Глава 8 Наследники Карла Великого

Глава 8

Наследники Карла Великого

Легенда о Карле Великом

Карл Великий умер в 814 году в возрасте весьма преклонном для того времени. Ему было семьдесят два года. Он правил сорок шесть лет, дольше, чем любой из римских императоров (до Карла дольше всех правил Август — сорок пять лет). Ко времени смерти императора Франкская империя находилась в зените своей славы и могущества. Необыкновенно удачлив был Карл и в военных делах. Благодаря своей силе и благородству он прославился как самый великий король всех времен, великий король-завоеватель.

Мало кто может вспомнить властителей, правивших после Карла. Потому что такие короли, как он, нечасто рождаются на свет. И если наследники Карла думали так же, то они были правы, потому что пройдет семь веков, прежде чем появится правитель, который сможет влиять на Европу так же сильно, как Карл Великий. Этим человеком будет Карл V, но даже он окажется бледным подобием своего царственного тезки.

Мы должны понимать, что Карл жил в то время, когда историков в современном понимании этого слова еще не было, хроники писались редко, ведь умеющих читать было совсем немного. Поэтому новости и сообщения о разных событиях передавались из уст в уста. В давние годы очень любили сказания о святых, об их деяниях и чудесах, которые те творили. Поэтому нет ничего странного в том, что вскоре появились легенды о великом короле. Конечно же эти легенды имели мало общего с реальными событиями.

Люди представляли Карла Великого человеком необыкновенных способностей, светловолосым героем, которого окружали двенадцать великих рыцарей, паладинов. Словом «паладин» изначально обозначали чиновников при дворе. Поскольку в легендах это наименование перешло на рыцарей Карла Великого, со временем паладинами стали называть всех рыцарей — героев средневековых сказаний.

Самым знаменитым из паладинов Карла Великого был Роланд, по одной из версий племянник, а по другой — сын Карла Великого. Вторым по славе и известности был Оливер. Роланд и Оливер соперничали между собой, и, если один совершал подвиг, другой стремился не отстать от него. Дело кончилось тем, что соперники встретились в открытом бою на острове посреди реки Рейн. Пять часов герои сражались друг с другом, и ни один не мог одолеть другого. После битвы Роланд и Оливер помирились и стали верными друзьями.

Самая известная легенда о Карле Великом, созданная через три столетия после его смерти, посвящена его первому походу в Испанию. В то время Европа воевала с маврами, захватившими восточное побережье Средиземного моря, поэтому главными врагами в этой легенде выведены мавры. Первые успешные сражения Карла представляются как блестящие победы.

А сама легенда, состоящая из 400 строк, называется «Песнь о Роланде». Согласно «Песни», Карл завоевал всю Испанию, кроме Сарагосы. Это конечно же неправда.

На самом деле во время своего первого похода в Испанию, в бою при Сарагосе, Карл был отброшен назад, не захватив ни пяди земли. И до конца своей жизни Карл не завоевал ни клочка Пиренейского полуострова, за исключением узенькой полоски земли к югу от Пиренеев.

В «Песни о Роланде» рассказывается о том, что Карл Великий, дойдя до Сарагосы, решил заключить мир. С этой целью он посылает рыцаря Ганелона к маврам. Ганелон должен изложить условия, на которых Карл предлагает мир. Если мавры согласятся, франки отступят обратно, за Пиренеи. Ганелон был отчимом Роланда. Между ним и пасынком разгорелась смертельная вражда. Именно Роланд предложил Карлу отправить Ганелона посланцем в лагерь мавров. Ганелон, естественно, заподозрил, что Роланд таким способом хочет избавиться от него. Поэтому он решил уничтожить Роланда раньше. Ганелон рассказал предводителю мавров в Сарагосе, по какой дороге пойдут франкские войска, и убедил его напасть в горном ущелье на арьергард.

Арьергардом франкской армии командовали Роланд и Оливер. Они шли через узкое Ронсевальское ущелье, когда со всех сторон на них хлынули полчища мавров. У Роланда был чудесный рог. Стоило ему затрубить в этот рог, как король Карл и основные войска спешили ему на помощь. Оливер принялся уговаривать Роланда дунуть в рог, но гордый Роланд отказался просить помощи. Его маленькая армия сражалась с невероятным мужеством, победив несметное количество врагов, пока в живых не осталось только пятьдесят солдат.

Тогда Роланд все-таки подул в свой рог. Но было слишком поздно. Всех его товарищей перебили. Последним в бою пал рыцарь Роланд, паладин Карла Великого. Карл все же услышал звук рога и повернул войска. Он пришел в ущелье, чтобы оплакать своих верных солдат и отомстить за их смерть. Разгромив несметные полчища мавров, король франков устроил суд над Ганелоном и велел казнить предателя.

Мы, конечно, понимаем, что «Песнь о Роланде» основана на реальных исторических событиях и действительно рассказывает о разгроме арьергарда франков в Ронсевальском ущелье. Как уже говорилось в предыдущей главе, среди франкских офицеров действительно был молодой человек по имени Роланд. Вот только не с маврами-мусульманами воевали доблестные франки, а с басками-христианами. Однако об этом благополучно забыли — ведь «Песнь о Роланде» была написана в ту эпоху, когда начинались Крестовые походы. Поэтому весь акцент «Песни» смещен в сторону борьбы христиан против неверных.

