11 Амон-Ра

11

Амон-Ра

Гамалем я встретился на вокзале в Каире.

По-арабски «гамаль» значит «красивый», и это имя носит по меньшей мере треть каирцев мужского пола. И примерно треть обитателей Каира – во всяком случае, так мне показалось – заполняла вокзал: деревенские феллахи в тюрбанах и длинных рубахах, их жены под черными покрывалами с узкой щелочкой для глаз, куры в клетках, солидные коммерсанты в щегольских костюмах. Под высокими сводами гигантского зала перекатывалось эхо. Немного дальше к стенам лепились базары, конторы и кафе.

Гамаль был специалистом из специалистов – египтянином-египтологом. Он любезно согласился помочь мне осуществить мое намерение провести астрономический обзор нильских храмов. Невысокий, с бронзовой от солнца кожей, редкие белоснежные волосы, темные с проседью усы и неиссякаемое дружелюбие. Всю свою жизнь он посвятил познанию чудес этой древней страны, в совершенстве владел французским, немецким, английским и не хуже знал древний язык надписей, вырезанных по стенам гробниц, на котором теперь не говорит никто. Быстрый любознательный интерес в его голубых глазах порой сменялся добродушной рассеянностью.

– Раз уж мы сидим здесь, то обязаны что-нибудь выпить, – сказал он.

Мы сидели за столиком перед кафе, и официант имел право ожидать, что мы сделаем заказ. Впрочем, такое правило существует в большинстве стран.

Официант принес лимонад в невысоких бокалах из толстого стекла. Я заплатил, но пить не стал. Гамаль выпил и мой бокал – он не разделял моего уважения к «экспедиционной диете».

Мне не терпелось отправиться в путь. Долго ли еще ждать? Но я вспомнил старинную арабскую пословицу: «Только шайтан торопится». Прибыл еще один поезд, и толпа повалила к залитой солнцем колоннаде, которая вела в город.

Я отмечал про себя сходные черты Каира и Лимы. Оба города стоят среди пустыни – сухие, не знающие дождей, с газонами и цветниками, которые надо поливать круглый год. И там, и там – здания цвета песка, широкие площади и статуи, смесь очень старого и самого нового, ощущение колониального прошлого в старых отелях, прохожие на улицах в европейских костюмах и в национальной одежде. На рассвете я в центре Каира слышал, как кукарекал петух в маленьком курятнике на крыше многоквартирного дома. И то же было в Лиме. И в обоих городах на столиках кафе одни и те же маленькие квадратики бумажных салфеток, веером уложенные в стеклянных вазочках. Современные парадоксы прибавляются к шестидесяти древним параллелям между Египтом и Перу.

В Каире мне оказывали самое любезное содействие министр культуры, министр наук и научных исследований, министр древностей и различные высокопоставленные лица, ведающие вопросами безопасности и охраны порядка. Один министр в шоколадного цвета костюме в мелкую полоску, всего за год до этого помогавший Туру Хейердалу отплыть в его папирусной лодке «Ра», очень заинтересовался новым проектом исследования астрономической ориентации Великого карнакского храма – храма Амона-Ра и всячески помогал его осуществлению.

Я объяснил сущность моего проекта – мирных научных исследований международного характера, служащих интересам всего человечества. Первоначально я надеялся провести на Ниле стереоскопическую аэрофотосъемку на пленку с высокой разрешающей способностью, но этот план по необходимости пришлось отложить. Время было тревожное – кирпичные стенки для защиты от взрывной волны у дверей правительственных зданий и Каирского музея, витрины и окна, укрытые грудами мешков – песок пустыни, из века в век пытающийся прорваться в египетскую столицу на крыльях ветра, нашел-таки способ туда проникнуть. Египетские истребители проносились над Нилом, почти задевая мачты судов, к востоку и западу от Суэца орудия и ракетные установки находились в состоянии боевой готовности – вторжение, война казались неизбежными. Но тем не менее в туманном доисторическом прошлом обе стороны были соединены общим звеном – задолго до канала, до библии, до корана, до фараонов у них существовали одни и те же небесные боги, хотя и носившие разные имена.

И то, что я сидел сейчас на вокзале, уже было немалым достижением. В моем бумажнике покоился пропуск с тремя печатями. Мне разрешалось проехать на поезде по долине Нила, не останавливаясь нигде, кроме Луксора. Мне разрешалось делать фотографии, но только храмов.

Гамаль протянул мне пробковый тропический шлем – старомодный, того типа, который носили английские солдаты в Индии колониальных времен. На моем лице, по-видимому, ясно отразилось мое отвращение.

– Со зноем приходится считаться, – сказал он. – Мы ведь будем работать в полуденные часы. В прошлом году у профессора Г. был тяжелый солнечный удар. Он не послушался разумного совета.

Ему хотелось завершить экспедицию как можно скорее. Нет, он не торопился, как шайтан, но предпочел бы закончить работу до начала наводящего страх хамсина – сухого южного ветра, который имеет обыкновение дуть в течение пятидесяти дней в период весеннего равноденствия. Ветер этот несет песок пустынь – мелкую колючую пыль, словно стараясь засыпать храмы и города, вновь вернуть их пустыне. Когда дует хамсин, рассказывал мне бывший офицер, всякое движение прекращается, люди прячутся, животные припадают к земле. Тот, кто не укроется от жгучего дыхания ветра, подвергается серьезной опасности.

Отлично оборудованные, с кондиционированным воздухом вагоны были построены, как гласила белая табличка, «Венгерским вагоностроительным и паровозостроительным заводом». Иной раз приходится слышать вопрос, значительно ли советское влияние в Земле Фараонов. Но ведь в пятидесятых годах консорциум Международного банка реконструкции и развития признал проект строительства Асуанской плотины непрактичным, фактически открыв таким образом путь для русской помощи – финансами, специалистами и механизмами. И теперь плотина построена и функционирует. Однако никаких признаков пресловутого «влияния» я не заметил. Я ученый, и меня интересовала наука – астрономия, нейтральная, далекая от политики.

