем кстати – это было спасение. Правда, лишь малая часть несметных сокровищ тамплиеров попала ему в руки, остальные исчезли и не найдены до сих пор.

Итак, золото ордена, возможно, явилось одной из причин его гибели. Некоторые исследователи выдвигают, однако, иную версию, весьма оригинальную, хотя и лишенную прямых доказательств. Они предполагают, что между тамплиерами и ассасинами существовали какие-то тайные связи. Или даже нечто большее, чем связи. Естественно, все это происходило в глубокой тайне. Время, прошедшее с тех пор, лишь усугубило эту тайну. Отдельные детали, факты, всплывшие на поверхность, позволяют лишь догадываться о том, что было глубоко сокрыто.

Что всегда удивляло историков – это организационное сходство двух орденов. «Ассасины, – писал один из исследователей, – были оригиналом, орден тамплиеров – их копией». Другие исследователи идут дальше. «Не копией, а филиалом», – утверждают они.

Как-то во время одного из крестовых походов в Палестине произошел следующий эпизод. Патруль рыцарей следовал по горной дороге вдоль озера. Было время затишья, армия сарацин отошла к северу, за холмы, и ничто не предвещало в ближайшие дни и недели ни битв, ни схваток. Рыцари были настроены благодушно, и, может, поэтому никто из них не заметил в сумерках всадника, который прятался в камышах. Всадник продолжал оставаться там, даже когда патруль проехал. Казалось, он ждал кого-то. Было уже совсем темно, когда он услышал условный знак – за поворотом дважды прокричала птица. Только тогда он тронул поводья и неслышно выехал на дорогу.

Когда, совершив объезд, патруль возвращался, кому-то из рыцарей послышался в стороне от дороги странный звук. Он явно не принадлежал ни зверю, ни птице – это был металлический звук, словно звякнуло оружие или стремя.

– Показалось, – сказал один.

– Сарацины, – возразил другой и на всякий случай переложил копье на сгиб руки.

Третий, тот, кто услышал этот звук, сделал остальным знак рукой, чтобы они молчали, и бесшумно спешился. Так же бесшумно он опустил забрало и, вынув короткий меч, исчез в темноте. Долгое время было тихо. И вдруг два всадника вынырнули из темноты на дорогу и, заметив рыцарей, тут же помчались по ней прочь. Погоня была недолгой. Одного взяли в плен после короткой, но яростной схватки. Пленник молчал, придерживая рассеченную руку, – по пальцам стекала липкая, темная кровь. Смуглое лицо его было бледно и не выражало ничего, кроме презрения. Второй, наверное, ушел бы и скрылся в темноте, если бы не плащ, который он не догадался сбросить. Это был белый плащ с красным крестом – плащ тамплиеров. Он сдался без боя, говорил, что не знал, что здесь свои, думал – его преследуют сарацины. О том, что делал он здесь, у ночной дороги, зачем встречался с «неверным», он не мог сказать ничего. Дело показалось странным. Тем более что при тамплиере оказался тяжелый мешок, а в нем 3000 золотых монет. Сначала он признался, что получил его от араба. Таков был приказ Великого магистра. Потом отказался от этих слов, но под пыткой подтвердил их снова.

В отличие от него пленный не сказал ничего. Он оказался ассасином и умер в застенке.

Великий магистр признал, что деньги предназначались для тамплиеров. Это якобы была дань. Дань?! Но ассасины никому и никогда не платили дани – это было хорошо известно. Впрочем, вскоре всем было уже не до этого случая – армия сарацин перешла в наступление. Нужно было сражаться, нужно было убивать, чтобы не быть убитым. Эпизод оказался забытым, и прошли века, прежде чем исследователи задумались над ним.

Известно, что и раньше некоторые ассасины по заданию ордена принимали христианство. А что если это имело более дальние цели, чем принято считать? В то время в резиденциях тамплиеров нередко можно было слышать арабскую речь, видеть смуглые лица. Это были вчерашние мусульмане, выходцы из Леванта, принявшие чужого бога и чужую веру. Многие из них достигали вершин в иерархии ордена, а один стал даже Великим магистром.

Тайный ассасин, проникнув в руководство этого могущественного ордена, проникал в самый мозг и сердце тогдашнего христианского мира. Если так, считают некоторые исследователи, то золото ассасинов, предназначавшееся тамплиерам, должно было быть передано не в чужие руки.

