Невозвращенки{25}
Невозвращенки{25}
Елена Дудина. Нью-Йорк, 1959. Фото Martha Swope
В предыдущей части цикла речь шла о фильме «Красный Дунай» режиссера Джорджа Сидни по роману Брюса Маршалла «Венская вечерня». Подержанный экземпляр издания 1947 года я нашел через amazon.com — мне прислали его из Австралии. Героиня романа и фильма, бывшая советская балерина Ольга Александрова, спасается под чужим именем в Австрии от принудительной репатриации в СССР.
Маршалл писал свой роман на основе личного опыта. Я задался вопросом: а не кроется ли за этим сюжетом реальная история?
Конкретного прототипа Ольги я не нашел, но несколько похожих судеб теперь знаю.
В 2003 году берлинский Das Dokumentartheater поставил спектакль «Балерина за колючей проволокой». В аннотации сказано, что сюжет пьесы основан на реальной истории танцовщицы Аллы Ракитянской, которая была направлена нацистами на принудительные работы в Германию. Там она вынуждена была танцевать перед немецкой публикой, а после войны была репатриирована в Советский Союз и приговорена к 25 годам лагерей. В мае 2010 года, когда театр приезжал с этим спектаклем в Киев, Алла Ракитянская, по сообщениям украинских новостных агентств, была жива и проживала в Днепропетровске.
Валентина Переяславец родилась в 1907 году в Ялте и в возрасте девяти лет была принята на балетное отделение Московского императорского театрального училища. По окончании обучения в 1926 году она поступила в труппу Харьковского театра оперы и балета, стала его прима-балериной. Согласно тогдашней практике, она выступала также на балетных сценах Киева, Одессы и Свердловска, три года провела в Ленинграде, совершенствуя свое профессиональное мастерство под руководством Агриппины Вагановой. В 1939 году она получила приглашение во Львовский театр оперы и балета в качестве прима-балерины.
В июле 1941 года Львов был оккупирован нацистами, и Валентину Переяславец направили остарбайтером на фабрику в Лейпциг. После войны Валентина Переяславец оказалась в лагере для перемещенных лиц в баварском городе Ингольштадт, в американской оккупационной зоне. Там она организовала детский балетный кружок, который дал ряд спектаклей под эгидой Администрации помощи и восстановления ООН.
Как уже было сказано в предыдущих частях цикла, западные союзники не считали жителей Западной Украины советскими гражданами, поэтому Валентина Переяславец избежала принудительной репатриации в Советский Союз. В 1949 году она получила визу на въезд в США. Она приехала в Америку с 11 долларами в кармане. Работала в Филадельфии: мыла фрукты, упаковывала сигареты. Затем получила работу по специальности: сначала в студии Татьяны Семеновой, бывшей солистки знаменитой труппы Ballet Russe de Monte Carlo и парижской Opera, организовавшей свою школу в Нью-Йорке, затем в 1951 году перешла в только что открывшуюся школу театра American Ballet.
В этой школе Переяславец преподавала более 30 лет, воспитав несколько поколений американских танцовщиков. Скончалась она в 1998 году, на 91-м году жизни.
В этом чудом сохранившемся ролике Рудольф Нуреев берет в Лондоне класс у Валентины Переяславец. Ближе к концу записи видна и она сама.
Еще одно имя, хорошо известное американским профессионалам балета, — Елена Дудина, или Хелен Дудин, как называли ее в Америке. Я не знаю, как она оказалась за океаном — вероятнее всего, примерно так же, как и Валентина Переяславец. До войны она танцевала в Киеве. В 1954 году она стала преподавателем Школы американского балета Джорджа Баланчина. Привела ее в школу ее киевская подруга Антонина Тумковская. Вот о ней-то мой главный рассказ.
Антонина Тумковская, Нью-Йорк, 1948. Фото Fred Melton.
Антонина Дмитриевна Тумковская родилась в 1905 году в родовом имении своего отца в Черниговской губернии. Училась в знаменитой киевской Фундуклеевской женской гимназии. Как дворянку, Антонину не хотели принимать в балетную школу, и только исключительные физические данные помогли ей преодолеть этот барьер. Она окончила Киевское балетное училище в 1923 году и тогда же, 18 лет от роду, дебютировала на сцене Киевского театра оперы и балета и быстро доросла до солистки. Танцевала в Большом и Кировском. Но в истории советского балета ее имя найти невозможно — оно оттуда вычеркнуто.
