Накануне ордынского вторжения

Накануне ордынского вторжения

Войско Джебе и Субэдея, разгромив на Калке ополчение южных русских князей, вошло в Черниговскую землю и дошло до Новгорода-Северского. От Новгорода-Северского повернуло назад. Жители городов и сел выходили навстречу пришельцам с крестами, молили о пощаде, но бесполезно. Пришельцы уничтожали жителей, города и села сжигали. Кошун двигался, к счастью, узкой полосой, там, где он прошел, оставались пепелища, слеталось воронье. Как явились внезапно, так внезапно же и исчезли. Из далекой грозовой тучи откололось и налетело облако, ударила молния, громыхнул гром, и облако растаяло, но туча громоздилась над бескрайними степями востока. Внять бы всей Русской земле, всем русским людям грозовому предупреждению, понять бы, что битва на Калке — это предвестие неисчислимых бедствий, что надо готовиться к встрече с врагом лютым и немилостивым.

Быть может, насторожила бы Калка Юрия Всеволодовича, насторожила бы и других, да случилось тут одно обстоятельство, смягчившее тревогу. В том же 1223 году Джебе и Субэдей пошли на Волжскую Булгарию, проникли глубоко в ее пределы, но, ослабленные битвой на Калке, не смогли одолеть булгарских князей, потерпели поражение и ушли в далекие степи.

Жизнь на Руси продолжалась все в той же межкняжеской усобице.

Князь Мстислав Мстиславич Удалой (Храбрый) ненадолго пережил Калку. Он умер в 1228 году, развязав своей смертью новый этап борьбы за киевский стол и галицкое наследство меж Даниилом Романовичем и венгерскими королевичами. Ольговичи опять устремились из Чернигова к Киеву, вырывая его из-под северных Мономашичей.

У северных Мономашичей — свои заботы. После смерти Константина Всеволодовича в 1219 году спор о том, кому быть великим князем на Северо-Востоке, принял более спокойные формы. Ярослав Всеволодович, ранее очень постаравшийся для смуты, согласился с Юрием Всеволодовичем, и братья поделили княжение. Ярослав сел княжить в Новгороде, Юрий — во Владимире. Но влияние окружающего владимиро-суздальского боярства и происки новгородской боярской олигархии делали мир между братьями напряженным и взрывоопасным.

Забота Юрия и Ярослава Всеволодовичей — Великий Новгород. Без опоры в Новгороде Владимирское княжение теряло значение княжения великого, первенствующего на Руси, так же как Новгородская земля без князя из сильнейшего рода становилась добычей западных соседей. Мы уже говорили, что с затуханием торгового пути из грек в варяги и из варяг в греки торговля переместилась на Волжский речной путь. Суздальская земля оказалась в центре этого торгового оборота. Новгород вне влияния суздальских князей — это нарушение торгового процесса. Как в свое время для киевских князей было немыслимо старшинство на Русской земле без княжения в Новгороде, так и теперь для владимирских. Связь с Новгородом летом по речным путям, зимник — посуху через Торжок и Тверь. В этот круговорот включаются Кашин, Калязин, Бежецк. Все чаще и чаще в летописях и документах той эпохи появляются названия этих городов. Возникает и Новгород-Низовский. Это на Волге Юрий Всеволодович укрепляет суздальскую торговлю.

Новгород Великий — велика и забота. Здесь не устают бороться боярские партии, сюда протягивают руки Ольговичи черниговские. Суздальские князья верны властным традициям Андрея Боголюбского и Всеволода Юрьевича. Новгородское боярство хочет князей покорных своей воле, властных боится, отказывает суздальским князьям, провожает прочь, ищет на стороне, не находит и опять возвращает их. Юрий Всеволодович посылает княжить в Новгород то брата Ярослава, то сына, то соглашается на княжение в Новгороде Михаила черниговского, правда взяв с города за такую уступку большой откуп.

