Полянский меч

Почему же хазары так легко уступили русам своих данников полян? Заканчивая историю расселения славян и образования Полянского княжества Кием, Щеком и Хоривом, полянский летописец рассказывает о несчастьях, постигших его народ после смерти братьев-основателей: «По прошествии времени, после смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива – К. А.), стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди (речь идет о уличах, как указано в НПЛ – К. А.). И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: «Вот, новую дань нашли мы». Те же спросили у них: «Откуда?». Они же ответили: «В лесу на горах над рекою Днепром». Опять спросили те: «А что дали?». Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: «Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель». И сбылось все это, ибо не по своей воле говорили они, но по Божьему повелению. Так было и при фараоне, царе египетском, когда привели к нему Моисея и сказали старейшины фараона: «Этому суждено унизить землю Египетскую». Так и случилось: погибли египтяне от Моисея, а сперва работали на них евреи. Так же и эти: сперва властвовали, а после над ними самими властвуют; так и есть: владеют русские князья хазарами и по нынешний день», – удовлетворенно заключает летописец, так как в его время РУССКИЕ КНЯЗЬЯ – ЭТО КНЯЗЬЯ ПОЛЯН-РУСИ.

Что же кроится за этой страной легендой? Надо сказать, что выглядит она в высшей степени фантастично. Поляне, притесняемые со всех сторон, вдруг выдают хазарам дань мечами от дыма, то есть от дома. Следовательно, в каждой семье полян имелся меч, и, видимо, не один, раз они так легко расстаются с ними! Но в этом случае как поверить в то, что полян обижали древляне и уличи? Будь у полян такое количество этого очень дорогого оружия, ситуация была бы в корне другой, и именно поляне бы притесняли всех соседей. Дело в том, что меч у восточных славян был очень редким оружием, а развитого производства этого вида вооружения в Поднепровье археологи не обнаружили, а значит, и версия Льва Гумилева о том, что хазары забрали у покоренных полян мечи, чтобы избежать восстания, не состоятельна. Славяне сражались преимущественно копьями и топорами, лишь с приходом русов в Поднепровье появляется много мечей. Вот русы действительно были меченосным народом, что подтверждается и арабскими источниками – рус получал меч еще в колыбели!

Следовательно, изначально в Сказании о хазарской дани речь шла о чем-то другом. Тут бросается в глаза то, что, вернувшись в Хазарию, сборщики дани показали хазарским старейшинам (не кагану или каган-беку!) только один меч! Вот в то, что разоренное племя могло отдать хазарским находникам один меч, поверить гораздо проще! Но вот что это был за меч? Надо полагать, что меч был очень дорогим и хранился как святыня много веков, со времен Великих Переселений. Быть может, полянским князьям он достался от их русских предков и почитался как меч самого Кия. В свою очередь, в Хазарии появление драгоценного меча вызвало нешуточный переполох, так как с ним было связано предсказание о том, что поляне будут брать дань с хазар. Засим хазары предпочли избавиться от опасных данников и подарили их новым союзникам – русам.

Самое забавное в этой истории то, что на момент появления хазар поляне, «обижаемые» древлянами и уличами, находились в таком глубочайшем кризисе, что всерьез стоял вопрос самого их существования, а кроме главной святыни княжеского рода (который, похоже, уже пресекся), отдать дань было просто нечем. В результате же русско-хазарской сделки Полянская земля превратилась в центр одного из сильнейших государств Средневековья, которое действительно собирало дань с хазар! Может быть, Полянский меч даже вернулся в Киев после походов Святослава. В связи с этим вспоминаются несколько сюжетов, связанных с необычным мечом русского княжеского рода.

Привлек мое внимание к судьбе этого меча Лев Прозоров в своей книге «Святослав Хоробре. Русский Бог Войны». В ней он описывает историю о прибытии к Святославу византийского посольства, которое подарило князю загадочный меч, после чего он сразу согласился на перемирие и даже радостно благодарил императора Иоанна Цимисхия за подарок, хотя до того отвергал все дары и золото. Тот же рассказ приводится и в «Повести временных лет», но акцент сделан не на мече, а на «лютости» Святослава, который отказался от золота и принял в дар оружие, чем изрядно напугал хитрых греков. Прозоров справедливо сравнил это событие – заключение мира на пороге победы в обмен на меч – с аналогичным случаем, имевшим место за несколько лет до греко-русской войны: император Никифор Фока обменял захваченный им меч пророка Мухаммеда – святыню ислама – на пленных, томящихся в плену у египетского эмира. Что особенного было в мече, подаренном Святославу?

