Загадки Вещего Олега

Загадки Вещего Олега

Вернемся к первому князю русскому в Полянской земле. Когда в действительности Олег пришел в Киев? Казалось бы, ответ очевиден – летопись говорит однозначно – в 882 году, на 29-м году правления императора Михаила Третьего. Вот только даже само правление Михаила датировано в русской летописи неверно. По ПВЛ Михаил стал править с 853 года, тогда как в действительности он сел на престол в 846 году. Дата эта чрезвычайно важна для летописца, так как к ней привязано начало Русской земли – основание государства! Фактически, для нашего автора дата первого года княжения Михаила была тем же самым, что год основания Рима для Тацита, первая олимпиада для древних греков или хиджра Мухаммеда для мусульман! Трудно представить, что летописец, в распоряжении которого была как минимум одна византийская хроника (Хроника Георгия Амартола, на которую не раз ссылается летописец), мог ошибиться в таком вопросе. Скорее, нужно предполагать, что он использовал какую-то другую хронологическую систему. Исследователи уже отмечали, что помимо византийского летоисчисления (т. н. Константинопольская эра) русские летописцы пользовались и другим, отличавшимся от византийского на 8 лет. Это летоисчисление использовали в Болгарии, и основывалось оно на Александрийской эре. В Европу его принесли ариане – последователи христианской секты, зародившейся в египетской Александрии. Арианское христианство распространилось среди вандалов, готов, гепидов, бургундов, вероятно, среди части ругов. Именно дунайские руги– русы были последними арианами Европы. Термины «арианин» и «русин» стали даже синонимами. Сильное влияние русские ариане оказали на последователей Кирилла и Мефодия, которые после разгрома в Моравии нашли приют в только что крещеной Болгарии. Итак, если речь в летописи действительно идет о первом годе Михаила, то есть о 846 годе, то (846 + 29) Олег стал князем в 875 году! Но к первому году правления Михаила привязан хронологически не только первый год правления Олега и «начало Русской земли», но и первый поход русов на Царьград! «В год 6360 (852), индикта 15, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим», – сказано в ПВЛ. Тут снова нестыковка – первый достоверно известный поход и осада Царьграда, самая успешная в истории вплоть до взятия Константинополя крестоносцами, действительно принесшая русам всемирную славу, была в 860 году! Что-то с этой хронологией явно не так! Очевидно, имела место какая-то ошибка. Ниже мы еще вернемся к этой загадке и постараемся дать на нее ответ. Здесь же достаточно указать, что ошибка эта состоит в том, что летописец увязал друг с другом «начало земли Русской» и начало правления Олега – первого русского князя в Полянской земле и Киеве. Но если Олег был первым русским правителем Киева, то «Русская земля», ставшая известной в первый год правления Михаила (как будет показано ниже – не Третьего вовсе), была не в Поднепровье, и логично предположить, что именно оттуда и пришел Олег.

Приход к власти Олега Вещего в русских летописях окутан тайнами, недомолвками и противоречиями. Итак, согласно «варяжской легенде», после смерти Рюрика Олег на правах родича и опекуна единственного наследника занимает престол, но по какой-то причине не хочет сидеть в Новгороде, а отправляется с огромным воинством на юг, по следам Дира и Аскольда, которых «неожиданно» находит в Киеве. Он не объединяет новгородский север с киевским югом, как Владимир в 980 году, а тут же забывает о существовании своей прежней столицы! ПВЛ описывает это предприятие следующим образом:

«В год 6390 (882). Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила – за церковью святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью».

Как мы видим, огромное войско, набранное из северных племен, которое в итоге можно спрятать в ладьях купеческого каравана, движется вниз по Днепру. Без особого труда, похоже, преодолев гигантский водораздел между несудоходной в верхнем течении Ловатью и Днепром, берет под свою власть Смоленск, затем Любеч – город северян, пограничный с Радимичской землей и полянами, а киевские правители ничего об этом не подозревают! Далее еще интереснее, Олег, выдавая себя за купца, идущего от «Олега и Игоря», двигаясь по Днепру С СЕВЕРА, представляется киевлянам «ПОДУГОРСКИМ ГОСТЕМ», то есть пришедшим С ЗАПАДА, от Угорских – Карпатских гор! Очевидно, что изначально речь шла о совершенно другом Новгороде, дунайском, именно оттуда приходили Бравлин в поход на Крым, Дир и Аскольд, а потом и Олег с Игорем в Киев. Затем следует сцена с разоблачением некняжеского происхождения Аскольда и Дира, объявление князем себя с ссылкой на опекунство над Игорем и казнь «узурпаторов». Сев в Киеве, Олег объявляет ее столицей – «матерью городов русских», а его разноплеменное воинство именно с этого момента становится русью!