Новгородской боярской олигархии несколько вольготнее при черниговском князе, но он не защитник от немцев, а Орден Меча, подстрекаемый Римской курией, стремится проникнуть на Новгородскую землю в надежде расширить свои владения и область католического влияния. Новгородцы спешат на поклон к суздальским князьям, и те ведут свои полки на помощь новгородцам и псковичам. Вспомним, что говорил Всеволод Юрьевич, посылая старшего сына Константина на княжение в Новгород: «На тебя бог положил старшинство во всей братье твоей, а Новгород Великий — старшее княжение во всей Русской земле…» В северорусском летописании появляется наименование: «великое княжение Владимирское и Великого Новгорода».

Великое Владимирское и Великого Новгорода княжение не дробилось на отдельные земли. Процесс консолидации центростремительных сил не прекратился со смертью могущественных объединителей Северо-Восточной Руси, ибо опора княжеской власти на широкое сословие служилых людей (дворянство по Б. А. Рыбакову), на торговый люд, на ремесленников и землепашцев оставалась прежней. Крупное боярство было сломлено княжеской властью. Все говорило о том, что движение центростремительных сил преодолевает действие центробежных, что Северо-Восточная Русь выступит в недалеком времени государственным началом на всей Русской земле.

Тот же процесс, но в более усложненной обстановке начинался и на самой окраине Южной Руси, на земле Галицкой.

Мстислав Удалой и здесь успел усугубить межкняжескую вражду, передав Галич в нарушение всяческого «княжего права» не Даниилу Романовичу, а венгерскому королевичу. Естественно было ожидать, что Даниил Романович, уже успевший показать себя ратоборцем, бесстрашным воителем, не успокоится, пока не отберет у иноземцев отчину.

Казалось бы, ничто не благоприятствовало этому предприятию, кроме решимости и мужества молодого князя. В Пинске сидел князь, враждующий с Даниилом; киевский князь Владимир Рюрикович, один из многих тогдашних временщиков на киевском столе, таил обиды еще на Даниилова отца; черниговские князья, сыновья Владимира Рюриковича, как всегда, были готовы к захватам и не хотели передачи Галича в руки Мономашича. Они призвали половцев и осадили Даниила в крепости Кременец.

Крепость была неприступна. Много позже ее, чуть ли не единственную, пришлось обойти стороной и Батыю. Пока князья злобились у изножия горы, на которой стояла крепость, Даниил вступил в переговоры с половецким ханом Котяном, дядей своей жены, дочери Мстислава Удалого. Хан Котян увел половцев. Князья разошлись, и Даниил, выждав момент, с небольшой дружиной овладел Галичем, а венгерского королевича взял в плен.

Был Даниил благороден и ценил добро. Помня доброе отношение к себе короля Андрея, отпустил пленника с миром домой. У венгерского короля нашлись советчики и подняли его против Даниила. Он двинулся к Галичу, города не взял и отступил.

Церковь Рождества Богородицы на Перыни. Новгород. Начало XIII века.

Казалось бы, в Галицком княжестве должно было восстановиться спокойствие. Даниилу заняться бы укреплением городов, созвать большую дружину, он же видел пришельцев, дрался с ними и понимал, что, если те явятся вновь, борьба будет тяжкой. Даниил реально оценивал опасность для Русской земли. Он искал дружбы с северными Мономашичами, с Юрием Всеволодовичем, с Ярославом, но не обрел в Галицком княжестве той опоры, которую оставили Андрей Боголюбский и Всеволод Юрьевич своим преемникам. Отец Даниила не успел «передавить пчел», и Даниил много претерпел от бояр, но не решился (а быть может, и не имел для этого сил) разгромить боярство, как это сделали северные Мономашичи. Из-за боярских интриг не раз приходилось Даниилу уходить из Галича, силой возвращаться назад, изгонять венгерских захватчиков, мириться с королем Белой, схватываться с Ольговичами, призывая на помощь Ярослава Всеволодовича. Так и не достигла спокойствия или хотя бы равновесия между центробежными и центростремительными силами Галицкая земля до трагического для всей Русской земли часа.

