XVIII. Служебное положение дворян и детей боярских Курского края в царствование Алексея Михайловича

XVIII. Служебное положение дворян и детей боярских Курского края в царствование Алексея Михайловича

Служебное начальство дворян и детей боярских Курского края. – Разрядный приказ, воеводы и их власть. – Корпоративная деятельность Дворянства. – Военные и гражданские интересы дворянского сословия. – Сооружение соборного храма Знамения Пресвятой Богородицы в Курске. – Возобновление Снавского острожка. – Перенесение г. Бобрика на Каменное Городище. – Челобитные о присылке животворящего Креста Господня по случаю «наносных болезней и страхований». – Челобитные, касающиеся польз и нужд государственных. – Деятельность Белгородского воеводы князя гг. Ромодановского. – Призвание на службу отставных дворян, служивших по г. Курску. – Распорядок службы дворян и детей боярских. – Сжигание степей. – Добывание и отсылка в Москву диковинных зверей и птиц Курского края – «для Государевой потехи». – Пожалование Государем Белгородскому полку нового знамени, устройство его в Серебряном приказе и чин освящения знамени. – Воеводы, осадные головы и губные старосты Курска во второй половине XVII века.

1.

Высшим Правительственным учреждением, которое по указу Государей заведовало службою дворян и детей боярских, был Разрядный приказ, который сосредоточивал в себе направление и подробности этой службы. Служба эта зависела от Государевых указов, так как для разрешения всяких, даже небольших дел, воеводам Белгородско-Курского края присылались Царские грамоты, сообразно с которыми они должны были руководиться в своих распоряжениях. С другой стороны, воеводы должны были посылать в Москву подробные и точные отчеты о своих действиях. Из Разрядного приказа ежегодно присылались росписи сторожам и станичникам с точным обозначением времени и места службы дворян, детей боярских и других служилых людей с предупреждением воеводе – от росписи не отступать, чтоб «однолично, – как говорилось в грамотах, – тебе того нашего дела в оплошку не поставить».

Служебные отношения дворян и детей боярских к Разрядному приказу заключались, главным образом, в том, что они чрез его посредство имели право подавать челобитные свои с просьбами и жалобами самому Государю. Челобитные эти были отдельные и общие. Касались они самых разнообразных предметов службы и частной жизни и представлялись или путем пересылки в Москву или чрез выборных, отправлявшихся к Государю. Государь был Верховным Вождем дворян и детей боярских, и от его имени удовлетворялись или отклонялись ходатайства, Государем назначались награды за заслуги и делались пожалования. По судебным делам челобитные направлялись в Разряд, также было и по делам, касавшимся военной службы, о назначении на должности, по земельному владению и т.п.

Воеводы были прямыми начальниками дворян и детей боярских, от них зависели ход службы высшего военно-служилого сословия, порядок и распределение ее. Воевода, будучи полным хозяином города и главным начальником его сторожевой и станичной службы, в своих распоряжениях подчинялся Государевым указам, присылаемым из Разряда и даваемому каждому воеводе наказу для правильного и успешного несения воеводской службы.

 Воевода назначался и сменялся по указам Государей и служил обыкновенно два года. Власть его простиралась непосредственно на голов: станичного. Казацкого, стрелецкого и осадного, которые в Курском крае были назначаемы из дворян и детей боярских. Воевода же был главным распорядителем городовых служилых людей, в случае неблагоприятных вестей из степей, собирал их всех в съезжую избу. С головами воевода, по своему усмотрению, советовался о предстоящих военно-боевых действиях. Затем, призвав к себе начальных людей, он назначал им и другим служилым людям оружие и место, чтобы каждый знал, на случай осады, с каким боем, в каком месте города и под чьим начальством должен сражаться с неприятелями. Для производства всяких дел по городу и уезду воевода имел съезжую избу, где вся письменная часть лежала на подьячем.

Вызов дворян и детей боярских из их поместий, в случае надобности, зависел от воеводы. В распоряжении воеводы находились запасы. Так, в 1600 году, когда по указу Государя Бориса Годунова в Оскол заходил воевода Богдан Бельский с ратными людьми, посланными для построения города Царева-Борисова, то Оскольский воевода Иван Жиронов Засекин снабдил Бельского «зельем, ядрами, свинцом, сухарями, крупой, толокном». Кроме того, от Оскола даны были находившиеся там Государевы суда, на которых вниз по Осколу отправлены были всякие запасы. От воеводы зависел отпуск служилых людей в Москву и другие места.

После воевод, начальствовавших полками, начальниками дворян и детей боярских Курского края были станичные и сотенные головы, так как меньшими военно-боевыми единицами, после полков, были станицы и сотни. Сотенные головы обыкновенно избирались сотнями. Кроме того, начальниками были: стоялые головы и станичные атаманы.

Так как воеводы были главными начальниками служилых людей, то представляют интерес те ходатайства дворян и детей боярских, которые касались воевод.

Одни ходатайства касаются жалоб на местных воевод, в других, наоборот, находим просьбу дворян об оставлении воевод на службе по истечении ее двухгодичного срока. Так, например, в городе Путивльского края Вольном воевода Федор Юрьевич Арсеньев в 1650 году, по челобитью служилых людей Вольновцев был оставлен в занимаемой им должности на третий год. В 1651 же году воевода города Болхового – Давыд Щепотьев был смещен с своей должности по челобитью всех сословий города Яблоновским воеводою, боярином князем Борисом Александровичем Репниным, который и произвел сыск о злоупотреблениях смещенного воеводы³⁴¹.

