2 Стоунхендж

2

Стоунхендж

В этот день я мог любоваться солнечным восходом, летя на реактивном самолете навстречу заре со скоростью 950 километров в час.

Я познакомился с телережиссером в бетонном проходе, через который пассажиры в аэропорту им. Кеннеди попадают к самолетам «Транс-уорлд эйр лайнс». Я узнал его по лихому ежику стрижки, по «художественному» костюму и темным очкам. Его профессиональным кредо был успех. «Одна плохая программа – и вы за бортом».

Ему требовались дополнительные сведения, которых не было в статье. В нашем распоряжении оставалось пять с половиной часов полета, за вычетом времени на заполнение анкет, просмотр кинофильма, завтрак и обед.

– Валяйте! – сказал он.

Стоунхендж I представлял собой кольцевой ров диаметром 105 м и с разрывом на северо-восточной стороне; к нему также относятся два меловых вала (один снаружи рва, а другой внутри), ямы от столбов, кольцо из 56 ямок и несколько больших поставленных вертикально камней.[7]

Ров специально не копали – он просто был источником строительного материала. При выламывании мела образовались канавы разной длины и ширины, после чего оставшиеся перегородки были разрушены и получился ров. Вскоре после его завершения он начал заполняться всяким мусором, а также землей в результате неизбежной естественной эрозии. Об этом свидетельствует пестрый характер обнаруженных в нем предметов: сломанные инструменты строителей (кирки из оленьих рогов, совки из бычьих лопаток), глиняные черепки и обглоданные кости.

Современные студенты попробовали копать мел с помощью кирок из оленьего рога и костяных совков. Это очень непросто. Мел из мелового откоса приходилось выламывать кусками, вбивая в него острый отросток рога. Затем обломки сгребались в кучу, насыпались в корзину при помощи плоской бычьей лопатки и переносились на нужное место. За девятичасовой рабочий день здоровый молодой человек или девушка успевает таким способом добыть и доставить на место три четверти кубометра этого мела или чуть-чуть больше.

Для возведения валов строители Стоунхенджа должны были выкопать около 2800 кубометров мела, что потребовало бы десять человеко-лет.[8] Внешний вал имел в ширину 2,5 м, а в высоту 0,7–0,9 м; ширина внутреннего составляла 6 м, а высота – 1,8 м. Откос его был очень крутым. При взгляде из центра вал представлялся ослепительно белой стеной, причем верхний его край был, по всей вероятности, выровнен, чтобы создать искусственный горизонт.

Если наша астрономическая теория верна, то по мере приближения к Пяточному камню меловая стена должна была становиться выше, но так это было на самом деле или нет, теперь установить невозможно. Эрозия давно уже разрушила вал, и от него в наши дни остался лишь заросший травой неровный кольцевой бугор высотой менее полуметра.

Кольцо из валов и рва охватывало площадь, примерно равную площади гомеровской Трои. И кстати, когда Генрих Шлиман упорно рвался к золоту Трои, его рабочие с помощью кирки и лопаты переместили за три года около 250 тысяч кубометров земли.

Пяточный камень был установлен снаружи, примерно в 27 м к северо-востоку от входного разрыва в валах. Высота его от основания до вершины превышает 6 м, и весит он 35 т. Строители Стоунхенджа доставили его за 32 км с Марлборо-Даунc – достижение для этой мегалитической культуры не столь уж сверхпоразительное. Это песчаник, но в отличие от остальных находящихся здесь монолитов он не обработан инструментами. Название «Пяточный» (английское heel) может быть связано с выбоиной на нем, носящей название «Пята монаха», или же с уэльским словом «хейил», означающим «Солнце».

Возможно, во входном разрыве тоже стояли камни. Археологи обнаружили тут две большие ямы (D и Е), а кое-какие «отрывочные заметки» Иниго Джонса, придворного архитектора короля Якова I, как будто указывают, что в начале XVII в. там стояли четыре камня.

Не исключено, что в их число входил «Эшафот» (№ 95) – он либо занимал яму Е, либо лежит теперь поперек той ямы, в которой некогда был установлен. Местные гиды повергали туристов в приятный ужас, указывая на прорезающие его бороздки (возникшие естественным путем и сильно сглаженные дождями, а также – с тех пор как камень упал – подошвами посетителей) и сообщая, что по ним «бежала кровь горячая друидами закланных жертв». Разве Цезарь не пишет в «Записках о галльской войне» о том, как друиды использовали «огромные фигуры, члены которых, сплетенные из прутьев, они наполняют живыми людьми и зажигают, так что эти люди гибнут в пламени»? О эти плетеные клетки для человеческих жертвоприношений! Да, Цезарь, безусловно, поведал об этом, но к тому времени, когда Цезарь вторгся в Британию, Стоунхендж уже лежал в развалинах, а друиды, о которых он пишет, были кельтами и жили на тысячу лет позже эпохи Стоунхенджа.

Стоунхендж 1 – наиболее раннее и примитивное из всех этих сооружений, и тем не менее он уже содержал безупречный круг из лунок Обри диаметром 87 м, разделенный на 56 равных частей; он далеко не так прост, если взглянуть на него с астрономической точки зрения. Для людей, не знавших письменности и живших на две тысячи лет раньше Евклида, это уже было немалым достижением в области практической геометрии. А кроме того, этот круг свидетельствует о том, что для них такое число было осмысленным. У племен, незнакомых с письменностью, счет часто ограничен количеством пальцев на руках и ногах – число более десяти воспринимается как «много». А строители Стоунхенджа сознательно разделили круг на 56 частей.