В первой трети XIII века, несмотря на усиление центростремительных тенденций, центробежные силы продолжали действовать. Киев, Смоленск, Галич, Полоцк, Чернигов жили своей обособленной жизнью, словно их мало что связывало. Но в реальной политической жизни они очень часто тесно взаимодействовали, время от времени открыто заявляли о своих общерусских претензиях, требовали закрепления за собой Новгорода.

Так поступал смоленский князь Мстислав Удалой в 1209–1216 годах, а черниговский князь Михаил в 1229–1231 годах. В сущности, одним из проявлений борьбы за первенство в Русской земле был конфликт между Черниговом, с одной стороны, Киевом и Галичем — с другой, в 1235 году. Сначала черниговский князь Михаил организовал отпор войскам Даниила галицкого, последний должен был отступить. Однако его союзник киевский князь Владимир Рюрикович вернулся все же в Киев. Тогда в борьбу вмешался северский князь Изяслав Владимирович, который обратился за поддержкой к половцам.

Военно-политическая активность половцев, князей Изяслава и Михаила привела к тому, что Изяслав стал князем в Киеве, а Михаил в Галиче. Однако никто из них не претендовал на общерусское лидерство и не пытался тогда проникнуть так или иначе на берега Волхова. Это было трудно не только потому, что южные князья ослабили друг друга в ходе конфликта 1235 года, но также еще и потому, что северные князья Юрий и Ярослав становились все более влиятельными в Русской земле. Не случайно Даниил галицкий рассчитывал тогда на помощь князя Юрия, не случайно князь Ярослав Всеволодович в 1236 году двинулся из Новгорода в Киев, где и находился до весны 1 238 года. (После битвы на реке Сити он вернулся в Киев.)

Возможно, что тогдашнему успеху Ярослава и Юрия в концентрации русских земель содействовал не только их большой политический опыт, но также особые экономические обстоятельства, в частности весьма тесные торговые связи Новгорода с Северо-Восточной Русью, осуществлявшиеся по Волжскому торговому пути.

Шексна выводила Новгород на Ярославль, Кострому, Новгород-Низовский, оттуда на Владимир, Муром и Рязань. Ни Новгород не мог жить без этих городов, ни эти города без Новгорода. Тверь на Волге при впадении реки Тверцы, Торжок на Тверце, по Тверце через верхний (вышний) волок на реку Мету, по Мете в озеро Ильмень. То кратчайший путь с Волги на Новгород, с Новгорода на Волгу. Суздальские князья с той поры, как пришел в Суздаль Юрий Долгорукий, а может быть, и того ранее проведали об уязвимости Великого Новгорода с этого подбрюшья земли Новгородской. В острые моменты вражды с боярской олигархией Новгорода суздальские князья закрывали подвоз через Торжок хлеба и других товаров, и их противники вынуждены были смиряться.

Это, разумеется, не значит, что Новгород совсем порвал свои торговые связи с югом, не поддерживал экономических контактов со Смоленском, Киевом. Связи по Днепру сохранялись у Новгорода, однако Волжский торговый путь тогда, видимо, доминировал.

Все это дает основания считать, что через трудности феодальной усобицы, сквозь вражду княжеских родов государственное начало, движение центростремительных сил в Северо-Восточной Руси, невзирая на временные перепады, постепенно брало верх, и Северо-Восточная Русь в начале XIII века стояла на пороге создания более прочного политического объединения, чем другие части Русской земли той эпохи.

Но в ту пору уже доносились громовые раскаты с востока. Время ворожило Чингисхану, когда тот нападал на одряхлевшие цивилизации, время ворожило и его внуку Батыю, когда тот двинулся на Русь, переживавшую весьма сложный этап своей истории — этап феодальной раздробленности.