Этому случаю предшествовал странный поединок одного из греческих полководцев с неким «предводителем» русов, якобы исполином, которого грек разрубил ПОПОЛАМ! Прозоров вполне обосновано предположил, что предводитель русов едва ли был могучим исполином, подобным богатырю Икмору, а скорее всего – юношей, старшим сыном Святослава, памяти о котором не сохранили поздние русские летописи, которые, к слову, забыли многих Святославичей, например, Сфенга. Далее Прозоров закономерно предположил, что сей меч как раз и принадлежал наследнику русского престола! Но вот был ли он так ценен только тем, что Святослав подарил его своему сыну? Задавшись этим вопросом, я стал искать другие известия о знаменитых русских мечах.

Таковых оказалось совсем немного, и почти все они были связаны с именем святого князя Бориса Владимировича, того самого брата Глеба, которого убили то ли вышгородцы по приказу Святополка Окаянного, то ли «варяги»-скандинавы по приказу Ярослава Мудрого. Меч этот попал каким-то образом (вероятно, так же как и икона Владимирской Божьей матери, был экспроприирован из вышгородской церкви Бориса и Глеба) к Андрею Боголюбскому, но в ночь коварного убийства его был выкраден княжеским ключником Анбалом, и после этого следы меча теряются.

Особенность этого меча в том, что это единственное оружее, которому уделено такое внимание, и, несомненно, он почитался как родовая святыня, подобно Щербцу, родовому мечу польских Пястов, который принадлежал Болеславу Храброму. Второе упоминание, точнее, изображение Борисова меча мы находим на миниатюрах Радзивилловской летописи. Как известно, эти миниатюры сами по себе являются весьма ценным историческим источником, иногда более точным, чем сама летопись. На одной из миниатюр изображен святой Борис накануне убийства, молящийся на висящий на столбе шатра Меч, – обряд скорее языческий, нежели христианский; а на другой убийцы передают МЕЧ Святополку! О возможном вероотступничестве Бориса, кстати, сообщается и в «Пряди об Эймунде», где рассказывается об убийстве скандинавскими наемниками «конунга Бурицлейва»! Вполне логично предположить, что это тот самый клинок, которым завладел потом Андрей Боголюбский.

Несколько ранее о «знаменитом мече» русского княжеского рода рассказывает скандинавская «Сага о Бьорне» (создана в конце XII – начале XIII веков): «Когда Бьерн был в Гардарики у Вальдимара конунга (описываются события примерно 1008–1010 гг. – А. К.), случилось, что в страну ту пришла неодолимая рать, и был во главе ее витязь тот, который звался Кальдимар, рослый и сильный, близкий родич конунга, величайший воин, умелый в борьбе и очень смелый; и говорили про них, что они имеют одинаковые права на княжество – Вальдимар конунг и витязь; тот потому не получил то княжество, что он был моложе, а потому он занимался набегами, чтобы добыть себе славу, и не было другого воина такого же знаменитого, как он, в то время на Востоке. И когда Вальдимар конунг узнал об этом, послал он людей с предложением мира к родичу своему, и просил он его прийти с миром и взять половину княжества. Но витязь тот сказал, что княжество то должен иметь один он, а если конунг не хочет этого, то предложил он ему поединок или же сражаться им со всей своей ратью. Вальдимару конунгу показалось и то, и другое нехорошо, и он очень хотел не губить свою рать и сказал, что не привык к поединкам, и спросил свою дружину, что лучше сделать. А мужи советовали ему собрать рать и биться. И вскоре собралось там множество народа, и двинулся Вальдимар конунг навстречу витязю тому. После того предложил конунг дать человека для единоборства и витязь тот согласился с тем условием, что он возьмет то княжество, если одолеет того человека, а если витязь тот падет, то конунг будет владеть своим княжеством, как раньше. Тогда конунг стал спрашивать своих людей, пойдут ли они на поединок, но им не хотелось, потому что каждый считал, что пойдет на верную смерть, если должен будет бороться с тем витязем. А конунг тот обещал свою дружбу и другие почести, если кто-нибудь решится на это, но никто не решался. Бьерн сказал: «Вижу я, что все ведут себя, как менее всего подобает мужам, когда господин их в беде. Я же потому уехал из своей страны, что хотел поискать себе славы. Здесь у нас два выбора: мужественно добывать победу, хотя на это мало похоже, при том, с кем надо бороться, или же погибнуть, как подобает смелым мужам, и это лучше, чем жить со стыдом и не сметь добыть славы своему конунгу, и я собираюсь бороться с Кальдимаром». Конунг поблагодарил Бьерна; были тогда прочтены законы поединка. У витязя того был меч тот, который звался Меринг, лучшая из драгоценностей. Бились они сильно и жестоко, и кончилось у них тем, что витязь тот пал перед Бьерном, а Бьерн был ранен почти что насмерть. Получил Бьерн за то великую славу и почет от конунга. Был поставлен шатер над Бьерном, потому что его нельзя было увезти, а конунг вернулся домой в свое княжество. Бьерн и его товарищи были тогда в шатре том, и когда начали заживать его раны, спел он песню». Очень похожий сюжет описывается в Никоновской летописи под 990 годом. Там соперника Владимира Крестителя называют Володарем, а его убийцу Александром Поповичем. Анализ двух сообщений позволяет сделать вывод о том, что Володарь-Кальдимар – одно лицо и, очевидно, был одним из младших сыновей Святослава Храброго, бросившего вызов узурпатору – робичичу. Вероятно, что именно после его гибели Меч попал в руки Бориса Владимировича.

