Глава 4 Меровинги

Глава 4

Меровинги

Юстиниан в зените славы

Теперь, когда Велисарий больше не представлял опасности, Юстиниан понял, что не готов отказаться от такого лакомого кусочка, как Италия. Выход он видел в том, чтобы послать на войну не Велисария, а другого способного генерала, который ни при каком развитии событий не будет представлять опасности для императора.

Когда Юстиниан так решил, немедленно нашлась подходящая кандидатура. Казалось, судьба всегда на стороне императора. В его ближайшем окружении обнаружился армянин по имени Нарсес, исключительно умный и способный человек, которому император мог полностью доверять. Выяснилось также, что Нарсес обладает немалыми познаниями в военном деле.

В 538 году Нарсес отправляется в Италию, казалось бы на помощь Велисарию, хотя, более вероятно, для того, чтобы следить за ним по приказу Юстиниана. Два военачальника, естественно, не смогли ужиться друг с другом, и поэтому Юстиниану пришлось отозвать Нарсеса обратно. Теперь Велисарий постоянно находился в Италии. Тем не менее, в 551 году Юстиниан вновь посылает Нарсеса в Италию, теперь уже в качестве верховного главнокомандующего имперскими войсками.

Нарсес пришелся по сердцу Юстиниану и поэтому стал главнокомандующим. Беда состояла в том, что этот невысокий, сухощавый человек, которому было уже за семьдесят, вряд ли мог снискать уважение солдат. Но зато прошлое Нарсеса-евнуха указывало, что он вряд ли может считаться серьезным претендентом на императорский трон.

Юстиниан не мог пожаловаться на своих военачальников — они служили ему даже лучше, чем он ожидал. Выяснилось, что старый евнух оказался не только хорошим главнокомандующим, но и не менее талантливым полководцем, чем Велисарий.

Оказавшись в Италии и ознакомившись с положением вещей, Нарсес понял, что необходимо срочно принимать меры: любое промедление ослабит позиции византийцев, придется отступать, просить подкрепления. И никто не сможет поручиться за то, что подкрепление действительно придет. Поэтому Нарсес все силы направил на то, чтобы заставить Тотилу пойти на решающее сражение. Тотиле только того и надо было. Помня о том, как много лет назад ему удалось победить самого Велисария, Тотила полагал, что расправиться со стариком евнухом будет несложно.

В 552 году произошло сражение при Тагине^[17], городе, расположенном примерно в ста милях к северу от Рима. Тотила поспешно напал на войско Нарсеса, надеясь застать его врасплох. Кавалерия остготов врезалась в войска византийцев. Рассчитывая на быстрый успех, конники остготов ринулись в бой, не дождавшись поддержки пехоты. Но оказалось, что Нарсес прекрасно подготовился к атаке остготов. Остготских всадников окружили и уничтожили, после чего преимущество оказалось почти целиком и полностью на стороне византийцев. Тотила был убит.

Сражение при Тагине стало концом Остготского королевства. Остготы уже не смогли собрать армии, достаточной для еще одной решающей битвы. Они превратились в разрозненные банды, которые исподтишка нападали на византийцев. Нарсес методично истреблял их, захватывая один город за другим.

В 553 году остготы исчезли с исторической сцены. Это произошло всего через шестьдесят лет после того, как Теодорих Великий обосновался в Равенне. Остготы потеряли Италию, как когда-то потеряли свои владения в причерноморских степях, третьего шанса восстановить королевство у них так и не появилось.

В то время как Нарсес воевал в Италии, Юстиниан присматривался к другим бывшим провинциям империи. Следующей жертвой должна была стать Испания, которая постепенно приходила в упадок под владычеством вестготов.

Когда был жив Теодорих Великий, он был властителем Италии и Испании, но после его смерти оба народа разделились. Внук и последователь Теодориха, Амаларих, был уже достаточно взрослым человеком, чтобы править самостоятельно, поэтому он основал свою столицу в Севилье, которая стала первой столицей Вестготского королевства на территории Испании.

Другими сильными противниками византийцев по-прежнему были франки. После смерти Теодориха Великого их королевство освободилось от сильной руки остготов. Хлодвиг к тому времени уже давно был мертв, а его сыновья дрались друг с другом. Несмотря на это, Амаларих решил, что с его стороны будет весьма предусмотрительно, если он женится на дочери Хлодвига. Его предложение было встречено благосклонно, но на деле оказалось плохой идеей.

Дело в том, что Амаларих исповедовал арианство, а его новая жена — католичество. Каждый из них пытался обратить супруга в свою веру, и каждый потерпел поражение. Все это обернулось бедой: один из сыновей Хлодвига — король Хильдеберт I — пришел к выводу, что пора начать новую священную войну против еретиков. В битве, которая произошла между ним и вестготами на территории Испании, вестготы потерпели поражение, а Амаларих был убит. Франки вернулись из побежденного королевства, везя королеву, спасенную от еретиков, и большую добычу.