До Фаршута железная дорога проложена по правому берегу Нила, а дальше переходит на левый. Это путешествие из Нижнего Египта в Верхний, из края цветущего папируса в край цветущих лотосов, от военного напряжения Суэца в тихий покой неторопливо струящегося Нила, от современной нервной спешки и суеты к безмятежности оазисов, пальм и тщательно возделанных полей. Фараон в царской ладье совершал его за несколько недель, на поезде оно не заняло и суток.

Ослик, впряженный в повозку. Водоподъемное колесо. Хлопок. Деревенская площадь. Костер уголыцпка. Величественные пальмы. Девушки, купающиеся в реке. Железнодорожный переезд. Повозки. Босые ноги. Узлы, которые несут на головах. Эвкалипты. Мечети. Пятна зеленой травы. Все это мелькало и мелькало за окнами.

Трудно себе представить, как узка и извилиста долина Нила. Сочная зелень по обеим сторонам путей, крестьянские домики, деревни, ухоженные сады – этот живой и деятельный Египет сразу обрывался где-то совсем близко за линией горизонта. Другой Египет – бесконечные барханы, вади и каменистые плато таинственной непокоренной пустыни – все время был рядом, он бежал параллельно поезду, как все время, пока вы едете, бежит вместе с вами Луна, он бросал вызов животворной силе Нила, кое-где подступая почти к самым его берегам.

На вокзале в Луксоре мы сели в старомодный конный экипаж. Над погруженной в темноту набережной веял душистый ветерок. Паруса лодок вяло поникли под прохладным небом. Искры небесных алмазов соперничали с мигающим огоньком фонаря над козлами, на которых сидел возница, поставив ноги на ворох сочного камыша, припасенного для лошадей. Камыша, а не папируса, потому что папирус в диком виде в Египте больше не растет из-за какого-то неведомого нарушения биологического равновесия в прошлом веке. Мы свернули на «Дорогу сфинксов», которая ведет от Нила к крепости Карнак. Там за кирпичной стеной, ограждающей храмовый участок и не уступающей по толщине Великой китайской стене, укрыты святилища – храмы, молельни, площади, пилоны, – посвященные богу Солнца Ра и невидимому богу Амону. Это самый большой храм в Египте, а значит, и во всем мире.

Рис. 25. Большой храм Амона-Ра в Карнаке, Луксор (АРЕ),

Я стоял, проникаясь атмосферой этого места. Амон-Ра, храм блистательного Солнца, был погружен во мрак. Атон. солнечный диск, схвачен злым владыкой подземного мира Сетом. Было полнолуние, и бледный свет лунного бога Хонсу лился между гигантскими колоннами Ра, отбрасывая на землю мягкие тени.

Завтра на рассвете мы приступим к работе. А сегодня нас любезно пригласили переночевать в археологическом центре на берегу Нила – в великолепном старинном здании, где еще словно слышатся голоса ученых, прославивших свои имена с помощью лопаты и книг. Правда, не Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона, и не Флиндерса Петри, измерившего пирамиды. Картер жил на вилле, построенной в Долине Царей, а Петри устроил себе жилище в пустой каменной гробнице на плато в Гизе.

Сэр Норман Локьер работал до меня не только в Стоунхендже, но и в Карнаке. Его измерения Пяточного камня были точны, легко поддавались проверке и служили превосходным основанием для его теорий. Но сказать того же о его исследованиях оси храма Амона-Ра никак нельзя. Локьер писал, что в день летнего равноденствия можно наблюдать, как Солнце заходит между пилонами входа.[45] Офицер инженерных войск И. Д. Уэйкфилд установил 21 июня 1891 г. теодолит в святилище храма. Изменение угла наклона земной оси со времени постройки храма не превышало 0,5°, и Уэйкфилд не сомневался, что ему предстоит увидеть, как алый солнечный диск опускается в просвете между пилонами № 1 и № 2. Однако ничего подобного он не увидел. Солнце полностью заслонили Фиванские холмы на западном берегу Нила, как они заслоняли его и в древности. В наблюдения Локьера вкралась какая-то ошибка. «Великий храм Солнца» не был ориентирован на Солнце. Более того, со дня основания храма и по нынешние времена лучи Солнца никогда не ложились параллельно его центральной оси.

Как же так? Неужели ось храма была выбрана случайно, no tiene Norte,[46] как говорят испанцы? Неужели при его закладке первые линии были проведены как попало? За завтраком один ученый сказал, склоняясь над тарелкой яичницы с грудинкой:

– Ось указывает на Нил, только и всего, причем не слишком точно. Эти ребята не умели откладывать направления и всегда промахивались на несколько шагов, а главное, их это нисколько не трогало.

Но следовало посмотреть еще раз. Что-то ведь могло быть упущено.

Главный храм имеет в длину 320 м, а в ширину – 110 м. Приближаясь к нему с запада, со стороны Нила, видишь перед собой гигантские птолемеевы пилоны высотой 43,5 м, которые образуют богато украшенные замыкающие стены по обеим сторонам входа. Всего по продольной оси сооружения располагаются шесть пар пилонов, построенные в различные эпохи, начиная от XV до и. э. и кончая I в. до и. э. Эти пилоны предназначены для того, чтобы отделять различные дворы храма.

Четверо обрамленных пилонами ворот ведут, немного поворачивая, от южной, боковой стены храма Амона-Ра, к аллее, уставленной по бокам сфинксами и уходящей к храму Мут. Комплекс святилищ, молелен, второстепенных храмов внутри главного храма расположен в точном согласии с общим прямоугольным планом и ориентирован параллельно оси храма Амона-Ра. В пределах Большого двора Амона-Ра находятся два второстепенных храма, построенные Рамсесом III и Сети II и ориентированные перпендикулярно главной оси.