Что стало с Киевским театром в годы войны? И на его собственном веб-сайте, и в «Википедии» написано, что театр был эвакуирован в Уфу, затем в Иркутск. Но это не совсем так. Накануне начала войны, 21 июня 1941 года, труппа получила отпуск, большая группа артистов отправилась по путевкам в Крым. Добраться оттуда до Киева у них не было никакой возможности. Многие и не видели в этом особой необходимости, ведь советская пропаганда внушала гражданам, что война будет кратковременной и победоносной, боевые действия будут вестись главным образом на территории противника. Так поступил, в частности, выдающийся оперный бас Борис Гмыря. На беспокойство коллег он, по свидетельству очевидцев, ответил беспечной усмешкой: «Да что вы, через неделю война закончится! А тут тепло, хорошо…» В результате ему пришлось заниматься «культурным обслуживанием» немецких войск.
27 ноября 1941 года открыл новый театральный сезон Grosse Оper Кiew — так теперь назывался Киевский театр оперы и балета. В нем работали не успевшие эвакуироваться артисты. Директором и художественным руководителем был назначен дирижер Вольфганг Брюкнер. В репертуаре были «Лоэнгрин» и «Тангейзер» Вагнера на языке оригинала, «Пиковая дама», «Кармен», «Травиата», «Аида»… Весной 1942 года о премьере «Фауста» рецензент «Нового украинского слова» писал:
Ориентация на Новую Европу для киевской оперы, как и для каждого театра, нужна как воздух. Только это даст возможность театру наконец освободиться от груза «методов советского реализма», тупой ограниченности в искусстве.
Трудилась и балетная труппа. 20 июня 1942 года по случаю визита в Киев рейхсминистра по делам восточных территорий Альфреда Розенберга и в присутствии рейхскомиссара Украины Эриха Коха Grosse Оper Кiew дала «Коппелию» Делиба.
Вполне вероятно, что в этом спектакле участвовала и Антонина Тумковская. В 1943 году она вместе с младшей сестрой, тоже балериной, и племянницей уехала в Германию. Она танцевала в концертных программах на территории Рейха и оккупированных стран Европы, как это делали многие другие европейские артисты, мобилизованные на «культурное обслуживание» высшей расы.
В период между двумя мировыми войнами, как свидетельствует русская танцовщица Лилиан Карина в своей книге «Танцы под свастикой», берлинская балетная сцена была наводнена артистами из России. Она пишет:
Балет был «русифицирован», и даже нерусские танцовщики брали себе звучащие по-русски сценические имена, чтобы тем самым удостоверить свой высокий класс.
Приход нацистов к власти стал бедствием для немецкого балета: репрессиям подверглись евреи и гомосексуалисты. В частности, родившийся в Риге известный берлинский артист балета Саша Леонтьев, чье настоящее имя было Михаил Кац, погиб в августе 1942 года в концлагере Маутхаузен.
По-видимому, в 1944 году произошло знакомство Тумковской с генералом Малышкиным. Они поженились.
Андрей Власов и Висилий Малышкин. Фото из книги: Йоахим Хоффманн. История власовской армии. YMCA-PRESS. Париж, 1990
В августе 1938 года Василий Малышкин, тогда еще комбриг, был арестован в Москве по обвинению в участии в «военно-фашистском заговоре». Вследствие тяжких истязаний он подписал признание, однако на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР отказался от показаний. Дело отправили на доследование, но провести повторные очные ставки было уже невозможно, так как «сообщников» Малышкина уже расстреляли. Его спасла бериевская «либерализация» методов работы НКВД. Осенью 1939-го он был освобожден, полностью реабилитирован и восстановлен в звании. В начале войны генерал-майор Красной армии Малышкин был начальником штаба 19-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Лукин. В октябре 1941-го армия попала в окружение под Вязьмой (в печально известном вяземском «котле» оказались тогда четыре армии). Лукин и Малышкин были взяты в плен. Впоследствии Малышкин стал одним из ближайших сотрудников генерала Власова.
