Глава 17. БЕГСТВО С САХАЛИНА

Глава 17. БЕГСТВО С САХАЛИНА

Мы искали KAL 007 среди нарушителей над Камчаткой и Сахалином и не нашли его. В главе 14 я предположил ги­потетический курс, который мог его туда и не привести. Этот путь мог пересечь Берингов пролив где-то к северу от R-20, официального маршрута KAL 007, но значительно юж­нее курса, которому он следовал, судя по официальному от­чету о событиях. Этот его гипотетический курс мог пройти над Курилами, Охотским морем, проливом Лаперуза и затем на юг над Японским морем по направлению к Ниигате, без захода в воздушное пространство Советского Союза.

До тех пор, пока KAL 007 не вошел в сферу действия токийского контроля в аэропорту Нарита, у нас нет прямых доказательств, что он летел этим маршрутом. Но достойно упоминания, что ранние американские и японские новости, основанные на правительственных источниках, указывали на то, что самолет пролетел над Курилами к югу от Кам­чатки. В главе 3 я сослался на статью «Майничи Симбун» в номере от 1 сентября 1983 года, в которой утверждалось именно это. На первой странице «Нью-Йорк таймс», в но­мере от 2 сентября, приведена карта, на которой показано, как KAL 007 проходит над Курилами. В ней дается ссылка на источники в Государственном департаменте и Федераль­ном авиационном управлении.

Рис. 18а. Гипотетический маршрут KAL.

Также имеет отношение к делу замечание, которое было сделано после катастрофы KAL 007 высокопоставленным офицером, специалистом по радиоэлектронной войне аме­риканских военно-воздушных сил. Этот офицер сказал, что США недавно потеряли самолет ВВС, который имитировал гражданский авиалайнер. Первоначально я полагал, что это замечание должно было относиться не к KAL 007, а к дру­гому случаю. Но сейчас я уже не столь уверен.

Мы искали корейский авиалайнер в месте встречи с RC-135 и над Камчаткой и Сахалином, но не нашли. Но у нас есть свидетельство, что американский военный само­лет с членами экипажа, знающими корейский, находился на траверзе контрольной точки NABIE и гораздо дальше к северу вне сферы действия антенны VHF на острове св. Пав­ла. Более того, если KAL 007 не встречался с RC-135 к юго-востоку от острова Карагинский, то это делал другой самолет, предположительно американский, военный, направляющий­ся на юго-запад. Если учесть факторы времени и расстояния, то можно допустить, что это был тот же самый самолет, ко­торый, находясь к северу от NABIE, связывался с KAL 007 на корейском. Если KAL 007 не пролетал над Камчаткой и Сахалином, то это сделали американские военные самоле­ты, один из которых, с членами экипажа, знавшими корей­ский, имитировал KAL 007 и был сбит.

Рис. 186. Гипотетический маршрутKAL

Достойно упоминания и то, что среди документов, пе­реданных президентом Ельциным в октябре 1992 года род­ственникам погибших американцев и представителю корей­ского правительства, находилась карта,- которая, как было сказано, основывалась на данных черного ящика корейско­го самолета. На карте показан самолет, вылетевший из Анкориджа, пересекающий Берингово море и Камчатку и за­вершающий полет в центре острова Сахалин. Курс в целом схож с маршрутом, описанным в официальном отчете о со­бытиях, который выдвинули американцы и русские. На этой карте показан самолет, вылетающий из Анкориджа в 12.58 GMT, а не в 13.00 GMT, как на самом деле вылетел KAL 007. Это также мог быть самолет, оборудованный средствами ра­диоэлектронной борьбы, в этом случае он, скорее всего, вы­летел с авиабазы военно-воздушных сил Элмендорф, а не из международного аэропорта Анкориджа. Вместе с этой кар­той Ельцин передал советскую расшифровку черного ящи­ка DFDR, из которой ясно, что самолет летел постоянным курсом 249 градусов. Маршрут на карте соответствует это­му выводу. Почему военный самолет летел через Берингово море, используя это относительно неэффективное средство навигации, если только он не хотел имитировать KAL 007?

Если самолет, который имитировал KAL, летел тем же курсом, что и настоящий KAL, вполне резонно предполо­жить, что KAL 007 летел каким-то другим курсом. На тра­верзе NABIE он контактировал со своим имитатором. В лю­бом случае, он обменивался сообщениями по-корейски с са­молетом, возможно военным, который находился заметно дальше к северу. Тот факт, что KAL 007 сообщил о сильном ветре вдоль северного курса, как это описано в официаль­ной истории, не является доказательством того, что он в са­мом деле на этом курсе находился. Нет также доказательств, подтверждающих, что он там был.