Почему у знаменитого меча не было других хозяев, вполне понятно – он был захоронен вместе с Борисом. Весьма значимо, что именно Борис был хозяином этого клинка – он был любимым сыном Владимира Крестителя, и именно ему тот, скорее всего, завещал после себя киевский престол, чем и обязан был Борис ненависти старших братьев. Все это заставляет думать, что Борисов меч – это тот самый Меч, который стоил рокового для Святослава перемирия с греками. Да и сам Меч был поистине роковым: каждый его хозяин умирал насильственной смертью – предположительный наследник Святослава в Болгарии, сам Святослав, после его смерти меч, скорее всего, был передан Свенгельдом Ярополку, унаследовавшему русский престол, – Ярополк был коварно убит, Борис, которому меч передал убийца Ярополка Владимир, позже – Андрей Боголюбский… Едва ли не эта дурная слава заставила Ярослава похоронить Меч вместе с братом…

Поначалу я пошел на поводу у своей фантазии в поисках происхождения этого клинка. Вся эта мистическая история удивительно напоминает легенды о проклятых мечах в Скандинавии, причем там один из Мечей – Тюрфинг – связан именно с русами! Тогда я задумался, а не могли ли все эти мечи – Грам Вельсунгов, Тюрфинг русских конунгов и Борисов меч – быть одним Мечом?! У всех трех клинков общее проклятие – они приносят смерть своим обладателям. Меч Грам был даром Вельсунгам от бога войны Одина, Тюрфинг (Тюр – имя другого бога войны) – тоже описывается как Меч войны, хотя по легенде (Сага о Хервер) его первый владелец конунг Гардарики Свафрлами (или его отец Сигрлами в другой версии) получил меч от карлика-цверга. Еще один подобный меч был зафиксирован не легендой, но историей! Однажды пастух-гунн обнаружил торчащий из земли меч, который сразу же отнес в дар своему господину – вождю Аттиле. Это был меч бога войны, о котором было предсказание гуннам (Игорь Коломийцев предположил, что меч нашли в Причерноморье и что это был один из тех акинаков, которые скифы устанавливали в святилищах бога войны). Получив чудо-клинок, Аттила бросился покорять Европу. Весьма любопытно, что Вельсунгов, владельцев Грама, саги называют также правителями гуннов, и по хронологии саг их правление предшествовало правлению Аттилы! Сигрлами, «сын Одина» и брат Ингви (предка шведских и норвежских Инглингов) и Скьельда (предка датских Скьельдунгов), скорее всего, герульских вождей V–VI века, приведших свой народ в Скандинавию после смерти Аттилы, и Меч Войны вполне могли они прихватить с собой. Потом владельцами Тюрфинга сага называет викинга Арнгрима, убийцу Свафрлами и мужа его дочери, их сына Ангантюра, вождя готов, его дочь Хервер и ее любимого сына Хейдрика, его сына Ангантюра III, якобы предка Ивара Широкие Объятия, объединившего примерно в конце VII века королевства Вендельской культуры в Скандинавии и Дании. После Ангантюра, сына Хейдрика, не очень понятно, но похоже, что Ивар в итоге был владельцем Тюрфинга. Сей конунг погиб, то ли в бою, то ли утонул во время шторма, в походе против русского конунга Радбарда, которого я считаю отцом легендарного Боривоя и предком Бравлина и Гостомысла. Вполне могло быть, что после гибели Ивара меч достался снова русам, а Бравлин перенес его в будущую Киевскую Русь!

