Т. П. Федотова Л. Бухвостов

Т. П. Федотова

Л. Бухвостов

Московское зодчество последней четверти XVII – начала XVIII века, известное как московское, или нарышкинское, барокко, представляет собой интереснейшую страницу в истории русской культуры. Среди крупнейших мастеров этого времени, для творчества которых характерна оригинальность архитектурных композиций и неподдельная красота обильного, пышного убранства, имя крепостного мастера Якова Григорьевича Бухвостова занимает особое место. Его вдохновенный талант, богатая архитектурная фантазия, связанные с народными представлениями о прекрасном в «искусстве строить», во многом предопределили развитие архитектурной мысли раннепетровской эпохи.

Яков Григорьевич Бухвостов был крепостным окольничьего М. Ю. Татищева и происходил из простой крестьянской семьи подмосковной деревни Никольское-Сверчково Дмитровского уезда. Впервые его имя встречается в документах под 1681 г., где упоминается о торгах на постройку церкви Воскресения на Пресне. Здесь он назван как «Якушка Григорьев». Конкурентом Бухвостова оказался известный мастер Приказа каменных дел Осип Дмитриевич Старцев, которому и поручили постройку храма.

О творческой деятельности Я. Г. Бухвостова в 1680-е годы, к сожалению, ничего не известно. Но несомненно, что мастер вел какие-то крупные строительные работы, так как к 90-м годам XVII столетия он уже был признанным зодчим, которому поручается строительство весьма значительных архитектурных произведений.

1 января 1690 г. «Яков Григорьев сын Бухвостов» заключил подрядную на строительство келий в Моисеевом монастыре в Москве (здания монастыря, размещавшегося на углу Тверской и Моховой улиц, были снесены в конце 80-х годов XVIII века). Бухвостов осуществлял постройку вместе со своими ближайшими товарищами Иваном Парфеновым, Матвеем Федоровым, Прокофием Ивановым – крепостными из деревень, расположенных вокруг Ярославля и Костромы и славившихся каменщиками и кирпичниками.

Казалось бы, строительство в Моисеевом монастыре должно было целиком занять зодчего, но 16 мая того же года он заключает новый договор – на постройку стен и башен Ново-Иерусалимского монастыря. Это огромный по размаху архитектурный замысел. Сооружение стен и башен было закончено к 1694 г. Главные же «святые» ворота ансамбля с надвратной Входоиерусалимской церковью были построены к 1697 г.

Перед Бухвостовым стояла трудная задача – возвести стены с башнями вокруг сложного по объему и необычайного по декоративности собора. Зодчий, сохранив определенную свободу планировки монастырских стен, имеющих крепостной характер, объединил их едиными архитектурно-декоративными деталями. В плане стены монастыря представляют собой неровный семигранник с восемью башнями. Декоративному убранству стен отвечают и формы башен монастыря. Все они восьмигранные, за исключением одной – шестигранной. Декоративное решение стен и башен, осуществленное Бухвостовым, во многом предвосхитило приемы архитектурного убранства более позднего времени.

При возведении «святых» ворот с одноэтажными караульными и наместничьими палатами по сторонам и надвратной ярусной Входонерусалимской церковью Я. Г. Бухвостов оставил за собой лишь общее руководство. Ведение строительных работ было передано артели – Филиппу Иванову Папуге и его товарищам, братьям Емельяну и Леонтию Михайловым, крепостным из костромской деревни Тугариновой. Сам же Бухвостов с 1693 г. вел работы по строительству Успенского собора в Рязани.

В 1694 г. Я. Г. Бухвостов заключил новую подрядную – на строительство храма в подмосковном селе Уборы – усадьбе боярина П. В. Шереметева-младшего. Церковь села Уборы стала выдающимся образцом стиля московского барокко. Художественные принципы этого стиля нашли в произведении Я. Г. Бухвостова наиболее полное воплощение.

