Глава № 13 Вознесенская нижнеамурская символика – феномен неолита индоевропейской культуры

Глава № 13

Вознесенская нижнеамурская символика – феномен неолита индоевропейской культуры

Старательская работа в интернете по поиску значимых для меня историко-археологических сведений, наконец, была вознаграждена невероятной удачей. Я обнаружил концентрированный систематизированный материал с иллюстрацией основных архетипических символических образов. Он позволил разобраться во всём и сразу, дополнить и подтвердить своё, отличное от академического, видение неолита Нижнего Амура. Этим научным золотым самородком явилась книга Ариэля Голана «Миф и символ», написанная словно для меня.

Из скупых источников об этом авторе удалось узнать, что настоящее имя его А.Ф. Гольдштейн. Образование он получил в Советском Союзе и занимался изучением истории архитектуры. В семидесятых годах прошлого века эмигрировал в Израиль, где и написал свою книгу, переведенную на русский язык в 1994 году. Книга писалась им 20 лет и явилась фундаментальным трудом по описанию и систематизации символики древних образов в мифологии. Перед таким фантастически масштабным и детальным трудом не грех снять не только шляпу, но и стать на колени. Однако поразительно, что в отечественной исторической литературе и материалах интернета на неё очень мало ссылок. Отсюда и запоздалое обретение её и мной.

Тем не менее она оказалась легко доступной в интернете. Тысячи рисунков символов различных исторических эпох опубликованы в книге. В ней я узнал о международных терминах основных типов символов, объяснение их семантической сущности, логической связи между различными похожими изображениями. Дальневосточные археологи не пользуются ими, боясь попасть в терминологическую ловушку. Они придумали им свои названия, связанные с культом плодородия или охотничьей магией, что отражает примитивные верования якобы анимистов-шаманистов.

Книга Голана стала, по существу, обобщением мирового археологического опыта. В ней даны эталоны для сравнения и распознавания символов любой археологической культуры. Она же явилась, как мне кажется, вехой завершающей эпоху описательно-сравнительного метода познания древнего мира, в дополнение к которому пришёл приборно-математический метод исследований. В России в конце XX века подобного высочайшего научного уровня, как мне кажется, достигли только труды Ю.Д. Петухова, содержащие ещё и историологические и историософские заключения.

Новую эпоху в постижении древней истории открыли работы профессора Гарвардского университета А.А. Клёсова по ДНК-генеалогии, выверяющие математически время образования различных этнических гапло-групп и пути их миграции по планете. Он русский и получил образование тоже в России.

Историческая наука XX века основательно запуталась в своих попытках выявления прародины индоевропейцев. Да и сам термин «индоевропейцы» является лингвистическим и имеет право на существование только применительно ко II тысячелетию до н. э. Это было время прихода ариев-европеоидов на полуостров Индостан из областей Южного Урала. Для более правильного названия этой общности людей белой расы в неолите нужно использовать термин «праиндоевропейцы», а ещё точнее «европеоиды» или «русы-европеоиды». В академических кругах всё же чаще их называют просто индоевропейцами, скрывая их сущность, но это приходится принимать. Существует четыре основные гипотезы, локализующие индоевропейскую прародину на юге Волго-Уральского междуречья («курганная» теория), в Малой Азии («Анатолийская» теория), на Ближнем Востоке (теория «неолитического разрыва») в ареале культуры Чатал-Гуюка (VI тыс. до н. э.) и в Сибири. Каждая имеет свои аргументы и недостатки.

Но ДНК-генеалогия по своей методике, кстати, не противоречащей краниологическим исследованиям, выявила миграцию населения в неолите из Южной России и Украины в районы Казахстана, Южной Сибири и далее до Байкала. Однако выявленные на этом пути культуры трудно стыкуются с заключениями археологов, обыкновенно не связывающих временные изменения в них с миграционными процессами. Передача материально-культурных признаков по, их мнению, происходит по «цепной схеме» локально – от предыдущих к последующим культурам. Их лозунг: «горшки – это не люди». Таким образом, понятие миграций практически исчезло из археологии с 70-х годов прошлого века.