Что же произошло в тот год? На Руси, скорее всего, произошел языческий переворот, и к власти пришел Олег Вещий, ярый поборник древней веры. С Хазарией тут же была развязана война за право сбора дани с северян и радимичей, которую хазары проиграли. В ответ Хазария устроила экономическую блокаду Руси. Ни о каких торговых караванах русов в сказочный Багдад более не слышно. Русы теперь вынуждены вести свои торговые операции с Востоком при посредничестве Волжской Болгарии, что было крайне неудобно ввиду удаленности Болгарии, отгороженной от русов огромными лесными массивами. Купечество все более подпадало под власть правителя и при Игоре уже полностью зависило от князей, что было узаконено и утверждено в международных договорах (договор 944 года).

Утвердившись в Киеве, Олег начинает строительство Русского государства – строит города, покоряет соседние славянские княжества:

В год 6391 (883). Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, брал дань с них по черной кунице.

В год 6392 (884). Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам, сказав: «Я враг их, и вам (им платить) незачем».

В год 6393 (885). Пошел Олег к радимичам и спросил: «Кому дань даете?» Радимичи ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но платите мне». И дали Олегу по щелягу, как и хазарам давали. И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.

Как мы видим, держава Олега вдруг резко сократилась – в списке подвластных ему княжеств нет не только полочан и дреговичей, покоренных Аскольдом, но и смоленских кривичей, которых он якобы покорил на пути в Киев! Между тем Смоленск, несомненно, входил в состав Руси при Игоре, его в числе русских крепостей называет Константин Порфирородный, который знает также кривичей и дреговичей в числе данников русов! Интересно, что ни летопись, ни Константин не упоминают Полоцк, но возможно, что у Константина полочане обозначены общим именем КРИВИЧЕЙ. С другой стороны, уже при Святославе и его наследниках Полоцк – независимое княжество, распространявшее свою власть и на Дреговскую землю, где полоцкие князья строят город Туров! Это заставляет с сомнением относиться к летописной вставке к договору 907 года, где Полоцк в числе вассалов Олега назван в договоре 907 года как город, в котором сидит собственный Великий князь, равный князю Киевскому.

Далее летописец рассказывает о победоносном походе Олега на греков и подписании с ними сверхвыгодных для русов договоров о военном и торговом сотрудничестве.

ПВЛ о походе 907 года:

В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки «Великая Скифь». И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.

И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.

И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань». И сказали греки: «Что хочешь, дадим тебе». И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу. «Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню – сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно». И обязались греки, и сказали цари и все бояре: «Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, – сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».

Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: «Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные», – и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: «Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок». И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».

Этот отрывок вызывает множество вопросов, ответы на которые приводят к самым неожиданным выводам.

1. …«взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю» — шаблон, восходящий к «варяжской легенде», – племена, участвовавшие в призвании варягов. Тот же список приводится в описании похода Олега на Киев.

2… и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толковины: этих всех называли греки «Великая Скифь» – на самом деле едва ли, кроме самих русов и «словен», кто-то участвовал в походах. Важный вопрос, кого считать «словенами» в данном случае. В XII веке, когда писались летописи, под «русью» понимались киевляне (поляне-русь), а под «словенами» новгородцы, но учитывая примеры четкого разделения руси и славян в «Правде Русской», у Константина Порфирородного, в арабо-персидской литературе, уместно предположить, что на самом деле под общим именем «словен» скрывались все славянские данники – пактиоты руси («Славинии» в терминологии Константина Порфирородного): ополчения древлян, кривичей, дреговичей, радимичей и северян. «Великая Скифь» – это уличи и тиверцы (толковины – это не толмачи-переводчики, как стоит в переводе Лихачева, а пастухи с горных пастбищ – толок, тиверцы отличались от прочих славян тем, что были скотоводами, а не земледельцами по преимуществу), может быть, они вместе с хорватами и дулебами – бужанами действительно приняли участие в этом походе – в договоре отмечены только русы, а в легенде о парусах русы и словене.