Со смертью Амалариха прервалась династия королей, основателем которой был Аларих. Тот самый Аларих, который осадил Рим почти полтора столетия до этого.

После Амалариха на троне королевства оказалась целая череда неприметных королей. Им удалось сдержать погрязших в междоусобных войнах франков, но и сами они увязли в бесконечной череде дворцовых интриг и междоусобице.

Именно междоусобную войну Юстиниан использовал как повод для очередного нападения. Один из претендентов на престол, Атанагильд, обратился к нему за помощью. Но пока страстно ищущий повода для войны Юстиниан собирал свое войско, Атанагильд самостоятельно справился со своими врагами. Поэтому он отказался от помощи Юстиниана.

Но было уже поздно. Юстиниан продолжал настаивать на отправке солдат в любом случае. Византийцы быстро завоевали юг Испании, вестготские владения уменьшились до узкой полоски земли, пролегавшей между землями империи и королевством свевов, расположенным на севере Испании.

В 555 году могущество Юстиниана достигло своего расцвета. Его империя росла на протяжении тридцати лет, и за это время Византия установила контроль над Африкой и Италией, изгнав с этих земель вандалов и остготов. Большая часть Испании также принадлежала империи, а вестготы утратили свою власть и влияние. Непокоренными оставались только франки и саксы в далекой Британии.

Юстиниан сделал для своей страны все, что мог. Как у путника, который достиг вершины, теперь его путь мог идти только вниз. Войны на западе империи, какими бы успешными они ни были, стоили императорской казне больших денег. Если прибавить к этим тратам расходы на войны с персами на востоке, становится ясно, что рано или поздно казна Константинополя должна была опустеть.

Кто на самом деле только выиграл от военных походов Юстиниана, так это франкские правители — Меровинги, сыновья Хлодвига. Несмотря на то что сыновья Хлодвига относились друг к другу враждебно и не упускали случая отхватить кусок наследства один у другого, когда на них кто-то нападал, братья объединялись и сражались вместе. Они победили тюрингские племена в Центральной Германии и постепенно лишили бургундов той независимости, которая еще оставалась у них в правление Хлодвига.

Когда Византия напала на Италию, франки решили воспользоваться этим шансом, чтобы продвинуться на юг. Юстиниан только подталкивал их к этому и предложил франкам заключить союз. В результате границей Франкского королевства стали Альпы.

В итоге войн в Италии двое из сыновей Хлодвига погибли, а в 558 году умер третий сын. Самый младший из братьев, Хлотарь I, методично присоединял к своему королевству территорию за территорией, несмотря на протесты многочисленных племянников, и в конце концов сосредоточил в своих руках власть над всем Франкским королевством.

Но, что самое главное, его королевство стало в два раза больше того, что досталось ему в наследство от Хлодвига.

Коли так, то у гигантской (если судить по карте) Восточной Римской империи оставался только один соперник — франки. Франкское королевство вовсе не было таким цивилизованным и процветающим, как Восточная Римская империя, но зато его земли располагались очень близко, а армия франков была куда более свирепой, чем византийская.

Казалось, что столкновение между франками и византийцами неизбежно. Но судьба распорядилась иначе. В 561 году, после пятидесяти лет правления, Хлотарь I скончался. Как и его отец, Хлодвиг, Хлотарь оставил после себя взрослых сыновей. Сыновья Хлотаря поделили королевство на четыре части и бросили жребий, кому какая часть будет принадлежать.

Франкское королевство, которое оставалось объединенным всего три года, оказалось опять разделенным на части. Италия, входящая в состав империи, опять была в безопасности — по крайней мере, франки ей больше не угрожали.

Последние ариане

Каждый сильный правитель, который долго и прочно сидит на троне, в конце концов вызывает недовольство и раздражение. Поэтому, когда ему на смену приходит более молодой преемник, первое, что тот делает, чтобы снискать себе популярность, — меняет старые порядки. Юстин II не был исключением из этого правила, поэтому он освободил Нарсеса, казавшегося бессмертным, от его должности.

Смещение Нарсеса с должности — а это признанный исторический факт — было обставлено с особой жестокостью. Согласно легенде, новая императрица направила послание старому генералу, в котором повелевала передать военные дела мужчине, поскольку евнуху Нарсесу место за прялкой, среди ее придворных дам.

Говорят, что Нарсес ответил на это: «Я спряду ей такую пряжу, которую непросто будет распутать». Перед тем как покинуть Италию, он устроил так, что новое племя германцев вторглось в ее пределы.

История этого племени началась за два столетия до описываемых событий. Несмотря на то что она была полна драматизма, вряд ли все было действительно так, как гласят хроники. Новых германских захватчиков даже не требовалось приглашать. Они были вынуждены вторгнуться в Италию, как их предшественники, столетие до этого пришедшие с юга и запада.