Этого же тезиса, но только развёрнутого в пространстве, придерживается и А. Голан. По его мнению, передача признаков культуры (символики) происходила по цепочке диффузно от этноса к этносу, постепенно преодолевая огромные пространства планеты. Это продолжалось на протяжении многих тысяч лет, но всегда имелся первоисточник культуры – этнос первоноситель её. Одновременное возникновение тождественных признаков культуры в разных концах планеты у разных этносов Голан считал невозможным. И действительно, как могут возникнуть в неолите, скажем, в Передней Азии и на Амуре одновременно такие сложные символы, как «священная триада», свастика, «бараньи рога»? Но обо всём по порядку…

В своём исследовании А. Голан рассмотрел весь корпус древней символики палеолита, неолита и бронзового века, насчитывающий около ста смысловых единиц, но представленный, примерно, в двух с половиной тысячах вариантах, проиллюстрированных в его книге. Он надёжно увязал между собой семантику различных сходных символов, применяя метод разгадывания кроссворда, где правильность разгадки одних слов подтверждается правильным чтением других. Толкование символов также проверялось соответствием известным данным мифологии, археологии, древнему письму и др. Взаимная корреляция их легла в основу достоверности расшифрованной семантики древней символики.

Сам учёный подметил, что в науке укоренилось представление, будто она всё знает, очевидное же незнание окутывается флёром фраз, которые должны произвести впечатление знания.

Одни исследователи склонны истолковывать древние рисунки наивно-рационалистически. Например, изображение лошадей у них связано с коневодством, бараньих рогов – с разведением рогатого скота, добавлю, кабана – со свиноводством и т. п.

Другие не идут дальше таких представлений, как «культ предков», «культ плодородия», «астральный культ», «охотничья магия», добавлю, «фаллический культ». Но такими характеристиками не раскрывают конкретного круга представлений. Удивительно, как будто написано о наших дальневосточных учёных, приверженцев анимизма-шаманизма в истории неолита Нижнего Амура.

Некоторые авторы, как пишет Голан, по субъективному впечатлению придают какое-нибудь значение тем или иным знакам без анализа и сопоставления всех имеющихся фактов.

По Голану, при выяснении смысла непонятных знаков нельзя опираться на бытующие в народе суждения о них. Поскольку они возникают в позднее время, основаны на случайных ассоциациях и имеют малую ценность. Так случилось с нанайской сказкой о трёх солнцах, о живой голове, сюжеты которых стали основанием для ошибочной расшифровки академиком Окладниковым некоторых петроглифов Сикачи-Аляна.

У академистов существует постулат, что общность символики определяется объективными особенностями бытия. Под этим они понимают якобы общие закономерности развития, общность человеческой психологии, сходные условия жизни и др. Однако Голан указывает, как трудно отделаться от мысли, что такие совпадения имеют общую причину и за ними кроется нечто таинственное и важное, не лежащее на поверхности. Но нельзя, по его мнению, думать, что в эпоху раннеземледельческих культур Передней Азии и Ближнего Востока (VII–IV тыс. до н. э.) от Атлантики до Индии существовала единая, не имеющая вариантов религия. Это невозможно, учитывая длительность эпохи и этнические различия между народами, говорившими на разных языках и разбросанными на огромном пространстве. Наверняка были разновидности и в неолитической религии и локальные варианты верований – «секты». Но удивительно то, что они сохранили единство общих концепций. Эти верования были поразительно единообразны и при этом устойчивы во времени!

По существу, его книга является доказательством того, что сходные символы, обнаруживаемые в разных культурах, имеют общее, как говорят учёные, генетическое происхождение. По его мнению, это доказывает и тот факт, что символов таких сравнительно немного, тогда как при самостоятельном немотивированном конвергентном возникновении в каждой культуре их должно быть бесконечное множество. С этим заключением можно и согласиться, но дальше он пишет: «К тому же основная масса рассматриваемых символов концентрируется в определённом регионе, являющимся источником дальнейшего распространения (диффузии) их в другие места планеты. Этим источником он считает раннеземледельческие культуры эпохи неолита, занимавшие территорию Передней Азии и Ближнего Востока. В регионах, удалённых от них, сходных символов, как он отмечает, обнаруживается значительно меньше и они становятся более упрощёнными, хотя и обозначают те же понятия в основном религиозного толка.