Спасская церковь села Уборы была построена в 1697 г., внутреннее же убранство закончено только в 1700 г. Об истории постройки храма и о тех архитектурных замыслах, которые зодчему не удалось до конца воплотить, можно судить по «делу», возникшему между заказчиком П. В. Шереметевым и строителем. Вести строительство в Уборах зодчий намеревался, как всегда, с артелью, в которую на этот раз входили его односельчане Михаил Тимофеев и Митрофан Семенов. Бухвостов обязался закончить постройку церкви с большим объемом художественных резных белокаменных работ в два строительных сезона, однако не уложился в этот срок из-за частых отлучек в Рязань, где шло сооружение Успенского собора. Против Бухвостова было начато «судебное дело». Зодчий был «посажен в колодничью палату за решетку». Но, понимая, что дальнейшее преследование мастера может окончательно сорвать строительство храма в Убоpax, Шереметев согласился на мировую.

В своей архитектурной композиции в Уборах Бухвостов вначале ориентировался на построенный в 1684-1688 гг. храм села Петровского-Дурнева (Дальнего) недалеко от Уборов. В этом необычном для своего времени сооружении традиционный четверик был скрыт выступающими вперед округленными притворами и алтарем. Однако в 1685 г. Шереметев потребовал изменить композицию и «делать четверик, а тот осмерик… делать на четверике». Это привело к значительному изменению первоначального творческого замысла Я. Г. Бухвостова. Можно предложить, что Шереметев потребовал пересмотра архитектурной композиции после возведения в Филях – подмосковной вотчине дяди молодого Петра I Л. К. Нарышкина – удивительного храма.

Спасская церковь села Уборы стоит в центре одной из излучин Москвы-реки, на вершине пологого холма, и ее стройный силуэт парит над всей окрестностью. Объемно-пространственная композиция храма представляет собой куб основной части, увенчанный тремя уменьшающимися кверху восьмериками и окруженный с четырех сторон разновеликими одноэтажными притворами и алтарем. Округлая форма трехлепестковых в плане приделов, завершавшихся ранее главами, придает архитектурному объему большую пластичность. Здание храма поставлено на невысокий парапет-гульбище.

Обильное белокаменное убранство придает храму большую живописность. Все резные детали, среди которых особенно выделяются сложные по форме наличники окон восьмериков, выступают на фоне оранжево-красных стен. Ленты цветочных гирлянд, обвивающих стволы колонн, тонкая пластика растительных мотивов белокаменных вставок парапета-гульбища неразрывно связывают постройку с окружающей природой.

Внутри храм производит столь же целостное впечатление, что и снаружи. Бухвостову удалось преодолеть массивность стен здания, расширив арки и придав им стрельчатые очертания. Это объединило притворы с центральной частью храма, зрительно расширив все внутреннее пространство.

В 1695-1698 гг. Бухвостов много строит в Рязани, однако он, несомненно, продолжает свою деятельность в столице и в подмосковных усадьбах.

К концу XVII века в вотчине Нарышкиных Троицком-Лыкове была построена удивительно изящная церковь. В синодике упомянуты имена строителей этого замечательного памятника: «Михаила да Митрофана, да Якова их господина». Следовательно, храм в Троицком-Лыкове строила та же артель, что и Спасскую церковь в Уборах, – Михаил Тимофеев, Митрофан Семенов во главе с Яковом Бухвостовым. Окончено строительство было в 1703 г.

Храм стоит на крутом лесистом берегу Москвы-реки. Подобно церкви в Уборах, он имеет невысокий подклет в виде террасы-гульбища. К трем дверям ведут широкие лестницы. Однако вместо центрической композиции зодчий избирает здесь композицию ярусной церкви с алтарем и западным притвором. Центральный кубический объем увенчан массивным восьмериком, на который поставлены еще два восьмерика, образующие башню с куполом. Алтарь и западный притвор также увенчаны главами, поставленными на двухъярусный восьмерик. Этот прием увеличил стройность архитектурных форм храма, подчеркнул башнеобразный характер его главного объема.