3. В договоре названы города – Полоцк (подчинен русами еще при Аскольде) и Ростов (!) (что это может быть за Ростов, совершенно непонятно, так как город Ростов Великий в Залесье вошел едва ли ранее 980-х гг., более того, он даже не существовал в эти годы!). Весьма показательно, что в договоре не упомянуты Новгород Ильменский и Смоленск, но упомянуты Киев, Чернигов, Переяславль и Любеч. Смоленск, как и Вышгород, – города, известные грекам при Игоре, – могли входить в число «других городов», в которых сидят «великие князья» – вассалы Олега. В целом этот перечень городов – явная вставка в текст договора.

4. В описании похода на греков упомянуты кони. Это совершенно не типично для русов IX–X вв.: конница у них появляется только в XI веке, получая распространение при Ярославе Мудром. Второй раз, когда у русов упомянуты кони, – описание Масуди Каспийского похода 912–913 гг.

Масуди о походе 912 года:

«12. Русы составляют многие народы, разделяющиеся на разрозненные племена. Между ними есть племя, называемое Лудана (? – А. К.), которое есть многочисленнейшее из них; они путешествуют с товарами в страну Андалус (Испания – А. К.), Румию (Рим (Италия) – А. К.), Кустантинию и Хазар. После 300 года хиджры (912–913 года по Р Х.) (летосчисление в мусульманской литературе ведется от года переселения (хиджры) Мухаммада и его сторонников из Мекки в Медину, имевшего место в 622 г. от Р Х. – А. К.) случилось, что около 500 кораблей, на коих на каждом было сто человек (из Русов), вошли в рукав Найтаса, соединяющийся с Хазарскою рекою (имеется в виду Волга. Аль-Масуди считал, что есть пролив, соединяющий Волгу с Черным морем. – А. К.). Здесь же хазарским царем поставлены в большом количестве люди, которые удерживают приходящих этим морем, также приходящих сухим путем с той стороны, где полоса хазарского моря (Каспийского моря. – А. К.) соединяется с морем Найтас. Это делается потому, что Туркские кочевники – Гуззы приходят в этот край и зимуют здесь; часто же замерзает вода, соединяющая реку Хазарскую с рукавом Найтаса, и Гуззы переправляются по ней со своими конями, – ибо вода эта велика и не ломается под ними по причине сильного замерзания – и переходят в страну Хазар. Иногда выступает им на встречу хазарский царь, когда поставленные им люди слишком слабы, чтобы удержать Гуззов, препятствовать им в переправе по замерзшей воде и удалять их от своего государства. Что же касается лета, то Турки не имеют тогда дороги для переправы по ней. После того, как русские суда прибыли к хазарским людям, поставленным при устье рукава, они (Руссы) послали к хазарскому царю просить о том, чтоб они могли перейти в его страну, войти в его реку и вступить в хазарское море – которое есть также море Джурджана, Табаристана и других персидских стран, как мы уже упомянули – под условием, что они дадут ему половину из всего, что награбят у народов, живущих по этому морю. Он же (царь) согласился на это. Посему они вступили в рукав, достигли устья реки и стали подыматься по этой водяной полосе, пока не достигли реки хазарской, вошли по ней в Итиль (столица Хазарии – А. К.), прошли его и достигли устья реки и впадения ее в Хазарское море. От впадения же реки до города Итиль это большая река и многоводная. И русские суда распространились по этому морю, толпы их бросились на Джиль, Дайлем, на города Табаристана, на Абаскун, который находится на Джурджанском берегу, на нефтяную страну (область города Баку – А. Г.) и по направлению к Адарбайджану, ибо от области Ардабиля в стране Адарбайджане до этого моря расстояние около трех дней пути. И русы проливали кровь, брали в плен женщин и детей, грабили имущество, распускали всадников (для нападений) и жгли. Народы, обитавшие около этого моря, с ужасом возопили, ибо им не случалось с древнейшего времени, чтобы враг ударял на них здесь, а прибывали сюда только суда купцов и рыболовов. Русы же воевали с Джилем, Дайлемом и с военачальником у Ибн-абис-Саджа (арабский правитель Армении и Азербайджана – А. Г.) и достигли до нефтяного берега в области Ширвана, известного под названием Баку. При возвращении своем из прибрежных стран, Русы поворотили на острова, близкие в Нафте, на расстоянии нескольких миль от нее. Царем Ширвана был тогда Али ибн аль-Гайтам. И жители вооружились, сели на корабли и купеческие суда и отправились к этим островам; но русы устремились на них, и тысячи мусульман были умерщвлены и потоплены. Многие месяцы русы оставались на этом море в таком положении: никто из тамошних народов не имел возможности подступать к ним на этом море, а они все укреплялись и были на страже от них, ибо море это обитаемо вокруг народами. После того, как они награбили и им надоела эта жизнь, отправились они к устью Хазарской реки и истечению ее, послали к царю хазарскому и понесли ему деньги и добычу по их уговору. Царь же хазарский не имеет судов, и его люди непривычны к ним; в противном случае, мусульмане были бы в великой опасности с его стороны. Ларсия же и другие мусульмане из страны Хазар узнали об этом деле и сказали хазарскому царю: «Позволь нам (отомстить), ибо этот народ нападал на страну наших братьев – мусульман, проливал их кровь и пленил их жен и детей». Не могши им препятствовать, царь послал к Русам и известил их, что мусульмане намереваются воевать с ними. Мусульмане же собрались и вышли искать их при входе в Итиль по воде. Когда же увидели они друг друга, Русы вышли из своих судов. Мусульман было около 15000 с конями и вооружением, с ними были также многие их христиан, живших в Итиле. Три дня продолжалось между ними сражение; Бог помог мусульманам против Русов, и меч истребил их, кто был убит, а кто утоплен. Около же 5000 из них спаслись и отправились на судах в страну, примыкающую к стране Буртас (буртасов. – А. К.), где они оставили свои суда и стали на суше; но из них кто был убит жителями Буртаса, а кто попался к мусульманам в стране Бургар (Булгар, то есть Волжская Булгария. – А. К.), и те убили их. Сосчитанных мертвецов из убитых мусульманами на берегу Хазарской реки было около 30000. С того года Русы не возобновили более того, что мы писали».