Таким образом, однотипные графемы не возникали у каждого народа заново, а являлись результатом диффузии идей, несмотря на нередкую религиозную враждебность и отчуждение различных этносов. Этот неверный, но для автора книги самоочевидный факт, он преодолел объяснением, что верования, а вместе с ними и символы в то время не являлись идеологией и воспринимались разными этносами позитивно, и мыслились полезными так же, как, например, лук, стрела, копьё, плуг и т. п. Но так ли это на самом деле? Могли ли амурские аборигены-шаманисты позитивно воспринять переднеазиатские графемы, например, «Священная триада», «Бараньи рога» или индоевропейскую свастику, спираль, косой или прямой крест? Очевидно, что не могли. Они не вписываются в их анимистические представления и не имеют для них никакой полезности. Повторять их и распространять дальше другим этносам они никогда бы не стали. Это тоже самоочевидно и безоговорочно, т. к. высокая религия Ближнего Востока не совместима с примитивными верованиями Дальнего Востока. Но, как будет показано ниже, эти символы всё же существовали на Амуре. Концепцией Голана это не объяснить.

Очевидно также, что эти идиомы путём диффузии через другие этносы добрались до Нижнеамурья не раньше XXI века н. э., да и то с помощью самой книги Голана, на которую первым обратил внимание я, а не сами северяне или «прославители» их великого древнего прошлого – академисты. И это невероятно, и не могло быть никогда, даже если бы это утверждал не только сам Голан, а и все академики сразу. Но, к удивлению, они этого и не утверждают, считая, что все археологические культуры неолита Нижнего Амура были самостоятельными и никакой связи с семитическим, таким дальним Ближним Востоком, не имели ни путём диффузии, ни через книгу А. Голана тем более. Все культуры неолита они, не сомневаясь, отдали древним предкам КМНС (коренным малым народам Севера), чем и произвели «научную» фальсификацию древней истории Нижнего Амура.

Но как же отнестись к тезису А. Голана о диффузии символов из Передней Азии, считай, повсюду? Здесь возникает парадоксальная ситуация. Это можно объяснить и с научной точки зрения, и с ненаучной, и с политической.

Дело в том, что Голан в своей книге словом не обмолвился о петроглифах Сикачи-Аляна, об антропоморфных масках-личинах и других многочисленных символах на Вознесенской керамике. Как бывший советский учёный, он прекрасно знал о них и в своём труде многократно упоминал и академика Окладникова, и верования наших северян, и саму нанайскую сказку о трёх солнцах и стрелке, который убил два из них.

Задолго до выхода монографии «Миф и Символ» были опубликованы и работы Окладникова по сикачи-алянским петроглифам и Вознесенской керамике. Наверняка он был знаком с ними, но в своей книге ни одного петроглифа или орнамента не опубликовал. Вот вам и чистота научного исследования! Однако понятно, что они не вписывались в его основополагающую концепцию – о приоритете семитического Ближнего Востока и Передней Азии в мировой культуре. Покажи Голан эти петроглифы, и закачалась бы эта концепция, да и издание самой книги было бы поставлено под вопрос. Священное положение Западной исторической школы, что Сибирь и Дальний Восток – земли неисторические, нельзя было поставить под сомнение даже ему.

Петроглифика и керамика неолита Нижнего Амура стала для Голана камнем преткновения, как и для всей Западной науки. Не мог он этим и порушить те нагромождения «научных» фальсификатов на берегах Амура, которые создали доморощенные академики под руководством западных учителей. В благодарность за это они продолжают служить идее-фикс, развивая её вопреки исторической истине. Голан на это прикрыл глаза. А дальневосточные историки, в свою очередь, прикрыли его книгу, редко ссылаясь на неё лишь по второстепенным вопросам. Создалось приемлемое для академистов равновесие, соответствующее известной формуле: «История – это ложь, с которой все согласны». Постижение книги для них грозило поражением «историко-истерическим параличом» от несоответствия содержания её и их измышлений.