В 1678 году Яблоновские дети боярские, стрельцы, казаки и пушкари били челом об оставлении после срока воеводы Романа Комынина, а Боховецкие о назначении воеводою Никифора Домнина, сына их умершего воеводы Алфера Домнина³⁴². В 1682 году последовало челобитье Государю «Рыльских помещиков и градских всяких чинов людей» об оставлении на третий год в Рыльске воеводою стольника Семена Микуловича Дордунова. Ходатайство это было удовлетворено как и другие, подобные просьбы.

Говоря о служебном положении дворянского сословия Курского края, мы должны упомянуть о тех началах корпоративной деятельности его, которые проявлялись в XVII веке. Дело в том, что общие собрания и выборы не были чужды тогдашнему Дворянству Курского края. Корпоративность его была порождена военною службою, отсюда вытекает и отличие дворянской корпоративной деятельности от такой же деятельности других сословий, ее целью прежде всего была разверстка и отбывание военной службы. Объединяющим дворян элементом были связи троякого рода: соседская порука в исправной явке на службу, установленная законами того времени, самая служба дворян и детей боярских в одном полку, который состоял из наличного числа способных к службе помещиков уезда, и, наконец, выборы корпорацией поместного Дворянства окладчиков – лиц, которые производили разверстку службы по собираемым ими сведениям о физической и имущественной годности каждого дворянина к военно-боевой службе. С течением времени эти дворянские корпорации стали получать некоторое политическое значение. В их обязанности, до некоторой степени, вошли задачи местного управления в виде участия в выборе губных старост, осадных и сотенных голов, а иногда и приказных людей. Так, в 1652 году в Курске, после смены всех подьячих за злоупотребления, новые подьячие не были назначены, а выбраны Курскими дворянами и детьми боярскими и притом же из их же среды³⁴³. Дворянские корпорации, как известно, принимали участие в вопросах и делах государственных, посылая выборных на земские соборы и давая им наказы или общие челобитные.

2.

В истории дворянского населения Курского края в XVII веке важное значение имеет изложение разных сторон его жизни, в особенности же тех, которые существенно касались военных и гражданских интересов служилого сословия и высказываемых его представителями желаний, взглядов и стремлений. В этом отношении, бесспорно, заявления самих дворян и детей боярских, выражаемые в их челобитных Государю по каким-либо поводам и побуждениям, имеют наибольшую ценность, как подлинный голос тех лиц, которые жили и действовали в описываемую нами историческую эпоху.

 В челобитных дворян и детей боярских, которые они подавали Государю в Москве с разными просьбами, жалобами и пожеланиями, отражаются условия жизни Государства того времени, особенности ее, обстоятельства их службы, характеризуют общие черты быта и деятельности дворянского сословия в XVII веке.

В царствование Алексея Михайловича, при деятельном участии дворян и детей боярских было устроено в городах и уездах Курского края много церквей и два монастыря – Богородицко-Знаменский в Обояни и Николаевский Белогорский в Суджанском уезде. В Курске, в Знаменском монастыре был воздвигнут большой замечательной архитектуры Соборный храм. Сооружение каменного Соборного храма, который существовал в Знаменском Курском монастыре до 1816 года, когда на его месте было начато устроение храма, существующего и в настоящее время, было вызвано ходатайством пред Государем Алексеем Михайловичем «Курчан – дворян, детей боярских и всякого чина людей», причем это ходатайство было представлено в челобитной Государю выборными от Курского Дворянства на Земский Собор 1648 года. На построение Собора очень много средств пожертвовал Государь от своих щедрот и из Государевой казны. Во все время сооружения храма правительство наблюдало за ходом дела и делало распоряжения, содействовавшие успешному окончанию дела.

В 1648 году Курскому воеводе была прислана грамота, в которой было сказано: «От Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Русии Самодержца в Куреск стольнику нашему и воеводе Федору Михайловичу Ладыженскому. По челобитью Курчан, которые были на Москве, да Сергея Калугина, велено нами в Курске в Богродицком монастыре устроить церковь каменного дела; по нашему указу за постройкой ее надзирать Курскому Воскресенской церкви протопопу Григорию, сыну боярскому Сунбулу Онофрееву, чтоб то каменное дело делалось спешно, а которые деньги указано на церковное дело, и у тех денег быть Якушку Белевцову и Епифану Кромскому, и как грамота ся наша к тебе придет, то ты бы начал то церковное каменное дело».

Курские выборные от дворян Колугин и Малышев – помещики Курского уезда, принимали деятельное участие в сооружении храма и являлись в Москву за Государевым жалованьем и пособиями на довершение построения церкви. Она была устроена, по желанию дворян, детей боярских, посадских и других людей, во имя Знамения Пресвятой Богородицы и Чудотворной Ее Иконы, и, как сказано в челобитной, в похвалу и славу Богородицы и в память Государя Михаила Федоровича, создателя Знаменского монастыря, с приделами Алексея Человека Божия и Великомученика Димитрия Селунского.