Завоеватели опять пришли из Азии.

И вновь это были всадники, на сей раз авары. Они пришли с востока, где обосновались еще в правление Юстиниана, и основали свое государство, начав править жившими в тех землях бедными славянскими земледельцами. Славянам не везло: ими правила одна банда воинственных захватчиков за другой: сначала готы, потом гунны, а теперь еще и авары. Поэтому некоторые западные историки предполагают, что английское слово «Slave» («раб») происходит от слова «Slav» («славянин»).

К моменту смерти Юстиниана государство аваров в уменьшенном варианте напоминало государство Аттилы за один век до этого. Власть аваров простиралась от берегов Дона до Эльбы. Границы их государства на севере надвигались на границы империи, а на востоке соприкасались с государством франков.

Севернее Италии обитали два варварских племени, которые первыми столкнулись с волной аваров, хлынувших на юг. Эти племена назывались гепидами и ломбардцами, или лангобардами. Название исторической области в Италии — Ломбардия — происходит от сокращенного германского слова «лангобард» — так называли обитавших в Ломбардии людей. А само слово «лангобард», по мнению историков, означает «длиннобородый» или, по другой версии, «человек с большой секирой».

Когда на горизонте появились авары, гепиды и лангобарды вели между собой затяжную войну. И гепиды, и лангобарды считали, что завоеватели помогут им в борьбе с врагом, но авары пришли на помощь только лангобардам.

В 565 году Юстиниан умер, а Нарсес был отозван с поста главнокомандующего, королем лангобардов стал человек по имени Албоин. С помощью аваров ему удалось победить гепидов в решающей битве, которая состоялась в 567 году. Албоин убил короля гепидов Кунимунда, а затем взял в жены его дочь — Розамунду, что позволило ему объединить оба племени. Читатель, естественно, поймет, что любой наследник мужского пола, который мог появиться от этого брака, в равной степени принадлежал обеим королевским семьям. В старых хрониках говорится, что Албоин сделал из черепа своего побежденного врага, Кунимунда, кубок для вина и пил из него.

После победы над гепидами лангобарды решили, что их новый союзник представляет собой не меньшую опасность, чем гепиды. Казалось бы, союз с аварами мог принести только выгоду. Но выгода эта заключалась в том, что, расправляясь со своими врагами, лангобардов уничтожили бы в последнюю очередь. Лет за двадцать до описываемых событий лангобарды оказали военную помощь Велисарию, поэтому они считали, что могут претендовать на часть территорий богатой, цветущей Италии. Поэтому вместо того, чтобы жить под гнетом аваров, лангобарды решили напасть на Италию.

В 568 году весь народ, не только мужчины, но и женщины и дети, снялись с обжитых мест и вместе с другими племенами, которые присоединились к ним, перешли через Альпы и вторглись в Северную Италию. Лангобарды были арианами, и это был последний случай в истории, когда ариане вторглись в католическую страну.

Именно лангобардов обиженный Нарсес рассчитывал пригласить в Италию, но его усилия не потребовались. Нарсес уехал из Италии за три года до вторжения лангобардов. Давление аваров на лангобардов было таким сильным, что никакого приглашения со стороны старого полководца и не потребовалось: лангобарды перешли границы Италии.

Нападение последних ариан на империю никого не смутило. Италия прошла через целую серию набегов и отступлений различных врагов: сначала она подверглась опустошению со стороны имперских армий, потом против империи воевали готы, вновь разорившие страну, а потом на смену готам опять пришли имперские войска. Поэтому Италия превратилась в разоренную страну, жители которой с молчаливым согласием относились к любому правителю. Все, чего они хотели, — это чтобы их оставили в покое.

Лангобарды захватили часть Италии. Они могли бы завоевать еще больше земли, если бы их было больше. А так лангобардам удалось завоевать только треть страны — Северную Италию. В 572 году они взяли приступом город Павию, расположенный в верхнем течении реки По, приблизительно в ста двадцати пяти километрах от Милана, и основали там столицу своего королевства. Кроме того, лангобарды проникли и на юг полуострова, вплоть до города Беневенто, в сорока милях к востоку от Неаполя.

Албоин недолго прожил после начала вторжения и умер вскоре после осады Павии. Согласно легендам, его смерть была отвратительной. В пьяном угаре, во время торжеств по поводу осады Павии, он заставил свою жену пить из кубка, сделанного из черепа ее отца, после чего Розамунда подстроила его убийство.

Начало Средних веков

Начнем с того, что с тех пор, как лангобарды укрепились на Апеннинском полуострове, образовались две Италии — одна по-прежнему принадлежала империи, другая завоевателям. Восточная империя продолжала удерживать южную часть полуострова, включая «носок» и «каблук» итальянского «сапога» и острова Сицилию, Сардинию и Корсику. Кроме того, империи принадлежала широкая полоса земли в центре полуострова, простиравшаяся от Рима до Венеции, включая столицу — Равенну.