Ямы эти были еще чуть заметны в XVII в., когда на них обратил внимание Джон Обри. Теперь же их не видно вовсе – только ровный дерн без каких-либо следов. Лунки от № 33 до № 54 отрыты не были. Их обнаружили, простукивая землю молотом и определяя на слух более мягкие места.[9] В холодные зимы на дерне там, где он скрывает эти лунки, появляются небольшие бугорки.

После раскопок подполковника Уильяма Холи в 20-х гг. нашего века английское правительство больше никому не давало разрешения на раскопки – и поступало совершенно правильно. С каждым десятилетием наука получает все новые методы и способы исследования, а тайны, скрытые дерном, могут подождать. Со времени Холи мы получили радиоуглеродный способ датирования древесного угля, термолюминесцентный способ датирования гончарных изделий и новые подробно разработанные системы каталогизации и описания археологических находок буквально сантиметр за сантиметром. В будущем мы получим ультразвуковые, электрические и другие методы исследования, не связанные с разрушением изучаемого объекта, которые позволят нам без всяких раскопок установить, что именно скрыто под дерном. Раскопки можно произвести только один раз, и при этом археолог сам уничтожает необходимые ему данные. (Однажды я видел, как ученый бросил пустую сигаретную пачку в яму, которую затем засыпал раковинами и всяким мусором. Это произошло в Ипсвиче, штат Массачусетс, на мусорной свалке береговых индейцев, датируемой пятисотым годом нашей эры и хранившей кварцевые наконечники для стрел, черепки с «веревочным» орнаментом и птичьи кости. Пачка должна была послужить предостережением для будущих исследователей: «Внимание! Археологические слои здесь нарушены!»)

Каждая лунка Обри была круглой с отвесными стенками и ровным дном и имела в глубину от 0,6 до 1,2 м. Диаметр их достигал 1,8 м, а максимальное отклонение центров от математически правильной окружности не превышало 53 см. Лунки эти были вырыты с помощью оленьих рогов и бычьих лопаток, а затем снова засыпаны меловыми обломками. Чтобы вырыть такую лунку, а потом ее засыпать, требовалось около двух человеко-дней.

– А зачем они это делали? – спросил режиссер.

Стюардесса, родом из штата Айова, собрала бокалы из-под мартини. Перед нами поставили обеденный поднос с приборами, ледяными, как стратосфера, и блюдом, пышащим жаром, как духовка. Мы занимали два сиденья, а на третьем у прохода лежали фотографии, всякие бумаги и развернутый большой план Стоунхенджа.

– Не знаю. Тут вообще очень трудно ответить на вопрос «зачем». Холи утверждал, что в этих ямах стояли камни, позже убранные. Он нашел обугленные кости – человеческие. Следовательно, там происходила кремация. Он нашел также костяные булавки – для волос, я полагаю, – и каменные осколки, словно туда сажали каменные «семена». В большое недоумение всех привел вырезанный из мела шар, который был найден в лунке № 21. Как вам известно, согласно моей теории, лунки были компьютером, счетным устройством. Годы отсчитывались с помощью камня или какой-нибудь другой метки, которую каждый год перекладывали по кругу из лунки в лунку. Может быть, этот меловой шар и служил такой меткой. А закапывать его могли для того, чтобы не переложить по ошибке куда-нибудь еще до истечения года. Погребенный священный символ, эмблема Солнца.

Стоунхендж I был в археологическом смысле слова сменен Стоунхенджем II; при этом строители добавили Аллею, кольцевую канаву вокруг Пяточного камня и (предположительно) четыре опорных камня, образующих большой прямоугольник № 91 – № 94, а также ямы в точках В и С. В этот период – между 2000 и 1800 гг. до нашей эры – в Стоунхендж с гор Преселли в Уэльсе были доставлены голубые камни: не менее 82 камней, перевезенных на 400 км.

Можно возразить, что опорные камни, правда, появились позже рва,[10] но не намного позже, и в действительности образованный ими прямоугольник входил в Стоунхендж I, а не в Стоунхендж II или III.

Но в любом случае положение этих четырех камней имеет астрономический смысл. Проведенные через них линии, параллельные линии центр – Пяточный камень, указывают на точки восхода и захода Солнца в день зимнего и летнего солнцестояния, но кроме того, эти камни размечают места восхода и захода Луны, причем выделяют все поворотные точки 56-летнего лунного цикла.

Человек, стоявший у камня № 91, видел, что Луна достигла своего крайнего северного положения, когда она заходила над камнем № 94. Год за годом Луна постепенно отступала, заходя на несколько градусов ближе к камню № 93. Через девять зим место ее захода оказывалось за камнем № 93. Затем она начинала смещаться в обратном направлении, и через 19 лет (а точнее говоря, через 18,61 года) точка ее захода вновь оказывалась на продолжении длинной стороны прямоугольника № 94 – № 91. И точно так же изменялось место летних лунных заходов, если смотреть на него на восток от камня № 93.