Как я говорил ранее, отчеты о позиции KAL 007, хотя и вводящие в заблуждение относительно географического положения самолета, с точки зрения времени и расстояния должны очень близко соответствовать тем, которые содер­жались в плане полета. Если они не совпадали, после гибе­ли самолет не смог бы вовремя выйти на официально назна­ченный курс у Ниигаты. Начиная с пролета над контроль­ной точкой BETHEL, когда самолет находился над сущей и под наблюдением радара, контрольные точки, о которых он сообщал, были просто точками с определенными координа­тами в океане. Гражданские авиадиспетчеры не могли про­верить доклады самолета о проходе этих точек. Тем не ме­нее NIIGATA имела свои отличия.

Капитан Чун легко мог выяснить, где он находился. Дер­жа курс на NIIGATA, что он и сделал на самом деле и о чем мы знаем по положению обломков и радиообмену, он, без сомнения, надеялся вновь выйти на официально назначен­ный курс, не допустив, чтобы кто-нибудь понял или, может быть, точнее сказать, был способен доказать, что он когда-либо сворачивал с курса. Но контрольная точка NIIGATA, как и BETHEL, находилась на суше и была оснащена рада­ром. Прибытие самолета в эту точку было бы просто запи­сано на пленку. В соответствии с полетным планом KAL 007 должен был прибыть туда в 19.30 GMT. Если бы KAL 007 не погиб, так, возможно, и произошло бы.

Основываясь на обязательном времени прибытия, если мы отложим назад от Ниигаты расстояние в 485 морских миль, соответствующее маршруту KAL 007 между NOKKA и NIIGATA, мы с удивлением увидим, что если бы экипаж KAL 007 оказался прав в своих оценках, самолет мог бы прибыть в точку, где, как говорит американская версия, ис­требитель 805 выпустил свои ракеты в 18.26.20. Если капи­тан Чун хотел пройти контрольную точку NIIGATA в 19.30, а я предполагаю, что он действительно этого хотел, тогда во время прохода контрольной точки NOKKA в 18.26 он мог бы оказаться над проливом Лаперуза, над международны­ми водами между Японией и Сахалином. Он не оказался бы над Сахалином, где его мог бы сбить советский пере­хватчик. Еще раньше я добыл ясные доказательства того, что перехват 805-го, как и другие события, зафиксирован­ные на пленке Киркпатрик, произошел во время второго часа, в 19.26 GMT, а не в 18.26. Я понял также, что факты, говорящие о полете KAL 007 к югу по направлению к Нии­гате, доказывали еще раз, что целью истребителя 805 был не корейский авиалайнер, а другой самолет. Или KAL 007 не пролетал над Сахалином или же он прошел над остро­вом за 9 минут до любого другого самолета, что, мягко го­воря, невероятно. Если бы он сделал это, то был бы сбит прямо на месте.

Те же самые умозаключения применимы к Камчатке и указывают на то, что KAL 007 должен был покинуть Кам­чатку за 9 минут до того, как об этом было объявлено пре­жде, то есть в 16.59 GMT, а не в 17.08 GMT. И в этом случае или KAL 007 пересек Камчатку за 9 минут до других само­летов, или он не пересекал Камчатку вообще.

Передача KAL 007 в 18.27 GMT обычно считается его последней и являющейся сигналом бедствия. В главе 7 я по­казал, что она не была ни тем ни другим. Передача началась как обычный доклад о местоположении, а именно о том, что KAL 007 прошел контрольную точку NOKKA в 18.26, что и предусматривалось по плану. После первоначального вызо­ва Токио и после получения разрешения Токио продолжать сообщение, — все это было обычной процедурой и ничего подобного не было бы сделано в аварийной ситуации — со­общения авиалайнера стали почти неразборчивы. Это про­изошло потому, что передача оказалась непреднамеренной и отражала звуки в кабине самолета.

В тот самый момент, когда пилот собирался доложить о своей позиции по громкоговорителю, установленному в кабине KAL 007, послышалось сообщение о тревоге на той частоте, на которую было, по всей очевидности, настроено радио авиалайнера. Корейский пилот, застигнутый этой не­ожиданностью, не понял, что было сказано, потому что он говорил в это время с Токио, и, скорее всего, попросил сво­его собеседника повторить сообщение, но забыл сменить частоту. Вот почему слова, записанные включенным микро­фоном, оказались на пленке Нарита: «Повторите условия...» и «Кровавая баня... очень плохо».

Три минуты спустя, в 18.30.05 GMT, на назначенной час­тоте KAL 007 передал одно только слово «Roger» [«понял» или «хорошо». — Е.К.]. Знал ли капитан Чун, что его радио­передатчик был все еще настроен на частоту Токио? С этого момента он больше не отвечал на вызовы Токио и продол­жал лететь к Ниигате, имитируя выход радио из строя.