Имперским войскам не хватало солдат, чтобы сдерживать лангобардов, но они продолжали мужественно сопротивляться. В 584 году образовался Равеннский экзархат.

В той части Италии, которая принадлежала лангобардам, время, казалось, повернулось вспять, приблизившись к эпохе, когда в стране хозяйничали остготы. Вновь началось противостояние между германской аристократией — арианами и крестьянами-католиками. Снова в стране было две религии и двойной закон.

Разделение Италии пошло на благо папской власти — она становилась только сильнее оттого, что светская власть была слабой, а правители ссорились между собой. Ведь в то время, когда имперские войска под командованием Нарсеса держали под своей властью всю Италию, папа был всего лишь марионеткой в руках правителя. В 552 году Юстиниан без всяких церемоний даже приказал заточить папу Вигилия I в тюрьму, точно так же поступил Теодорих с папой Иоанном I. Теперь же все складывалось по-другому: у пап появился новый шанс в борьбе за власть — грех было бы им не воспользоваться.

Человека, которому судьба улыбнулась подобным образом, звали Григорий. Он был родом из семьи римских патрициев. Еще будучи молодым, едва достигнув тридцати лет, он стал префектом, или, говоря современным языком, мэром Рима. Это произошло в 573 году, когда с юга наступали лангобарды. Жестокие времена, в которые довелось жить Григорию, и его стремление к спокойной, духовной жизни побудили его отказаться от почетного поста. Григорий передал имущество в собственность церкви. После этого он основал шесть монастырей на Сицилии и один в Риме, где и поселился.

В монастырях, основанных Григорием, жили по правилам бенедиктинцев, которые установил живший лет за сорок до Григория святой Бенедикт из Нурсии — города, расположенного километрах в ста от Рима. Монахи селились поодиночке или общинами и пребывали в молитве и самодисциплине, следуя правилам восточного христианства. Именно Бенедикт был первым, кто научил западных христиан, как им управлять монастырем и вести монашескую жизнь.

Бенедикт принял монашество в монастыре Монте-Кассино, в семидесяти километрах к юго-востоку от Рима. Это случилось вскоре после смерти Теодориха, принесшего немало горя своим подданным. Поэтому монастырь, где жил Бенедикт, стал моделью государственного устройства для всего западного мира.

Бенедикт правил монахами, держа их в страхе и повиновении, призывая к целомудрию и трудам. Хотя излишний аскетизм он также не одобрял. Он вовсе не хотел, чтобы монахи превращались в нищенствующих бродяг и попрошаек или изнуряли себя самоистязанием. Он считал, что они должны заниматься физическим и умственным трудом: работать на полях или переписывать книги. Работа стала постоянной составляющей монашеской жизни. В монастыре царила строгая дисциплина, аббат избирался пожизненно и имел абсолютную власть. Монастырь был абсолютно самостоятельным и независимым маленьким государством, прибежищем для тех, кто, утомившись в житейских бурях и страстях, стремился к знаниям и трудам.

Бенедикт скончался в 543 году, но его монашеские правила продолжали жить и распространяться по всему западному миру. В течение почти шестисот лет бенедиктинские монастыри были единственными образовательными учреждениями на Западе. Это время, с 550-го по 1150 год, впоследствии так и назвали — «бенедиктинскими веками». Почти девяносто процентов образованных европейцев эпохи раннего Средневековья прошли обучение в бенедиктинских монастырях. Если и были в темноте Средневековья редкие искорки знания и образования, то, подобные искрам костра, горящего ночью, вспыхивали они в монастырях бенедиктинцев.

Последователем Бенедикта Нурсийского был Григорий Великий. Он был страстным проповедником и распространял христианство и за пределами Италии.

Кроме исполнения своих монашеских обязанностей, Григорий служил послом папы в Константинополе. Он написал комментарии к Книге Иова, а также много других сочинений, благодаря которым получил титул последнего, четвертого из отцов церкви. Более того, Григорий был первым на Западе комментатором христианского учения, чего с момента германских завоеваний никто не делал. Поэтому можно сказать, что он был не столько приверженцем новизны, сколько распространителем христианства.

В 590 году скончался папа Пелагий II, бывший, кстати, остготом. С его смертью спокойная жизнь христианского писателя и проповедника, которой жил Григорий, подошла к концу. Во многом против собственной воли он был избран на папский престол. Известно, что Григорий настолько не хотел становиться римским папой, что даже написал письмо императору в Константинополь, в котором умолял признать выборы недействительными. Но его письмо перехватили, самого Григория оторвали от уединения и фактически насильно заставили принять папский сан.

Став папой, Григорий усердно принялся за дело. Он стал первым действительно правящим папой со времени Геласия I, жившего за сто лет до него. Григорий изменил богослужение и даже реформировал церковное песнопение. В музыке до сих пор есть такой вид песнопений, как «григорианский хорал».