Построение Знаменского храма продолжалось несколько лет, причем Государь Алексей Михайлович удостаивал своим особенным вниманием совершение этого дела. В Разрядном приказе шла переписка с Каменным приказом, Курскими воеводами и строителями об успехе постройки. Кроме бумаг из Разряда относительно сооружения храма, в Курск были присылаемы грамоты Государя. По распоряжению Разряда нанимались мастера и рабочие люди и доставлялись материалы.

В 1653 году Григорий Малышев был в Москве, а оттуда был отпущен с Государевым денежным жалованьем. В грамоте было сказано: «а дано ему на Москве блаженные памяти по Святейшем Иосифе, Патриархе всея Русии денег 100 руб., по нем Патриархе и его родителех в вечный поминок». Для более успешного построения Малышев, по челобитной Курчан – дворян, детей боярских и всех чинов людей, исхлопотал назначение посадских людей попеременно работать в монастыре. На Государево жалованье были приобретаемы лес, бут и кирпич. Кроме того, Знаменскому монастырю дана была мельница на реке Тускари.

В 1650 году Курским протопопом настоятелем Воскресенского Собора на урочище Старое городище в 15 верстах от Курска были найдены у реки Рати, в земляном бугре неизвестные никому, небольшие, вросшие в землю, палаты, весьма древнего происхождения. Воевода князь Волконский велел сделать осмотр их и снять план и послал к Государю, по повелению которого указано было сломать эти палаты, а кирпич и дикий камень употребить на постройку Знаменского Собора.

По грамоте царя Алексея Михайловича в дар монастырю было отведено урочище Дикое поле с находившимися на нем крестьянами, которые должны были «пашню на монастырь пахать и доход всякий платить». В другой грамоте воеводе князю Ивану Михайловичу Волконскому, присланной в 1656 году, было сказано: «По нашему указу делают в Курске город Курск новый (то есть, новую крепость), а старый лес старого города оставается в лишке, а на наше ни на какое дело тот лес не годится, а около монастыря Пречистые Богородицы ограды нет. Ходят и ездят чрез монастырь всякие люди, а построить около монастыря ограды нечем… А как к тебе ся наша грамота придет, ты велел бы дать старого лесу на монастырскую ограду».

Кроме Малышева, в Москве бывал и другой главный строитель Знаменского храма Сергей Колугин и являлся к Государю. С ним была послана следующая грамота Курскому воеводе. «Мая в первый на десять день, писал еси к нам с Курченином Сергеем Колугиным, что в Курску в Богородицком монастыре на церковное на каменное строение каменные запасы изготовлены многие, а подмастерья и каменщики по тому церковному делу с Москвы в Курск не присланы, и нам о том велеть указ учинить. И по нашему указу отпущены с Москвы в Курск с сыном боярским Сергеем Колугиным каменных дел подмастерья Сенка Белый и кирпичной ожигальщик Оска Микитин и каменщики… И как Сергей Колугин и каменных дел подмастерья и кирпичной ожигальщик и каменщики в Курск прибудут, и ты б по прежнему нашему указу в Курску в Знаменском монастыре церковь каменную во имя Пречистыя Богородицы, честного и славного Ее знамения и придел Святого праведного Алексея человека Божия и великого мученика Димитрия Селунского, пев молебны, велел обложить, мерою в длину и ширину немалу, с трапезою и погребами – по образцу, каков образец тому церковному строению у Курского протопопа с товарищи: Гаврилою Малышевым и Сергеем Колугиным. А у кирпичного дела с Московскими мастерами велел бы быть Курским посадским и монастырских деревень непашенным людям. А которые люди станут ослушаться у каменного и у всякого церковного дела не будут, и ты бы тем ослушником делал наказанье. Протопопу Григорию и Гаврилу Малышеву приказал, чтобы они церковным делом промышляли и неоплошно и над подмастерьями и каменщиками смотрели и берегли, чтобы они на кружечном дворе не бражничали, и от церковного дела в уезде не разбежалися и сам (то есть, воевода) того каменного строения надзирал почасту, чтобы то церковное дело строили спешно, и было б то церковное дело вечно. А с которого числа в Курску церковное дело учнет делатца и каким образом, и ты о том и нам отписал бы и чертеж прислал с иными нашими делы, а прочесть Сю нашу грамоту отдал протопопу Григорию, Гавриилу Малышеву и Сергею Колугину, а список с сей нашей грамоты за своею рукою держал в приказной избе».

Новый собор был 82 аршин длины и 16 аршин ширины. Из древней Описи Курского Знаменского монастыря можно видеть, что стены храма снаружи были покрыты белой краской, крыша сделана из сибирского железа и выкрашена зеленой краской. Над нею было пять глав, на средней самой большой главе был водружен медный крест, вызолоченный червонным золотом. Иконостас был вызолоченный, в три яруса, местные иконы Спасителя и Богоматери были в серебряных окладах. Царские врата вызолоченные, на них –пять священных изображений, около врат два ангела, каждый из них держал в руках по небольшой иконе – Спасителя и Богоматери.

Посреди церкви помещались два кивота: один для Чудотворной Иконы Знамения, а другой – для Иконы Божией Матери, именуемой Умягчение сердец. На двух клиросах были хоругви алой материи, на одной изображения Знамения Богоматери, на другой Ее Рождества. Кроме главной церкви в Знаменском соборе было два придела, размером в 8 аршин длины и 7 ширины. В числе икон были иконы трех Святителей, Св. Христофора и Св. Иоанна Воина. На дверях притвора находилось изображение неплодящего злого древа. На четырехъярусной колокольне было 9 колоколов, главный из них, современный XVII столетию в 275 пудов весом, и до настоящего времени находится на одной из соборных колоколен.