Официальное объяснение того, почему передача KAL 007 в 18.27 прекратилась на полуслове, заключается, конечно же, в том, что советский перехватчик 805 выпустил в авиа­лайнер ракету в 18.26 GMT. Тем не менее мы видели, что KAL 007 погиб не у берегов Сахалина, а в 400 милях к югу, у побережья Хонсю; что предположительное сообщение в 18.26 GMT истребителя 805 «Пуск произвел» было сдела­но в 19.26 GMT, а не в 18.26 GMT и что целью 805-го не мог быть, таким образом, корейский авиалайнер. Мы видели также, что в 18.30.05 KAL 007 передал слово «Roger» и что он сделал два коротких сообщения, первое в 18.52 KAL 015 и второе началось в 19.09 KAL 050.

Рис. 19.KAL007 мог вообще не пролетать над Сахалином. Поло­жение самолета к северу от Ниигаты, где он погиб, и скорость, которую он держал, чтобы добраться туда вовремя, предполага­ют, что он прошел над проливом Лаперуза и мог не пролетать над Сахалином

Тот факт, что последние передачи (19.09, 19.10 GMT) были записаны в аэропорту Нарита наземным контролем показывает, что в то время KAL 007 находился на такой высоте и гораздо дальше к югу, чтобы оказаться в пределах зоны видимости из Токио. Эти передачи, вполне распозна­ваемые логически, на слух и посредством анализа голосо­вых отпечатков указывают на то, что капитан Чун собирал­ся оставить Токио в неопределенности, где он находился до того, как вновь не вышел на официально назначенный мар­шрут у Ниигаты. Именно поэтому на своем пути на юг от

Сахалина KAL 007 не использовал транспондерный код, ко­торый он должен был использовать — 2000 в режиме «С» — как гражданский самолет, приближающийся к воздушно­му пространству, контролируемому японскими радарами со стороны океана, но, скорее всего, подражал транспондеру KAL015.

В Токио, судя по действиям авиадиспетчера, наблюда­ли два самолета на экране радара, идущих по направлению к Ниигате. Оба самолета просили доложить о прохожде­нии контрольной точки NOKKA около часа назад, но только один из них, KAL 015, находился на назначенном ему мар­шруте через Тихий океан. Диспетчер не мог идентифициро­вать два эха на своем радаре. Он подозревал, что они при­надлежат двум корейским самолетам, которые должны были лететь по одному и тому же маршруту с несколькими ми­нутами разницы. Тем не менее он потерял радиоконтакт с KAL 007, и когда он попросил KAL 015 изменить транспон­дерный код, оба эха реагировали на этот запрос одинако­вым образом. Диспетчер просил KAL015 изменить транс­пондерный код три раза и в быстрой последовательности и все равно не смог разрешить загадку, в то время как даже однократного изменения транспондерного кода достаточно для того, чтобы идентифицировать любой нормально веду­щий себя самолет.

Тем временем, действуя в соответствии с правилами, токийский контроль попросил другие самолеты, находя­щиеся поблизости от KAL 007, постараться с ним связать­ся. В 18.54.48 GMT KAL 007 ответил кодом и на корейском на вызов KAL 015. KAL 015 ответил: «Roger», показывая, что он понял, и не стал вызывать вновь. Он также не смог про­информировать Токио, что смог связаться с KAL 007. Было 19.06.30 GMT (04.06.30 по токийскому времени, 06.06.30 по сахалинскому), начало второго часа битвы над Сахалином, идущей дальше к северу. В течение прошедших 39 минут с момента прерванного сообщения в 18.27 GM KAL 007 не отвечал на вызовы из Токио.

Через полчаса после того, как авиалайнер перестал от­вечать на запросы, центр управления полетами должен был объявить о наступлении INCERFA, фазы неопределенности, которая предполагает, что самолет, с которым была поте­ряна связь, летел нормально и следовал своим курсом. Для KAL 007 INCERFA была объявлена в 18.56 GMT, через пол­часа после ЕТА самолета в точке NOKKA, когда он не смог завершить вызов Токио, рапортуя о прохождении этой кон­трольной точки. Из-за задержек на телетайпе фаза INCERFA не наступила до 19.05 GMT. Когда INCERFA вступает в силу, маршрут самолета стремятся обезопасить, и если необхо­димо, маршрут других самолетов меняется так, чтобы из­бежать возможного столкновения. Именно так было про­делано с KAL 050. В 19.12,55 KAL 050 попросил разреше­ния двигаться в «направлении NOHO». Диспетчер в Токио ответил:

«KAL050, ожидайте приказа двигаться в направлении NOHOвследствие того, что у нас объявлено движение в ре­жимеINCERFAиз-за самолета вашей авиакомпании, выпол­няющего рейс 007. Он следует на высотеFL300».

Согласно процедуре INCERFA диспетчер в Токио дол­жен был предположить, что KAL 007 все еще нормально летел на высоте FL350, и попросил KAL 050 подняться на высоту FL390, прежде чем разрешил ему следовать «по на­правлению к NOHO», так, чтобы сойти с предполагаемого полетного маршрута KAL 007.