Григорий также проводил реформы, касающиеся нравственности священнослужителей. В частности, именно он являлся вдохновителем безбрачия среди священников. Отчасти это делалось затем, чтобы священники не давали взяток с целью устройства своих детей на выгодное место работы. Также Григорий строго следил за выборами на церковные должности.

Связь Григория с бенедиктинцами привела к тому, что постепенно влияние монахов становилось сильнее, чем влияние епископов. Григорий очень много внимания уделял христианскому обучению и воспитанию монахов. Говорят, хотя возможно, эти слухи преувеличены, что он уничтожал античные рукописи, стремясь свести на нет последние следы античной культуры и язычества в Италии.

В любом случае, если античная Италия закончилась во времена Велисария и Нарсеса, то средневековая Италия началась со времен Григория. Собственные теологические сочинения Григория вызывают четкие ассоциации со Средними веками — он пишет об ангелах и демонах, о возмездии и чистилище, о чудесах, святых мощах и т. д.

Термин «Средние века» в Средние века, естественно, не использовался. Люди, жившие в то время, считали это время современностью. Через века после Григория сочинения античных авторов были заново открыты, наступил период, который мы называем «Возрождением». Возрождением античного знания, философии, науки. В это время ученые заговорили о тысячелетнем промежутке между античностью и ее возвращением. Именно этот временной промежуток и стали называть «Средними веками». Я же пишу эту книгу даже не о Средних веках, а о времени, которое называется «темными веками», потому что в это время никто не занимался ни науками, ни искусством, а культура упала до самых низких пределов.

Немалые усилия прилагал Григорий, чтобы распространить христианство среди язычников. Наиболее известная история о нем, по крайней мере самая распространенная в Англии, рассказывает о том, что однажды Григорий увидел группу белокурых юношей, которых продавали в рабство. Потрясенный увиденным, он спросил, какому народу они принадлежат.

«Это англы», — ответили ему. Англы за полтора столетия до этого напали на Британию и дали ей название Англия. «Это не англы, — произнес Григорий по-латински, — это ангелы». После этого Григорий послал христианских миссионеров в Англию, чтобы такие красивые люди не были потеряны для Бога.

Но самыми важными поступками Григория были сдерживание лангобардов и сохранение в безопасности церкви. Он понимал, что надеяться на поддержку имперских войск не приходится. У Равеннского экзархата было очень мало денег, которых не хватало на жалованье солдатам. Поэтому те восстали и даже принялись переходить на сторону лангобардов.

Но, если денег не хватало у экзархата, их было в достатке у папы. Многие годы благочестивые люди жертвовали церкви свои земли и богатства. Так продолжалось до тех пор, пока церковь не стала самым богатым землевладельцем в Италии. Григорий умело воспользовался этой ситуацией и взял все землевладения под свой контроль, предложив новую систему контроля доходов. Поэтому он смог не только выплатить жалованье армии, но и накормить все романское население зерном с церковных полей.

Естественно, выплачивая содержание армии и кормя население, Григорий приобрел фактически полную власть в Риме, предоставив представителям императора право лишь произносить напыщенные речи.

Обретя власть над армией, Григорий не обратил ее против лангобардов, а занялся крещением их из арианства в католичество. Самого влиятельного вождя англов звали Агилульф. Григорию удалось заключить с мим мир, несмотря на то что экзархат настаивал на войне.

Постепенно, после переговоров и подарков в виде немалой суммы денег, Агилульф стал проявлять благосклонность сначала к папе лично, а затем к католицизму. Подталкиваемый, с одной стороны, папой, а с другой стороны — своей женой-католичкой, он привел солдат к Святому престолу, чтобы креститься в католицизм, а затем и сам стал католиком. После этого все лангобарды, не мешкая, приняли католичество.

Новая вера смягчила их нравы, они переняли язык и законы своих вассалов.

В 600 году последняя вспышка арианства в Северной Италии была погашена. Вестготы в Испании стали католиками приблизительно в это же время. Арианство навсегда прекратило свое существование после почти трех столетий борьбы за существование.

Однако Григорий был не настолько слеп, чтобы не понимать, что лангобарды представляют угрозу даже после того, как они стали католиками. Непосредственная близость к папе не могла удержать от разногласий. У лангобардов была армия; ясно, что и у папы она тоже должна была появиться.

Григорий стал первым папой, который отважился заглянуть за Альпы с надеждой извлечь выгоду из дружбы с жившими там франками. Он написал несколько писем Хильдеберту II, правившему восточной частью Франкского королевства. Эти письма были выдержаны в дружеских и даже почтительных тонах. Пользы от этого было мало, но семена, которые посеял Григорий, еще дадут великолепные всходы, как мы сумеем убедиться позднее.

Но важнее всего то, что Григорий фактически создал третью власть в Риме — папство. За заслуги Григория стали называть Великим. С тех пор как в 604 году он был причислен к лику святых, его называют еще и святым Григорием Великим.