Не только Роланд являлся героем средневековых поэм, посвященных Карлу Великому и его паладинам. Другим героем является рыцарь Ожье Датский. По общему мнению, он был сыном датского короля, хотя никаких исторических подтверждений не найдено. На самом деле во времена Карла Дания вообще находилась вне пределов Франкской империи. Более того, датчане помогали саксам бороться против франков, а когда король саксов Видукинд отступал, предложили ему убежище.

Несмотря на это, Карл так и не предпринял попытки захватить Данию. Саксы оказались для него достаточно крепким орешком, чтобы просто так перешагнуть через них и наткнуться на еще одного свирепого врага — датчан. Поэтому Карл ограничился тем, что занял на датской границе оборонительную позицию.

Как бы то ни было, но датчане верили в мифического датского принца Ожье и сотворили из него национального героя по имени Хольгер Датский.

«Песнь о Роланде» породила бесконечное число других легенд и сказаний о Карле и его паладинах, которые известны под общим названием героических сказаний. Позднее героические сказания превратились в истории о приключениях странствующих рыцарей. В этих историях не было ни слова правды, поэтому через восемь столетий после смерти Карла Великого гениальный испанский писатель Мигель де Сервантес положил им конец, высмеяв истории о странствующих рыцарях в своем романе «Дон Кихот».

Сын Карла Великого

Каждый из сыновей Карла с юных лет успел повоевать. Пипин, при жизни своего отца назначенный королем Ломбардии, ходил войной против Византии. Карл дрался с аварами на востоке. Младший сын императора, Людовик, родился в 778 году и стал королем Аквитании в 781 году, трех лет от роду. Он отвечал за военные действия, которые привели Испанскую марку под императорский скипетр Карла; Людовик командовал армией, осадившей Барселону.

Естественно, чем больше становилась империя, тем острее вставал вопрос о титуле императора. Если империю унаследуют три сына, то кто из них станет императором? Самому императору Карлу этот вопрос сложным не представлялся. Свой императорский титул он не воспринимал настолько серьезно. Поэтому в 806 году Карл подготовился к разделу империи, создав три фактически независимых королевства для своих сыновей. При таком положении вещей наличие императора не предусматривалось.

Но Карл Великий прожил слишком долгую жизнь и стал свидетелем смерти двух из своих сыновей. В последний год при нем оставался только один сын, Людовик. Это был человек средних лет, которому исполнилось сорок пять лет. Таким образом, вопрос об императорском титуле был решен окончательно. Людовик, единственный оставшийся в живых сын, полностью унаследовал империю и, соответственно, титул.

Тем не менее, Карл не собирался повторять ошибок собственной коронации. Лев III, короновавший Карла Великого более чем за десять лет до этого, все еще был на Святом престоле. На коронацию Людовика его не пригласили. Людовика привезли в Ахен, и там в присутствии Карла Великого, а не папы наследник престола короновал самого себя и стал императором наравне с отцом. Вывод напрашивался сам собой. Наследник престола стал императором без вмешательства папы. Папа Лев не посмел возражать.

В следующем году император Карл Великий умер. На трон взошел император Людовик I, единоличный правитель империи. Сложностей не возникло. Кто посмеет оспорить право на престол, если на нем законный наследник?

Людовик взошел на трон, а за его спиной маячила грозная тень его отца. Жизнь новоиспеченного императора была в безопасности.

Ему не пришлось осваивать сложную науку дворцовых интриг Франкского королевства времен междоусобицы. Другие претенденты на трон, готовые в буквальном смысле перерезать друг другу глотку в борьбе за власть, ему не грозили. Это не дало Людовику превратиться в жестокого и подозрительного средневекового короля. Глубоко верующий человек, который старался прожить свою жизнь согласно заповедям Христа, в историю он вошел как Людовик Благочестивый.

Людовик действительно был благочестив, поэтому ему пришлось столкнуться с определенными трудностями. Франкские нобили, отнюдь не привыкшие к добрым королям — им была нужна железная рука, — не знали, смеяться им над новым императором или презирать его. Наверное, они поступали и так и этак.

С одной стороны, набожность Людовика вынуждала его с большим почтением относиться к церкви и подчиняться воле духовенства, которое прекрасно знало, как сыграть на благочестии императора. Однако безвольной марионеткой Людовик тоже не был: император провел несколько реформ, в том числе и монастырские реформы, которые не всем клирикам пришлись по нраву. Нобили считали столь уважительное отношение к церковникам проявлением слабости. С этим нельзя было не считаться, даже Карл Великий не пренебрегал их мнением. В последние годы его правления железная рука несколько ослабела: власть частично перешла к самым влиятельным нобилям, державшим под своим контролем не только земли, но и солдат и деньги, без которых ни одна война не состоится.

Правда, один благочестивый поступок Людовика действительно полностью шел вразрез с интересами имперской власти. Людовик поставил себя в зависимость от папы.

Папа Лев умер в 816 году, на второй год правления Людовика. Его наследником стал Стефан V. Новый папа не снискал себе популярность среди жителей Рима. Стефан понимал, что может так случиться, что своенравные римляне прогонят его, поэтому он решил заручиться помощью франков, чтобы знать, что в случае чего он получит там помощь. Стефан поклялся в верности императору и заставил римлян сделать то же самое.