Гипостильный зал своим мегалитическим величием соперничает со Стоунхенджем. Зал этот, построенный, когда Стоунхендж был уже заброшен, поглотил все ресурсы трех последовательно царствовавших фараонов – Рамсеса I, Сети I и Рамсеса II. Архитравы, опирающиеся на вершины колонн, весят от 10 до 20 тонн. Их водружали туда, втаскивая глыбы по земляной насыпи, после чего земля убиралась. Центральные колонны имеют в высоту 24 м и капители в форме распустившегося цветка папируса диаметром 7,5 м. Зеркало 200-дюймового телескопа Паломарской обсерватории свободно улеглось бы на любой из них, и оставшегося по краям места еще хватило бы, чтобы там встали 70 человек. Вокруг 12 центральных колонн располагаются 122 колонны поменьше, и все они подведены под кровлю, образуя как бы храм внутри храма. Ряды колонн тянутся параллельно оси храма с ошибкой не более 10–12 см.

Колонны сверху до низу покрыты иероглифическими надписями и изображениями. Камень еще хранит слабые следы некогда ярких красок. Точно так же украшены капители, поперечины и плиты кровли. Когда строительство зала было только-только завершено, он ослеплял взгляд своей многоцветной красотой. Возможно, пол был покрыт листовым серебром, как в соседнем Луксорском храме. По праздникам его заполняли огромные толпы, ибо гипостильный зал был возведен, дабы показать всему миру могущество фараона и его всесильного отца Амона-Ра, солнечного бога. Тем, кто не умел читать иероглифы, ту же повесть рассказывали изображения на стенах. Впрочем, крестьянин легко обходился без искусства чтения. Ему было достаточно устных истолкований сложной религии, магии, различных верований, спаянных воедино исступленным языческим суеверием.

Современный ученый не слышит устных истолкований и вынужден обходиться надписями. А читать иероглифы очень трудно. Символы представляют собой буквы алфавита (не пиктограммы) – 24 знака для отдельных букв и около 50 знаков для сдвоенных (например, «см», «сб» и т. д.). Язык надписей древнеегипетский, у которого с современным арабским языком нет даже такого сходства, как у языка чосеровского «Рассказа монаха» с современным английским. Дополнительные значки, не имеющие фонетического характера, уточняют значение слов. Один такой знак, например, показывает, что предыдущее слово – собственное имя, другой – что оно означает жилище и т. д. Буквы, знаки и детерминативы в совокупности составляют около 400 разных символов. Гласные звуки никак не передавались, и ученые спорят о правильном произношении слов. «Амон-Ра» может читаться как «Амен-Ре», «Амун-Ра» или «Аман-Ра». Разрешить этот спор, не прибегнув к помощи воскрешенной мумии какого-нибудь писца, практически невозможно. На папирусе нередко писали скорописью. Иероглифы, высеченные на камнях, более надежны, более точны. Нередко добавлялись излишние знаки. Одно «б» часто изображается набором из трех разных знаков, обозначающих этот звук, но читать его надо просто «б», а не изображать заику: «Б… б… б…» Писцы обожали гомофоны – изображения одного звука разными способами, вроде наши «ива» и «его», «лево» и «кого». Иногда они поддавались творческому порыву и врезали в надпись ряд символов, только что придуманных ими самими. Если нам удается отгадать смысл новой фразы, ее называют «правильным письмом», если же нет, то «тайным» или «загадочным». Двое ученых, читая одну и ту же фразу, редко дают идентичный перевод, но общий смысл обычно бывает ясен. Однако как ни трудно читать иероглифы, нам не следует критиковать этот красивый способ запечатления в камне устного слова и мыслей древнего Египта. В конце-то концов современная орфография английского языка существует менее двух столетий; 26 букв английского алфавита используются для изображения 40 звуков, что дает свыше 2000 слогов с гомофонами, способных сбить с толку кого угодно. В 1959 г. сэр Джеймс Питмен предложил ввести в английских школах «Начальный учебный алфавит»; по его словам, сложные нелогичные правила со множеством исключений оказываются серьезным камнем преткновения для детей при изучении ими родного языка.

Мы прошли между четвертым и пятым пилонами, мимо стройного обелиска царицы Хатшепсут, словно вонзившегося в синеву небес. Все четыре его грани покрыты иероглифами. Короткая, как бы сплюснутая тень обелиска показывала, что Солнце поднялось уже высоко. Гамаль взмахом руки обвел надпись на третьем пилоне и перевел:

– «О фараон [Рамсес II], ты зришь своего отца Амона-Ра, бог богов, владыка престолов обоих Египтов, ты зришь своего отца каждый раз, когда поднимается он из Ипет Соута. Лучи его складываются вместе впереди, как лучи края неба на рассвете, озарив двойную дверь края неба Властелина Всего Мира. «Ркит», люди [наблюдатели? – Дж. Х.], счастливы, что красота его поднялась, и ликуют они…»

Великолепное описание солнечного восхода, дошедшее до нас от иной культуры, из иной эпохи. Когда над горизонтом висят отдельные облака – особенно в климатических условиях пустыни – солнечные лучи бьют из разрывов прямо вверх над головой наблюдателя: лучи складываются вместе впереди, как лучи края неба на рассвете.

Мне вспомнился Гомер, который много веков спустя в классической Греции восклицал: «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос…» И Хейердал, наш современник, плывущий на папирусной лодке, пишет: «Блистающие лучи, с которыми не сравнится ни одна королевская корона, раскинулись по небу, как венец, вдруг поднявшийся над краем моря».