После того как Григорий четко дал понять, что церковь является в государстве самостоятельной силой, за ним потянулись епископы. Они хотели быть независимы от светской власти, как и папа. Епископ каждого большого города считал, что города, в отличие от сельской местности, почти независимы от власти лангобардов.

Поэтому в Италии, в особенности в Северной, города становились все сильнее, их население росло. Люди пытались освободиться от жесткой власти лангобардов и обрести за стенами города некоторую свободу.

Во всех остальных странах, где у власти были германские правители, города приходили в упадок. А в Северной Италии они процветали. Именно этот факт лег в основу возрождения западной культуры много столетий спустя.

Внуки Хлодвига

Из четырех сыновей Хлотаря I, единственного сына Хлодвига, оставшегося в живых, старший умер, а на его месте оказался Хильперик, самый младший. Поэтому королевство франков были поделено между братьями на три части.

Сигиберт I, третий сын Хлотаря, управлял восточной частью королевства — Австразией. Он обосновался в городе Метце, в ста восьмидесяти километрах от Парижа. Большая часть Австразии никогда не находилась под римским владычеством, поэтому испытала на себе очень слабое влияние романской культуры.

Хильперик (мы уже говорили, что он был четвертым и самым младшим сыном Хлотаря) управлял Нейстрией со столицей в Суассоне. Второй сын Хлотаря, которого звали Гонтрам, был королем Бургундии. Столицей Бургундии был Орлеан. В Нейстрии, располагавшейся в северной части государства, когда-то называвшегося Галлией, и в Бургундии, которая находилась на юго-востоке, сильно ощущалось влияние римских традиций. Поэтому нравы и обычаи, и даже язык этих королевств значительно отличались от Австразии.

Естественно, что между Австразией и Нейстрией постоянно возникали столкновения. Они особенно обострялись из-за того, что обе соседствующих страны весьма отличались друг от друга. И со временем отличий становилось все больше и больше. Другой причиной столкновений было то, что обоими королевствами управляли родные братья, каждый из которых считал, что сможет править соседним государством лучше брата.

Но у Сигиберта, короля Австразии, было еще одно преимущество, о котором он, возможно, и не догадывался. Дело в том, что Сигиберт сделал монаха по имени Григорий епископом города Тура. А Григорий Турский вошел во всемирную историю как человек, написавший историю франков.

Эта история и по сей день является ценным источником знаний о франках, их короле Хлодвиге и его ближайших потомках. Поскольку Григорий жил в Австразии, он не очень лестно отзывался о своих соседях-нейстрийцах. Поэтому Сигиберт и австразийцы выглядят в его трудах несколько лучше, чем они того заслуживают.

Во время войны с аварами врагам удалось захватить восточные границы Австразии. В то же время сила Хильперика и его королевства продолжала расти. Сигиберт, обеспокоенный этим, решил найти себе союзника, выгодно женившись. В тот же год, когда умер его старший брат, а на его место взошел Хильперик, Сигиберт женился на вестготской принцессе. Принцессу звали Брунгильда. Она была дочерью того самого Атанагильда, который за тринадцать лет до этого заключил союз с Юстинианом, что позволило имперским войскам войти в Испанию.

Женитьба оказалась хорошо продуманным политическим ходом. В то время как вестготам пришлось уступить значительную часть своей территории имперским войскам, их королевство после долгого правления Атанагильда приобрело внутреннюю стабильность. Когда речь зашла о женитьбе Сигиберта на вестготской принцессе, стало понятно, что, случись война с Хильпериком, — и с тыла на того обрушится вся армия вестготов. Поняв, какие выгоды сулит ему родство с Атанагильдом, Сигиберт женился на его дочери. Впрочем, Брунгильда, видимо, тоже была не прочь выйти замуж, и даже отказалась от арианства и перешла в католичество.

Наверное, старший брат, король Нейстрии Хильперик, не особо обрадовался, узнав о выгодном браке Сигиберта. Он уже имел жену из своего рода-племени, но, похоже, это не особенно его заботило. Он устроил так, что церковь одобрила его развод, после чего женился на другой дочери Атанагильда, принцессе Галсвинте. Теперь у обоих братьев был один общий тесть — король Атанагильд, поэтому Сигиберт недолго радовался своей удачной женитьбе.

По сути, все попытки братьев перехитрить друг друга, их осторожные уловки и взаимные интриги обернулись ничем, потому что в тот же год, когда братья женились на сестрах, их общий тесть Атанагильд умер.

Между его наследниками разгорелась ожесточенная борьба за трон. Они были настолько поглощены этим, что совершенно забыли о войнах с внешними врагами. И если франкским королям взбредет в голову подраться друг с другом, то уж как-нибудь они и без вестготов обойдутся.