Папа и император встретились в том же году в Реймсе, городе в ста пятидесяти километрах к востоку от Парижа. Если бы Людовик был таким же жестким монархом, как его отец, если бы набожность не застила ему глаза, он бы понял, что положение Стефана весьма плачевное и ему необходима поддержка императора. Если бы Людовик был таким же мудрым политиком, как его отец, он бы пообещал папе помощь только в обмен на признание папы, что наследникам франкской короны вовсе не следует обращаться за императорским титулом в Рим. Если бы Людовик так поступил, он полностью избавился бы от зависимости от папы.

Но он так не поступил. Более того, не папа сдавался на милость императора, а Людовик просил о милости папы… Он приветствовал папу со всей покорностью, простершись перед ним, будто блудный сын, молящий о прощении. Между тем Людовик уже три года был императором. Напомним, он короновал себя сам, под зорким оком своего отца. И его императорский титул признавали все, даже папа. Таким образом франкские императоры продемонстрировали свою полную независимость от римских пап. А теперь своими действиями Людовик полностью перечеркнул все, что было достигнуто его отцом.

Стефан короновал его повторно в соборе Реймса, там, где когда-то, за триста двадцать пять лет до этого, Хлодвиг и его солдаты были крещены по римско-католическому обряду. Город Реймс становился дважды святым: здесь крестили Хлодвига, здесь короновали императора франков. И тысячу лет после Людовика Благочестивого здесь будут короновать монархов.

Преклонив колени перед папой, Людовик утратил всякую власть над ним, получив взамен лишь пустые императорские регалии. Себя самого он называл только «император» и никогда «король франков и ломбардов» — титул, который его отец гордо носил до конца своих дней.

Людовик Благочестивый был не только благочестивым человеком, но и любящим супругом и отцом. Его жена Ирмингард подарила ему троих здоровых сыновей: Лотаря, Пипина V и Людовика.

Вскоре после повторной коронации, когда Людовик действительно почувствовал себя императором, он решил подготовиться к разделу империи на случай своей смерти.

Волей судьбы его отцу Карлу Великому не пришлось делить империю между сыновьями. Однако Людовику предстояло это сделать. Он разделил владения между своими сыновьями, дав каждому то, что ему причитается. Разделения на три независимых королевства, как когда-то планировал Карл Великий, не произошло. Этого и не могло случиться, потому что Людовику, в отличие от его отца, предстояло решить, кто будет наследовать императорский титул. Если в его империи должно было быть три короля, то император мог быть только один.

Встретившись с нобилями, в 817 году Людовик провозгласил будущим императором и главным наследником своего старшего сына, Лотаря, в то же время сделав его своим соправителем; он же известен под именем императора Лотаря I. Людовик и Пипин сделались второстепенными королями в противоположных концах империи: Пипин получил трон Аквитании, а Людовик — Баварии. С тех пор как Людовик-младший стал править землями, которые находятся на территории современной Германии, его стали называть Людовик немецкий, чтобы не путать с отцом.

Надо сказать, что младшие сыновья Людовика Благочестивого получили хороший кусок пирога — ровно столько, сколько им причиталось, в зависимости от возраста и заслуг. Поэтому они отнеслись к разделу империи благожелательно.

В это время Лотарь выполнял свои обязанности соправителя отца, будущего императора, в Италии, где его позиции весьма укрепились, когда в 823 году его помазал на царство новый папа — Паскаль I, наследник Стефана.

В 818 году королева Ирмингард умирает. Людовик Благочестивый глубоко горевал о смерти своей супруги. Но через четыре месяца вновь женился на баварской принцессе по имени Юдифь. Юдифь была молода и хороша собой, поэтому старый император влюбился в нее, как мальчишка. В 823 году она родила ему сына, которого назвали Карлом в честь его деда.

Однако случилось непредвиденное. Юдифь никак не могла понять, почему четвертый сын Людовика и ее единственный сын не имеет равных прав со своими братьями. Почему у мальчика не может быть пусть маленького, но собственного королевства?

В 829 году ей удалось убедить своего мужа в справедливости своих требований. Бедный император был вынужден вновь собрать нобилей и объявить о том, что от имперских земель будет отрезан еще один кусок — королевство для его младшего сына, мальчика Карла.

И с этого момента начались неприятности.

Внуки Карла Великого

Наверное, их можно понять. Взрослым детям может не понравиться, если их старый отец пляшет под дудку девушки, которая моложе, чем они. Понятно, что и к младшему брату они не будут испытывать теплых чувств. Он станет для них чужаком и соперником. Франкские нобили тоже стали на скользкую дорожку противостояния императору. Многие почувствовали возможность поживиться, ведь любая междоусобная война — это прибыль. Военная сила — это товар, который можно выгодно продать в обмен на обещания, укрепив, таким образом, собственное влияние за счет императорской власти. Именно это сгубило когда-то власть Меровингов, да и Карл Великий с трудом удержал в узде непокорное дворянство. Нобили, связанные родственными узами с первой и второй женой Людовика Благочестивого, видели в междоусобной войне возможность откусить свой кусок от пирога.