Два описания удивительно похожи. Весьма странным является тот факт, что про поход Олега на Царьград не упоминает ни один другой источник, в том числе греческий, хотя, к примеру, о походе 860 и 941 гг. сообщают византийские и франкские источники, о походе 944 года (также подвергаемом сомнениям) есть известие арабов, а поход 1052 года упомянут не только греками, но и нашел отражение в скандинавской саге «Ингвар Путешественник»! Договоры 907 и 911 гг. также не имеют указаний на предшествующий конфликт. Слова греков, сравнивающих Олега со святым Дмитрием, и щит на вратах – символ союза и защиты – говорят как раз о тесном союзе, и сами договоры скорее являются платой за военные услуги, чем результатом проигранной греками войны!

В тоже время русской летописи ничего не известно о походе русов на Каспий в год подписания второго договора и катастрофы на берегах Волги (летопись вообще не упоминает восточных походов русов). Возникает закономерный вопрос: а не описан ли в летописи именно каспийский вопрос? Конечно, читатель может возразить на это тем, что летопись датирует поход на Царьград 907 годом, а поход на Каспий состоялся на пять лет позднее, но дело в том, что у летописца не было точной даты похода Олега. Описание похода он взял из дружинного сказания об Олеге Вещем, а дату он выбрал, опираясь на имеющийся у него документ – договор с греками от 907 года, считая, что договор стал результатом этого самого похода. Выводы, сделанные выше, позволяют заключить, что договор был не следствием, а причиной похода и направлен он был на Каспий, а не на Босфор! Это предположение косвенно подтверждается общей политической ситуацией на Ближнем Востоке накануне 912 года. Византия вела тяжелые бои с арабами, пытаясь отвоевать у них Крит и Сирию: в 910 году греки высадили десант на Крит и в Сирию, но потерпели поражение. Одновременно, в 909–910 гг. на Каспии появляется первая флотилия русов. В 909-м они разорили остров Абезгун, а в следующем году сожгли город Сари, но сами были уничтожены ширваншахом Али ибн аль-Гайтамом. Спустя два года последовал второй договор русов с греками, и новое огромное войско ворвалось в воды Каспийского моря, неся смерть и разрушение!