Хильперика смерть тестя особенно раздосадовала, потому что он женился на Галсвинте только по политическим соображениям. На самом деле он любил другую женщину. Ее звали Фредегонда. Он влюбился в нее еще тогда, когда Фредегонда была простой служанкой в его замке. Заметим, что древних историков больше всего пугало ее низкое происхождение.

Фредегонда конечно же обрадовалась после того, как Хильперик развелся со своей первой женой. Она решила, что теперь король женится на ней. Каково же было ее разочарование, когда Хильперик по политическим мотивам женился на вестготской принцессе! Теперь Атанагильд умер, и политический интерес пропал. Поэтому Фредегонда подстроила убийство новой королевы. Хильперик недолго горевал по этому поводу и в конце концов женился на Фредегонде. Она стала третьей королевой.

Понятно, что ни Хильперик, ни Фредегонда не были добрыми и хорошими людьми. Поэтому Григорий Турский, описывая Хильперика, с отвращением называет его «Нероном и Иродом своего времени». Хотя Хильперик был всего лишь одним из Меровингов, королей своего времени, и зло, которое он воплощал, было злом того времени, в котором он жил.

Великая вражда

Убив Галсвинту, она убила родную сестру Брунгильды, королевы Австразии. Естественно, что Брунгильда не собиралась прощать ей этого. Она не простила бы и меньшей обиды. Только Фредегонда тоже не собиралась уступать. Между королевами началась великая вражда.

Сигиберту в его войне с аварами успех не сопутствовал. Какое-то время он даже провел в плену. Поэтому он не особо противился настойчивым уговорам Брунгильды прекратить войну с аварами и бросить войска на запад — на войну с Хильпериком.

Повод нашелся быстро. В 573 году Сигиберт потребовал, чтобы Хильперик вернул обратно приданое убитой королевы, — достаточно весомая причина для войны. Хильперик отказался и между братьями разгорелась война.

Сигиберт изо всех сил стремился захватить Париж и земли вокруг него. В конце концов в 575 году он мог торжествовать победу — казалось, что Хильперик был разбит наголову. Сигиберт торжествовал. Солдаты подняли его и понесли на щитах, ведь теперь он был победоносным королем Австразии и Нейстрии. Но тут в дело вновь вмешалась Фредегонда. Она использовала все то же простое и безотказное оружие. Двое наемных убийц, вооруженные ножами, прикончили новоиспеченного короля. Его подданные оказались деморализованы и отступили.

Брунгильду взяли в плен. Казалось бы, Фредегонда должна была ее сразу же убить, но она не стала этого делать. Очевидно, Брунгильда понравилась Меровею, сыну Хильперика от первой жены. Он устроил ей побег и сам бежал вместе с ней. Меровей и Брунгильда тайно поженились и укрылись за стенами Тура, под защитой Григория, того самого епископа, который написал историю франков.

Свадьба Меровея и Брунгильды была союзом двух людей, объединившихся против общего врага. Меровей был сыном первой жены Хильперика. Вряд ли он мог чувствовать себя в безопасности рядом с детьми Фредегонды, которые тоже претендовали на престол.

Замужество оказалось спасением и для Брунгильды, несмотря на то что через некоторое время Меровей разошелся с ней. Тем не менее, королеве Брунгильде было позволено вернуться в Австразию. Там она объявила своего сына, отцом которого был Сигиберт, королем Хильдебертом II. Так она и правила сыном и королевством, сумев доказать, что она может править страной и подчинить себе своевольную австразийскую аристократию.

Однако для Меровея женитьба на Брунгильде оказалась фатальной. Фредегонда рано или поздно собиралась расправиться с ним, а теперь, когда Меровей какое-то время был женат на ее злейшей сопернице, он окончательно подписал себе смертный приговор. Поэтому Фредегонда подстроила убийство Меровея, а вместе с ним двух других сыновей Хильперика. Теперь на сцене остался только сам Хильперик, который умер в 584 году при загадочных обстоятельствах. Хронисты того времени приписывают его смерть козням Фредегонды. Скорее всего, так оно и было.

Вскоре после смерти Меровея Фредегонда возвела на трон своего малолетнего сына, которого короновали под именем Хлотаря II, короля Нейстрии. Это было не самым выгодным ходом, но нейстрийская аристократия желала видеть на троне законного наследника.

Но единственный оставшийся в живых сын Хлотаря I, Гонтрам, король Бургундии, отказался признать нового короля. Чтобы уладить возникшие проблемы, Фредегонде пришлось снизойти до того, чтобы уговорить епископов поклясться, что ее ребенок действительно сын Хильперика. Фредегонда так стремилась достичь своего, что самого несговорчивого епископа Руанского ей опять пришлось убить. Как всегда, кровавое дело совершили наемные убийцы.