Курское дворянское военно-служилое сословие принимало самое живое и интенсивное участие в сооружении Знаменского храма. Дворянство было во главе челобитья Государю о построении его, представители Дворянства были главнейшими деятелями по сооружению собора и его украшению, дворяне и дети боярские сделали в общем крупные пожертвования, давшие возможность довершить в полном совершенстве начатое дело, наконец, в Знаменском храме в течение долгого ряда лет дворянское военное сословие вместе с другими ратными людьми молилось пред Чудотворной Иконой Знамения и перед выступлением в трудные и опасные походы, и во время частых нападений и осад Курска неприятелями, и в счастливые минуты благодарения за победы и благополучно совершенные походы, за Царские милости, оказываемые верному Курскому войску и его главной силе – дворянам и детям боярским.

Главнейшая святыня Курской страны – Чудотворная Икона Знамения Богоматери в 1665 году была облечена во вновь устроенную драгоценную ризу на пожертвования служилых людей Курчан всякого чина. Вот древнее описание этой ризы: на иконе Знамения венец и риза – кованые, золотые. Вес ризы 320 червонцев. С исподней стороны Икона подложена серебряной чеканной доскою, в венце около ризы и около доски внизано крупным жемчугом в три ряда 725 зерен, один ряд по краям, другой – около пророков, третий – около Богоматерней Иконы. Жемчугом также перенизаны отверстия на ризе для лиц. Венец украшен алмазами и на венце семь золотых звезд, и на каждой по семи алмазных искр; восьмая звезда на персях Спасителя и на ней 59 алмазных искр. На венце корона – в ней 13 алмазных искр, два яхонта красных из них один осыпан алмазными искрами, два яхонта голубых (аметисты), большой бриллиант и по сторонам его два алмаза, выше бриллианта – цветные камни, в числе которых один забирзант. Кроме множества алмазных искр, на ризе находилось и два изумруда.

3.

Многие челобитные дворян и детей боярских нашего края касались условия военной их службы и вытекающих из нее фактов.

В начале царствования Алексея Михайловича сыном боярским короченцем Иваном Ефимовым «с товарищи» была подана челобитная Государю о приводе их к присяге, так как «во время присяги их братии вступившему на престол Государю Алексею Михайловичу они были в степи».

По отношению к военному делу, дворяне и дети боярские в своих челобитьях давали по просьбе Правительства советы, касавшиеся наилучшего укрепления границ России. Так, в 1646 году помещики Корочанского стана Белгородского уезда просили о своде их всех для безопасности от Татар в село Дмитриевское и деревню Яблочную и об устройстве острога на реке Нежеголи. Это серьезное и важное челобитье обратило на себя особое внимание Разряда и воеводе стольнику князю Федору Андреевичу Хилкову была послана грамота Алексея Михайловича о том, чтобы он, по челобитью детей боярских произвел обыск, целесообразны ли предлагаемые меры? Он высказался за полную их целесообразность, и поэтому на реке Нежеголи был устроен острог, и были присланы из Москвы пищали и вестовой колокол. Такие челобитные свидетельствуют об инициативе местных представителей дворянского служилого сословия и о живом участии их в заботах Правительства³⁴⁴.

В 1647 году дети боярские города Курска били челом Государю по важному в военно-полевом отношении вопросу, о возобновлении Снавского острожка. Этот Снавский или Сновский острожек находился на севере от Курска на реке Снове, впадающей в Тускарь, по направлению к Ливнам. Возобновлением этого острожка достигалось большее ограждение пределов Тускарского стана, где по реке Тускари было много дворянских поместий и находился Коренской монастырь, подвергавшийся нападениям со стороны Татар³⁴⁵.

К разряду таких челобитных относится челобитье детей боярских города Бобрика, поданное в 1648 году о перенесении их города на более удобное для этого место – Каменное городище. Это заявление было принято в соображение Правительством и вскоре Бобрик был упразднен, а крепость и ее служилый состав были переведены по указанию детей боярских и образовали новый город – Каменный; по челобитью же Бобриковцев им были присланы из Москвы пушки и знамя.

Представляет интерес челобитье детей боярских того же года в Хотмышске, которое касается присылки из Москвы Животворящего Креста Господня с мощами. Крест этот был устроен в Серебряном приказе, освящен в Успенском соборе и послан для прекращения болезней между жителями города. Впоследствии он оставался в Хотмышской Соборной церкви и был, по просьбе служилых людей других городов Белгородско-Курского края, посылаем в эти города в случае «наносных болезней и страхований».

По челобитью детей боярских и служилых людей Курчан и Орлян, они были в 1647 году устроены землями, в качестве веденцов, не по реке Пене, что для них было неудобно, а «по Пслу с упалыми речки у больших лесов», иначе сказать не на северной, а на южной стороне Псла, в плодородной и богатой угодьями местности.

В 1648 году дети боярские, Орловские и Курские веденцы, которые работали над постройкой и устройством нового города Обояни, изнемогши и обессилев от продолжительных и тяжких, особенно земляных работ, просили о присылке «с иных городов для довершения городового дела Обояни плотников», что было и исполнено.