Что сталось с камнями № 92 и № 94? Тот же вопрос можно задать о камнях В, С, D и о некоторых других. Холи обнаружил следы давления на дне некоторых из этих ям, доказывающие, что там когда-то стояли камни. Ну, а камни, исчезнувшие из других мегалитических сооружений – из колец в Эйвбери и в Уэст-Кеннете? Историки рассказывают, что в Эйвбери камни старательно разбивались – их нагревали, раскладывая вокруг них костры, обливали холодной водой, чтобы они растрескались, и били кузнечными молотами. Мегалиты считались обиталищем злых сил. Сто лет назад было модно брать напрокат молоток в Уэст-Эймсбери, чтобы отколоть на память кусочек Стоунхенджа. К тому же средневековые фермеры и крестьяне использовали это сооружение как источник строительного камня. (В настоящее время Стоунхендж охраняется при помощи множества крохотных подземных микрофонов, окружающих его, точно минное поле. Они регистрируют по ночам вибрацию почвы от шагов – «даже собаки».)

Аллея направлена на точку солнечного восхода в день летнего солнцестояния. По сторонам выровненной дороги такой же ширины, как шоссе с четырехрядным движением, тянутся рвы и валы. Дорога эта ясно видна на аэрофотоснимках и была прослежена до городка Уэст-Эймсбери, почти до реки Эйвон. Голубые камни, привезенные по Эйвону, тащили дальше по этой священной дороге – таков был заключительный этап их долгого пути. В то время Аллея должна была производить внушительное впечатление – эта широкая белая полоса, мягко изгибающаяся на равнине.

Вход был слишком узок для Аллеи, и его расширили на 7,5 м, завалив меловыми обломками восточный отрезок рва. По моей оценке, на строительство Аллеи было затрачено 18 000 человеко-дней. Этот расчет не включает узкого рва, выкопанного вокруг уже установленного Пяточного камня, и расчистку местности от деревьев и кустов.

За две тысячи лет до возведения стены Адриана варвары доказали, что они могут строить дороги, не уступающие римским. Аллея абсолютно пряма там, где ей следует быть прямой, выровнена и широка. Римские дороги предназначались для прохода армий и проезда колесниц – для завоевания, торговли и управления. Британцы эпохи неолита не пользовались колесом. Возможно, они, подобно индейцам Центральной Америки, знали о нем, но не находили ему применения. Во всяком случае, ничего хотя бы отдаленно похожего на повозку от них не осталось. Но если бы возникла настоятельная необходимость – скажем, для целей завоевания, – дорогу эту можно было бы протянуть дальше хоть до Шотландии. Строители Стоунхенджа, несомненно, обладали немалыми инженерными способностями.

Недавно через холм к северу от Стоунхенджа было проведено новое шоссе. Ножи бульдозеров и грейдеров обнажили древние кольца – ямы из-под столбов и камней. Спешно вызванные археологи сделали необходимые записи, после чего дорожные работы были продолжены.

Старая дорога в Бат, проходящая у самого Пяточного камня, строилась вручную, примерно так же, как неолитическая Аллея. На первый взгляд она кажется прямой, но, если посмотреть внимательнее, можно увидеть, что возле камня она на несколько шагов отклоняется. Счастливая погрешность! Если бы камень был разбит, а его яма исчезла под полотном дороги, теорию о том, что Стоунхендж ориентирован на точку солнечного восхода, уже нельзя было бы проверить.

Голубые камни (по цвету вовсе не голубые) принадлежат к пяти типам – долериты, риолиты, оливково-зеленый вулканический туф, коуштонский песчаник и известковый туф. Если не считать того факта, что, облитые водой, они приобретают серовато-зеленый оттенок, все эти камни объединяет лишь одно: эти пять пород соседствуют в горах Преселли на Пемброкском полуострове в Уэльсе. Поскольку это ближайшее к Стоунхенджу место, где встречаются все такие камни, представляется естественным предположить, что голубые камни доставлялись именно оттуда. Во время второго этапа строительства, если судить по ямам, голубые камни предполагалось установить двойным кольцом в форме колеса с 38 спицами. Число 38 можно рассматривать как два полукружия из 19 спиц каждое. Замыкал этот круг большой камень (от которого теперь осталась только яма), расположенный в стороне, диаметрально противоположной входу. Если астрономическая теория верна, это кольцо должно было служить дополнительным счетным устройством для прослеживания лунных циклов – 19 плюс 19 в сумме составляют именно 38. Но это менее точно, чем число 56 в кольце Обри. Тут больше подошло бы число 37 (2?18,61 = = 37,22). Был ли то мегалитический ляп? Это лишь предположение некоторых ученых, причем недоказуемое, поскольку ответ мы найти не в состоянии. Но в чем бы ни заключались намерения строителей, двойное кольцо из голубых камней они не закончили. В западной части окружности ямы вообще выкопаны не были.

Стоунхендж III – это то, что мы видим сейчас: подкова из голубых камней, кольцо из голубых камней, сарсеновое кольцо из тридцати арок, лунки Y и Z и трилиты…

– А что это такое?

Стюардесса убрала киноэкран. Буфет был загроможден пустыми подносами. Пассажиры стояли в проходе, опираясь о спинки сидений, и разговаривали о лондонском Тауэре, о «Фоли-Бержер», о цене ирландского виски. Кое-где, мягко освещая салон, горели лампочки для чтения.

– Греческое слово «трилитон» означает «из трех камней», – ответил я. – Массивным глыбам придавалась нужная форма, их обрабатывали и устанавливали в ямах, вырытых в мелу, так что они поднимались над землей метров на шесть. Камень № 56, крупнейший из обработанных вручную монолитов Англии, весит тонн пятьдесят. У вертикальных плит верх оббивался так, что оставался небольшой зуб или шип, который входил в полукруглое гнездо на поперечной плите.

– Ну, все понятно. Два ставились прямо и накрывались третьим.

– Да, но не как арки, через которые можно ходить. Гораздо теснее. Смотровые щели, и только.