Гимн Рамсеса посвящен Солнцу – восходящему Солнцу, Надпись находится на восточной стороне пилона. Для меня это послужило указанием. Ипет Соут – так назывался самый ранний храм в Карнаке, построенный примерно в 2000 г. до и. э. Ипет Соут находился к востоку от пилона, в том направлении, где восходило Солнце… Может быть, Локьер ошибался, считая, что храм ориентирован на запад, на точку солнечного захода?

Мы прошли через храм Ипет Соут, через святую святых, где некогда хранилась золотая барка Солнца и куда мы, непосвященные, не дерзнули бы войти в дни богослужений и жертвоприношений.

Я вполне отдавал себе отчет, почему Локьер принял ориентацию на запад. Вид от центрального алтаря на восток был заслонен гигантским зданием – Залом празднеств, который Тутмос III воздвиг около 1480 г. до и. э. Это здание с портиками и крышей представляло собой настоящий лабиринт всяческих помещений, святилищ, ритуальных молелен. Стены, двери и плиты над окнами были обильно украшены надписями.

По ту сторону Зала празднеств нашлись еще кое-какие астрономические указатели. Небольшой храм, спиной к спине примыкающий к Залу, но недостаточно длинный, чтобы можно было определить астрономическое направление его оси, нес на своих стенах хвалебные гимны богу, который является на заре. Некоторые иероглифические надписи здесь и в других местах храма были восстановлены по справочникам, поскольку сами древние камни находились в музеях Каира и за границей. Еще дальше располагался храм, посвященный Ра-Горахте. Этот сложный титул бога переводится примерно как «Солнце восходящее» или «Солнце, сияющее над краем неба». Эти слова воскресили в моей памяти Стоунхендж – черные архитравы, описанный Гарди камень в форме языка пламени, пурпурно-золотую зарю. Неподалеку среди развалин археологи нашли обломок статуи – группу из четырех обезьян. В Древнем Египте существовала легенда, что обезьяны приветствуют зарю.

Рис. 26. «Высокий покой Солнца», посвященный Ра-Горахте.

Храм Ра-Горахте находится на продолженной той же центральной оси – прямой, которая начинается у Нила, проходит посредине Аллеи сфинксов через ворота в шести пилонах и через алтарь самого раннего храма – Ипет Соут. Там, где эта ось прорезает стену храмового участка, открываются огромные ворота, сооруженные в самом конце долгой истории этого огромного комплекса фараонами птолемеевской династии. На воротах высечена надпись: «Дом дерева «им», живого бога (Амона)». Гамаль не знал, что означает иероглиф «им».

Я посмотрел через пустой проем ворот; на линии зрения виднелось несколько пальм, а вдалеке за ними невысокая, неровная гряда обрывистых утесов, отмечающая край знойной желтой пустыни. Там, уставившись каменными глазами на восток, стояли статуи богов и фараонов. Я уже не сомневался, что эта линия должна указывать на какой-то небесный объект. Статуи были обращены к месту, где происходило какое-то небесное явление – ежесуточное, если оно было связано со звездами, ежегодное, если оно было связано с Солнцем, или повторяющееся один раз в 56 лет, если оно было связано с Луной. Нужно было установить восточный азимут оси храма, определить высоту далекого видимого горизонта, ввести эти данные в компьютер – и тогда каменные глаза оживут.

Впрочем, компьютер не оказался бы для фараонов такой уж новинкой. Филадельфиец Рей Смит использовал цифровую вычислительную машину для разрешения загадки разрушенного стенного панно Эхнатона. Эта каменная картина представляла собой беспорядочную груду камней в наружном дворе храма, причем часть из них уже давно находилась в разных музеях. Их перенумеровали, разбили на группы по размерам, форме и содержанию рисунка, и компьютер теперь примеривал один камень к другому, восстанавливая их былое расположение. Позже Смит обнаружил, что центром картины была царица Нефертити. (Может быть, она была первой «эмансипированной» женщиной? Тем умом, который стоял за фараоном? Истинным источником ереси поклонения Атону, солнечному диску?) Другая бригада исследователей установила счетчики космических частиц в погребальной камере Большой пирамиды в Гизе. Анализ результатов, произведенный компьютером, должен был выявить наличие (или отсутствие) потайных помещений в верхней части пирамиды. (Компьютер дал отрицательный ответ – сплошной камень, никаких потайных камер.)

И тот же компьютер мог перевести часы назад через тысячелетия ко временам расцвета Египта – к Рамсесам, к Тутмосам, 1400, 1500, 1600-м годам до и. э.

Археологи французско-египетского научно-исследовательского центра в Карнаке много лет ведут в храме совместные раскопки. Наполеон Бонапарт вторгся в Египет не только ради расширения подвластных французам территорий – попутно он стремился удовлетворить свой интерес к археологии. Перед началом кампании 1798 г. он выступил перед собранием ученых во Французском институте, а затем отплыл в Египет, везя с собой 175 астрономов, антикваров, химиков и наиболее полное по тем временам собрание книг о Египте, а также всевозможные научные приборы, измерительные инструменты и т. д. Египет с тех пор уже давно вернул себе независимость, но его научное сотрудничество с Францией продолжается.

В этой международной атмосфере я чувствовал себя очень хорошо. Научно-исследовательский центр располагал большой неопубликованной картой всей группы храмов, охватывавшей площадь примерно 1,5?1,5 км, и мне любезно предоставили возможность ознакомиться с ней. Я определил азимут, выбрав прямую, ближе всего совпадающую с линией, проведенной от нильской аллеи через пилоны, главный алтарь и восточные храмы Ра-Горахте и «Амона, который внимает молитвам». Результат – 116,90°.