В 1648 году дворяне и дети боярские города Болхового подали челобитье об отверстании их от неверстанных драгун и о занесении их имен в подлинные списки с детьми боярскими. Таким образом, поступив в драгуны и неся драгунскую службу, дети боярские сознавали свое сословное положение и не желали, чтобы они были исключены из списков собственно детей боярских.

В 1648 года Государю Алексею Михайловичу жители новоустроенного города Карпова и во главе их дети боярские подали челобитную грамоту следующего содержания³⁴⁶:

«Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всеа Русии бьют челом богомолцы и холопи твои нового твоего, Государь, города Карпова, детишки боярские и драгуны, жилцы и казаки, и пушкари, и затинщики, и воротники всем городом. По твоему Государеву указу, как твой Государев новый город Карпов поставлен, и мы, Государь, холопи твои в Карпов из разных городов сведены на вечное житье с женишками и детишками и дворишки себе построили, и за грех, Государь, наш в Карпове напала на нас холопей твоих болезнь и скорби полевые, и вода, Государь, в Карпове – нездоровая, многие от тех болезней и скорбей помирают и целебного, Государь, животворящего креста Господня с мощами Святых в Карпове нет; вод, Государь, священие бывает крестом Христовым, без мощей. Милосердный Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Русии, пожалуй нас, богомолцев и холопей твоих, бедных и беспомощных, не дай, Государь, нам в Карпове напрасною смертью помереть от нахождения полевых болезней и скорбей: вели, Государь, для своего Царского богомолья прислать в Карпов и для наших скорбей и болезней животворящий крест Господень с мощами святыми на освящение воде и на утверждение и на исцеление нам, богомолцам и холопем твоим и всем православным христианам, чтоб, Государь, нам богомолцам и холопем твоим впредь от тех полевых болезней и скорбей напрасной смертью не помереть. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй».

Государь Алексей Михайлович, получив челобитную грамоту Карповских детей боярских и других служилых людей чрез посредство Карповского воеводы Игнатия Вердеревского, велел удовлетворить их просьбу. Вследствие этого 30-го апреля 1648 года последовала Царская грамота:

«От Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всеа Русии в Карпово стольнику нашему и воеводе Игнатью Глебовичу Вердеревскому. Писано от нас тебе февраля в 12-й день, а велено тебе послати на Хотмышском Карповского попа и Карповских служилых людей добрых, сколко человек пригоже, и взятии им на Хотмышском у воеводы, у князя Семена Болховского животворящий Крест Господень с мощми, привести в Карпово, а в Карпове с животворящего Креста, святив воду, велено людей и лошадей, и всякую животину кропить не по один день. И марта в 30-й день писал есми нам. И по нашему указу в прошлом 154 (1646-м) году отпущен с Москвы в Хотмышское животворящий Крест Господень с мощми, а с Хотмышского тот животворящий Крест Господень, для освящения святые воды и исцеления всяких болезней и скорбей, велено Хотмышским воеводам отпускати в городы без задержанья.

И как к тебе ся грамота придет, и ты б, по прежнему нашему указу и по сей нашей грамоте, послал на Хотмышской Карповского попа с дьяконом и Карповских служилых людей добрых, сколко человек пригоже, и велел им взятии у воеводы животворящий Крест Господень с мощми принести в Карпов. А как Карповский поп с Крестом будет близко Карпова, и ты бы там животворящий Крест Господень встретил, а с собою на встрече велел Карповским попом со кресты и иконами и всяким служилым и жилецким людем с женами и детьми и с болшою честью, и велел тот животворящий Крест Господень со всеми нести в город в Соборную церковь с молебным пением, а в Соборной церкви велел пети молебны Спасу и Пречистой Богоматери и всем Святым и велел воду святить и тою святою водою велел людей, и лошадей, и всякую животину кропить по многие дни и, освятя воду, тот животворящий Крест Господень, отпустил народ на Хотмышской с Хотмышским и с Карповским попы, с кем пригоже. А наш указ на Хотмышской ко князю Семену Болховскому послать: велено ему животворящий Крест Господень в Карпово отпустить не мешкая ни часу».

Как видно из предыдущего, было много челобитий важного и даже государственного значения. Таково, например, челобитье Рыльских помещиков 1677 года, принесенное по следующему поводу³⁴⁷. Сумской казак Степан Ворыкомский сделал предложение Правительству о том, чтобы построить новый город на Сугровском городище, на реке Сейме, над Голубым Колодезем. Но Рыльские помещики в своем челобитье представили решительное возражение против задуманного проекта в виду его неудобств, и он не был осуществлен Правительством.

4.

В 1656 году полковым воеводою в Белгород был назначен окольничий князь Григорий Григорьевич Ромодановский, в ведомстве которого должны были быть и воеводы городов Белгородской черты.