Я показал ему фотографию в «Пари-матч». Нагая стоунхенджская богиня тщетно пытается протиснуться в щель.

Пять трилитов были установлены в виде подковы. Огромный трилит в ее вершине достигал в высоту 7,5 м, считая с поперечной плитой; высота следующих равнялась 6,6 м, а трилиты в концах подковы были высотой 6 м. Три сохранились полностью, а два упали. Трилиты были окружены кольцом сарсенов (слово это, возможно, означает «языческий камень»). Эти 30 вертикальных монолитов были соединены наверху поперечными плитами, которые удерживались на месте с помощью гнезд и шипов.

Вертикальные сарсены установлены так, что их внутренние плоскости лежат на окружности диаметром 29,7 м, причем средняя ошибка составляет 10 см. Промежутки между вертикально поставленными сарсенами все одинаковы, если не считать промежутка между камнями № 1 и № 30, который сделан шире, чтобы особо выделить солнечный восход в день летнего солнцестояния, наблюдаемый из центра. Можно только «изумляться уменью подгонять огромные глыбы камня друг к другу, точно деревянные доски. А соединение шип – гнездо скорее ассоциируется у нас с работой краснодеревщика, чем с трудом каменщиков, в распоряжении которых были только кувалды из круглых камней, чтобы отбивать осколки и дробить их. Идея же свободно лежащих перекладин совсем уж ошеломляет – во всей доисторической Европе не найдется ничего подобного. Львиные ворота в Микенах были воздвигнуты на несколько веков позднее, каменные сооружения майя и Тиауанако – еще гораздо позже. «Хендж», согласно наиболее правдоподобному толкованию, означает «висящий в воздухе», как Вавилонские сады. Генри Хантингдонский, самый ранний английский хронист, указал, что название это описывает камни, которые «словно висят в воздухе». Если его строители хотели поразить зарождающуюся цивилизацию континента «бесспорной новинкой» в области архитектуры, они сделали правильный выбор.

Если смотреть через трилиты, то сквозь арки сарсенового круга видны важнейшие точки восходов Солнца и Луны, а также их заходов. Место захода Солнца в день зимнего солнцестояния видно сквозь гигантский трилит № 55 – № 56. Следующий трилит, № 53 – № 54, отмечает крайние положения полной Луны, когда она восходит в день, ближайший к 21 июня. Через этот трилит наблюдатель видел в сарсеновом кольце два промежутка. Северный из них, № 8 – № 9, дает то же направление, а следовательно, и тот же вид, что и линия № 91 – № 93 в более раннем прямоугольнике опорных камней; а № 9 – № 10 повторяет азимут № 92 – № 93. Симметрично расположенный трилит № 57 – № 58 отмечает крайние положения полной Луны, когда она заходит в день зимнего солнцестояния, № 51 – № 52 указывает через промежутки в сарсеновом кольце на точку солнечного восхода в день зимнего солнцестояния, а № 59 – № 60 – в день летнего солнцестояния.

Для такого древнего сооружения это замечательные свойства. Они выявлены с помощью электронной вычислительной машины, расчеты которой опирались на карты и схемы. Я доказывал, что все эти астрономически значимые направления были результатом сознательного целеустремленного планирования, поскольку одни и те же явления, связанные с Солнцем и Луной, отмечены как в прямоугольном Стоунхендже I, так и в подковообразном Стоунхендже III. Единичный случай – это материал для гипотез, но повторение – это уже подтверждение.

Режиссер откинулся на спинку кресла, постукивая карандашом по зубам. Он начал думать о проверке других направлений, помимо тех, в которых фигурирует знаменитый Пяточный камень. Ему хотелось заснять Солнце и Луну сквозь трилиты и летом, и зимой: через три с половиной тысячелетия вновь воскресить былое.

После установки трилитов произошел еще один, последний взрыв строительной деятельности, закончившейся только в 1500, а то и в 1400 г. до и. э. Затем, по-видимому, Стоунхендж был заброшен, его перестали использовать из-за того, что климат изменился и из средиземноморского стал современным английским.

Голубые камни были помещены в центре овалом, а затем убраны оттуда и установлены между сарсенами и трилитами неправильным кругом, часть которого сохраняется и сейчас. Девятнадцать голубых камней были установлены подковой внутри трилитов. Эти камни тщательно обработаны – лучше всех остальных камней в сооружении.

Р. Д. К. Аткинсон, профессор Университета Южного Уэльса, выдвинул догадку, что на этом этапе голубые камни предполагалось установить в лунках У и Z. Но если у строителей и было такое намерение, они его не осуществили. Лунки № 29 У и № 30 Z были выкопаны и оставались пустыми, пока ветер не засыпал их землей. Раскопки показали, что земля в лунках рыхлая, сдута туда ветром, а на дне некоторых из них было найдено по осколку голубого камня. Был ли этот осколок символом целого камня? Или кусочком, посаженным для того, чтобы из него вырос камень? Собственно говоря, осколки камней Стоунхенджа были обнаружены под дерном на значительной площади. Может быть, их разбрасывали во время каких-то обрядов? Строители Стоунхенджа придавали этим камням огромное и, возможно, магическое значение; об этом свидетельствует и тот факт, что их доставили из самого Уэльса, и то, что их использовали в строительстве многократно. Не были ли эти камни разбиты на мелкие осколки неправильной формы самими строителями? Совершенно очевидно, что мы не можем возложить ответственность только на молотки XIX в. – осколки обнаруживаются и в глубоких слоях эпохи Стоунхенджа.