Сикачи-Алянские петроглифы фактически выведены из международного научного оборота. Зарубежные исследователи практически не изучают их, хотя археологическими работами на Нижнем Амуре занимаются. Первый и последний, кто интересовался ими в 1899 г., был американский археолог Бертольд Ляуфер. Мнение его о происхождении петроглифов полностью разошлось с мнением академика Окладникова.

Не случайно Запад отказался и от великолепно изданной книги его на английском языке «Древнее искусство Приамурья». На петроглифы он наложил негласное табу, нарушая второй закон учёных-историков, определённый ещё Цицероном: 1. Не сметь сказать никакой лжи. 2. Не сметь умолчать никакой правды.

Петроглифы в настоящее время остаются в тени науки. Как-то решаются вопросы сохранения их с помощью зарубежных технологий, но нет даже попыток выявления новых и дальнейшего их изучения.

В этой патологической ситуации у меня постепенно выкристаллизовалась мысль о важнейшем значении сикачи-алянских петролифов и Вознесенской керамики в понимании сущности неолитической эпохи в Евразии и места в ней индоевропейской культуры. Похоже, без справедливой оценки Нижнеамурского неолитического феномена и определения его места в мировой истории неолита не придётся считать её подлинной. А для этого необходимо признать Вознесенскую археологическую культуру индоевропейской. Это неизбежно привело бы к пересмотру происхождения раннеземледельческой якобы семитической культуры Ближнего Востока и Передней Азии. Более того, всю культуру раннего неолитического мира пришлось бы заслуженно отдать индоевропейцам, а возникновение семитских и других этносов с их заимствованными у индоевропейцев культурами отнести ко II–I тысячелетию до н. э. Именно это Ю.Д. Петуховым было научно доказано и изложено в ряде книг. Вознесенская и Ближневосточная культуры существовали практически в одно время – IV–III тыс. до н. э, но имели под собой различный экономический уклад. Первый был земледельческим, второй, бывшим земледельческим, но на новом месте жительства – рыболовным. Казалось бы, должны быть различными и религия, и материальная культура с символикой и керамикой. Но оказалось, что и на Амуре жизнью людей правила всё та же Великая Богиня, а символические графемы в изображениях оставались не просто аналогичными, а иногда идентичными. Из этого можно сделать только один вывод, что прародина индоевропейцев в неолите была везде, как и их культура, т. к. они представляли единый сформировавшийся цивилизованный первоэтнос (супенэтнос) на планете. Другое дело – искать первородину их, которая, по данным Ю.Д. Петухова, была на Ближнем Востоке, а по утверждению А.А. Клёсова, на Балканах в XII тысячелетии до н. э., что, очевидно, непринципиально, т. к. эти культуры были тесно связаны между собой.

На Нижний Амур индоевропейцы мигрировали в IV–III тысячелетии до н. э., видимо, из южных регионов России или Триполья-Кукутени. Этот пункт миграции был самым отдалённым. Вначале они добрались до Байкала, откуда начинаются истоки Амура, а далее по этой исторической дороге, использовавшейся людьми ещё с палеолита, попали и на Нижний Амур, где и основали равную европейским Вознесенскую культуру. Европеоиды здесь явились этно-культурно-языковым ядром, который и запустил этногенез т. н. коренных северян, находившихся на стадии архантропов-неардерталоидов. Ко II–I тысячелетию в результате гибридизации между ними, а затем полной ассимиляции европеоидов, северяне получили от них путёвку в двойное сапиентное качество, закончившееся образованием современных северных этносов. Однако культура европеоидов, заимствованная ими, стечением времени в значительной степени была утрачена, в связи с чем до девятнадцатого века н. э. они находились практически в диком состоянии.

Восточное направление миграции европеоидов в IV–III тыс. до н. э. доказал Ю.Д. Петухов и А.А. Клёсов с помощью ДНК-генеалогии. А многочисленные аналогии в символике неолита Нижнего Амура и Триполья, иногда до степени идентичности, подтверждаёт это утверждение. С другой стороны, они указывают на большую ценность новой науки – ДНК-генеалогии в определении путей и времени миграции по планете первого суперэтноса русов-европеоидов, а затем и других предэтносов и образовавшихся новых этносов.