В 19.07 GMT, или лишь две минуты после того, как INCERFA вступила в действие, в диспетчерском центре аэ­ропорта Нарита зазвонил телефон.

— Это Сектор Один. Вам звонили из Спасательного центра?

— Нет!

В контексте процедуры гражданской авиации в этот мо­мент ничего еще не оправдывает звонок из Спасательного центра. Обычно это происходит только гораздо позже. По­сле INCERFA наступает фаза ALERFA, или фаза тревоги, во время этой фазы руководители гражданской авиации гото­вят операции по поиску и спасению (SAR), которые нач­нутся во время бедствия, или стадии DETRESFA. В случае с KAL 007 ALERFA была объявлена в 19.22 GMT и DETRESFA в 20.50 GMT. Примечательно, что Сектор Один в это же вре­мя спросил о звонке из Спасательного центра. Спасатель­ный центр являлся составной частью JMSA, японских мор­ских сил самообороны, которые не получили уведомление о DETRESFA до тех пор, пока она была объявлена контроль­ным центром в 20.50 GMT. Но, без сомнения, сведения о том, что в районе Сахалина происходит что-то необычное, уже распространились повсюду.

Через несколько секунд после телефонного звонка, сде­ланного Сектором Один, KAL 050 удалось связаться с KAL 007 и передать ему сообщение от токийского контроля, который просил связаться с Токио на частоте 118.9 MHz («one one eight decimal nighner»), как объясняется в главе 7. Затем в течение, трех минут они говорили между собой по-корей­ски. Очевидно, KAL 007 не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что он ответил на вызов. Кажется, что он разрывался между двумя крайностями — желанием максимально сокра­тить объем радиопереговоров и желанием успокоить другие экипажи KAL, которые пытались с ним связаться.

Как мы уже видели в главе 7, KAL 007 не связался с То­кио, как ему было предложено сделать через KAL 050. Воз­можно, кроме вызовов KAL 015 и KAL 050 в 19.13 GMT, пе­редачи KAL 007, адресованные KAL 050 в 19.09 и 19.10, были последними. Мы не знаем точно, когда он погиб. Должно быть, это произошло примерно в следующие 20 минут, до того, как он смог идентифицировать себя Токио и сообщить о прохождении контрольной точки NIIGATA. Пройдя иден­тификацию на японском гражданском радаре, он, безуслов­но, смог бы избежать уничтожения. Я нашел обломки лайне­ра на берегах Хонсю очень далеко к югу, у Мураками, всего в 25 морских милях от Ниигаты. Если Мураками располо­жен на траверзе точки катастрофы, KAL 007 в момент ка­тастрофы находился менее чем в 4 минутах от контрольной точки и (учитывая время для составления и передачи док­лада о позиции) в 6—7 минутах от своего спасения.

Над Японским морем, неподалеку от Ниигаты, KAL 007 находился, без всякого сомнения, в одиночестве. В море, не так далеко от него, находился фрегат ВМС США «Баджер» и, возможно, другие суда, например, «Эллиот». Согласно со­ветским данным, «Баджер» выполнял миссию по сбору раз­ведывательной информации «у Владивостока». Но Ниига­та географически является самым близким портом Японии по отношению к Владивостоку, их разделяет только Япон­ское море. Иначе говоря, сказать «у Владивостока» — то же самое, что и «у Ниигаты». Ив небе в 19.13.54 GMT нахо­дился американский самолет, FB 650 военно-морского фло­та США, который летел под управлением гражданского кон­троля и которому было сказано, что помощь с использо­ванием радара прекращена. Самолет попросил разрешения опуститься на высоту FL190 и обозначил приблизительное время прибытия в контрольную точку KADPO как 19.27, через 13 минут.

По всей вероятности, в небе, неподалеку от Ниигаты, находился другой самолет. Японский самолет — охотник за подводными лодками P2J патрулирует японское побере­жье круглосуточно, 365 дней в году. Немного ранее, той же ночью, Северное командование японских воздушных сил самообороны было приведено в состояние DEFCON 3, на один уровень ниже всеобщей мобилизации. Семьдесят два истребителя, половина находящихся в строю активных ис­требителей японских военно-воздушных сил, были собраны на авиабазе в Читозе. На более низком уровне тревоги две пары истребителей обычно поднимаются в воздух и следу­ют в район, в котором разворачиваются какие-то тревож­ные события. На этот раз, ввиду сумятицы в небе над Саха­лином, в воздух могли подняться одна или две эскадрильи по 12 самолетов каждая. Если судить по обычной проце­дуре JASDF, согласно которой истребители поднимаются в воздух в ответ на появление самолетов, идентифицирован­ных как враждебные системой «Бадж», некоторые из этих 72 истребителей перед посадкой в Читозе могли участвовать в миссиях, поднявшись в воздух со своих собственных баз. К ним мы должны также добавить американские истреби­тели, которые были подняты в воздух с авиабаз США Мисава и Йокота.