Поэтому не было недостатка в советчиках, которые принялись убеждать Лотаря не мириться с подобной несправедливостью, а добиться своего силой. В конце концов Лотарь поддался их уговорам и, отбросив сыновнюю любовь, в 830 году вместе с младшими братьями повел армию против отца.

Сначала он добился успеха. Лотарю удалось взять в плен отца, его молодую жену и сына. После чего он отослал их в разные монастыри. Это был большой шаг в сторону гуманизма. Король из династии Меровингов наверняка убил бы молодую женщину с ребенком, а возможно, и старика императора в придачу.

Так получилось, что сыновья Людовика Благочестивого готовы были удовольствоваться согласием отца принять монашеский постриг. Пойди Людовик на это, трон стал бы свободным, о Юдифи и маленьком Карле позаботились бы, а империя была бы поделена так, как это планировалось с самого начала, то есть в 817 году.

Однако Людовик отказался. Слово «император» по-прежнему оказывало на людей магическое воздействие. На стороне императора все еще оставались преданные солдаты, которые чтили сына Карла Великого. Людовика любили и простые люди. Но самое главное, на его стороне было все франкское духовенство.

Поэтому Людовику удалось выйти на свободу и вновь собрать нобилей. Он встретился с ними в Австразии, где его позиции были наиболее сильными. Заседание, или, говоря по-научному, генеральная ассамблея, состоялось в городе Неймайгене, который находится на территории современной Голландии. Во время генеральной ассамблеи было достигнуто соглашение, по которому маленький Карл получал собственное королевство. Юдифь вновь обрела статус жены императора. Таким образом, все завоевания трех старших сыновей Людовика пропали даром.

Людовик был очень огорчен собственным заточением и поведением своих сыновей. И то, что раньше он намеревался сделать с большой неохотой, он сделал сейчас с утроенной энергией. В 833 году в порыве гнева, вызванного, как считал сам Людовик, враждебностью его второго сына, Пипина, он лишает его наследства и присоединяет Аквитанию к королевству маленького Карла.

Это означало только одно: пора вновь брать в руки меч, седлать коня и готовиться к новой войне с собственными сыновьями. На сей раз позиции Людовика были хуже, чем до этого. Даже духовенство было недовольно им, потому что было понятно, что упрямство и капризы Людовика приведут к расколу империи, а церковь этого не хотела. Духовенство западной церкви, духовной вотчины папы, почувствовало большую опасность в расколе империи. Случись так — и оно оказалось бы между двух огней: мавров на западе и византийцев на востоке.

Лотарь, старший сын Людовика, все еще правивший Италией, постарался воспользоваться этим преимуществом и обратить недовольство клириков себе на пользу. Он попытался уговорить нового папу, Григория IV, повлиять на Людовика, чтобы старик отрекся от престола. Папа, который и так старался лавировать между Людовиком и его сыновьями, был не готов пойти так далеко. Однако размышлять и принимать самостоятельные решения ему не дали. Лотарь собрал войска и готовился вместе со своими братьями начать новую войну против отца. Папе предложили присоединиться к братьям, продемонстрировав очень убедительный аргумент в виде вооруженной до зубов армии. Отказаться от такого предложения было невозможно. Поэтому папа, смирившись, собрался в поход.

И вот в 833 году две армии встретились недалеко от Кольмара — города, расположенного на территории современного Эльзаса. Тогда Кольмар находился в самом центре Франкской империи.

К своему ужасу, солдаты Людовика увидели во вражеском лагере римского папу собственной персоной. Разве можно поднять меч против папы? Разве не обрекут они себя тем самым на вечные муки в аду? Императорская армия бросила бедного Людовика, и он был взят в плен. После того как подданные бросили своего императора на поле боя, что считалось ужасным преступлением в Средние века, это место стали называть Полем Лжи.

Второй раз за три года Людовик оказался в заточении. На сей раз за ним следили намного строже. Людовика обвинили в многочисленных преступлениях, принудили признать свою вину и пройти через унизительный обряд покаяния. На императора наложили епитимью и даже принудили отказаться от трона. После этого Людовика стали убеждать принять постриг, от чего он отчаянно отказывался. Пока монашеский капюшон не опустился на его голову, у него сохранялся хоть какой-то шанс вернуть себе императорскую корону.

Но его надежды были всего лишь плодом больного воображения. Трое сыновей императора были в силе и поделили империю так, как это было сделано в 817 году. Императором был Лотарь. А дальше произошло то, что старый Людовик, возможно, предчувствовал. Трое молодых королей были способны объединиться для того, чтобы справиться со своим отцом, однако были ли они способны жить в мире и дальше, после победы?

Будучи императором, Лотарь рассчитывал чувствовать себя полновластным правителем всей империи. Королевства его братьев, Пипина и Людовика, были лишь частью его владений. Пипин и Людовик, которые лишь позже присоединились к войне Лотаря против своего отца, теперь были готовы повернуть коней и пойти войной на старшего брата.

Началась новая междоусобная война. Духовенство, которое отвернулось от Людовика Благочестивого в надежде, что этим удастся достигнуть мира, вновь обратилось к нему, убедившись, что с воцарением Лотаря на троне мир в империи так и не наступил.

Людовик Благочестивый был оправдан, обвинения с него сняты, после чего часть епископов вновь провозгласили его императором. Младшие сыновья, Пипин и Людовик, быстро присоединились к отцу в его борьбе против старшего, Лотаря, на которого они быстро возложили вину за предательство.