Заставляют задуматься и некоторые внешние детали. Ассасины были облачены в белые одеяния (цвет невинности), подпоясанные красными поясами (цвет крови). Тамплиеры носили белые плащи с красными крестами на них. Случайно ли столь точное совпадение цветов?

После того как орден ассасинов был уничтожен, минули века, прежде чем стало известно, что орден тайно продолжает существовать.

После того как орден тамплиеров был запрещен, тоже прошли века, прежде чем обнаружилось, что и этот орден втайне продолжал свое существование.

…В 1776 году молодой князь Александр Куракин был отправлен императрицей Екатериной II с дипломатической миссией в Стокгольм. Однако, вернувшись в Петербург, князь мог отчитаться не только в этой своей миссии. Другое, тайное задание, которое выполнял он в Швеции, было получено им от русских масонов. В багаже Куракина, доставленном в его особняк в столице, кроме государственных бумаг, разных курьезностей и книг, закупленных им за границей, находилась «Учредительная грамота (конституция) на основание в Петербурге главноуправляющей шведской ложи, Капитула Феникса». В особом сундуке были сложены орденское знамя, великий орденский меч, корона мудрости, скипетр, рыцарские доспехи и символы высших посвящений. В силу полномочий, данных ему в Стокгольме, князь должен был открыть в Петербурге «ложу шведского обряда», как говорили тогда.

В феврале 1778 года Капитул Феникса был открыт торжественно и в то же время в великой тайне. Дворец князя Гавриила Петровича Гагарина, где происходило событие, был иллюминирован, однако не весь, а только то его крыло, которое выходило в парк и не было видно с улицы.

В круглом зале была возжена 81 свеча, как повелевал устав. Странные слова звучали здесь, слова клятвы тамплиеров: «…обязуюсь ревностно следовать по стопам того, кто мне указал путь сей, и, елико возможно будет, потчиться собственным поведением своим служить в пример всем тем, сердца и души коих мне препоручены будут…»

Хор, скрытый на балконе, под самым куполом, громко запел слова ритуального гимна:

Одетый в снежну белизну

Лечу в надзвездну высоту…

Принятого в орден облекали в белый плащ с красным крестом – одеяние тамплиера. Словно и не был запрещен орден и не было страшных застенков, не было костров с черным сладковатым дымом, словно не было этих пяти столетий, которые разделяли их – последнего тамплиера, сожженного на окраине Парижа, и этих русских аристократов, занятых новой и не очень понятной для них игрой.

Впрочем, некоторые утверждают, что разрыва действительно не было. Последний Великий магистр ордена успел якобы назначить преемника, и орден под иным обличьем продолжал существовать. Так это или нет, но открытие «ложи шведского обряда» в России имело в виду под обличьем масонства возрождение ордена тамплиеров. Именно в этом заключался «великий чертеж», врученный Александру Куракину в Стокгольме.

Само название «Капитул Феникса» символично. Феникс – легендарная птица, возрождающаяся из пепла. Не так же ли из пепла должны были теперь возродиться погибшие некогда в пламени тамплиеры?

О том же, о возрождении ордена тамплиеров в России, вел переговоры с Екатериной II прибывший в Петербург шведский король Густав III. Императрица не сказала ни «да», ни «нет», что, учитывая ее манеру говорить, чаще всего означало «нет». Но знала ли Екатерина, что Густав говорил с ней об этом не только как король, но в большей мере как масон? И не просто масон, а глава всех шведских масонов.

Если в первые годы своего правления Екатерина относилась к масонам более или менее терпимо, то после создания Капитула Феникса терпимость эта стала заметно иссякать. Тому были причины.

Тот покров тайны, которым окутывали себя и свои действия члены Капитула, не мог понравиться ни одному правительству. Секретные собрания, шифры для переписки, условные имена для обозначения членов Капитула – не слишком ли вся эта игра напоминает заговор? У правительства и без того хватало забот и причин для тревоги.