На высоте KAL 007 в течение еще нескольких минут стояла ночь: рассвет начинался в 04.16 по местному токий­скому времени, или в 19.16 по GMT. В 19.14.56 GMT, два диспетчера в Токио в надежде идентифицировать радарное эхо KAL015 попросили его еще раз сменить транспондерный код и изменить курс на 35 градусов (с 245 на 280) «для подтверждения». Это сработало. Идентифицировав KAL 015, Токио приказал ему продолжать следовать «по направле­нию к Ниигате».

В 19.28.50 GMT FB 650 сообщил Токио, что достиг кон­трольной точки KADPO, отменил план полета по прибо­рам (IFR) и перешел на радиосвязь с использованием воен­ных каналов. FB 650 начал затем патрулирование над самой водой. Но почему он патрулировал на сверхмалой высоте? И что он искал? Контрольная точка KADPO расположена над Японским морем, к северу от Ниигаты. Она также нахо­дится на кратчайшем пути от Сахалина. Тот факт, что рай­он KADPO имел в случае KAL важное значение, подтвер­ждается тем, что через две недели, 13 сентября 1983 года, две пары японских истребителей были посланы на перехват советских самолетов над KADPO. Значение этого подчерки­вается и тем, что JDA привлекло к этому случаю внимание международной прессы.

В чем заключалась миссия FB 650? Мы впервые слышим, как он вызывает Токио в 19.13.54 GMT, сообщая свое ЕТА в KADPO. Это примерно соответствует самому раннему вре­мени, когда KAL 007 мог быть уничтожен, что, скорее все­го, произошло несколькими минутами ранее. У токийского диспетчера были свои сомнения относительно идентичности KAL 015 до 19.16.23 GMT, когда он приказал ему лететь «по направлению к Ниигате». Его неуверенность относительно идентичности KAL 015 могла быть разрешена тем, что радар­ная отметка KAL 007 просто исчезла с экрана. Или, возмож­но, это могло быть связано с тем, что KAL 007 не мог лететь по тому маршруту, который был назначен ему диспетчером. Этот маршрут мог только удалить его от Ниигаты, которой он намеревался достичь точно по расписанию.

Самолет FB 650 военно-морских сил США, таким об­разом, направлялся в точку KADPO до того, как KAL 007 встретился со своей все еще неизвестной Немезидой. От­куда FB 650 мог знать, что на поверхности воды может на­ходиться нечто, представляющее интерес? И что это могло быть? Или, в то время как FB 650 следовал в KADPO, его задание было изменено после получения информации о ка­тастрофе?

Кажется, что радиомолчание KAL 007 не слишком взвол­новало KAL015. Когда Токио-контроль попросил KAL015 связаться со своим компаньоном, его попытки не оставляют впечатления срочности, и, как будто не взволнованный этим вопросом, KAL 015 ни разу не спросил токийский контроль о том, где именно находится 007. Но оба капитана авиалай­неров были друзьями. Во время службы обоих пилотов в корейских ВВС капитан Парк, пилот KAL015, был коман­диром эскадрильи, в которой служил Чун Бун-Ин. Что мог­ло случиться с этой дружбой в одночасье, или, может быть, Парк считал, что его другу не угрожает никакая опасность? Хладнокровие, граничащее с равнодушием, которое проде­монстрировал командир KAL 015 по отношению к KAL 007, достигает своего пика в 19.44.40 GMT, когда Токио вызыва­ет 015, чтобы сказать, что у них все еще нет связи с 007, и спрашивает Парка, смог ли он связаться с 007? KAL 015 от­вечает на это сухо: «Связи нет. Говорит KAL015». И затем, прощаясь с токийским диспетчером, прежде чем связаться с контролем в Тэгу, KAL015 делает любопытное прощаль­ное замечание: «Take it easy» — «Относитесь проще».

На первый взгляд это замечание кажется бессердечным. Тем не менее оно может показать, что KAL 015 предполагал в то время, что KAL 007 больше не подвергался опасности и спокойно летел по направлению к Сеулу. Капитан Парк мог думать, что Чун хотел сохранять радиомолчание на всем ос­тальном пути в Сеул.

Напротив, KAL 050, который, как кажется, не подозре­вал о странных действиях KAL 007, был искренне озабочен местонахождением 007. В 19.42.33 GMT, 12 минут после того, как KAL 007 не доложил о проходе Ниигаты, KAL 050 спро­сил Токио-контроль, имеют ли они какие-то новости о 007:

TOKIO CONTROL, THIS IS KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO. DID YOU CONTACT, RADAR CONTACT, ZERO ZERO SEVEN NOW?

Токио, конечно же, ответил, что новостей нет.