Кольца из лунок, круги из камней. В полном согласии с моей теорией характеризующие их числа связаны с лунными циклами: число 19 представляет собой первое приближение к 18,61, а 30 – целое число, ближайшее к числу дней в лунном месяце, которое равно в среднем 29,53. Первоначально я предположил, что по сарсеновому кругу перемещали камень – на одну арку в сутки. Этот камень двигался вместе с Луной. Начните в полнолуние, обойдите весь круг, и в исходную точку вы вернетесь снова в полнолуние. Поскольку 30 – это все-таки далеко не 29,53, каждые два месяца необходимо было бы вносить поправку, возвращая камень на одну арку назад.

Другое дело – лунки У и Z. Используя лунки У в течение одного месяца (30 дней), а лунки Z – в следующем месяце (29 дней), человек, следящий за Луной, сохранял бы необходимую точность в течение нескольких лет.

– А кто его построил?

Во всяком случае, не одна какая-то группа и не один индивидуальный гений. Постройка и перестройка Стоунхенджа длилась более 500 лет – срок жизни двадцати пяти поколений. За это время сменилось несколько культур, которые можно опознать по характерным предметам – по глиняной посуде, инструментам, украшениям, по обычаям, отразившимся в способах погребения, и по сохранившимся черепам, поскольку одни из строителей были брахицефалами (широкоголовыми) и другие – долихоцефалами (длинноголовыми).

У археологов есть термин «культурная линза». Люди, связанные общей системой идей, живут и умирают, а после них в земле на обширной площади остаются предметы их обихода. Затем все это покрывается сверху остатками следующей культуры, и так далее.

Если культура не знает письменности, от нее остаются только эти предметы, затерявшиеся в земле по всему району обитания, – линза на определенной глубине в почве между слоями предыдущей и последующей культур.

Стоунхендж I был построен людьми энеолитической культуры, Стоунхендж II – носителями культуры бикеров, а Стоунхендж III воздвиг уэссекский человек. (Тут, как и в других своих печатных выступлениях, я имею в виду Homo sapiens без различия пола. Слово «человек» подразумевает тут человечество и оставляет равные права за мужчиной и женщиной, кроме тех случаев, когда конкретный материал требует уточнения. Мужчина каменного века носил ожерелья и прочие украшения. Женщина каменного века украшала себя точно так же и, возможно, принимала участие в руководстве племенем или даже возглавляла его. О конкретной роли мужчин и женщин в жизни племени мы пока не знаем ничего определенного.)

Каменный век охватывает в истории человечества огромный срок. В Англии были найдены каменные орудия, погребенные под глиной и галькой, которые оставили ледники. Ранний человек бродил и охотился здесь еще 500 тысяч лет назад, до наступления ледникового периода. Когда ледник покрыл Шотландию и половину Англии, охотники ушли в поисках дичи по перешейку на континент. Летом, судя по археологическим данным, люди вслед за стадами северных оленей, мамонтов и волосатых носорогов доходили чуть ли не до самой кромки ледников, зимой же население Англии сокращалось до 250 человек, а то и меньше.

Кроманьонский человек, прямоходящий, с плоским лицом, считается непосредственным предшественником современного человека Homo sapiens. Древнейшие из его останков датируются 30 000 г. до и. э., и их находят по всей Европе. К той же ветви принадлежал ориньякский человек (получивший свое название по местности во Франции, где в пещерах найдено много его орудий). Он выделывал маленькие кремневые рубила, резцы, орудия из кости, а также украшения; несколько таких украшений было найдено в Англии к югу от границы оледенения. Затем последовали граветиане, солютрейцы и мадленцы. Культурная линза кочевников-граветиан простирается от юга России до Испании.

Вскоре после 10 000 г. до и. э. перешеек исчез, и Северное море соединилось с Ламаншем. Теоретически говоря, теперь речь шла уже не о следовании за дичью, а о самой настоящей иммиграции. Тарденуазцы выкапывали себе на зиму землянки, а летом бродили по холмам, охотясь с помощью привезенных с континента собак. Любители пляжей азильцы селились на морском берегу. Их культура основывалась на рыболовстве, и члены этого племени редко охотились внутри страны. Носители мезолитической (среднего каменного века) маглемозийской культуры трудолюбиво изготовляли каменные и костяные орудия для обработки дерева и для охоты. Судя по всему, они не сидели сложа руки.

В неолите мир принадлежал кроманьонцу. Он активно воздействовал на окружающую среду. Он расчищал землю от лесов и кустарника, он сажал семена и собирал урожай, он выводил породистый скот и запирал его в загоны – для этого он строил круглые земляные ограды на вершинах холмов. Он выработал искусство передвижения огромных камней.

Неолитические люди, неся с собой свои методы работы и представления о мире, обосновались в Англии около 3000 г. до и. э. В течение тысячелетия они трудились, расчищая леса, строя селения и земляные могильники. Культура, сложившаяся к концу этой эры, археологически классифицируется как энеолитическая. Это была высшая точка расцвета каменного века в Британии, после чего наступил бронзовый век. Стоунхендж I относится к энеолитической культуре.

Нам трудно реконструировать эти культуры сколько-нибудь подробно. Они известны только как ученые ярлычки и рассматриваются с сугубо современной точки зрения.