Весной 834 года Людовик вернулся в Ахен, где воссоединился со своею женой Юдифью и сыном Карлом. Нельзя сказать, что на этом все успокоилось, но положение дел было намного лучше, чем ожидалось. Людовик Благочестивый простил своих сыновей. Лотарь вновь вернулся в Италию, младшие дети в свои королевства. Если прежние ссоры и не были до конца забыты, то, по крайней мере, дети больше не затевали открытой войны против отца.

В 838 году умер Пипин, и Людовик решил, что ему вновь представился шанс все изменить. Можно было вернуться к разделу империи, действовавшему в 817 году, когда земли получили все, кроме самого младшего, Карла. Карл должен был занять место умершего Пипина в Аквитании. Разве это не было решением, которое устраивало все стороны? Лотарь с мрачной неохотой согласился. Наверное, он думал, что его отец уже стар — Людовику было за шестьдесят — и ждать оставалось недолго.

Он был прав. В 840 году после трудного царствования, продлившегося более четверти века, Людовик Благочестивый покинул этот мир. Он умер, оставив империю целостной, по крайней мере внешне. Потому что междоусобные войны, как в прошлом, так и в будущем, были ее бедствием.

Плохо было то, что значимость императорского титула оказалась сильно понижена. После того как Карл Великий облагородил и возвысил этот титул, а его сын показал миру императора, отрекающегося от престола, сидящего в заточении, признающегося в своих грехах, свергнутого…

Положение дел было таким же, как и семь лет назад, до отречения Людовика от престола. Вновь на троне в Ахене сидел его старший сын, правивший как император Лотарь I. На противоположных концах империи, в своих королевствах, правили младшие братья. Людовик немецкий в Баварии, а на месте умершего Пипина юноша Карл, их единокровный брат. Впоследствии Карл, король Аквитании, войдет в историю под именем Карл Лысый.

Все это не мешало Лотарю считать себя единоличным правителем всей империи, а его младшим братьям придерживаться своих убеждений. Они не собирались гнуть спину ни перед кем, даже перед императором — старшим братом. Таким образом, смерть Людовика Благочестивого оказалась поводом к очередной междоусобной войне.

Лотарю пришлось воевать на два фронта: с востока на него напал Людовик, а с запада — Карл. Лотарь был из тех военачальников, которые способны расправиться с противником. Чтобы нарастить силу, младшие братья объединились. 25 июня 841 года, ровно через год после смерти Людовика Благочестивого, в местечке Фонтенуа-ан-Пюизей, в ста двадцати километрах к юго-востоку от Парижа, состоялось сражение.

Духовенство поддерживало Лотаря, видя в его победе последний шанс на объединение империи. Но судьбе было угодно иное, и Лотарь проиграл. Западная и восточная части империи развивались настолько по-разному, что вряд ли могла найтись сила, которая соединила бы их вместе.

Это стало особенно очевидно, когда в 842 году армии двух братьев-союзников, Людовика и Карла, принесли друг другу клятву в верности. Это произошло после того, как младшие братья одолели Лотаря в битве при Фонтенуа-ан-Пюизей. Лотарь был наголову разбит. Спасти его могла только ссора между победителями. Поэтому клятва была призвана не допустить этого. Она прозвучала в соборе Страсбурга на двух языках: солдаты Людвига клялись на старонемецком языке, солдаты Карла — на старофранцузском.

Отличия между западными и восточными франками были настолько велики, что они не понимали язык друг друга.

В тот же месяц Лотарь был вынужден сдаться. Парламентарии трех братьев встретились в городе Вердене, чтобы подписать договор — первый из великих договоров, заключенных в Европе. Более того, этот договор определил контуры границ современной Европы. В договоре говорилось о том, что братья-победители увеличивали свои королевства за счет земель своего старшего брата, императора Лотаря.

Людовик немецкий получил власть не только над Баварией, но и над землями между Рейном и Эльбой. Границы его королевства точно очерчивали границы современной Австрии и западной части Германии. Королевство Людовика немецкого, пожалуй, можно назвать Восточно-Франкской империей. Но если посмотреть на него с точки зрения исторической перспективы, то мы увидим, что эти земли стали зародышем государства, которое в современном мире называется Германия.

Карл Лысый правил не только Аквитанией, но и Нейстрией. Эти земли можно условно обозначить как Западно-Франкскую империю. Из этого королевства выросла современная Франция. В более поздние века Карл Лысый был включен в список французских королей под именем Шарль II. Шарлем I, императором и королем Франции, соответственно, был Карл Великий. Людовик немецкий римской нумерации не удостоился. В тот период истории ее чаще использовали для императоров, чем для германских королей.

Теоретически и Людовик, и Карл продолжали подчиняться императору Лотарю. Естественно, что ни тот ни другой не собирались этого делать, потому что стояли во главе независимых держав. Лотарь все прекрасно понимал. Однако в Верденском договоре было ясно написано, что титул императора наследует старший брат. Поэтому Лотарю причитались земли, расположенные между двумя неимоверно разросшимися королевствами младших братьев.