В декоративном убранстве храма Бухвостов перерабатывает полюбившиеся ему орнаментальные мотивы и увязывает их с композицией своего нового творения. Изысканное сочетание кирпича и белокаменной резьбы во всех элементах ордера придает храму в Троицком-Лыкове изящество, а обработка всех частей здания филенками и витыми колонками – удивительную пластичность. Белокаменная резьба покрывает наличники окон, колонки порталов, обрамляет восьмигранные окна-люнеты на южном и северном фасадах. С богатством белокаменной резьбы перекликается прорезной и кованый металл ажурных подзоров и крестов.

Связь внешнего облика и внутреннего пространства в храме Троицкого-Лыкова достигла у Бухвостова наибольшего совершенства. Стены внутри храма, прорезанные переходами и лестницей в виде золоченого балкона, ведущей на хоры, – были окрашены в алый цвет. Это выгодно оттеняло золоченый резной девятиярусный иконостас.

Все эти достоинства ставят церковь в Троицком-Лыкове в число лучших произведений московского барокко, дают возможность убедиться в незаурядном даровании автора, сумевшего в разработке единого типа небольшого вотчинного храма «под колоколы» создать различные по художественной выразительности памятники.

Храм в Троицком-Лыкове развивает на новой, более высокой художественной основе тип культового здания, известный нам по церкви Бориса и Глеба в селе Зюзине. Последняя была построена в 1688 г. в вотчине боярина Б. Прозоровского. Главный объем церкви поставлен на высокий арочный подклет. По сторонам его пристроены одинаковые по размеру западный притвор и алтарь. Все три объема увенчаны уменьшающимися кверху восьмериками. Окна церкви в Зюзине еще лишены пышных белокаменных наличников, характерных для памятников последнего десятилетия XVII века. Это придает зданию более скромный и утонченно-строгий характер по сравнению с храмами нарышкинского барокко.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что владелец Зюзина Б. Прозоровский был братом владельца и строителя храма в Петровском-Дальнем, на который вначале ориентировался Бухвостов при создании церкви села Уборы. Все это наводит на мысль, что автором храмов в Петровском-Дальнем и Зюзине, возможно, также является Яков Григорьевич Бухвостов, о деятельности которого в 1680-е годы нет документальных подтверждений. Для этого замечательного мастера характерна дальнейшая творческая разработка уже применявшихся ранее архитектурных приемов и декоративных форм.

С именем Я. Г. Бухвостова связывают церковь Ризположения на Донской улице, построенную в 1701-1708 гг. рядом с крупнейшим ансамблем Донского монастыря. Здесь зодчий вместо характерного для московского барокко ярусного культового здания избирает стройный объем простого четверика, имеющего прообразом деревянные клетские храмы. Увенчан четверик тесно поставленным пятиглави-ем, в котором вытянутые барабаны, прорезанные высокими окнами, вытянутые, граненой формы луковицы глав подчеркивают устремленность ввысь. Белокаменный портал и сложного рисунка наличники окон характерны для лучших произведений московского барокко. Внутреннее пространство здания залито светом их окон четверика и световых барабанов глав.

Появление подобного культового сооружения в творчестве Я. Г. Бухвостова вполне оправдано. Другой выдающийся мастер рубежа XVII-XVIII веков – О. Д. Старцев, чей творческий путь постоянно пересекался со строительной деятельностью Бухвостова как в Москве, так и в Рязани, в эти же годы строит церковь Николы на Болвановке у Таганских ворот. В ней Старцев также берет за основу тип клетского храма. Это дает возможность говорить о едином процессе развития московской культовой архитектуры на рубеже средневековья и нового времени.

Яков Григорьевич Бухвостов, как и большинство мастеров конца XVII – начала XVIII столетия – эпохи, открывшей широкие возможности для развития народных талантов, вышел из крестьянской среды. Яркий индивидуальный архитектурный почерк, вдохновенный талант и большое художественное чутье выдвинули Бухвостова в число ведущих зодчих московского барокко. Его произведения стали неотъемлемой частью архитектурной летописи столицы.

Церковь Троицы п Троице-Лыкове. Я. Бухвостов. 1698—1704

Церковь Знамения на Шереметевом подворье. Я. Бухвостов. 1704