Любопытно, что если относительно второй флотилии русов Масуди описывает их маршрут – Черное море – Азов – Дон – Волга – Каспий, то первая флотилия появилась словно из ниоткуда! Можно предположить, что русы 909–910 гг. были воинами, служившими в византийской армии, что особо оговаривалось в договорах с греками. Несколько непонятным на первый взгляд кажется поведение Хазарии, пропускающей через свои границы огромные армии кровных врагов – относительно недавно отгремела русско-хазарская война 882–883 гг., в ходе которой хазары потеряли контроль над северянами и радимичами! Согласно выводам археологов, еще продолжалась торговая блокада Руси, устроенная Хазарией, в результате чего русы стали вести торговые операции с Востоком через Волжскую Болгарию, а позже и вовсе переориентировались на Византию. Очевидно, этот временный альянс, разрушенный хазарским предательством 913 года, был достигнут благодаря дипломатии Византии. Вторжение русов на Каспий было выгодно и хазарам, так как после того как дейлимиты – горцы Гиляна – захватили военную власть в Халифате и дейлемские эмиры разделили между собой азербайджанские княжества, они стали блокировать торговлю на Каспии, что привело к нескольким локальным конфликтам с Хазарией.

Предположение о том, что Олег совершил поход на Каспий, а не на Византию, объясняет два загадочных места в летописном предании. Во-первых, получают свое объяснение корабли на колесах – речь, очевидно, шла о волоке из Дона на Волгу. Во-вторых, снова русская конница. Дело в том, что использование русами конницы в походе на Византию подразумевало либо военные действия (как в 944 году, когда Игорь использовал печенежскую конницу), либо союз (как во время второй балканской войны Святослава Храброго) с Болгарией. Между тем летопись вообще молчит о болгарах в связи с походом 907 года!

Характерно, что и Масуди, и летопись говорят именно о русской коннице в войске Олега, тогда как при Игоре, Святославе и Ярополке русы пользовались услугами печенегов и венгров, а Владимир Креститель во время похода на Волгу использовал торков. Создается впечатление, что Олегу удалось создать РУССКУЮ КАВАЛЕРИЮ, причем такую, что не уступала своими боевыми качествами ни хазарской, ни арабской, ни византийской, ни болгарской! Уж не отсюда ли берет свое начало его прозвище – Вещий, которое летописец связывает с сомнительным подом 907 года? Потребность в кавалерии у русов несомненно была – гремела война с Хазарией, примерно в те же годы последовал конфликт с венграми – мадьярами, переселявшимися в Паннонию (летопись датирует столкновение с венграми 898 годом и сравнивает его с набегами половцев). Катастрофа 913 года, уничтожение русского воинства хазарскими гвардейцами-мусульманами и буртасами, привела к тому, что достижения Олега и его ратников оказались похоронены вместе с ними. Новая попытка создания собственной кавалерии отмечена лишь в 971 году в условиях непрекращающихся боев с греками русов Святослава. Надо полагать, что попытки продолжались при Ярополке, воеводой которого был Свенгельд, прошедший со Святославом обе Балканские войны и прекрасно осознававший необходимость создания конницы, при Владимире, в условиях многолетней войны с печенегами и угрозой со стороны Польши, создавшей, как и варяги – ободриты и руяне, по аналогии с Германией собственное конное рыцарское войско. Создание русской кавалерии привело к победам Ярослава и Мстислава Владимировичей над печенегами, касогами и ясами, Ярославичей над торками, Владимира Мономаха и его наследников над половцами.