Когда-то ассасины передавали золото тамплиерам, вернее, своим людям в этом ордене. Акция эта могла носить и символический смысл – подтверждение зависимости тех, кто принимал золото, от тех, кто его давал. Возможно, такое же значение имела и передача шведскими масонами денег своим собратьям в России. Кто-кто, а русские аристократы меньше всего нуждались в этом, но, как и с тамплиерами, акция носила, видимо, символический характер. Случай этот стал известен Екатерине. Князь И. Я. Прозоровский упоминал об этом в 1790 году в своем донесении императрице: «…нам прислано было на заведение масонства из Швеции 500 червонных, о чем и до сведения Вашего величества дошло, и Вы принять сие изволили с гневом…»

Капитул Феникса, как и орден тамплиеров, был открыт далеко не всем. Вступающий в него должен был в 16 коленах иметь дворянскую кровь и по крайней мере в четырех коленах не иметь предками ни мавров, ни турок, ни иудеев. Оградившись высоким барьером, организация вбирала в себя представителей самых старинных и знатных родов. И действительно, членами Капитула были люди, составлявшие цвет русской аристократии, занимавшие в те годы ключевые государственные посты и служившие опорой самодержавной власти, – князья Голицыны, Гагарины, Волконские, Долгорукие, Лопухины; графы Апраксины, Чернышевы, Шуваловы, Строгановы, Толстые.

Могло ли правительство быть равнодушно к тому, что все эти выдающиеся государственные люди оказались участниками некоего тайного союза, нити которого тянулись далеко за пределы России? Едва ли. Тем более что вручение 500 червонных имело конкретный смысл: Капитул Феникса по его статусу подчинялся шведским масонам.

Один из тайных шифров, используемых масонами

Впрочем, дело обстояло много сложнее. Шведские масоны не были ни началом, ни концом цепи, охватывавшей весь мир. Над всеми национальными ложами возвышался некий незримый Великий Капитул, членов которого не знал никто. Для этого Капитула не существовало ни границ, ни армий, ни стран. Россия и Швеция, например, числились всего лишь IX и VII провинциями этой гигантской империи.

Шведский король был далеко не единственным монархом, состоявшим членом этого тайного общества. Масонами были, например, Фридрих Великий и ряд английских королей. Петр I, по некоторым сведениям, получил посвящение во время своего пребывания в Лондоне. В ложе, созданной после этого в России, где «мастером стула» был сподвижник Петра – Лефорт, сам Петр числился «вторым надзирателем».

В литературе есть упоминание о том, что Павел, сын и наследник Екатерины II, был посвящен 6 августа 1776 года во время поездки в Европу либо позднее, когда в поездке сопровождали его любимцы масоны А. Б. Куракин и Е. И. Плещеев. Есть также определенные указания на его членство в ложе «Малого Света» в Риге.

Известно несколько портретов Павла, уже императора, украшенных масонскими символами. На одном из них на шее у него на голубой ленте – золотой масонский треугольник. На другом портрете император изображен в переднике третьей степени посвящения «шведского обряда». Два таких портрета находятся в Музее архитектуры имени А. В. Щусева в Москве. Не случайно то, что портрет императора Павла вывешен в масонской портретной галерее в Стокгольме.

После коронации в Москве Павел пригласил к себе всех видных членов ордена, чтобы обсудить вопрос, своевременно ли разрешить открытие лож в России[13]. Прощаясь, он подал каждому руку и сказал:

– В случае надобности пишите ко мне просто, по-братски и без всяких комплиментов.

Александр I также был, судя по всему, по меньшей мере небезразличен к этому ордену. Когда один из руководителей российских масонов изложил ему сущность их доктрины, царь якобы ответил:

– То, что вы мне говорите об этом обществе, меня вынуждает не только оказать ему покровительство, но даже просить о принятии меня в число масонов. Полагаете ли вы, что это возможно?..

Некоторые считают, что результатом этого разговора было принятие Александра I в тайное общество. Упоминаются в этой связи ложи «Трех Добродетелей» и «Великого Польского Войска». В 1814 году в Париже император председательствовал якобы на заседании походной русской ложи «К верности».

Принял или не принял Александр I посвящение – это в сущности не так и важно. Важнее, что он, по словам одного исследователя, «многие годы не запрещал масонских собраний, не преследовал масонов, как религиозных еретиков или политических заговорщиков. И масоны видели поэтому в Александре оплот своему ордену». И действительно, число лож росло в России довольно быстро. Особенно в первые годы его царствования.

Членами ордена были и такие русские военачальники, как генерал-фельдмаршал Репнин, генералиссимус Суворов, фельдмаршал Кутузов.

– Ваша кисть, – говорил Суворов живописцу Миллеру, рисовавшему его портрет, – изобразит черты лица моего: они видимы, но внутренний человек во мне скрыт…

Этот человек, который «скрыт», был посвящен в «шотландские мастера» 27 января 1761 года в Кенигсберге, где навещал своего отца во время Семилетней войны. До своего отъезда в начале 1762 года он числился как член ложи в списке № 6: «Oberlieutenant Alexander von Suworow».