Что же произошло с KAL 007 между 19.12 и 19.30 GMT? Самолет был вне досягаемости советских перехватчиков, так что их атака к северу от Ниигаты кажется маловероят­ной. Катастрофа в результате повреждений, нанесенных со­ветскими истребителями во время схватки над Сахалином, также кажется маловероятной. KAL 007 обменивался обыч­ными, хотя и загадочными сообщениями с другими самоле­тами KAL намного позже после того, как он пролетел над Сахалином. Он не послал ни одного сигнала бедствия и ни разу не сообщал о каких-либо проблемах. Корейский авиа­лайнер исчез внезапно, за несколько минут до прохода над Ниигатой, без всяких явных причин.

Рис. 20. Контрольная точкаKADPO,гдеFB650 начал свое патру­лирование на малой высоте и рядом с которой я обозначил место падения,KAL007. Подпись, сделанное агентством ЮПИ к этому рисунку, гласит: «Японские истребители были подняты по тре­воге 13 сентября 1983 года, для того чтобы отогнать два совет­ских бомбардировщика и два самолета-разведчика, которые про­летели в 100 милях от японского побережья, вскоре после того, как советские военные суда завершили маневры в Японском море, где был сбит корейский авиалайнер»

Среди нескольких вещей, которые могли бы с ним про­изойти, две можно предположить по аналогии и благодаря тем фактам, которые были выявлены в ходе, моего рассле­дования. Первое: авиалайнер был сбит американцами, по­думавшими, что это советский самолет, решивший совер­шить возмездие за то, что произошло севернее. Или он был сбит японцами, решившими, что это советский самолет, уг­рожающий втянуть Японию в углубляющийся вооружен­ный конфликт.

Синдром крейсера «Винсеннес»

Мог ли KAL 007 быть уничтоженным по ошибке, при тех же самых условиях, которые привели к уничтожению иранского аэробуса экипажем крейсера военно-морских сил США «Винсеннес»? Критики этой теории могут заметить, что «Боинг-747» является большим самолетом и был бы не­медленно опознан на радаре. Как можно спутать граждан­ский авиалайнер с атакующим военным самолетом? Траги­ческая смерть 293 пассажиров на борту иранского аэробуса показывает, что это вполне возможно. Капитан «Винсеннес» Роджерс отдал приказ об уничтожении самолета, полагая, что это F-14, атакующий его судно. «Винсеннес» был обору­дован радарной системой распознавания «Аэгис», наиболее современной в американском флоте, то есть, иными слова­ми, наиболее совершенной в мире.

Аэробус только что вылетел из гражданского аэропор­та в Бендер-Аббасе. Хотя это был иранский самолет, под­нимавшийся в воздух с иранского аэродрома, он вел все переговоры с диспетчерским центром по-английски. «Вин­сеннес» принимал эти переговоры в реальном времени и знал, что взлетающий самолет был гражданским авиалай­нером. Самолет затем стал медленно набирать высоту над Персидским заливом, центром международных авиамар­шрутов. Он вел себя как гражданский авиалайнер, и ничто в его поведении не угрожало военному судну. Все угрозы реализовались лишь в мозгу капитана Роджерса, и он отдал приказ открыть огонь по самолету. Его суждение было вы­звано страхом возмездия за предшествующие атаки крей­сера на иранские патрульные катера. Хотя самолет в небе был большим мирным гражданским авиалайнером, капи­тан Роджерс видел маленький и агрессивно настроенный F-14. Хотя радар и показывал, что самолет набирает высо­ту обычным образом, Роджерсу показалось, что он начина­ет пикировать прямо на судно. И когда радар показал, что самолет устойчиво следует по международному маршруту, он подумал, что самолет повернул и направляется прямо на судно. Когда аэробус находился в двадцати милях, Род­жерс приказал выпустить ракеты, уничтожившие всех на­ходившихся на борту.

Американское военное присутствие в Японии было зна­чительным и представлено военно-воздушными базами в Мисава и Йокота и военно-морской в Ацуги. В то время, когда был сбит KAL 007, американские самолеты, не участ­вовавшие в битве над Сахалином, находились в воздухе, а суда — в море. Был ли KAL 007 жертвой синдрома крейсера «Винсеннес»? Обстоятельства были вполне схожими: ком­мерческий авиалайнер находится в небе вскоре после про­изошедших поблизости действий, связанных с применени­ем оружия. Система обороны, которая опасается ответно­го удара, распознает приближающийся самолет как угрозу. Гражданский самолет принят за атакующую цель, хотя бо­лее трезвые умы легко идентифицировали бы его как гра­жданский авиалайнер.

Японский летчик?

24 марта 1991, через день после того, как телекомпа­ния «Асахи Телевижн» показала субботнюю программу «The Scoop», посвященную KAL 007, она получила ряд звонков от зрителей. Среди них был один анонимный звонок, сделан­ный человеком, который заявил о том, что знает, как был уничтожен корейский авиалайнер. «Все ваши истории — че­пуха. В то время я служил в воздушных силах самооборо­ны, и моя часть размещалась на авиабазе Читозе на Хоккай­до. Мы сами его и сбили. Я знал пилота, который выпустил ракету. Он вышел в отставку и сейчас работает водителем такси».