Затем я определил высоту видимого горизонта. Тут опять мне на помощь пришло международное сотрудничество, причем довольно-таки оригинального характера. Мне удалось найти карту времен второй мировой войны – топографическую карту с горизонталями через каждый метр, карту, вычерченную со всей военной точностью для фельдмаршала Роммеля. На ней показаны Tempeln, Flugplats, Schlachthaus[47] и для удобства – точная позиция туристической гостиницы Кука. Согласно карте Роммеля, расстояние до холмов на горизонте равнялось 25 км, высота его составляла 350 м над уровнем моря, а алтарь Амона-Ра стоял на высоте 77 м над уровнем моря. Для получения абсолютной точности необходимо было бы произвести топографические съемки на местности, поручив их специалистам. Однако данные, снятые с карты, вполне годились для достоверной предварительной оценки. Результат с учетом рефракции при температуре воздуха + 15 °C составил 0.53°.

116,90° ± 0,53° – вот они, решающие данные для астроархеологической программы. И через Сахару, через Атлантический океан со скоростью света полетел вопрос. Компьютер ответил вместо этих каменных лиц, неподвижно смотрящих вдаль:

«Ось указывает на точку восхода Солнца в тот момент, когда его диск краем касается холма у горизонта и когда склонение Солнца, измеренное по его центру, составляет – 23,87°. Такой была точка восхода Солнца в самом южном его положении в эпоху царицы Хатшепсут и фараона Тутмоса, между 2000 и 1000 гг. до и. э., если принять возможную неточность склонения ±0,05°; согласно представленным данным, направление точно, ошибка равна нулю».

Следовательно, Амон-Ра указывает на восток, а не на запад. Он подобен готическому собору, в который входят через огромные западные двери, расположенные прямо напротив алтаря, обращенного на восток.

Гамаля это не убедило.

– Здесь много лет работал Поль Барге. Он, как и вы, говорил, что Амон-Ра повернут от Нила. Он пришел к этому выводу, изучая археологические данные, архитектурные особенности храма. Но после 1480 г. до и. э. никто уже не мог наблюдать отсюда солнечный восход, если только он не был способен видеть сквозь камень. Ведь его загораживал Зал празднеств.

Мы снова прошли по дворам храма. Жара была нестерпимая. Из-под моего тропического шлема струился пот. При каждом нашем шаге из-под ног поднимались клубы пыли, словно мы шли по поверхности Луны. Статуя Сохмет, богини с головой львицы, высеченная из черного камня, обжигала пальцы при прикосновении. Для древних египтян она была воплощением могущества Солнца.

На этой стене, закрывавшей вид на восток, было длинное панно, восходившее ко временам царицы Хатшепсут и фараона Тутмоса. На нем был изображен солнечный бог, свершающий свой ежегодный путь по небесам в церемониальной барке. Ра, Гор, Сокар, Хепра – солнечный бог, какое бы имя он ни носил, – по-видимому, каждый год рождался вновь в особом месте храма. Надпись, датируемая 840 г. до и. э., гласит: «Поднимаешься в «Axa», уединенное место величия души, в высокий покой разума, который движется поперек небес, и открываешь дверь лежащего у края земли жилища первозданного бога обеих стран, дабы узреть сияющую тайну Гора».

– А что такое «Axa», Гамаль?

– Писавший это очень поэтичен и дает волю фантазии. Он говорит о поле древней битвы между Верхним и Нижним Египтом.

– А где оно находилось?

– В старом Каире.

– Но какой другой смысл может иметь этот знак? Это копье, этот кружок с отходящими от него в четыре стороны стрелами?

– Буквально его можно прочесть как «место битвы», но я убежден, что писавший поэтически перенес знаменитое поле старинной битвы сюда, в храм Карнака.

– Но ведь отсюда до Каира пятьсот километров…

Мы поднялись по лестнице – крутой, узенькой, без перил – в маленькую комнату без крыши, так называемый Высокий покой Солнца. Перед прямоугольным отверстием в стене стоял квадратный алебастровый алтарь. Это святилище на крыше посвящено Ра-Горахте, солнечному богу, поднимающемуся над краем земли. На стене был изображен фараон, преклоняющий колено перед отверстием и торжественным жестом приветствующий восходящее Солнце: Вознеси в славе твой прекрасный лик, о владыка богов, Амон-Ра.

Может быть, это и есть «Axa», уединенное место величия души, высокий покой разума, который движется поперек небес? Здесь, на этой приподнятой площадке, ничто не загораживало вида. Здесь жрец-астроном мог производить наблюдения, проверяя путь Солнца.

Под серединой расположенного на крыше святилища тянулась длинная стена. Она была вся покрыта рисунками, изображающими Тутмоса III – фараон натягивает землемерную веревку, определяя главную ось храма. Ему помогает Сехат, мудрая и прекрасная богиня письма, ритуала закладки зданий (по мнению Локьера) и зари.

– Это та самая стена, Гамаль! Тут фараон наблюдал Солнце. Помещение над нами было построено, чтобы определять восход Солнца в последующие годы. Остальные святилища, главная ось – все это отсчитывалось от этой линии. Все это ориентировано на точку солнцеворота.

– Может быть… может быть…

Мы вернулись в прохладу помещения археологического центра и принялись обсуждать это открытие. Ориентация храма начала обретать смысл. Она открывала пути нового истолкования древних гимнов и мифов. Надпись в гробнице Херуефа (около 1400 г. до и. э.) гласит: «Двери подземного мира распахнуты, о Сокар, Солнце в небе! О рожденный вновь, ты блистаешь над краем небес и ты возвращаешь Египту его красу всякий раз, когда небеса пронизываются лучами, всякий раз, когда ты рождаешься диском в небе». И там снова упоминается «место битвы». Оно многократно встречается в иероглифах и связано с солнечным богом. Что же оно означает? Я начал набрасывать статью для научного журнала: «Итак, мы видим, что в Карнаке отмечена крайняя южная точка солнечного восхода. Это соответствует направлению на точку восхода в день зимнего солнцестояния, отмеченному большим трилитом в Стоунхендже. Такое направление важно вдвойне: каждую ночь Солнце побеждает силы мрака в сражении, развертывающемся в подземном царстве, и каждый год оно преодолевает опасности зимнего солнцестояния. Новый бог рождается в миг победы на заре в день зимнего солнцестояния…»