В июле 1813 года в зале Петербургского музыкального общества, где присутствовали многие сотни масонов, состоялось траурное собрание в память «великого брата», фельдмаршала, князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского.

– В различных положениях, которые последовательно выпадали на долю нашего знаменитого брата, – говорилось в посвященной ему речи, – он был религиозным блюстителем наших идей, примерным ревнителем, неизменно готовым на благотворительные жертвы во имя страждущего человека, и особенно на пользу своих братьев по совершенствованию…

Различные источники говорят о высоких степенях посвящения, в которые был возведен Кутузов.

Что побуждало и что побуждает людей вступать в тайные общества? Существует, очевидно, некий спектр причин. Одни лежат на поверхности, другие могут быть скрыты столь глубоко, что и сам вступающий в общество не догадывается о них. Это может быть и любопытство, и затаенное желание утвердиться в собственной исключительности, и неудовлетворенность повседневным, обыденным своим существованием, и, наконец, жажда обрести некую цель жизни, сверхзадачу, смысл бытия.

В кишиневском дневнике Пушкина (1821 год) есть запись: «4 мая был я принят в масоны».

Грибоедов был посвящен в 1816 году в ложу «Соединенных Друзей» вместе с Чаадаевым и Пестелем.

Трудно, невозможно представить себе Пушкина, Грибоедова и других – Н. И. Новикова, И. В. Лопухина, Н. М. Карамзина, М. М. Сперанского (а все они были членами ордена) – в шутовских передниках, украшенных опереточными символами и знаками, участвующими в действе, больше всего напоминающем детскую игру. Но ведь так было. И это были благороднейшие сердца и лучшие умы своего времени. Умы, кроме того, достаточно ироничные и скептические, чтобы можно было с уверенностью сказать, что никто из них не стал бы участвовать в этом, если бы за всей бутафорией не виделось им нечто имеющее высокий смысл.

И другое свидетельство, также косвенное, но не менее убедительное. Когда начались гонения и запреты на орден, члены его верность своему братству ставили выше верности императору, государству, а позднее – политическим партиям, к которым принадлежали. Этого не могло бы происходить, если бы у них не было некоего высокого довода, решающего аргумента, который оказался важнее верности императору, идеи государства и политических убеждений.

В России деятельность масонских лож вторично была запрещена 1 августа 1822 года. Высочайший рескрипт объяснял эту меру «беспорядками и соблазнами, возникающими в других государствах от существования таких тайных обществ».

Но дата эта была далеко не первой в ряду подобных запретов. В 1737 году папа Климент XII запретил участие в ложах под страхом смертной казни и конфискации всего имущества. Филипп V Испанский осуждал масонов на пожизненную ссылку, галеры и смертную казнь. Австрийская императрица Мария Терезия приказала арестовать всех масонов. В 1828 году маркиз де Кварильяна и капитан Альварес были обезглавлены в Гранаде за то, что основали там масонскую ложу.

Позднее чрезвычайные законы против масонов принимались в фашистской Германии и во франкистской Испании. Изданный в Мадриде закон от 1 марта 1940 года устанавливал за принадлежность к масонству тюремное заключение от 20 до 30 лет.

Но никакие наказания, гонения и запреты не могли пресечь деятельность этого тайного, глубоко законспирированного ордена. Когда в России после восьмидесяти лет запрета, в 1905 году, он был снят, ложи стали появляться повсеместно с такой быстротой, как если бы они никогда не прекращали существовать, а теперь, когда появилась возможность, только выходили на свет из тени.

Но – выходили ли?

Нет, конечно. Орден продолжал оставаться тайным. И по-прежнему продолжало оставаться тайной то влияние, которое оказывал он на политические события, происходившие в России. Тайну эту удалось сохранить и в последующее время. И сейчас она продолжает пребывать за семью печатями.

Один из тогдашних руководителей русских масонов, Н. В. Некрасов, писал позднее: «…организация была строго конспиративной, она строилась по ложам (10—12 человек), и во главе стоял верховный совет, выбиравшийся на съезде тайным голосованием, состав которого был известен лишь трем особо доверенным счетчикам. Председателям лож был известен только секретарь верховного совета».