Флэндерс и Суонн, два остроумных юмориста, высказались по этому поводу в одной из своих бродвейских программ. Главного архитектора Стоунхенджа допекает человек с улицы, который против возведения этой постройки. Она портит пейзаж и наносит вред окружающей среде. «Разве вам не известно, что это – последнее нерестилище мамонтов в здешних краях?» Когда архитектор обливает его презрением, он немедленно ставит его на место: «Что я, неолитический, что ли? Я энеолитический. к вашему сведению. У меня есть даже два полированных топора и костяное орудие неустановленного назначения!».

«Харперс мэгезин» выдвинул идею раскопок Нью-йоркского могильника. В результате этих раскопок там было якобы найдено множество осколков выветренного стекла с надписью «Кока-кола». Эта культура простиралась до Чикагского могильника и даже дальше. Один из копателей будущего заявил, что линза культуры кока-колы охватывает весь земной шар. Он копал повсюду, а в настоящее время растапливает образчики антарктического льда в поисках памятников культуры кока-колы для окончательного подтверждения своей теории.

Строители Стоунхенджа II принадлежали к культуре бикеров, получившей это наименование по называвшимся так своеобразным глиняным чашам для питья. В слое Стоунхенджа II найдены черепки таких чаш. Об этой культуре известно очень мало. Видных членов племени погребали поодиночке в круглых могильниках, которые называются тумулами или курганами. Могильники мужчин отличались по форме от могильников женщин, трупу придавалась сидячая поза, так что подбородок упирался в колени, и погребался он близко к поверхности земли вместе с суетными земными ценностями – золотыми, янтарными и гагатовыми украшениями. Эти зеленые холмики, которыми изобилует Солсберийская равнина, теперь охраняются законом. В прошлом богатые бездельники развлекались раскопками в поисках кладов и особенно сокровищ бронзового века.

Стоунхендж III относится к раннему бронзовому веку. Раскопки показывают нам уэссекскую культуру, люди которой задумали, воздвигли и использовали каменный Стоунхендж. Энеолитическая, бикеровская, уэссекская – вот какие культуры вместе создали вечный шедевр, памятник умственного и физического труда, длившегося полтысячи лет.

Поэт Майкл Дрейтон писал:

«Надежды предал ты создателей своих —

Забыл их имена, молчишь о жизни их».[11]

Эти люди остались безымянными. Об их мыслях почти невозможно догадаться. Мы можем попытаться проникнуть в первобытное сознание, занявшись астрономо-детективной работой. И опять-таки лишь раскопки дают нам скудные факты о том, как они жили, как умирали и какова была их общинная жизнь.

Уэссекцы были деятельным и хорошо организованным народом – земледельцами, рудокопами, торговцами. Почти наверное их отличала крепкая социально-политическая организация, поскольку у них существовал богатый правящий класс. В могильниках их правителей мы находим образчики этого богатства – янтарный диск в золотой оправе, гагатовые ожерелья из Шотландии, бронзовые, золотые и янтарные амулеты, балтийский янтарь, шкатулки, инкрустированные золотом, голубые фаянсовые бусы из Египта, парадное бронзовое оружие.

Уэссекская культура была настолько деятельной и организованной, что ее представители смогли замыслить и создать Стоунхендж – восьмое чудо древнего мира, жемчужину архитектуры, вызывающую своей мощью благоговение и страх, таинственно-прекрасную, потрясающее достижение строительного искусства, точно отвечающее своему назначению, загадочное для последующих поколений, обсерваторию, компьютер, воплощение астрономических знаний, накопленных за все предыдущие века.

– А как они это сделали, профессор?

В салоне стояла тишина. Пассажиры спали, укрывшись оранжевыми одеялами. Внутри – пригашенный свет, снаружи – непроницаемая тьма. Стюардессы болтали в буфете у нас за спиной. Мы летели над побережьем Уэльса, начиная длинный пологий спуск, который приведет нас в Лондонский аэропорт.

– Вы спрашиваете о том, как они его воздвигли или как спроектировали?

– Построили.

– Четырех-пятитонные глыбы голубых камней переносились, скатывались и спускались с гор Преселли в естественную гавань Милфорд-Хейвен, а оттуда их везли на барке или на плоту по Бристольскому заливу через эстуарий Северна в реку Эйвон. Этим путем было перевезено по меньшей мере 82 монолита. Бикеры разыскивали камни, быть может, таким же образом, как аргонавты, повсюду искавшие Золотое руно. Казалось бы, вполне подходящие глыбы можно было найти гораздо ближе, но что-то гнало их в Преселли.

Есть ли крупица правды в легенде о магии, которую рассказал в XII в. Джоффри Монмутский? Легенды нельзя считать весомыми научными доказательствами. Согласно Джоффри,[12] Мерлин сказал королю Амвросию (некоторые называют Амвросия отцом короля Артура, хотя другие предполагают, что он был отцом Утера Пендрагона, которого третьи считают дядей Артура):

«… пошли за Пляской Великанов, что в Килларосе, на горе в Ирландии. Ибо камни эти таковы, что в нынешнем веке не мог бы их поставить никто, если только не будет ум его велик в меру его искусства. Ибо огромны камни эти, и нигде нет других наделенных равной силой, а потому, поставленные кольцом вокруг этого места, как стоят они ныне, простоят они тут до скончания века… в этих камнях скрыта тайна, и целительна сила их против многих болезней. Великаны в старину принесли их из дальних пределов Африки… и среди них нет камня, не наделенного силой волшебства».

Джоффри затем увлекательно рассказывает о битве за эти камни и об их перевозке по морю. Канаты и веревки не смогли сдвинуть их с места «ни на волос», но волшебник Мерлин «собрал свои собственные машины» и сумел сделать это.