Вышеприведенные размышления заставляют с еще большим сомнением отнестись не только к хронологии правления Олега и Игоря в русских летописях, но и к порядку, в котором летописец перечисляет подвиги Олега, а значит, и к дате появления Олега и его руси на Днепре! Дело в том, что в летописи приход Олега на Днепр напрямую связан с его войной против хазар, в рамках которой проходило освобождение от хазарской зависимости племен Левобережья. Однако картина, выстраиваемая на основании известий Масуди и договоров Олега с греками, заставляет нас сделать вывод, что до 913 года, до предательства хазар, у Руси не было причин для вражды с хазарами! Подтверждает этот факт и картина, которую рисует ПВЛ, рассказывая об итогах русско-хазарской войны Олега: он правит, владея полянами, древлянами, северянами и радимичами, и воюет с уличами и тиверцами. Такая формулировка типична для некрологов. Аналогично в НПЛ подводится итог деятельности Аскольда и Дира, которые правят полянами и воюют с уличами и древлянами. Как Олег выступает продолжателем дела Аскольда и Дира, покоряя древлян, так и Игорь выступает продолжателем дела Олега, подчиняя уличей, а также усмиряя восставших древлян. Соответственно, Святославу предстояло, также после усмирения древлян, сокрушить Хазарию, а его детям – завершить процесс покорения независимых еще славянских княжеств. Но из этой схемы постепенного расширения границ крепнувшего Киевского государства, логичной и реалистичной, выбивается описание похода Олега на Византию 907 года. Выше я уже указывал, что классический список «северных племен» является шаблонной вставкой, возникшей скорее всего под влиянием деяний Владимира Святославича, набиравшего воинов для охраны южной границы из словен, веси, мери, кривичей и вятичей. Сложнее обстоит дело с дулебами, хорватами и тиверцами в качестве союзников руси. О подчинении хорватов и Волыни (дулебы – одно из волынских племен) летописец сообщает лишь во времена Владимира Святославича, о других походах киевских князей в этот край ничего не известно. Не сообщает летопись и о мире Олега с тиверцами, с которыми тот воевал после окончания Хазарской войны. Но все встает на свои места, если мы предположим, что война с тиверцами, союзниками уличей, имела место лишь накануне смерти Олега! Следовательно, к 907 году племена Поднестровья (тиверцы и хорваты) и Волыни были союзниками Олега и действительно могли принимать участие в морских походах Олега до его окончательного утверждения на Днепре! Здесь мы вплотную подошли к главному вопросу нашего исследования – ОТКУДА ПРИШЕЛ ОЛЕГ ВЕЩИЙ НА ДНЕПР?

Интереснейшую информацию для размышлений относительно локализации «Олеговой Руси» дают нам договоры Олега. Начнем с того, что, как справедливо указал, в частности, С. Э. Цветков («Русская земля между язычеством и христианством», М., 2012), договоры Олега и Игоря относятся, по сути, к разным государствам – Олег заключает договор как правитель государства «Русь», а Игорь – как правитель «Русской земли». Весьма существенно отличается и титулатура двух договоров: Олег – «великий и светлый князь русский», под его рукой находятся другие «великие и светлые князья русские» и «светлые бояре», сидящие в «русских» городах, Игорь – «великий князь русский», властвующий над «боярами» и «людьми Русской земли». Первый заключает договор в пользу «светлых князей» и «гостей» из «русских градов», а второй отстаивает интересы княжеской семьи и «бояр», добиваясь для них права посылать в «Греческую землю» торговые караваны. Различается и список городов в обоих договорах: под рукой Олега Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и «прочаа грады», а Игорь покровительствует только Киеву, Чернигову и Переяславлю (хотя Константин Порфирородный знает также Вышгород (по летописи – город Ольги), Смоленск, загадочный Немогард, в котором правит Святослав, и не менее загадочный град Телиуцу (Телич?), единственный аналог которому обнаруживается в Прикарпатье!). Перечень городов, в которых сидят «великие князья», вассальные Олегу, помещает на один уровень Киев, Чернигов – стольный град северян, подчиненных Олегом, Любеч (город на Днепре или его неизвестный тезка?), Полоцк и Ростов. То есть по смыслу договора все эти города были внешними по отношению к Олеговой Руси! Тут сразу же всплывает термин «Внешняя Росия» у Константина Порфирородного, под которым понимается как раз Днепровская Русь Игоря, следовательно, «Внутренняя Росия» – это Русь Олега. Ее обычно стремятся уместить в границы крымских военно-морских баз на Керченском проливе (Керчь, Росия в устье Дона – Русской реки, Тьму– торакань, которую присоединил, похоже, только Святослав Храбрый), однако этому противоречат все те же договоры. Большое внимание крымским делам уделяет как раз договор Игоря, которому Керчь была жизненно необходима для контроля над Черным морем, а вот договоры Олега, напротив, вовсе не уделяют им внимания. В то же время из договора Олега видно, что его держава располагалась на морском побережье, куда могут быть выброшены на берег греческие корабли, из Русской в Греческую землю и обратно могут бежать рабы и преступники! Наконец, условия проживания русских купцов в Константинополе по договорам Олега и Игоря также подтверждают, что Русь Олега располагалась вовсе не на Днепре и не в Крыму, а на Дунае: олеговы купцы могли задерживаться в городе по полгода, так как, закончив торговые операции, они могли вернуться домой по незамерзающим Черному морю и Дунаю, а вот торговые представители Игоря должны были успеть совершить все свои дела за несколько месяцев – из Киева караван отправлялся в июне, прибывал в греческую столицу в июле, а уже в конце сентября начинал собираться в обратный путь, чтобы успеть домой до того, как морозы скуют водные пути Восточной Европы! Для правителя Подунавья действительно вполне естественно иметь в союзниках соседние племена будущего Галицко-Волынского княжества! В таком контексте совершенно иное звучание приобретает заявление Олега Вещего под стенами Киева, когда он коварно притворился купцом, что он «подугорский гость»!