Однако потом я несколько пересмотрел свои фантастические гипотезы. В ПВЛ упоминается еще один загадочный меч, причем задолго до появления русов в Киеве. В легенде о хазарской дани рассказывается, что на требование хазар поляне, посовещавшись, передали в качестве дани ОДИН МЕЧ! Надо полагать, что меч был очень дорогим и хранился как святыня много веков, быть может, полянским князьям он достался от их русских предков (поляне возводили род своих древних князей к Кию, основателю Киева-на-Дунае, который, согласно былинам, был столицей Ругиланда; таким образом, и сам Кий и предания о нем восходили к русам, также летописец выводил полянрусь из Норика, где и располагался Ругиланд!). В свою очередь хазары, испуганные предсказанием, предпочли избавиться от опасных данников – в это время к хазарскому кагану обратились русы с просьбой дать им землю для поселения (тогда русы вели тяжелую войну с неким противником (скорее всего, с Дунайской Болгарией), о чем свидетельствует посольство в Византию и Германию 839 года, и им нужно было место, куда отступать в случае поражения; согласно летописи вождями русов были Дир и Аскольд; Бравлина, разорявшего черноморское побережье за 40 лет до того русские (точнее, полянорусские) летописи не знают). Хазары подарили новым союзникам Полянскую землю (о русско-хазарском союзе при Дире и Аскольде свидетельствует свободное прохождение русских купцов через Хазарию в Арабский халифат).

Меч в Киев вернулся, вероятнее всего, вместе со Свенгельдом, прорвашимся из печенежского окружения на Днепровских порогах. Он, вероятно, передал меч Ярополку. Не совсем ясно, как он достался Володарю/Кальдимару мимо Владимира, но, возможно, тут приложил руку верный Варяжко, бежавший к печенегам и долгие годы мстивший за убийство господина. Володарь в Никоновской летописи пришел к Киеву вместе с «половцами», то есть, возможно, со степняками – печенегами, союзниками Варяжко. Но возникает другой вопрос – откуда вообще взялся этот загадочный меч?

Здесь снова приходиться вспомнить скандинавские легенды… точнее лишь одну – «Сагу о Хервер», где рассказывается о кровожадном мече Тюрфинге. Дело в том, что собственно сюжет первой части саги никак не связан со Скандинавией. Герои саги – Ангантюр, сын Арнгрима, Хервер и ее сыновья – живут в стране готов, их столица зовется Данпарстадир, то есть город на Днепре, место битвы готов и гуннов – Дунахейд! Лишь позднее «Хервер-сага» была искусственно соединена с преданиями о Скьельдунгах, к которым принадлежал Ивар Широкие Объятья. Таким образом, получается, что Тюрфинг совершал свои подвиги на берегах Днепра?!

Это подтверждается и тем косвенным обстоятельством, что в «Хервер-саге» мы видим две разных Руси – Сигрлами и Свафрлами правят в Гардарике, а Радбард, с которым воюет Ивар, – в Хольмгарде (Остров-крепость, также германские хронисты называют его Рюген, а арабы – «Остров русов»!), то есть на Балтике. Тогда Гардарика, которая находится по соседству с готским Данпарстадиром на Днепре – это Дунайский Ругиланд! Вот где был выкован Меч Войны! По мнению исследователей, в «Хервер» описаны в легендарно-сказочной форме события IV века в Причерноморье. Кто знает, может быть, именно этот меч искал Аттила, может, именно об этом мече рассказывали конунгам северные сказители, может быть, перед Тюрфингом склоняли головы короли темных веков, и, может, каким-то образом этот меч снова вернулся на Днепр, вместе с полянами; пути истории неисповедимы…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.