Стремление выйти на ведущих политических деятелей (а может быть, наоборот, выдвинуть своих людей в ведущие политические деятели), судя по всему, отвечает одной из задач этого тайного ордена. Не случайно в числе членов ордена были не только многие монархи, но и президенты Соединенных Штатов – от Дж. Вашингтона до Г. Трумэна. Голубой масонский фартук носил Уинстон Черчилль. Это – немногие имена из длинного списка тех, чья причастность к ордену почему-либо перестала быть тайной и оказалась открыта.

Точно так же, как в результате цепи случайностей оказались открыты некоторые имена, связанные с масонской ложей «П-2» в Италии. Десять генералов, пять адмиралов, начальник штаба вооруженных сил – если говорить только о военных. Щупальца ордена, тонкие и бесцветные, протянулись в самые недоступные кабинеты, на самые высокие уровни социальной структуры. В списках ложи числились десятки высокопоставленных государственных чиновников, политических деятелей, руководителей компаний, журналистов. Даже служба безопасности страны оказалась под контролем ордена. Когда судью, занимавшегося расследованием дела, связанного с ложей, спросили о ее Великом магистре Личо Джелли, он воскликнул:

– Джелли? Он был подлинным шефом итальянских секретных служб. Есть ли подтверждение его роли? Есть. Чтобы в те времена, например, по телефону позвонить Джелли, было достаточно набрать римский номер 275-93-47. И это был номер телефона СИСМИ[14].

Любая организация претерпевает изменения в ходе своей истории. Изменения не обязательно предполагают прогресс. Относится это, очевидно, и к истории тайных обществ. Остается только предполагать, в какой мере процесс этот может быть отнесен к масонам, иначе говоря, как соотносятся сегодняшние масоны (или те, кто называют себя масонами) с теми людьми, что вступали в орден за век или два века до этого. Действительно ли скрытые цели ордена претерпели значительные изменения, или они обрели лишь более явное выражение? Это остается тайной, как продолжают оставаться тайной и сами эти цели.

…Поезд «Италикус», направлявшийся с севера в Рим, следовал строго по расписанию. Экспресс прибывал в столицу рано утром, поэтому накануне вечером большинство пассажиров уже спали и окна купе были темны. Едва ли кто обратил внимание, когда состав вошел в очередной туннель. Вот он вышел из него. К счастью, вышел. И тут же раздался оглушительный взрыв.

На следующий день телевидение и газеты демонстрировали страшную картину крушения: разорванный остов спального вагона, скрученный силой взрыва металл. Это произошло 4 августа 1974 года.

Следствие было долгим. Не раз оно заходило в тупик, оказывалось перед неодолимой стеной, в лабиринте лжесвидетельств, исчезнувших улик и подтасованных показаний. И все-таки наступил день, когда парламентская комиссия смогла прийти к некой ясности. Ее вывод: ложа «П-2» серьезно замешана в осуществлении террористического акта в поезде «Италикус».

В августе 1980 года раздался другой взрыв – под сводами многолюдного вокзала в Болонье. Кареты скорой помощи увезли 200 человек. Другим помощь уже не понадобилась – 80 человек оказались убиты на месте. И снова – ложа «П-2». Взрыв был осуществлен с ведома ее руководителей.

Не они были инициаторами. Не они подкладывали взрывчатку.

Но они – знали.

Конечная цель этих акций, действительная причастность к ним ордена – об этом приходится только гадать. Хотя гипотез, логических построений – и сенсационных и убедительных – предостаточно. Возводить их обычно тем легче, чем менее достоверной информацией мы обладаем.

И действительно, говоря о тайных обществах, мы можем говорить лишь о вещах, лежащих на поверхности, о том, что открыто внешнему миру.

Известны случаи, когда исследователь или журналист, желая открыть и обнародовать сокровенное, пытались проникнуть в тайные общества. Когда кому-то это удавалось, постепенно он приобщался к разным уровням знания, проходил психологические тренировки (назовем это так) – от начальных до все более и более глубоких. Понятно, он помнил, с какой целью пришел сюда. Но по мере того, как шло время, оказывалось, что сам он менялся. Теперь он по-другому видел мир и свое место в нем. И цели, которые ставил он перед собой, столь легкомысленно вступая на этот путь, теряли для него всякий смысл и значение.

Тайные общества существуют во всем мире. Некоторые из них известны, о других мы не знаем ничего. Как не знаем и то, как соотносятся, как сообщаются они между собой. И кто – всегда с закрытым лицом – стоит во главе их.

Или – за ними.