Но что бы ни говорилось в легенде, часть пути камни должны были действительно проделать по морю. Дерево во влажном английском климате не сохраняется, и от судов, построенных за две тысячи лет до нашей эры, не осталось никаких следов. Однако переселение через Ла-Манш (предметы культуры бикеров обнаруживаются и в Англии, и на континенте, а Стюарт Пиготт, археолог из Эдинбургского университета, выявляет связи уэссекской культуры с французской Бретанью) достаточно убедительно свидетельствует об умении плавать по морю.

Гипотеза о том, что голубые камни всех пяти пород отыскивались раздельно и ближе к Стоунхенджу, не кажется убедительной. В длинном могильнике неподалеку от реки Уайли был найден обломок долеритового голубого камня. Раз его положили в могилу, значит в глазах хоронивших он обладал магическими свойствами. Возможно, он откололся во время перевозки монолита. По мнению специалистов, это позволяет с уверенностью уточнить маршрут перевозок следующим образом: вверх по бристольскому Эйвону, 25 км волоком до реки Уайли, вверх по солсберийскому Эйвону и, наконец, последний этап от Эймсбери по ориентированной на солнечный восход дороге – Аллее – к месту постройки.

Плавание по морю и рекам было трудным и рискованным, перетаскивание каменных глыб по суше требовало неимоверных усилий. Колеса в распоряжении строителей не было, и группа рабочих тащила глыбу по временным дорогам с помощью деревянных катков, изготовленных каменными теслами.

Еще сложнее была доставка каменных сарсеновых глыб с Марлборо-Даунса, где эти угрюмые 50-тонные громады лежали, глубоко уйдя в землю, словно приросшие к ней навсегда. И те, кому предстояло их перевозить, могли только потребовать «еще катков» и «еще людей». Валун неправильной формы, вроде Пяточного камня, потребовал бы для спуска плоских салазок.

Это перетаскивание попробовали повторить теперь. На каждую тонну веса требуется 16 человек при условии, что уклоны не круты – не больше чем 1:15. В этом случае для перетаскивания сарсеновой глыбы требуется 800 человек, не считая множества помощников, которые расчищают путь и переносят оставшиеся сзади катки, чтобы снова подложить их под камень. Доставка 75 камней (30 вертикальных, 30 поперечин и 15 камней в пяти трилитах), должно быть, стоила много крови, труда, слез и пота.

Геолог Патрик Хилл из Карлтонского университета (Канада) определил «путь наименьших усилий»: от каменоломни, находившейся на Даунсе к югу от реки Кеннет, 5 км вниз по склону в долину Пьюзи и через нее, а затем водой по мелкому Эйвону. Аткинсон склонен принять путь, впервые предложенный в 1747 г. Джоном Вудом, – по его мнению, камни добывались в скалах Грей-Уэзер, к северу от реки Кеннет, а путь их вел через Эйвбери, этот второй по важности памятник культуры бикеров, где они на мерлиновский манер магическим образом наделялись волшебным свойством исцелять и колдовской силой.

Когда глыбы песчаника доставлялись в Стоупхендж, их поверхность обрабатывали и сглаживали, хотя первичная грубая обработка, несомненно, должна была производиться в каменоломне на Даунсе. Большие куски отсекались с помощью нагревания, охлаждения и ударов молотом – то есть тем же методом, с помощью которого средневековые обитатели Эйвбери разбивали эти камни полностью.

«Тонкая» обработка, которая следовала за этим, была очень медленным процессом. Человек садился на монолит верхом и брал в руки молот – самый обычный камень весом килограммов в 20–25. Бах! Во все стороны летела мелкая каменная пыль. Через несколько часов такой обработки возникала узкая бороздка, за ней вторая. Гребень между бороздками в свою очередь разбивался, и поверхность сглаживалась путем трения камнем о камень. Эта обработка, которую туристы, обегающие Стоунхендж за 10 минут, даже не замечают, потребовала, видимо, около 60 тысяч человеко-дней.

Монолиты опускались нижним концом в яму, а затем ставились вертикально с помощью веревок и шестов. Аккуратно подогнанные поперечины поднимались вверх с помощью деревянных башен, согласно с одной теорией, или же втаскивались по временным земляным насыпям на египетский манер, согласно другой, и опускались на свое место на верхушках вертикальных камней. Вся работа по строительству, согласно оценке, должна была потребовать около 1 497 680 человеко-дней.

Это был поистине самоотверженный труд, дружные усилия всей общины, движимой единым духовным порывом. Каждым отдельным человеком владело необоримое стремление, вдохновенное желание достичь того, что прежде было недостижимо, построить сооружение, которое, как выразился Генри Джеймс, «так же одиноко возвышается в истории, как и на этой необъятной равнине».

– Зачем они это делали?

– Чрезвычайно важный и очень трудный вопрос, выявляющий те вехи, которые, как выразился К. В. Керам, соединяют будущее человека с его 500-тысячелетним наследием. Астрономия предложила частичный ответ. Одним из главных побудительных моментов был бог-Солнце – прославленный древнеегипетский Ра, перуанский Кон-Тики. Полных пять веков строители Стоунхенджа – сначала люди энеолита, потом бикеры, а затем уэссекцы – наблюдали Солнце и Луну, открывали тайны окружающего мира, прослеживали периодичности, предсказывали опасное время затмений. Гигантское сооружение создавалось в соответствии с этой астрономическо-математической схемой, хотя, по всей вероятности, ее сложная научная основа оставалась скрытой от воздвигавших его простых тружеников. Замысел во всех подробностях был известен только сословию жрецов. Но как ни величавы Солнце и Луна, сами по себе эти небесные тела не могли послужить столь мощным стимулом.