Установлении подведомственности одному общему начальнику, разумеется, отразилось, в известной степени, на службе и ее условиях дворян и детей боярских и вообще высшего служилого сословия Курского края. В предшествующее время они зависели от воевод, подведомственных Разрядному приказу, теперь же распоряжаться службой дворян и детей боярских мог, по требованиям обстоятельств и по своему усмотрению, Белгородский полковой воевода. Князь Ромодановский, как видно из документов Белгородского Разрядного стола, старался о том, чтобы служба ратных людей совершалась самым исправным образом как в мирное, так и в военное время и принимал меры к ее усовершенствованию и улучшению во всех частях. Нечего и говорить, что новые возвышенные требования отозвались на дворянах и детях боярских, служивших под знаменами. Ведение списков служилых людей и разбор им стали совершаться с возможною точностью и требовательностью. Уже в 1658 году был составлен список Яблоновцев, которые «у разбору детей своих таили, живут дома, Государевой службы не служат»³⁴⁸. По этому списку они и дети их были вытребованы из своих поместий. Составлена была перечневая роспись полка князя Григория Григорьевича Ромодановского и список начальных людей, бывших с ним в Белгороде. В Курске разыскивали служилых людей для отправки в полки и поверстали в рейтарскую службу детей боярских. На службу «за черту» велено было посылать семьянистых служилых людей городовой, а не полковой службы.

В 1658 году из Москвы прибыли в Белгород думные дьяки Семен Иванович Заборовский и Семен Иванович Титов для «разбора всех украинных городов служилых людей и высылки их в Белгород к разбору и к полковому строю, и к Государеву денежному жалованью». Для характеристики отношения обоих думных дьяков к разбору достаточно указать на указание им необходимости немедленного строгого наказания ослушников, не поехавших к разбору.

Установление подведомственности городов нашего края Белгородскому воеводе повело к учреждению в 1660 году Белгородского судебного округа и окружного суда в Белгороде, в котором ведались дела всех ратных людей всяких чинов украинных городов Белгородского полка. Для этого суда были назначены судьи и к ним подьячий для письма.

Князь Ромодановский представил в Москву докладную записку в 32 статьи о нуждах полка, отпуске и высылке служилых людей, доставке в полк пушек, ядер, пороха, свинца, фитиля, лошадей и других предметов военного снаряжения, а также роспись, что в Белгороде и в подведомственных ему городах, по смотру, им проведенному, оказалось служилых всяких чинов людей и их детей и братьи, и племянников и захребетников, что оказалось наряду, и зелья и свинцу, и всяких пушечных и хлебных в житницах запасов. Как ни значительны были сборы дворян и детей боярских на службу в Курском крае, но в них продолжал чувствоваться недостаток. Так, например, в 1660 году Князь Ромодановский писал в Разрядный приказ о неимении в Белгороде дворян для посылок по сыскным делам³⁴⁹.

В том же году Государевым указом дети боярские полковой службы в городах Курского края были освобождены от рейтарской, драгунской и солдатской службы. Нуждающимся из них из Государевых житниц было разрешено давать в заем хлеб, «в нынешнее, – было сказано в Царской грамоте, – нужное, бесхлебное время».

В Новом Осколе и других городах хлеб был раздаваем служилым людям всяких чинов. Кроме того был объявлен Царский указ о том, что все помещики, городские и уездные служилые люди и жильцы могут доставлять и продавать по вольной цене хлеб и сено в Белгороде и во всех польских³⁵⁹ и украинных, и по черте и за чертою городах, которые были подведомственны Белгороду.

Между тем, число дворян и детей боярских, вследствие посылок в разные города по службе, временно настолько уменьшилось, что по челобитной Курского воеводы Государю, он получил Царскую грамоту, в которой было разрешено посылать на вести и в сторожи отставных дворян и детей боярских, вышедших из состава военно-служилого сословия по старости или болезни. Этот случай надо отнести к неособенно редким в XVII веке.

Относительно распорядка службы дворян и детей боярских приведем выдержку из наказа Белгородскому воеводе, данному ему из Разряда в 1646 году. В нем сказано: «а по вестем, быть служилым людям по списку и в день и в ночь, самому воеводе смотрити и станичным и сотенным головам велеть над служилыми людьми потому смотрить, чтоб служилые люди по местам были по наряду сполна и пищали б и всякое ружье (оружие) у них было наготове и стояли на стенах и башнях с великим береженьем и неоплошно, и от всякого дурна берегли бы… И по вестем и в подъезды посылать детей боярских³⁵¹ на добрых конях и смотрить тово, чтобы у станичников и подъездчиков лошади были добры, на которых мочно прямых вестей доведаться и воинских людей видев в Белгород приехати с прямыми вестями, и станичникам и подъездчикам наказывать³⁵² накрепко, кого из них притчею³⁵³ воинские люди возьмут и учнут про вести расспрашивать, и они б сказывали, что на Изюмском и Калмиусском шляхам в городах стоят бояре и воеводы, а с ними служилые люди конные и пешие многие, а в украинных городах стоят воеводы со многими людьми и на Туле и на Тульской и Веневской и на Крапивенской, и на Каширской и на Резанской и на Ливенской дорогах, и на Козельской и на Белевской засеках, а с ними конные и пешие многие люди»³⁵⁴. Воеводе Белгородскому приказывалось Государеву Украину от войны уберечь, а если она случится, и будет поход, то в Белгороде оставить голов, кого пригоже, устроить город накрепко, «чтоб сидеть в нем было бесстрашно и надежно».

В круг службы дворян и детей боярских сходила еще обязанность сжигания травы.