Королевство Лотаря представляло собой неровный клин земли, простиравшийся от Северного моря до Центральной Италии. Оно включало в себя Ахен и Рим, новую и старую столицу империи. Географическое положение этого королевства было очень неудобным, в нем не было единого языка и культуры. Оно не было ни немецким, ни французским и скорее напоминало кость, брошенную между двумя псами. Так оно и было, потому что одиннадцать столетий между Францией и Германией не прекращался спор за эти земли.

Мавры и викинги

Хуже всего было то, что во время, когда все силы франков уходили на братоубийственные распри, на горизонте замаячила новая опасность.

После смерти Никифора, императора, воевавшего против Карла Великого, Византийская империя ослабла. Она потеряла власть над Средиземным морем. У франков этой власти не было никогда. Поэтому море досталось маврам, которые быстро захватили все североафриканское побережье.

Справедливости ради надо сказать, что гигантское государство мавров тоже распалось на части. Но даже его отдельные части были сильнее, чем христианские королевства.

Например, Испания под властью мавров. Смирившись с потерями земель, завоеванных Карлом Великим, она была опустошена целой чередой междоусобных войн. Следствием этого стало бегство пятнадцати тысяч мавров. Они направились в Египет и взяли в осаду Александрию. После этого мавры заявили, что не снимут осаду, пока им не предложат кругленькую сумму денег на обратную дорогу. Получив требуемое, они погрузились на корабли и в 826 году высадились на византийском острове Крит. Мавры захватили остров и основали там свое королевство, которое на полтора столетия стало раем для пиратов и работорговцев.

Случались дела и похуже. Византийский наместник на Сицилии, жаждущий императорской власти, обратился за помощью к маврам, живущим в Тунисе, где когда-то был легендарный Карфаген. Тунисом уже четверть века правили эмиры из династии Аглабидов, названные так по имени первого из них, Ибрахима ибн аль-Аглаба, который не испугался грозных соседей — Аббасидов.

Аглабиды конечно же с радостью откликнулись на призыв византийского наместника, и в 827 году их армия высадилась на Сицилии. Понятно, что мавры вовсе не собирались выполнять функции наемников, которые за вознаграждение пришли на помощь византийцам. Нет. Они высадились на Сицилии, чтобы захватить остров. Наверное, такой поворот событий относится к одному из наиболее часто повторяющихся уроков, которые преподносит нам история. К чужеземцам обращаются за помощью в междоусобной войне, и они приходят. Но вовсе не для того, чтобы помочь, а для того, чтобы захватить понравившиеся земли. Как часто это происходит и в наши дни!

Шаг за шагом мавры завоевывали остров, несмотря на отчаянное, но безнадежное сопротивление византийцев. Франкам, занятым своими междоусобными войнами, до Сицилии не было дела. И к тому моменту, когда они наконец-то подписали Верденский договор, войска арабов почти полностью захватили Сицилию.

Несмотря на это, было бы несправедливо обвинять византийцев, будто они слишком быстро сдались под ударами мавров. Бои продолжались еще сто лет. Последняя византийская твердыня на Сицилии пала не ранее 965 года. Так минуло три, а точнее, четыре века с того момента, как Велисарий захватил власть на Сицилии, и до того дня, когда последний византийский солдат покинул ее берега.

Два с половиной столетия остров был под властью мусульман. Мусульманская культура оставила заметный след не только на Сицилии, но и в Испании, где власть арабов продолжалась в течение всего Средневековья.

Но арабы вовсе не собирались ограничиваться Сицилией. Закрепившись на острове, они принялись совершать набеги на Италию. В 837 году мавры разграбили Неаполь, а в 839 году добрались даже до Анконы на Адриатическом побережье, которая принадлежала франкам, а позднее вошла в состав королевства Лотаря.

В 840 году мавры отважились на большее, чем просто набег. Воспользовавшись своим преимуществом на море, они захватили города Бари и Таранто, выставив на пятке итальянского «сапога» свои форпосты. Таким образом византийцы, закрепившиеся на носке «сапога», на территории некогда ломбардского княжества Беневенто, оказались в большой опасности. А мавры между тем пошли еще дальше: они выставили гарнизоны в устье Роны — реки, расположенной на юге современной Франции.

Арабы угрожали с юга, но на севере европейцев ждала еще более серьезная опасность. Завоеватели-арабы были цивилизованными людьми, более цивилизованными, чем их современники европейцы. Они были беспощадны к своим врагам, но не более беспощадны, чем франки.

Но на севере европейцам пришлось столкнуться с совсем другим противникам. Там появились свирепые морские разбойники, не имевшие ни малейшего представления о культуре и цивилизации. Наверное, готы и франки, жившие за несколько столетий до описываемых нами событий, были не менее дикими, но с тех пор прошло так много времени, что потомки тех варваров уже не помнили, какими были их предки. Поэтому северные дикари повергли европейцев в ужас.

Эти дикие люди пришли из Скандинавии, из тех земель, где сейчас находятся современнее Дания, Швеция и Норвегия, страны, являющиеся образцом мира и благополучия в современной Европе. Но вернемся во времена Каролингов: одних людей заставило покинуть родные места перенаселение, другие бежали от междоусобиц и поражений, третьих в путь гнала жажда приключений и наживы.

Дикари явились с севера, поэтому франки называли их «норманнами» — северными людьми. Сами себя норманны называли «викинги», что означало «воины».