В феврале 1945 года Малышкин и Тумковская вместе с другими сотрудниками Комитета освобождения народов России (КОНР) были эвакуированы в Карлсбад, оттуда в апреле в Фюссен (Бавария). Малышкин имел поручение Власова вступить в контакт с западными союзниками. Малышкин и Тумковская жили в доме известного романиста Эдвина Двингера, у которого была русская мать. 1 мая город был занят американскими войсками. Малышкин отправился в штаб 7-й армии и вступил в переговоры с ее командующим генералом Александером «Сэнди» Пэтчем. Однако 8 мая война закончилась, и Малышкин был взят по стажу. Он был передан советским военным властям 25 марта 1946 года, приговорен к смертной казни и вместе с другими приговоренными по тому же делу повешен во дворе Бутырской тюрьмы 1 августа того же года.
Члены руководства власовского движения, слева направо: полковник Владимир Боярский, Юрий Жеребков (со шляпой в руках), генерал-майор Малышкин (крайний справа). Париж, 1943. Фото из книги: Йоахим Хоффманн. История власовской армии. YMCA-PRESS. Париж, 1990
К карлсбадско-фюссенскому периоду относятся дневниковые записи Малышкина, опубликованные Кириллом Александровым в книге «Русские солдаты вермахта». В них неоднократно упоминается Антонина Тумковская, часто под уменьшительными именами «Тоша» и «Тоньчик».
28.2. Наш с Тошей день! Этому предшествовал трехдневный грипп и мои рассказы Тоньчику о Париже. (Дописка от 4 мая: Как мне не хватает моей родной Т.)
Март. Период безделья, бесконечные разговоры о посылке уполномоченных… Прогулки с Тошей по окрестностям Карлсбада…
6.5. Ровно неделя, как я расстался с Тошей. Что-то она думает сейчас…
10.5. Сегодня день светлой памяти Валюши (младшая сестра Антонины Тумковской. — В. А.). Ровно год тому назад она погибла при налете амер. бомбардировщиков на ст. Крейль (35 км севернее Парижа). Очевидно, у моей Тоши сегодня также траурный день.
26.5. Сегодня первый раз видел во сне Тоньчика. И потому еще острее чувствую разлуку с моей родной.
Увидеться им больше было не суждено. Советские оккупационные власти требовали ее возвращения на родину. Судя по интервью, которое Тумковская дала много лет спустя в редкую минуту откровения (обычно она категорически отказывалась рассказывать об этом периоде своей биографии), представители советской репатриационной миссии в Баварии встречались с ней лично. Но она не поддалась на их посулы. «Они хотели от меня слишком многого, — сказала тогда Тумковская. — Но я умная. Нет. Абсолютно нет». В этот момент, пишет журналистка, ее бледно-зеленые глаза загорелись изумрудным огнем.
Антонина Тумковская была совершенно права: как член семьи командира, сдавшегося в плен, она подлежала аресту согласно знаменитому приказу Сталина о дезертирах от 16 августа 1941 года. Кроме того, она была женой не простого изменника родины, а выдающегося, да и сама была пособником врага с точки зрения советской юстиции.
К чести американцев, они ответили отказом на требования советской оккупационной администрации принудительно передать ей Тумковскую. В 1949 году Антонина Дмитриевна с ее племянница получили визы на въезд в США. В том же году она стала преподавателем школы Баланчина и проработала там 54 года. Она вышла на пенсию в 2003 году, когда ей исполнилось 94 года. Скончалась Антонина Тумковская на 102-м году жизни в доме престарелых Толстовской фермы в пригороде Нью-Йорка Вэлли-Коттедж.
Антонина Тумковская с учеником. Нью-Йорк, 1959. Фото Martha Swope.
Среди моих друзей нашелся человек, хорошо знавший всех трех героинь этого рассказа. Роберт Майорано, в прошлом солист New York City Ballet, четыре года был учеником Антонины Тумковской, брал уроки и у Елены Дудиной, а уже взрослым танцовщиком посещал класс Валентины Переяславец. Он говорит о них, особенно о Тумковской, с почтением и теплотой и до сих пор не позволяет себе фамильярности: в отличие от более поздних учеников, называвших Тумковскую за глаза просто «Туми», Роберт называет ее и Дудину только «мадам Тумковски» и «мадам Дудин».
Среди прочего Роберт вспоминает, что Тумковская всегда носила закрытые туфли. От одной из ее учениц он слышал, что у нее покалечены суставы пальцев ног, «потому что она отказывалась танцевать для нацистов». Но этому свидетельству я не могу доверять до конца — то же самое мне приходилось читать на балетных форумах и о Валентине Переяславец.