Плутарх рассказывает в «Исиде и Осирисе»:

«В день зимнего солнцестояния они (египтяне) семь раз обводят корову вокруг храма Солнца… ища Осириса, ибо богиня зимой жаждет влаги; а семь раз они ведут корову потому, что Солнце завершает переход от зимнего солнцестояния к летнему на седьмой месяц… Гор, сын Исиды, приносит жертву Солнцу…

Каждый день они приносят Солнцу тройную жертву благовоний (вспомните инкских жрецов на площади в Куско. – Дж. X.) – жертву душистой смолы на заре, мирры в полдень и так называемого кифика – на закате… Они верят, что этим умилостивляют Солнце и служат ему… и есть такие, которые утверждают, что Исида – не кто иная, как Луна… и в темных своих одеяниях (период невидимости перед новолуньем? – Дж. X.)… она в томлении (страсти) преследует Солнце. По этой причине они также ищут у Луны помощи в любовных делах…»

Мне не хотелось углубляться в дебри религии древнего Египта. Я не специалист ни по религиозным культам, ни по метафизике. В Карнаке есть 15 взаимосвязанных божеств во главе с Амоном-Ра, и все фантастические домыслы, какие только написаны о них, крайне запутаны.

Однако, обнаружив храм, намеренно ориентированный на определенные точки небосвода, я уже не мог согласиться с известной энциклопедией, которая считает египтян в вопросах религии по сути варварами и дикарями, которая утверждает, что искать скрытую в иероглифических надписях истину бессмысленно, которая заявляет, что кратковременный культ солнечного диска (или, что менее вероятно, бога, стоящего за Солнцем), как подателя жизни, был слишком прост и рационален для египетской психологии и после недолгого царствования Эхнатона быстро «заброшен».

Нет. Амон-Ра в своих солнечных проявлениях был важнейшим богом Египта, оставаясь общенациональным божеством в течение многих столетий. Стоящее за этим культом представление было солнечным, космическим уже задолго до эпохи Эхнатона и Нефертити и оставалось таким вплоть до полного упадка египетской цивилизации при Клеопатре. Краткий амарнский период был не новой ересью, а новым подтверждением союза напоенной солнцем рыжей земли с познаваемой вселенной. «О Ра, Амон-Ра, ты возвращаешь Египту его красу всякий раз, когда ты рождаешься диском в небе».

Теория не может висеть на одной ниточке. Если Карнак обладает астрономической ориентацией, значит, должны быть и другие такие же храмы.

Мы отправились на пароме на противоположный берег Нила. Куры, велосипеды, всякая кладь, фески, паранджи, бурнусы – гарем и феллахи. Девушки из фиванских деревень на западном берегу, прямые и стройные, спускались к реке, чтобы набрать в кувшины, которые они несли на головах, воду пастельных тонов для питья, стряпни и умывания. По мусульманскому обычаю им следовало бы проходить мимо муж-чип как можно незаметнее. Но куда там! Слишком уж грациозны были движения их закутанных фигур, слишком томно глядели из-под паранджи карие глаза!

На том берегу мы отправились осматривать колоссы Мемнона – короткая поездка на идущих развалистой рысью верблюдах.

Эти статуи, одиноко стоящие среди полей, получили свое неудачное название не в честь Аменхотепа, воздвигшего их архитектора, и не в честь Аменхотепа III, фараона, приказавшего их воздвигнуть. Оно плод грубейшей ошибки греков, завоевавших Египет при Александре Македонском, которые увидели в них изображения мифического Мемнона, сына Зари, погибшего под Троей. Они огромны – высота их достигает 21 м. Изваяны они из красного песчаника, доставленного на восьми судах из Эдфу, и были воздвигнуты, как гласит надпись Аменхотепа, «чтобы стоять, пока стоят небеса».

Одна из этих статуй сильно напугала римлян. На восходе Солнца она испускала жалобные стоны. Это подтверждается надписью на камне. Таинственные звуки продолжали раздаваться до 195 г. и. э., когда сдвинутые землетрясением блоки на верхушке статуи опять были прилажены на прежнем месте. Стоны статуи слышали император Адриан и его жена Сабина, а также Септимий Север и Галл. Эти жутковатые звуки назывались «голосом Мемнона». Причина их возникновения неизвестна – они могли порождаться ветром или же нагреванием блоков, которое вызывало их расширение.

В 1400 г. до и. э. позади статуй находился храм, посвященный Ра-Горахте. Храм не сохранился, но направление его оси можно определить по статуям. Азимут этого направления равен 117°.

«Колоссы словно стоят на страже, – писал Фрэнсис Эйкен, – они пристально смотрят через долину Нила, ожидая нового явления божества». Да, совершенно верно. Они созерцают восход Солнца. В 1400 г. до и. э. храм и статуи указывали на «место битвы» Солнца, на точку солнцеворота в день зимнего солнцестояния. Мемнон обращен лицом к священному Нилу, а Амон-Ра – в противоположную от Нила сторону, но тем не менее они связаны с одной и той же точкой небесной сферы.