Летописцы сообщают, что с булгарской земли прибежали беженцы и просили Юрия Всеволодовича приютить их. Юрий Всеволодович будто бы обрадовался людскому притоку, устраивал беженцев по городам и весям.

Но чего бы стоил Волжский торговый путь, если бы с 1223 года, с битвы на Калке, никто бы не водил по нему торговые караваны до Каспия и далее? Конечно же, купцы и те, кто сопровождал торговые караваны, знали, что происходит в Азии, что собой являют новые государства — улусы, созданные после смерти Чингисхана. Не могли не знать торговые люди и о завоевательных планах Чингисхана и его преемников. Знали купцы, знали и владимиро-суздальские князья, знали и в Новгороде Великом и во всех городах Владимирского и Великого Новгорода княжений.

В 1235 году в степях появились венгерские монахи-миссионеры, обращавшие в католическую веру кочевников. У алан они не нашли проводников. Там уже были все напуганы татарами. Трудно сказать, в какой степени монах Юлиан и его спутники были заняты христианскими проповедями, скорее это были разведчики, посланные венгерским королем Белой IV, чтобы установить степень надвигающейся с востока опасности. Юлиан пробрался на кочевья улуса Джучи и успел отправить королю Беле свои донесения о силе новых пришельцев из далеких степей Востока, об их намерениях. Мы имеем ценное свидетельство Юлиана, что Юрий Всеволодович знал о готовящемся вторжении монголо-татар. Юлиан пишет: «Князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан, и что у татар есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего».

Это предостережение Юрия Всеволодовича, к сожалению, не было услышано в Европе, его расценили как просьбу о помощи, ну а помогать русским там не нашлось охотников.

Враг стоял у порога.

Чингисхан умер в 1227 году. Еще при жизни он разделил между сыновьями и все завоёванные земли, и те, что еще предстояло завоевать. Старшему сыну Джучи достался улус с центром на реке Яике и все, что от Яика на север, северо-запад и на запад: Урал, Сибирь, Волга, Русь, Приднепровье и королевства Восточной Европы. Однако для столь широкой завоевательной кампании сил одного улуса не могло хватить. Джучи умер раньше Чингисхана, главой улуса стал внук Чингисхана хан Батый.

В 1235 году новый великий хан Угедей собрал курултай, на котором было решено усилить улус Джучи для завоевания Волжской Булгарии, Дешт-Кипчака и Руси. В подкрепление Батыю выступили главные силы монгольского войска под предводительством царевичей Менгу-хана, Гуюк-хана, Бучена, Кулькана, Монкэ, Байдары, Тангута и других. Не доверяя полководческим способностям «принцев», великий хан Угедей отозвал из Китая Субэдея.

Итак, в 1236 году была разгромлена Волжская Булгария, ее города разрушены и уведен несметный полон. К весне кампания завершилась. Весной 1237 года монгольские войска под предводительством Субэдея двинулись в прикаспийские степи и развернулись широкой облавой на половцев.

Левый фланг облавы прошел по берегу Каспийского моря, по степям Северного Кавказа к устью Дона. Правый фланг очищал от половцев степи. Оба фланга соединились в нижнем течении Дона. К осени 1237 года монгольские войска приблизились к русским границам, разгромив мордву и другие народы на юго-востоке от русских земель. Все препятствия для вторжения на Русь были устранены. Осенью же собрался курултай, и Батый был поставлен во главе соединенного войска.

Обычно нашествие 1237 года называют «нашествием Батыя». Это неточно. Батый был не только ханом улуса Джучи, но и в какой-то степени соправителем ханов Каракорума. Поэтому на Русь двинулось все монголо-татарское войско, во главе его туменов стояли почти все принцы крови и самый яростный из «железных псов» Чингисхана Субэдей. Основные силы монголо-татар сосредоточились для вторжения на реке Воронеж. Перед захватчиками на пути к центру Северо-Восточной Руси лежало Рязанское княжество.