Викинги совершали набеги на юг и запад Европы. Они приплывали летом, грабя прибрежные поселения, дерзко нападая на города, расположенные на берегах рек. По рекам викинги поднимались на своих легких ладьях. Они приходили за золотом и женщинами и предавались убийству и разврату с легкостью, приводившей в ужас их жертвы.

Во времена Карла Великого викинги преимущественно нападали на Англию и соседние острова, которые в силу своего географического положения намного лучше подходили для грабежа, чем Европа. Рассказывают, что однажды Карл Великий, стоя на берегу моря, наблюдал за ладьей викингов, видневшейся на горизонте. Внезапно король расплакался, потому что ему представилось, что однажды эти свирепые дикари разграбят его земли. Без сомнения, это более поздняя версия рассказов из жизни франкского короля — истории всегда требуются подобные легенды.

Людовик Благочестивый и его сыновья, если бы они только прислушались к словам своего деда и отца, могли не только построить крепости и наблюдательные посты на севере своей державы, но и обзавестись собственным военным флотом. Но они не сделали ни того ни другого. Вместо этого они воевали друг с другом. И когда викинги попробовали высадиться на северных окраинах Европы, они с радостью для себя обнаружили, что никто не защищает эти земли. Ни крепостей, ни воинов там не оказалось, только несчастные люди, которые тихо молились: «От неистовства норманнов избавь нас, Господи!» Помощи им ждать было неоткуда.

Почти сразу после подписания Верденского договора на север королевства франков обрушились свирепые орды викингов. В 845 году флот из норманнских кораблей поднялся по Эльбе до Гамбурга. Город был дочиста разграблен и почти полностью уничтожен. Все жители, кто не успел убежать, были убиты. Другой флот добрался по Сене до Парижа, где викинги учинили подобный разбой.

На протяжении более полувека, начиная с 825 года, каждое лето вдоль европейского побережья шли корабли норманнов, неспешно выбирающих себе очередную мишень для грабежа.

Богатое западное побережье было конечно же одним из самых лакомых кусков для них. Викингам удалось дойти даже до Средиземного моря.

Казалось, что короли династии Каролингов после Верденского договора начисто утратили боевой дух своих предков. Встретиться лицом к лицу с безжалостными варварами они не решались. Вместо этого они пользовались другим оружием — серебром, откупаясь от викингов везде, где только можно. Этого выкупа обычно хватало не больше чем на год.

Набеги норманнов разрушили последние надежды франков на центральную власть. Люди были брошены на произвол судьбы безо всякой защиты со стороны государства. Тут и там нобили запирались в своих замках вместо того, чтобы объединиться и отразить нападение врагов. Крестьяне просились под защиту крепостных стен, обещая взамен служить господину.

Тенденция распада империи на маленькие удельные княжества, зародившаяся еще во времена Римской империи, достигла своего апогея. В представлении обычных людей король был не больше чем символ. Их истинным господином, которого они боялись, почитали, а порою любили, был хозяин ближайшего замка, окруженного мощными стенами, за которыми они могли укрыться в случае набега викингов.

В более поздние века, когда период распада миновал, была создана целая историческая концепция, объяснявшая такое поведение людей. В XVIII веке французские ученые предложили термин «феодализм». Слово «феодализм» происходит от старогерманского слова «феод», в переводе означавшего «собственность». Как видно из названия, феодализм — это такая система землевладения, при которой единственным источником благосостояния является обладание крупным земельным наделом — «феодом».

Теоретически вся земля в государстве принадлежала королю, владевшему всем национальным богатством. Король, в свою очередь, делил землю на «феоды» — крупные поместья, которыми он жаловал нобилей, бывших его вассалами. Слово «вассал» пришло из древнего кельтского языка и означает «слуга».

Вассалы короля делили свою землю между более мелкими дворянами, которые служили им.

Вассальная служба заключалась в точно определенных обязанностях вассала по отношению к своему господину, или, правильнее сказать, сеньору. Например, вассал был обязан по первому требованию предоставить своему сеньору определенное количество вооруженных людей для его защиты. Вассал должен был быть всецело предан своему сеньору. Если он этого не обеспечивал, сеньор мог лишить его земли — феода (если сеньор был достаточно могущественен, чтобы сделать это).

С одной стороны, такая феодальная схема была очень удобной. Потому что она требовала от вассала верной службы и преданности одному конкретному сеньору, а не кому-то или чему-то абстрактному, например народу, партии или даже королевской семье.

Теоретически феодальная система выглядела как лестница, охватывавшая все без исключения слои средневекового общества. На нижней ступеньке этой лестницы стоял крестьянин-серв, в то время как на самой вершине был император. В представлении средневековых людей эта иерархия простиралась еще выше: от императора к небесным царствам, где существовала своя иерархия ангельских чинов с Господом Богом на вершине.

Однако на деле эта идеальная схема не работала. Вассалы воевали друг против друга и против своих сеньоров, что полностью противоречило стройной теории о феодальной лестнице. По-прежнему действовало правило: кто сильнее, тот и прав. Многие вассалы имели земельные владения в разных местах, пожалованные разными сеньорами. Если бы кому-то пришло в голову составить карту земельных владений того времени, она больше всего напоминала бы шахматную доску.