Этот человек не захотел больше ничего добавить, и ни­кто не рассматривал его историю серьезно. Никто, за исклю­чением моего друга Осаки. Готовя материалы для программы, мы работали вместе больше месяца и вместе посетили лабо­раторию Иватсу. Именно Осаку ездил в Москву, куда я по­слал с голосовыми отпечатками для передачи их Андрею Ил­лешу, с которым Асахи ТВ хотело устроить обмен. Осаки был знаком с работой доктора Цубои и убедил людей из лабора­тории Иватсу выполнить этот анализ. Он знал, что KAL 007 упал в море неподалеку от Ниигаты. И он знал также, что история, рассказанная анонимным телезрителем, была впол­не вероятной. Осаки приступил к расследованию и обнару­жил компанию такси, в которой работали отставные воен­ные. К сожалению, продвинуться дальше он не смог, и тай­на анонимного звонка осталась неразгаданной.

Тем не менее мы знаем, что, прежде чем KAL 007 был уничтожен, половина всех японских истребителей была пе­ремещена в Читозе в качестве экстренней меры. Некоторые из них, без сомнения, находились в воздухе. В свете процедур JASDF вполне вероятно, что две пары истребителей могли быть направлены системой «Бадж» на перехват самолета, идущего к югу у западного побережья Хоккайдо и Хонсю. Японцы мог­ли не идентифицировать этот самолет как KAL 007. Вполне вероятно, что командование JASDF могло приказать своим перехватчикам уничтожить самолет.

Что из наших знаний может оказаться относящимся к делу? Шесть японских истребителей, севших в Читозе, взле­тели с авиабазы Коматцу. Прямой путь из Коматцу в Читозе проходит над Ниигатой и контрольной точкой KADPO. Воо­руженные истребители находились в том районе, где был уничтожен KAL 007. Мы также должны рассмотреть связь между средствами атаки и повреждениями, которые полу­чил KAL 007. Кажется маловероятным, что ракета с теп­ловой боеголовкой могла попасть в хвост «Боинга», двига­тели которого размещены под крыльями. Ракета, наводя­щаяся радаром и выпущенная сзади, могла попасть в хвост, но характер повреждений говорит об ином. Обломки ниж­ней части хвоста, которые имели регистрационный номер авиалайнера, были найдены полицией Хоккайдо на побе­режье Охотского моря и, в то же самое время, русскими — к югу от Невельска. Фотографии самого большого облом­ка, опубликованные в японской прессе, показывают, что его края выгнуты наружу. Это доказывает, что давление было приложено изнутри. Ракета, наводимая радаром, была она или нет оборудована дистанционным взрывателем, вызва­ла бы увеличение внешнего, а не внутреннего давления на эту часть хвоста.

Бомба?

Полковник Флетчер Праути, отставной офицер развед­ки ВВС США, сказал, что США намеренно уничтожили KAL 007, приведя в действие предварительно установлен­ное на его борту взрывное устройство. Он утверждает, что корейский авиалайнер никогда не сходил со своего курса, был взорван у тихоокеанского побережья Японии над Ку­рильской глубоководной впадиной и сейчас покоится в од­ной из глубочайших впадин Мирового океана. Вполне воз­можно, что гражданский самолет был уничтожен бомбой, приводимой в действие радиосигналом. Находясь на своем маршруте к югу от пролива Лаперуза, KAL 007 постоянно находился в пределах дальности американских радиоуста­новок на Вакканае и в Мисава. Но полковник Праути оши­бается, полагая, что самолет был взорван над Тихим океа­ном. Обломки и океанографические свидетельства, которые

я обсуждал в главе 4, показывают совершенно ясно, что са­молет был уничтожен над Японским морем.

На этой стадии данных недостаточно, чтобы указать на наиболее вероятную причину гибели авиалайнера. Ставки слишком высоки, чтобы принимать какое-то окончательное решение на базе недостаточных свидетельств. Тем не менее главная причина совершенно ясна. Если бы KAL 007 следо­вал по маршруту ROMEO 20 через остров Хонсю к Ниига­те, нет никакого сомнения, что с ним не случилось бы того, что произошло на самом деле.

* * *

Публичное расследование не должно ограничивать­ся вопросом, как был уничтожен самолет. Столь же важно знать — почему? Многие аспекты поведения самолета тре­буют расследования, для того чтобы установить точно, при­нимал ли экипаж сознательное участие в плохо разработан­ной и окончившейся ужасной катастрофой провокационной миссии, которую США срежессировали той ночью. Устано­вив связь между двумя катастрофами, воздушной битвой над Сахалином и гибелью KAL 007, это публичное и тща­тельное расследование будет иметь преимущество, которого не было у меня, — способность задавать под присягой во­просы тем людям, которые запланировали, утвердили, вы­полнили и скрывали эту разведывательную операцию...