О процессе этого сжигания говорится в отписках воевод Курского края в Разряд. Приведем здесь одну из них из Белгорода, относящуюся к 1647 году³⁵⁵. В ней писал воевода: «велено было послать мне на татарские сакмы в степу траву жечь, послав станичников, по скольку пригоже. И я послал станичников детей боярских за реку за Оскол на Изюмскую и Савинскую сакмы до Донца Северского и до Изюмского и Савинского татарских перелазов 2-х станиц атаманов с товарищи, верх реки Айдара и верх Черной Калитвы и 3-ю станицу на речку, где прежде были татарские становища на реке Лозовой, и я велел жечь траву во всех трех посылках и всю выжечь, где учнет гореть, чтобы впредь в тех местах татарских становищ и опочиву не быть». Сожжение травы совершилось на громадном пространстве в октябре, и возвратившиеся станичники передали воеводе о том что в некоторых местах, немногих, впрочем, не смотря на все их усилия, трава не загорелась. Такой случай имел место «верх реки Бугучара». В других местах станичникам не пришлось жечь травы потому, что ее на громадных пространствах истребила саранча.

В 1670 году Белгородский воевода князь Ромодановский получил Царский указ, который касался объявления всяких чинов людям всех городов Белгородского полка относительно добывания и присылки в Москву диковинных зверей и птиц Курского края для «Государевой потехи». Местные помещики не замедлили отозваться на этот указ, и в непродолжительном времени целый транспорт пойманных зверей и птиц, с том числе несколько лосей и ланей из Белгорода был отправлен в Москву с Белгородским дворянином Родионом Масловым, где и был принят на Потешном Дворе в Семеновской слободе.

В следующем году воевода князь Борятинский сообщил в Разряд, что местные помещики прислали шесть орлов, четырех аистов, трех молодых козленков ланей, двух медведков и одиннадцать барсуков, а также двух лосейков молодых и одну годовалую лань.

Эти звери и птицы были доставлены в Москву дворянином Фирсом Маканиным и также сданы на Потешный Государев двор в слободе Семеновской.

 Доставившие животных были награждены Государевым жалованьем.

5.

Из ряда последних событий царствования Алексея Михайловича необходимо выделить важное в истории военной дворянской силы Белгородско-Курского края событие, которому и само Московское Правительство придавало большое значение, это именно пожалование Белгородскому полку нового знамени Государем. Пожалование это, как увидим, по повелению Государя и по сознанию местной власти и военно-служилых людей было обставлено с особою торжественностью, что и вполне естественно, так как Государево полковое знамя служило государственным символом службы и всей жизни населения края. Самое пожалование состоялось в 1675 году, за год до кончины Государя Алексея Михайловича.

В этом году князь Григорий Григорьевич Ромодановский прислал из Белгорода в Москву в Разрядный приказ ветхое большое полковое знамя Белгородского воинства, дарованное ему еще Государем Михаилом Федоровичем.

Под ним, в течение предшествующих десятилетий соединялись дворяне, дети боярские и другие ратные люди Курско-Белгородской области во время военных походов, сражений с неприятелями и празднования побед. Носимое пред воинами в течение длинного ряда лет знамя части совершенно изветшало, и наступила пора заменить его другим.

«То знамя, – писал князь Ромодановский, – гораздо ветхо, избилось все, развернуть его в полков ополчении не мочно» и просил Государя пожаловать новый стяг Курско-Белгородскому войску.

Государь повелел «ветхое знамя отослать в Оружейный приказ и в этом приказе писать в Белгородский полк новое знамя против ветхого³⁵⁶ знамени, а как будет написано новое знамя, тотчас выслать его в Белгородский полк».

Когда новое «большое полковое писаное знамя» было изготовлено, то препровождено при Царской грамоте, в которой было сказано:

«К тебе, боярину нашему и воеводе князю Григорью Григорьевичу послано нашего Царского Величества знамя, на котором изображено _лицо сил князю Григорью Григорьевичу послано нашего Царского Величества знамя, на котором изображено лицо сил Небесных грозного воеводы Архистратига Господня Михаила, и будет тебе или товарищу твоему бытии в походех, и вам будет крепкое и несумненное упование на Господа и Бога, Спаса нашего Иисуса Христа и рождьшей Его Матери, Владычицы нашей Богородицы скорое заступление и сил Небесных грозного воеводы Архистратига Господня Михаила сим знамением побеждати противящиеся враги, безо всякого сумнения».

Знамя Белгородского полка должно было быть торжественно освящено в Белгородском Троицком соборе. Князю Ромодановскому велено было сказать протопопу собора с братиею о том, чтобы они к приходу в храм боярина и приносу знамени были готовы к молебному пению. Велено также было в храме устроить новый стол и на него приготовить сукно красное, на чем будет положено в соборной церкви во время молебствия Государево Белгородское большое полковое знамя.

Далее говорится в Царской грамоте:

– «А Государевым разных чинов людем: конным и пешим дворяном и детем боярским и прочим ратным людем велел бы (воевода) из всех городов прибыть в Белгород. Как боярин и воевода с товарищи придут к Соборной церкви и полковое большое знамя принесут и положат на красном столе на сукне, а самим, пришед в Соборную церковь, велеть протопопу с братией петь молебен, а на молебне говорить канон об умирении церкви, по печатной книге, каковая с боярином послана с Москвы, а другой канон Пресвятой Богородице: Воду прошед, яко сушу³⁵⁷… А по совершении молебного пени боярину и воеводе то великое Государево Белгородского полка знамя велеть протопопу кропить святою водою, и окольничему и воеводе принять полковое знамя и ключи городовые и казенные, и списки ратных людей».