Но на этом кровожадная Фредегонда не остановилась. Чтобы развеять все сомнения в законности притязаний своего сына на престол, она решила расправиться и с бургундским королем Гонтрамом. Но тому удалось избежать руки убийцы — он умер собственной смертью в 593 году. Гонтрам не оставил сына-наследника. Согласно его воле, Бургундия должна была войти в состав Австразии.

Естественно, такой лакомый кусок, как Бургундия, послужил причиной для раздора: ведь на эти земли претендовали два короля: король Австразии Хильдеберт II, сын Брунгильды, и король Нейстрии Хлотарь II, сын Фредегонды. Понятное дело, что мирным путем решить этот вопрос было невозможно.

Первым в дело ввязался Хильдеберт — он быстро оккупировал Бургундию. Поскольку он являлся законным наследником Гонтрама, у него были все права на захваченные территории.

В 596 году Хильдеберт умер. Говорят, что его отравили по приказу… сами знаете кого. Однако было бы чудом, если бы все люди, которые, как считалось, умерли от отравления, действительно подверглись отравлению.

Болезни в то смутное время могли достаточно быстро свести в могилу и молодого, сильного человека.

После смерти Хильдеберта на престол взошел его сын, десятилетний Теодоберт II. Бургундия досталась другому мальчику — девятилетнему брату Теодоберта. За королями-детьми стояла их старая бабушка — Брунгильда. С другой стороны была ее многолетняя противница, еще одна пожилая женщина — Фредегонда. Война между царственными старухами продолжалась до 597 года, когда Фредегонда умерла в своем парижском замке.

Хлотарь II, король Нейстрии, освободившись от опеки своей матери, вовсе не собирался мириться с Брунгильдой. Он воевал с такой жестокостью, что, если кто-то и сомневался, что его отцом был Хильперик, сомнений в его родстве с Фредегондой не было ни у кого. В конце концов Хлотарь I одержал победу над всеми врагами, а в 613 году взял в плен Брунгильду и ее правнуков, которые были детьми. Правнуков он убил. Правда, некоторые источники утверждают, что одного он пожалел — поступок, совершенно не свойственный Меровингам.

Брунгильда была восьмидесятилетней старухой. Почти полвека прошло с тех пор, как убили ее сестру. Почти полвека длилась вражда между ней и Фредегондой. Теперь она была в руках сына Фредегонды. И он не подвел свою мать, поступив именно так, как поступила бы она на его месте: Брунгильду жестоко оскорбляли и пытали, после чего казнили. Согласно хроникам, ее привязали к хвосту дикой лошади и пустили лошадь вскачь, чтобы она волокла Брунгильду по земле до тех пор, пока та не испустит дух.

История о вражде двух могущественных королев в искаженном варианте легла в основу германского героического эпоса — «Песни о нибелунгах». «Песнь» была написана около 1200 года. Нибелунги — это другое название бургундцев.

В «Песни о нибелунгах» герой Зигфрид сватается к принцессе Кримгильде, дочери Гунтера, короля Бургундии. Затем он правит в Вормсе, городе на Рейне. После этого Гунтер сватается и женится на принцессе-воительнице Брунгильде. Между королевами возникает вражда, в ходе которой Зигфрида убивает предатель. После его смерти Кримгильда выходит замуж за Этцеля, короля гуннов, который мстит за смерть Зигфрида. Бургундское королевство гибнет.

Та часть героического эпоса, где описывается падение Бургундского королевства, несомненно, отражает реальные исторические события, произошедшие в 437 году. Тогда Аттила — в «Песни» он зовется Этцелем — захватил еще совсем молодое королевство на Рейне. История о вражде между двумя королевами относится к более позднему времени, когда Бургундия располагалась к юго-западу от Рейна. Сходство эпоса и реальных событий настолько сильно, что даже имена героев во многом совпадают: Брунгильда — это реальное историческое лицо, Гунтер — это Гонтрам, король Бургундии. И Зигфрид, и его прототип Сигиберт умерли от руки предателя.

Великая вражда завершилась. Казалось, что во Франкском королевстве наступил мир. Хлотарь II, как и его дед, Хлотарь I, правил теперь единым государством. Он царствовал с 613 года до своей смерти в 623 году. Его сын Дагоберт I также провел на троне всю свою жизнь, пока в 639 году не умер.

Несмотря на это, вражда между Брунгильдой и Фредегондой и многолетние войны все равно разрушили Франкское королевство. С ним произошло то же, что и с Италией после военных кампаний Юстиниана.

Крестьяне, разоренные воюющими армиями, с трудом могли прокормить сами себя. Ясно, что продуктов на продажу горожанам у них почти не оставалось. Кроме того, старые дороги, построенные еще римлянами, пришли почти в полную негодность. По ним с трудом можно было возить продовольствие.

Королевство разбилось на небольшие самостоятельные владения, количество городского населения упало до трех процентов. Разор царил и в городах. Система акведуков оказалась нарушенной, чистая вода перестала поступать в города, из-за этого начались болезни…

Тьма над Европой сгущалась.