10 марта 1994

Мишель Брюн

Письмо Г, Осиповичу

«Геннадий Николаевич Осипович, г. Майкоп, Российская Федерация

Уважаемый полковник!

Недавно я имел возможность встретиться в Париже с французским журналистом русского происхождения Ми­шей Лобко, который взял у Вас интервью для французско­го телевидения. Михаил Лобко сказал мне, что Вы ему го­ворили обо мне следующее: «Есть по крайней мере один человек, который верит, что я не сбивал южнокорейский самолет. Это — Мишель Брюн». Мне было весьма приятно об этом услышать.

Я услышал впервые Ваше имя в интервью Агентству «Новости», которое появилось в «Journal of U.S. Air Force». Затем «Известия» опубликовали длинную серию статей, где фигурируют Ваши интервью. Однако, версия «Известий» от­личается от версии, рассказанной Агентством «Новости». Согласно одной версии, Вы взлетели в 04.30 и преследова­ли RC-135. Согласно другой, Вы вылетели в 06.00 и само­лет, который Вы преследовали, был похож на Ту-16. Отсю­да я делаю вывод, что в эту ночь Вы выполнили два вылета и сбили два самолета, из которых ни один не был южноко­рейским. Я обнаружил, что корейский самолет не был сбит над Сахалином, так как, помимо всего прочего, он выходил на радиосвязь 44 минуты спустя после битвы. Многое дока­зывает то, что самолеты, сбитые под Монероном, были во­енными. Японцы нашли два катапультируемых сиденья и несколько спасательных плотов, два из которых — одноместные, что указывает на их явно военный характер. Среди других обломков были найдены также рули и радарная ан­тенна с военных самолетов. Я был бы рад возможности ус­тановить с Вами длительную переписку. А пока, не могли бы Вы подтвердить мне, что той ночью Вы пилотировали МиГ-31 под номером 804, а не Су-15 под номером 805?

Я закончил рукопись книги по моим расследованиям, которую я назвал «Битва над Сахалином». У меня есть два варианта — французский и английский. Надеюсь, что аме­риканское издательство скоро опубликует ее. Если это воз­можно, не могли бы Вы написать вступление для моей кни­ги? Я бы счел это за большую честь.

Если Вам необходимо, я могу выслать копию рукописи на английском или французском языках.

В надежде на Ваш скорый ответ я прошу принять Вас, уважаемый полковник, заверения в моей искренней симпа­тии и дружбе.

АЛГОРИТМ

Москва, 2008

удк 94(47) ббк 63.3(2)47 м92

Мухин Ю. И., Брюн М.

М 92      Третья мировая над Сахалином, или Кто сбил корейский лайнер? / Ю. И. Мухин, М. Брюн. — М.: Алгоритм, 2008. — 368 с. — (Исторический триллер). BBN978-5-9265-0593-8

Сбитый в сентябре 1983-го корейский «Боинг» стал поистине загадкой XX века. До сих пор ведутся споры не только о месте гибели лайнера, но и о том, чьи же ракеты его сбили: советские или... американские? Ведь, как по­дозревают многие исследователи, над Охотским морем шел настоящий воздушный бой нескольких советских и американских истребителей. Мир стоял уже не на пороге, а за порогом Третьей мировой войны. В книге ана­лизируются события той трагической ночи. Прикоснитесь и вы к одной из самых больших политических тайн прошедшего столетия.

УДК 94(47) ББК 63.3(2)47

ISBN978-5-9265-0593-8

© Мухин Ю. И., 2008

© Брюн М., 2008

© Ковалев Е., перевод, 2008

© ООО «Алгоритм-Книга», 2008

Мухин Юрий Игнатьевич, Брюн Мишель

ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ НАД САХАЛИНОМ, или КТО СБИЛ КОРЕЙСКИЙ ЛАЙНЕР?

Редакторе Г Манягин Художественный редакторе Р Стариков Верстка А А. Кувшинчиков Корректор И А Носкова

ООО «Алгоритм-Книга» Лицензия ИД 00368 от 29 10 99. Тел 617-08-25 Оптовая торговля Центр политической книги 733-9789 «Столица-Сервис» 375-3211, 375-2433, 375-3673 Мелкооптовая торговля г Москва, СК «Олимпийский» Книжный клуб Торговое место № 30, 1-й эт Тел 8-903-519-85-41 Сайтhttp://www.algorrtm-kniga.ruЭлектронная почтаalgoritm-kniga@mail.ruКниги издательства «Алгоритм» можно приобрести в интернет-магазинеhttp://www.politkniga.ru

Подписано в печать 15 07 2008 Формат 84x1081/32Печать офсетная Печ л 19,32 Тираж 6000 экз Заказ № 4831028

Отпечатано на ОАО "Нижполиграф" 603006, Нижний Новгород, ул. Варварская, 32