В доказательство этому перечисляю некоторые аналогии и идентичности символики западного неолита Передней Азии, Юга России, Центральной Европы и культуры неолита Нижнего Амура. Этот ещё не полный список символов представлен именно фотофактами, а не камланиями академистов, что и служит истиной в последней инстанции. Перечень нижнеамурских (некоторые артефакты содержат по 2–3 символа) символов:

1. V-образный вырез в верхней части сердцевидных антропоморфных женских личин – признак Великой Богини неба

2. «Священная триада»: три фигуры, центральная из которых Великая Богиня неба или её символ, боковые (прибоги) – дети-близнецы Богини или слуги.

3. «Рога барана» – два завитка-волюты (глаза Богини)

4. Пара двойных концентрических окружностей – глаза Богини

5. Концентрические овалы или полуовалы – облака

6. Концентрические окружности, вписанные друг в друга – небо или облака

7. Косой крест – символ Богини

8. Шевроны-уголки – символ Богини

9. Лосиха – эмблема Богини

10. Рыба – эмблема Богини

11. Птица – эмблема Богини

12. Медведица – эмблема Богини

13. Пара грудей – символ Богини

14. Знак «М» – символ Богини

15. Двоечный символ Богини – две птицы или два других символа

16. Треугольник – символ Богини

17. Двойной контур личины – признак изображения Богини

18. Фигура линзы (вульва) – символ Богини

19. Треугольное изображение тела – символ Богини

20. Поля шевронов-уголков на женской фигуре – символ Богини

21. Погребальные сосуды с изображением Богини

22. Кошачьи лапы у Богини или её детей двойняшек – признак их зооморфизма

23. Птица, терзающая змею – признак оппозиции Богини и змеи

24. Квадраты, прямоугольники, ромбы, вписанные друг в друга на теле Богини – символ её оплодотворения

25. Свастика – символ Чёрного Бога земли

26. Прямой крест – символ Чёрного Бога

27. Териоморфное (уродливое) изображение с фаллосом – образ Чёрного Бога

28. Кабан, собака, змеи, лось (бык), заяц, лошадь, солнце, – эмблемы и атрибуты Чёрного Бога

29. Фаллос – эмблема Чёрного Бога

30. Диск или круг со свастикой – символ соединения Богини неба и Бога земли

31. Змеи, хтонические (подземные) существа – атрибуты Бога земли

32. Зигзаги в орнаменте – символ воды

33. Прямые, волнистые линии, капли у венчика сосуда – символы небесной воды

34. Трилистник – символ триединства мира

35. Трикветр (триада соприкасающихся спиральных фигур) – символ триединства природы

36. Троеточие или триада кругов («Знамя мира») – символ трёх ипостасей Богини

37. Полуовал или ромб с решёткой – символ земли

38. Свастичный меандр – символ земли

39. Косой и прямой крест с точками в перекрестьях – стороны неба или земли

40. Диск с лучами – символ неба (псевдосолнце)

41. Знак «X» с надломленными концами – руна «ПЕ»

42. Литерные руны – «М», «П», «Р», «С», «V»

43. Сияние (нимб) вокруг головы – признак божественности

44. Пара лосих или антропоморфных изображений – небесные рожаницы или близнецы

45. Ромб, ромбические цепочки – символы земли

46. Ромбический меандр, меандр-зигзаг – символы земли

47. Орнамент на керамике Триполья, включающий спираль – идентичен одному из нижнеамурских орнаментов

48. Трёхпалость – признак божественности

49. Синкретические антропоморфные и зооморфные изображения – существа «иномира».

50. Лошадь, везущая солнце – символ Бога земли

51. Спирали: архимедова, логарифмическая, клотоида (бегущая волна), двойная, встречная.

52. Спиральный мотив символа «инь-ян»

53. Яйцо – атрибут Бога земли

54. Лось – символ Бога земли

Эти символы выявлены не только в петроглифах, но и в орнаментах на керамике и в мобильной скульптуре.