В ПВЛ этот момент обыгран так, что «купеческий караван» Олега встал в урочище Угорском под Киевом, но сам же летописец сообщает, что урочище это получило свое название от того, что «угры шли мимо Киева горою» уже ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОЛЕГ УБИЛ АСКОЛЬДА И ДИРА И ЗАХВАТИЛ КИЕВ! Кроме того, как-то странно выходит, что купец называет себя по имени стоянки каравана, а не по родной земле (варяжский купец, греческий купец, хазарский купец), как это обычно и бывало! Потому более вероятной остается версия НПЛ, где Олег и Игорь (?) называют себя «подугорскими купцами». Махинации автора ПВЛ понятны – купцы, плывущие с севера, из Новгорода Великого, не могли называть себя «подугорскими», так как Угорские горы (Карпаты!) находились на западе! Но это означает лишь, что Олег пришел не с севера, а именно из Карпато-Дунайского региона! Устраняется в таком случае и другое противоречие – было бы странным, что Аскольд и Дир «проморгали» захват Олегом Смоленска и Любеча на пути к Киеву, которые находились не так уж и далеко от будущей столицы Руси. В случае если убийство киевских князей предшествовало захвату Любеча и Смоленска, все становится на свои места! Впрочем, как указывалось выше, и само убийство Аскольда и Дира в Киеве на Днепре вызывает некоторые сомнения ввиду сделанных ранее выводах о правлении их в причерноморском регионе.

Эпитет Олега «подкарпатский» («подугорский») уже сам по себе служит датирующим признаком. Карпаты получили имя «Угорских гор» только после переселения угров в Паннонию, то есть после 894 года! Следовательно, встреча Олега с переселяющимися уграми имело место на Дунае, до того, как он перебрался в Киев! Однако об этом нам предстоит отдельный разговор впереди. Пока же можно сделать вывод, что встреча с уграми, союз с тиверцами, хорватами и дулебами и заключение договоров с греками имели место до переселения Олега на Днепр и Хазарской войны. Подчинение Смоленска, Любеча, древлян, радимичей и северян в свою очередь имели место уже после 913 года. Следовательно, смерть Олега следует датировать временем около 920 года, что полностью совпадает с датировкой вокняжения Игоря в Киеве по версии НПЛ!

В нашем распоряжении есть еще один письменный источник, который целый ряд исследователей относят к числу упоминаний Олега Вещего. Уже не раз упоминавшийся «арабский Геродот» аль-Масуди после рассказа о нападении русского флота на каспийское побережье пишет:

«Первый из славянских царей есть царь Дира (или Алдира, Дина или Алдин. – А. К.), он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами. Подле этого царя из славянских царей живет царь Аванжа (варианты: Арфанджа, Ифранджи, Франджи, аль-Олванг.), имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов; он воюет с Румом, Ифранжем, Нукабардом и с другими народами, но войны эти нерешительны. Затем с этим славянским царем граничит царь Турка. Это племя красивейшее из Славян лицом, большее из них числом и храбрейшее из них силой».