Но и независимо от надписей, независимо от архитектурных данных было ясно, что храмы имели какую-то астроархеологическую основу. В других храмах могли быть отражены крайние положения Солнца, а может быть, и Луны. Египет как будто укладывался в доисторическую схему, общую для всего мира. Я понял, что мне нужно побывать в Гелиополисе – в Городе Солнца. Его храмы посвящены Ра, и в них жрец-фараон впервые принял титул Сына Солнца. Игла Клеопатры когда-то стояла в Гелиополисе. Эти обелиски-близнецы, один из которых в настоящее время находится в нью-йоркском Центральном парке, а другой на набережной Темзы, были воздвигнуты Тутмосом III (а не Клеопатрой) – тем же фараоном, который строил обсерваторию на крыше в Карпаке. Вершины обелисков были окованы золотом, символизирующим богатство Солнца, по их граням тянулись надписи, посвященные Ра. С астрономической точки зрения обелиски представляли собой вертикальные гномоны – приспособления, отбрасывающие тень, по которой можно измерять часы дня, смену времен года, широту. Я был твердо уверен, что конец тени скользил по каким-то линиям и отметкам на земле. К несчастью, неизвестно пи точное место, где стояли обелиски, ни как они были ориентированы. Из Египта их увез Цезарь в 14 г. до и. э., а затем в 1878 и 1880 гг. они попали в Нью-Йорк и Лондон. Чтобы выяснить, где они стояли и сколько их было, требуется провести большие изыскания.

С инженерной точки зрения обелиск необходимо было вытесывать из одного камня: во-первых, из-за способа установки – его поднимали, словно телеграфный столб, который одним концом опускают в яму, а во-вторых, если бы такой тонкий и высокий столб был сложен из отдельных блоков, он не мог бы противостоять землетрясениям и воздействию стихий. В инженерном искусстве и в умении обрабатывать камни египетские каменных дел мастера превосходили и древних британцев, и инков. Иглы имеют в высоту 20,7 м и весят 200 т. В асуанской каменоломне лежит незаконченный обелиск. Работа над ним была оставлена, потому что в граните оказалась трещина. Этот монолит должен был иметь в высоту 41,8 м и весить 1170 т. А обтесывался он без каких-либо металлических инструментов. Египтяне пользовались круглыми долеритовыми молотами и тем же примитивным способом обкалывания, который применялся в Стоунхендже.

Как ни был заманчив Гелиополис с астрономической точки зрения, в эту мою поездку я не смог его посетить: средства, выделенные на экспедицию, подходили к концу, а к тому же задул хамсин, неся с собой из пустыни непроницаемый туман бурой кремнеземовой пыли, от которой перехватывало дыхание. Обкатанный ветром песок заметал шоссе, точно снег в буран. Пыль поднималась вверх на полтора километра, и много дней спустя воздушные фильтры самолетов над Центральной Америкой засорялись песчинками Сахары. Ветер стер с лица Сфинкса очередную долю миллиметра камня и развеял ее над Нилом.

Я разослал предварительное сообщение об обнаруженных мною фактах и прочел о них несколько лекций в Каире. Направление оси храма Амона-Ра можно было без особых сомнений считать установленным: она была ориентирована на точку восхода Солнца в самый короткий день года – факт конкретный и говорящий сам за себя. Теперь предстояли вопросы специалистов – принятие или непринятие теории, может быть, даже жаркий спор.

Один египтолог категорически заявил, что это направление было выбрано случайно, а не преднамеренно, несмотря на упоминания восхода в надписях: в виду имелись восходы вообще, а не какой-то определенный восход. Далее, как всем известно, храмы ориентированы на Нил, представлявший в древнем Египте священный меридиан север – юг, а потому они естественно получали направление восток – запад. В целом это верно, если проблема вообще допускала подобное упрощение, однако при данных обстоятельствах такая общая точка зрения оказывалась чересчур упрощенной. Требовались уточнения. Действительно, храмы Верхнего Египта часто ставились фасадом к реке, но существует также второе излюбленное направление – параллельно берегу, и есть храмы, поставленные под углом к реке. Амон-Ра относится к первой категории – храмов, перпендикулярных Нилу (хотя астрономически он был обращен от него, а не к нему). Нил около Фив образует огромную излучину. Тут он вовсе не течет строго с юга на север. Теперь, как и около 1500 г. до н. э., он течет с юго-юго-запада на северо-северо-восток, примерно под прямым углом к направлению на точку восхода Солнца в день зимнего солнцестояния. Храм ориентирован как раз по этому направлению – в пределах точности измерения.

Это поднимает тот же вопрос, что и в Стоунхендже. Там прямой угол прямоугольника Солнце – Луна определяется его географической широтой. Специально ли искали строители эту широту? Или, живя там, они заметили, что эти направления образуют прямой угол, и использовали его? Было ли место для строительства храма Амона-Ра в Карнаке, в древних Фивах, выбрано из-за излучины, благодаря которой храм, перпендикулярный Нилу, оказывается ориентированным по линии солнечного восхода? Или это направление было обнаружено уже после того, как началось строительство храмового комплекса? Адвокат дьявола по необходимости должен был отстаивать аргумент, что точное совпадение излучины с направлением на точку восхода Солнца в день зимнего солнцестояния было случайностью и что строители этого обстоятельства попросту не заметили, хотя и существует храм на крыше. Высокий покой Солнца с окном-амбразурой, обращенным на точку восхода, как и другие храмы, расположенные оспина к спине» с Амоном-Ра и также указывающие именно на эту особую точку.

Не следует забывать, что храм указывает на чрезвычайно важное для календаря крайнее положение Солнца, которого оно достигает после того, как проходит за год дугу более 50°. Если строители надеялись вслепую попасть на солнечный восход как таковой, они, по моему мнению, выбрали бы более восточную линию, ближе к середине дуги. И все-таки ось указывает именно на это крайнее положение. На какую-то долю градуса южнее – и наблюдать солнечный восход по этой оси было бы вообще невозможно.