До открытия тесной связи Стоунхенджа с астрономическими явлениями считалось, что его строительство определялось чисто религиозными побуждениями. Не друидизмом – это была кельтская религия, и появилась она позднее. И не зарождающимся христианством. И не иудаизмом, хотя два-три автора и выдвигали аргументы л пользу таких гипотез. Нет, это была религия, сущность которой для нас утеряна.

Еще один возможный побудительный мотив – вера в бессмертие души, забота о загробной жизни. Именно это стремление обеспечить себе жизнь в потустороннем мире привело к созданию пирамид и мавзолея в Галикарнассе – двух из семи чудес древнего мира. Следы кремаций были обнаружены в лунках Обри и рядом с ними. Стоунхендж находится в центре широкого поля крупнейших могильников – в радиусе 4 км их насчитывается 350. Он вполне мог быть обителью душ усопших.

Осознание окружающего мира, религия, жизнь и смерть – каков был синтез, слияние этих тем в тогдашней культуре?

Самолет летел теперь над Солсберийской равниной, за 10 минут покрыв весь тот путь от гор Преселли, который голубые камни на катках и плотах проделывали примерно за столько же лет.

История обеспечивает нас точными датами – год, месяц, день. Доисторический период не знает дат. Лауреат Нобелевской премии Уиллард Либби разработал метод датирования органических веществ – радиоактивные часы. Углерод-14 – это один из естественных загрязнителей атмосферы, возникающий благодаря воздействию космических лучей. Его поглощают растения, он попадает в пищу животных и людей и становится частью культурных наслоений. Количество С¹⁴ в кости или в древесном стволе уменьшается из года в год, и соотношение количества С¹⁴ и нормального углерода С¹² позволяет определить возраст органических остатков. По истечении 70 000 лет количество этого радиоактивного изотопа углерода уменьшается настолько, что он уже больше не поддается обнаружению и часы останавливаются.

Кусочек древесного угля из лунки Обри № 32 был подвергнут анализу на радиоактивность. И с помощью расчетов, опиравшихся на знание периода полураспада углерода-14, была получена дата – 2000 г. до и. э. ± 275 лет. Образчики, взятые из других лунок, дали даты 2100–2200 г. до и. э. Согласно этим довольно приблизительным часам строительство Стоунхенджа началось в самом конце третьего тысячелетия до нашей эры. Что касается Стоунхенджа II и III, то олений рог из насыпи у основания одного трилита датируется примерно 1700 г. до и. э.

Эти даты хорошо согласуются с общей хронологией энеолитической, бикеровской и уэссекской культур, определяемой в других областях той же культурной линзы. Фаянсовые бусы из Египта времен фараонов в уэссекской могиле и бронзовые предметы, найденные в поздних бикеровских слоях, также вполне удовлетворительно вписываются в эти даты. Мы можем считать, что строительство первого сооружения началось где-то около 2200 г. до и. э., расцвета оно достигло в 1700 г. до и. э… а перестал использоваться и был заброшен Стоунхендж около 1400 г. до и. э.

Недавно Колин Ренфру из Шеффилдского университета пересмотрел датировку Стоунхенджа, отодвинув принятые даты еще на пятьсот лет в прошлое. Он утверждает, что такая поправка необходима ввиду изменения содержания С¹⁴ в атмосфере по сравнению с 3000 г. до и. э. Если это так, то оказывается, что Стоунхендж не менее, а может быть, даже более стар, чем пирамиды в Гизе. Однако на установленные компьютером направления это практически не влияет, потому что угол наклона земной оси на протяжении многих лет изменяется чрезвычайно мало. Если Стоунхендж мог служить обсерваторией столько тысяч лет назад, он может служить ею и сегодня.

При всей своей приблизительности радиоуглеродная датировка – значительный шаг вперед по сравнению с догадками хронистов, несмотря на то, что намерения у них были самые лучшие. Возраст Стоунхенджа имел тенденцию увеличиваться с каждым новым поколением писателей, с каждой новой догадкой. В XII в. Джоффри Монмутский указал 400 г. и. э., Иниго Джонс (1620) заявил, что это римская постройка, Обри в XVII в. назвал 500 г. до и. э., а Норман Локьер уже в нашем веке предложил 1850 г. до и. э. Так и кажется, что огромный возраст Стоунхенджа не укладывался в представлении тех, кто о нем писал, и сознание было способно приблизиться к истине только постепенно, через промежуточные ступени. Радиоуглеродный анализ непреложно устанавливает, что его возраст равен по меньшей мере 4100 лет.

Стоунхендж начал строиться в том же тысячелетии, что и Великая пирамида в Гизе, за несколько веков до того, как Хаммурапи составил свой кодекс, а Авраам согласно Библии обитал в Ханаане. Он был цветущим центром за 2000 лет до того, как достигла высшего блеска культура майя в Центральной Америке, и покров грустной тайны уже лег на него, когда Моисей отправился на поиски земли обетованной.

Самолет приземлился в Хитроу точно по расписанию. Был холодный зеленоватый рассвет. Мы отправились завтракать в лондонское отделение «Коламбиа бродкастинг систем», где должны были встретиться с операторской группой. И немедленно выехали караваном из трех машин в Солсбери, торопясь к знаменитой равнине. Место назначения – Стоунхендж.

– Любой ценой снимите этот солнечный восход!