Таким образом торжество освящения знамени Белгородского полка было совершено в храме. На городской же площади, в присутствии войск, их начальников и приехавших из каждого города начальных людей и представителей дворянской военной силы, совершалась церемония вручения знамени полку. В случаях схода полков других городов к Белгородскому воеводе и походов с ним, под этим знаменем чести шли и Курчане, и Оскольцы, и Обоянцы и другие служилые люди Курского края.

К Царской грамоте приложено описание самого знамени. Так как знамя было снимком с еще более древнего, то тем более интересно познакомиться с этим описанием. Вот что сказано в нем:

«По средине, по тафте брусничного цвета, образ Пресвятые Богородицы, на престоле сидящей с превечным Младенцем. Окрест написаны небесные силы по тафте василкового цвета и воевода их Архистратиг Михаил. В откосе написаны ангели с мечи по белой тафте. Каймы – тафта алая, по них подписи слова золотом: Пречистой Богородице тропари, кондаки и задостойники³⁵⁸. На том же знамени подпись такова:

Божиею милостью Мы, Великий Государь, Царь Великия, Малые и Белые России Самодержавец и многих государств Государь и Обладатель, повелением нашего Царского Величества подписано сие знамя в лето 7183 (1675) маиа в 15-й день, в тридесятое лето Государства (то есть, Государствования) нашего и при Благоверных Царевичах и Великих Князьях Федоре, Иоанне и Петре Алексеевичах, а быть сему знамени в полку левой руки³⁵⁹ у бояр и воевод, как Мы великие Государи сами бываем в походах против Божиих и своих недругов, а сие знамя нести тогда пред бояры и воеводы, которые будут по нашему Царскому указу в полку левой руки, а разве (кроме) сего полку ни в котором полку не быть».

А животворящий крест Господень на сем знамени – серебряный, позолоченный и ток (возглавие) серебряный и древко, писанное в полку, оставлено прежнего полкового ветхого знамени».

Новое знамя было прислано из Москвы от Разрядного приказа с капитаном Журавлевым.

Итак, изветшавшее и стрепавшееся на ветре и непогоде, но сохраненное в всех кровавых боях и тяжелых военных походах, прежнее знамя с величайшею торжественностью, при пушечной пальбе и патриотических кликах всех собравшихся от начальных людей – дворян и детей боярских и до простых казаков, было заменено новым. Это событие несомненно запечатлелось в умах тогдашнего воинственного дворянского населения Курского края, которому предстояло еще совершить под новым знаменем много военных подвигов геройства и доблести, обессмертивших его имя.

 4.

В царствование Государей Алексея Михайловича, Федора, Иоанна и Петра Алексеевичей (в правление Царевны Софьи) воеводами и избираемыми Курским Дворянством осадными головами и губными старостами в Курске были: в 1645 году стольник князь Юрья Никитич Борятинский, который, по кончине Государя Михаила Федоровича, приводил к крестному целованию Курчан на верность Царю Алексею Михайловичу. В 1646 году Курским воеводою был назначен стольник князь Семен Романович Пожарской и Андрей Тимофеевич Лазарев. Перепись крестьян в вотчинных и поместных владениях, начатая в 1645 году князем Ю.Н. Борятинским, продолжалась. Ею заведовали Козма Козлов и подьячий Алексей Минаков.

В 1647-1648 году воеводами были Лазарев и князь Иван Федорович Львов. В 1650-51 годах Курским воеводою был князь Иван Михайлович Жмурка-Волконский, губным старостою был избран Прокофий Анненков.

В 1652 году воеводой в Курске был Волконский, а товарищем воеводы Дмитрий Иванович Плещеев. В 1656-1667 году воеводами было преемственно следующие лица: Семен Семенович Рахманинов, В.Ф. Елчин, Алексей Елизарович Похвиснев, Николай Иванович Дурнев, Алексей Николаевич Аничков.

В 1668 году воеводами были: Василий Иванович Волженский, Еремей Назарович Хрущов, осадным головою был Андрей Федорович Малютин. Те же лица были и в 1669 году. В 1670 году воеводою был Волженский.

С 1672 по 1679 год воеводствовал боярин и стольник Григорий Григорьевич Ромодановский. В 1674 году в Курске были учреждена разрядная изба и первым судьею в этой избе был Замятня Никитич Тяпкин. В том же году была произведена перепись крестьян в вотчинах и поместьях Курского края. Писцами были Бунин и подьячий Орлов. В 1676-79 годах дьяком в Курске был помещик Курского уезда Петр Исаков. С 1679 по 1680-1 г. воеводою был боярин Иван Богданович Милославский, в 1681-м думный дворянин Венедикт Андреевич Змеев и боярин князь Петр Иванович Хованский.

В 1682 году, когда Хованский продолжал свое воеводство, в Курском крае были писцы селений и дач Василий Апухтин и подьячий Федор Никитин. В 1683 году воеводами были боярин Петр Васильев Шереметев и боярин Алексей Семенович Шеин.

В 1685-86 годах воеводою был князь Михаил Андреевич Голицын, по переводе которого в Белгород в 1687 году был прислан в Курск думный дворянин Андрей Иванович Хитрово. В 1688 и 89 годах воеводой был Хитрово, губным старостой Григорий Афанасьевич Мезенцов.

* * *