Упомянутых правителей традиционно[22] отождествляют с Диром, Олегом и вождем венгров (греч. «турки»). При этом к туркам относят характеристику «Это племя красивейшее из Славян лицом, большее из них числом и храбрейшее из них силой», что закономерно вызывает удивление у них самих. Считается, что это сообщение обрисовывает ситуацию накануне столкновения Олега, Дира и Аскольда, при этом Олега в соответствии с летописным преданием необходимо поместить в Новгород и Ладогу. Возникает вопрос, как новгородский князь мог соседствовать с «царем Турка»? Именно этот момент и подтверждает локализацию «княжества Олега» в Прикарпатье и Подунавье. Крайне любопытно и сообщение о том, что «Аванджа/ал-Олванг» воевал с византийцами (Рум), франками (Ифранж) и загадочными нукабардами. Последние у Масуди упоминаются под двумя значениями. В первом под этим именем упоминаются лангобарды, а во втором некие кочевники, которых отождествляют с мадьярами. В любом случае, речь идет явно о западном правителе, воюющем с западными (франки) народами. Эта информация идеально согласуется с изложенной выше гипотезой о западном происхождении Олега[23]. В смущавшей многих фразе: «Это племя красивейшее из Славян лицом, большее из них числом и храбрейшее из них силой» – ясно видно, что «славяне» противопоставлены ранее упоминавшимся «туркам». Соответственно, сама характеристика должна относиться к «славянам» Аванжи. Думается мне, что неверно понят и весь отрывок о трех «царях славян». Если предположить, что правление Дира и Аванжи/ал-Олванга соотносится в тексте не по географическому («царство Дира» соседствует с «царством Аванжи», а то, в свою очередь, с «царством Турка»), а по хронологическому (первый царь – Дир, ему наследует Аванжа, который был соседом турков) принципу, то многое становится на свои места, и оказывается, что речь все время шла об одном «славянском царстве»! Рассказ Масуди о славянах и русах полон исторических отступлений, достаточно вспомнить его легенду о первом царстве славян и его правителе Маджаке/Мужеке. Рассмотрим этот отрывок в контексте:

«Упомянутое нами племя под именем Сарбин сжигают себя на огне, когда умирает у них царь или глава; они сжигают также его вьючный скот. У них есть обычаи, подобные обычаям Гинда; мы уже об этом отчасти упомянули выше в этом сочинении, при описании горы Кабха и страны хазарской, когда мы говорили, что в хазарской стране находятся Славяне и Русы, и что они сжигают себя на кострах. Это славянское племя и другие примыкают к востоку и простираются на запад. Первый из славянских царей есть царь дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами (выделено мной. – А. К.). Подле этого царя из славянских царей живет царь Аванджа, имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов; он воюет с Румом, Ифранджем, Нукабардом и с другими народами, но войны эти нерешительны. Затем с этим славянским царем граничит царь Турка. Это племя красивейшее из Славян лицом, большее них числом и храбрейшее из них силой. Славяне составляют многие племена и многочисленные роды; эта книга наша не входит в описание их племен и распределение родов. Мы уже выше рассказали про царя, коему повиновались в прежнее время, остальные цари их, то есть Маджак, царь Валинаны, которое племя есть одно из коренных племен славянских, оно почитается между их племенами и имело превосходство между ними. Впоследствии же пошли раздоры между их племенами, порядок их был нарушен, они разделились на отдельные колена, и каждое племя избрало себе царя, как мы уже говорили об их царях, по причинам, описание коих слишком длинно. Мы уже изложили совокупность всего этого и многие подробности в двух сочинениях наших Ахраб аз-Заман (летописи времени) и Аусат (Средняя книга)». Выделенную фразу можно трактовать и так, что речь идет именно о русах и их «царях»!

Существование «Подкарпатской Руси» в IX веке, ее роль родины руси киевской помогает понять политику Святослава Храброго в Подунавье и позволяет ответить на многие вопросы ранней истории Киевской Руси, но сохранились ли какие-то следы этого государства в письменных источниках? Как ни странно (учитывая полное молчание по этому поводу исследователей древней русской истории), они есть, и притом немало!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.