Более серьезную проблему создала надпись на стеле, найденной много лет назад в одном из дворов храма. В ней описывается, как Тутмос III совершал обряд закладки (по-видимому, Зала празднеств) в последний день второго зимнего месяца. Насколько нам известен древний календарь, день этот был почти сороковым после зимпего солнцестояния, и точка солнечного восхода к этому времени должна была сместиться примерно на 6° к востоку. Совершенно очевидно, что эта и другие подобные ей надписи требуют дополнительных исследований. С астрономической точки зрения такая дата показывает, что важнейшие наблюдения Солнца производились заранее, возможно жрецами-астрономами, а не самим фараоном; церемония же закладки храма, запечатленная на стеле, носила чисто формальный характер, и никакой процедуры измерений в нее не включалось.

Я хотел поехать в Шимиш на северо-восточном берегу Марокко за Гибралтарским проливом, но и это, как и поездка в Гелиополис, оказалось невозможным. Этот древний марокканский город первоначально назывался Маком-Семес – Град Солнца. Он был древним уже в те дни, когда туда явились римляне и построили на его развалинах свой город Лике. Недавно археологи обнаружили под римским Ликсом огромные мегалитические стены. Обработка камня сравнима с египетской или перуанской, стены эти возведены в тщательном согласовании с направлением на Солнце. О том, кто построил Маком-Семес, в настоящее время идут споры (финикийцы? египтяне? доисторические обитатели Марокко?), но место это занимает ключевую позицию во всемирной системе астромегалитов. Не могло ли крылатое Солнце коснуться этой легендарной могилы Геркулеса на своем пути от Нила к Титикаке? Хейердал придает огромное значение существованию папирусных судов на реке в Шимише, в Гелиополисе и на озере инков.

Я ненадолго заехал в Гизе. О пирамидах написаны горы книг. Площадь основания 5,3 га, 6 миллионов тонн песчаника, угол граней 51°52 , самое большое по объему сооружение, созданное человеком за всю историю, оно превосходит соборы Св. Петра, Св. Павла и Вестминстерский вместе взятые и т. д. Стороны пирамид в Гизе ориентированы точно в направлении восток – запад – азимут 90°, – и никакого отклонения невооруженным глазом обнаружить нельзя. Как добились этого строители, неизвестно. Во всяком случае, не с помощью Полярной звезды, поскольку в 2800 г. до и. э. ни на небесном полюсе, ни возле него не было ни одной звезды, видимой простым глазом. Но как бы то ни было стороны пирамид указывают на точку восхода Солнца в первый день весны, на точку весеннего равноденствия.

Сфинкс, так же как и колоссы Мемнона, устремляет взгляд на горизонт. Направление этого взгляда поддается цифровому выражению: азимут 90°. Астрономически он ориентирован на склонение, равное 0°, что соответствует положению Солнца на заре в день равноденствия. В этот день Солнце и восходит, и заходит по оси Сфинкса и в полдень достигает высоты 60° – это угол, знаменующий удачу, «шестерной угол» астрологов древности.

Современные ученые не считают Сфинкса солнечным богом. Существует мнение, что он изображает фараона Хафра, построившего вторую пирамиду. Однако Тутмос IV в древности считал, что он посвящен Солнцу. Однажды юный принц, утомленный охотой и измученный зноем, прилег отдохнуть в тени Сфинкса. Он уснул, и во сне ему явился Сфинкс и умолял убрать песчаные наносы, обещая сделать его фараоном. Тутмос исполнил просьбу Сфинкса и откопал храм, построенный между его лапами, а у основания Сфинкса он установил стелу, на которой запечатлел рассказ об этом чуде. После его смерти ветер пустыни засыпал стелу песком и погреб ее на 3000 лет. Раскопана она была в 1818 г. В надписи на стеле говорится о солнечном боге и о избранном им месте или положении: «Велик и превозвышен образ этого бога (солнечного бога Хепра. – Дж. X.), покоящегося в избранном им месте, могуча его сила, ибо тень Солнца лежит на нем… Храмы всех городов на обоих берегах (Ни-ла) поклоняются ему, они простирают к нему руки (ориентирование на Солнце? – Дж. X.)».

День моего отъезда из Египта приближался, и Гамаль во что бы то ни стало захотел сводить меня напоследок к одному своему знакомому. Мы прошли через базар, свернули в узкую немощеную улочку и вошли в глинобитный дом с длинными занавесками на окнах и самой простой мебелью. Мы посетили торговца древностями, потомка, как мне сказали, Абдель Расула, самого знаменитого из грабителей гробниц, который отыскал в Дейр-эль-Бахри тайник, где были в безвестности скрыты мумии сорока фараонов. И на много лет эта богатейшая гробница стала для Расула своего рода сберегательной кассой. Египтологи не брезгуют знакомством с представителями этого ремесла. У них можно получить неожиданно важные сведения, найти действительно ценные предметы, прежде чем их тайком вывезут за границу богатые любители редкостей. Взамен египтолог время от времени неофициально подтверждает подлинность того или иного не слишком ценного предмета, чтобы отличить его от массы подделок.

Нас встретил бородатый старец с удивительно прямой осанкой. У него был вид шейха, который в свое время полностью насладился всеми радостями жизни и пережил их, – безмятежный, удовлетворенный, царственный. Он доставал из пыльного чулана и раскладывал перед нами статуэтки, амулеты, папирусные свитки. Потом – традиционный знак гостеприимства – он подал нам два стаканчика тепловатой бурой нильской водицы, в одном из которых плавал листок неизвестного происхождения, и опять вернулся в чулан.

Гамаль сказал, как чревовещатель, не шевеля губами:

– Обязательно выпейте. Он все видит. Это крупнейший торговец древностями во всем Египте, и я не допущу, чтобы вы его обидели.

Я пододвинул мой стаканчик Гамалю, он пододвинул его мне. Бородатый шейх вернулся и устремил на меня величественный взгляд.

Я выпил.

Гамаль сказал:

– У нас есть старинная поговорка: «Кто испьет воды из Нила, тот вернется в Египет».

В его глазах мерцали манящие отблески Гелиополиса.