Петроглифы и рисунки на неолитической керамике представляют собой загадочные изображения. Проблема интерпретации их сводится к выбору подхода или концепции к их расшифровке. Их два – натуралистический (реалистический) и символический. Один исключает другой. При натуралистическом подходе исследователь воспринимает рисунки как реальное отражение объектов окружающего мира.

Например, лось есть только лось – животное, утка только утка – птица и т. п. При символическом подходе к расшифровке исследователь знает, что эти объекты следует рассматривать как символы, значения которых необходимо знать заранее, чтобы по ним определить суть объектов, т. е. за каждым натуральным символом стоит определённый скрытый смысл. Эти символы в этом случае или показывают что-то, или рассказывают о чём-то.

Символы часто имеют геометрическую форму: круги, ромбы, квадраты и т. п., но могут быть и натуральными, теми же лосями и птицами и др… Это и создаёт проблему при расшифровке петроглифов, но выбор правильной концепции даёт возможность подлинного распознавания рисунков и выяснение этнической принадлежности их создателей.

Академик А.П. Окладников не только описал все петроглифы, но и создал концепцию и научное направление по расшифровки их, которым до сих пор пользуются его последователи.

В концепции академика рисунки рассматриваются произведениями искусства древних тунгусо-маньчжурских племён, предков современных нанайцев. Считается, что они выполнены в натуральном (реалистическом) виде и связаны с бытовой, охотничьей, религиозной жизнью и мифологией аборигенов Севера.

Древние охотники и рыболовы якобы что видели, о чём думали, то и рисовали: животных, птиц, змей, шаманские маски, маски охотников за головами, лодки, переполненные душами умерших людей, мифических драконов, отрезанные головы и якобы солнце в виде солярных кругов.

В петроглифах не обнаружено почему-то ни одного рисунка рыбы, что до сих пор озадачивает исследователей, ведь рыба была «хлебом» оседлых племён Амура. Промыслового зверя – лося они изображали часто, а промысловую рыбу рыболовы, почему-то игнорировали. Понятно, что если бы создателями петроглифов были северные монголоиды, то красная рыба была бы главным персонажем рисунков, а в высокой религии европеоидов ей просто не было места.

Таким образом, идея натуральных изображений различных существ и сущностей сохраняется до сих пор и является общепринятым регламентирующим положением для интерпретации их учёными.

Никто из последователей академика не желает видеть в петроглифах высокую религию, которая была распространена в неолите во всей Евразии и отражалась символами в петроглифах, на керамике и в скульптурах.

Главными персонажами её были Великая Богиня неба и Великий Бог земли.

На Нижнем Амуре, как считают учёные, им нет места, поскольку шаманизм северных аборигенов их исключал, а историческая парадигма романо-германской исторической школы указывает, что в нижнеамурском регионе жили только северные монголоиды, земля которых была неисторической, а народ бесписьменным (диким).

Таким образом, выстраиваются две методологические цепочки в интерпретации петроглифов: 1) шаманизм, северные монголоиды, натуральные рисунки, 2) высокая вера в Богиню и Бога, европеоиды, символические рисунки. Академические учёные пользуются первой, я считаю достоверной вторую.

Следует отметить и полное забвение петроглифов Приамурья историками России, Дальнего Востока и зарубежья. Похоже, что всех устраивает историческая парадигма о неисторичности региона Нижнего Амура, а тема петроглифов отработана Окладниковым и закрыта. Историки остаются равнодушными к тому, что Запад считает Дальний Восток колонией России, которую можно отторгнуть и не желают заниматься поиском европеоидных корней в неолите Нижнеамурья.

Таким образом, главным основанием новой интерпретации петроглифов явился символический подход расшифровки как формы их, так и элементов внутреннего поля рисунков и результат сравнения символов неолита Передней Азии, Ближнего Востока, Юго-Восточной Европы, т. е. раннеземледельческих регионов с символами Нижнего Амура. Аналогия выявлена в 54 случаях, примерно, из 60.

Факт выявления сходства символики неолита Нижнего Амура и западных регионов выходит за рамки истории Нижнеамурья и приобретает мировое значение, поскольку даёт возможность новой версии цивилизационного процесса в неолите, где колыбелью цивилизаций является отнюдь не Ближний Восток и Передняя Азия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.