Поэтому система, в теории кажущаяся совершенно четкой и ясной, оказалась непригодной. На деле она служила лишь дополнительным поводом для междоусобных войн.

Обидно, потому что, если бы реальность соответствовала теории, феодализм был бы достаточно удобен с психологической точки зрения. Каждый человек имел бы свое четко определенное место в социальной и экономической среде. Получилось бы единое общество, чем-то напоминающее большую семью.

На деле же выходило так, что при феодализме каждая часть общества была вынуждена самостоятельно кормить и защищать себя. Поэтому феодализм оказался абсолютно негодной социальной системой при вполне благоприятных условиях.

Когда набеги викингов прекратились, а власть стала более стабильной, возникла потребность в ее централизации. Править должен был кто-то один, чтобы между вассалами и сеньорами выстраивалась четкая зависимость. Это дало бы возможность правильно использовать богатства земли и увеличить благосостояние. Однако в то время, о котором мы рассказываем, феодальные традиции укоренились настолько глубоко и стали настолько привычными, что средневековые люди воспринимали их как данные Богом. Нет такой традиции или обычая, которые со временем не становились бы совершенно бесполезными. Тем не менее, люди упорно продолжают соблюдать их, просто потому, что «так принято».

В результате этого история Европы в течение многих веков демонстрировала попытки короля справиться с непокорными дворянами, свято придерживавшимися своих феодальных традиций.

Королевство Лотаря

Поэтому он подготовил несколько «конференций на высшем уровне», как сказали бы сейчас. Во время этих «конференций» братья-короли встречались друг с другом, чтобы обсудить все спорные вопросы. Такой способ решения противоречий оказался очень действенным, по крайней мере во времена Лотаря.

Свое собственное королевство Лотарь поделил между своими сыновьями. Он был готов наступить на те же грабли, что и его отец. Самая важная часть королевства, Италия, отошла его старшему сыну Людовику. Людовик правил Италией после 844 года.

В 844 году папой стал Сергий II, который решил, что пора бы папам обрести определенную самостоятельность. Новый император вовсе не был похож на своего царственного предка, Карла Великого, и Рим, как считал папа, может быть настолько же независим от Ахена, как и от Константинополя. Поэтому он решил не беспокоить императора и не спрашивать его мнения по поводу епископских выборов.

Буря, которая последовала за этим, убедила его в собственной неправоте. Папа был не в состоянии сопротивляться армии не самого могучего императора, поэтому ему пришлось пойти на уступки и провозгласить Людовика королем Ломбардии.

Были у Сергия и другие неприятности. Набеги мавров, имевших форпост в городе Бари, становились все более опустошительными. В 846 году они добрались даже до Рима и оккупировали часть города, разграбив несколько наиболее почитаемых христианских церквей.

Если бы воскресли Карл Мартелл и его солдаты, которые в 732 году в битве при Пуатье разгромили войско арабов, появление мавров у стен Рима повергло бы их в немалое удивление. Ведь считалось, что угроза исчезла раз и навсегда. Однако это было не так. И защитники Рима не смогли оказать достойного сопротивления врагам. Арабы ушли не потому, что явился какой-то герой и наголову разбил их. Просто это был небольшой конный отряд, который вовсе не рассчитывал забраться так далеко.

Приблизительно в это же время умирает папа Сергий II. В 847 году ему на смену приходит папа Лев IV. Он предпочел не воевать с маврами, а занять оборонительную позицию. Поэтому Лев IV построил стену вокруг небольшой части города, включавшей в себя Ватикан и собор Святого Петра. Население города настолько уменьшилось, что все люди в случае опасности могли укрыться за стенами маленького «града Льва». Еще Лев постарался сохранить хорошие отношения с Людовиком, франкским королем в Италии. В 850 году он даже провозгласил его императором наравне с Лотарем.

В 855 году другой император, Лотарь, отец Людовика, внук Карла Великого, понял, что близок тот час, когда смерть придет за ним. Он отказался от престола и как раз ко времени своей смерти принял монашеский постриг, снискав себе славу святого. На трон взошел его сын, император Людовик II.

Но императорский титул уже мало что значил. Император Лотарь был старшим братом, а власть его была такой же, как у младших. Император Людовик II правил всей Италией и на тот момент был еще не способен померяться силой со своими дядями. Императорский титул придавал ему некоторый вес в глазах общества, но не более того.

Как бы то ни было, но военными силами в Италии распоряжался именно Людовик. Поэтому именно на него возложил папа свои надежды, когда задумал расправиться с маврами. Людовик принялся неспешно готовиться к военному походу. Византийцы, которых присутствие арабов в Италии донимало еще больше, чем франков, дали военные корабли для предстоящей войны.

И война началась. Она продолжалась довольно долго и оказалась сущим наказанием для императора. Если когда-то другой человек, носивший императорский титул, был способен, воюя с маврами, захватить всю Испанию, то теперь его потомок оказался не в состоянии справиться с горсткой пиратов. В конце концов в 871 году Людовику удалось отвоевать город Бари и прогнать мавров из Италии, где они оставались достаточно продолжительное время. Это не принесло много пользы его державе, потому что на отвоеванных территориях сразу же осели византийцы, которые именно это и собирались сделать, когда согласились участвовать в экспедиции против мавров.