ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. АКАСИ — НЕУДАЧНИК?
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.
АКАСИ — НЕУДАЧНИК?
Окончание непопулярной и неудачной войны с Японией и прекращение финансовой подпитки революционеров из Токио отнюдь не положили конец внутренним беспорядкам в России. Напротив, революция продолжала набирать обороты. В октябре 1905 г. состоялась мощная всероссийская политическая стачка, в которой приняло участие более миллиона человек. Попытки правительства снизить накал общественного недовольства заигрываниями с либералами и изданием Манифеста 17(30) октября 1905 г. с обещанием созвать законодательную Думу и ввести в стране политические свободы к ожидаемому успокоению не привели. В октябре-ноябре волнения охватили крупнейшие базы российского военного флота, Кронштадт и Севастополь; в течение двух недель декабря 1905 г. ареной ожесточенных вооруженных столкновений стала Москва. Страна была охвачена крестьянскими бунтами, крупные антиправительственные выступления происходили на национальных окраинах, особенно в Польше и в Финляндии. «Финны, — докладывал Акаси со слов революционеров, вновь невольно искажая фактический ход событий, — приняли декларацию о независимости от России и водрузили финский флаг над резиденцией генерал-губернатора; литовцы провозгласили независимость Курляндии; поляки организовали мятежи и бессчетные покушения и демонстрации в разных местах»{130}.
На фоне этих грандиозных событий деятельность некоторых бывших соратников Акаси выглядела почти карикатурно. Так, к моменту прибытия Циллиакуса из Стокгольма в Финляндию октябрьская (1905 г.) забастовка в Гельсингфорсе уже закончилась, да и оружия для забастовщиков он доставил смехотворно мало — это был все тот же скромный груз яхты «Сизн». Никакой декларации о национальной независимости участники забастовки в Финляндии тогда не принимали, да и финский флаг в ходе нее реял вовсе не над резиденцией российского генерал-губернатора, а над куда менее значимыми правительственными учреждениями.
В 1905 г. аграрные бунты, забастовки и стачки в промышленных центрах охватили Кавказ и Закавказье. В городах и сельских районах создавались боевые дружины и «красные сотни», которые вступали в перестрелки с войсками и полицией, совершали вооруженные нападения на банки, суды, полицейские участки и другие правительственные учреждения. Во второй половине этого года особенно взрывоопасная обстановка сложилась в портовых городах Черноморского побережья и в сельских районах Западной Грузии. Именно туда в конце 1905 г. кавказские революционеры-эмигранты направили оружейный транспорт, купленный на полученные от Акаси деньги.
Как мы помним, принципиально этот план Акаси и Деканозов обсуждали еще в мае 1905 г. Месяц спустя грузинский федералист приобрел в Швейцарии свыше 8 тыс. винтовок «Веттерли» и более миллиона патронов к ним специально для будущего «черноморского-кавказского» маршрута. Встретившись с Акаси в начале августа в Париже, грузинские революционеры представили ему уже готовый проект переправки на Кавказ 8,5 тыс. винтовок и 1,2 млн. патронов. Вероятно, чтобы придать своему плану дополнительный вес, в ходе этой же встречи кавказцы сообщили Акаси, что все это вооружение уже якобы доставлено на Мальту{131}. Надо полагать, что тогда же между японским полковником и грузинскими федералистами произошел окончательный расчет. Во всяком случае, вплоть до конца августа Акаси с кавказскими революционерами не встречался, а после 20-го числа уже не имел права передавать им какие-либо суммы.
На самом деле корабль-перевозчик швейцарского оружия был куплен в Голландии в начале сентября 1905 г., то есть фактически в момент подписания мирного договора в Портсмуте. Похоже, что сделка была совершена без всякого практического участия Акаси. Был куплен пароход «Сириус», водоизмещением почти в 600 тонн. В качестве его покупателя и владельца выступил голландский анархист Христиан Корнелисен, который стал и капитаном корабля. Об экипаже судна сведений не сохранилось.
22 сентября 1905 г., никем не замеченный, «Сириус» с документами обычного торгового парохода вышел в плавание из Амстердама. Двигался он нарочно не спеша, по пути посещая промежуточные порты якобы с коммерческими целями. В течение всего октября корабль кружил по средиземноморским портам и только в ноябре вошел в Черное море. Несмотря на противодействие пограничников, в течение пяти дней, с 25 по 29 ноября, «Сириус» благополучно опустошил свои трюмы в поджидавшие его в море баркасы в районе Батуми, Поти, Анаклии и Гагры. Из привезенных им 8,5 тысяч винтовок «Веттерли» и миллиона патронов властям удалось конфисковать лишь 2 тысячи стволов и около полумиллиона патронов. Кавказские революционеры ликовали: «Наше движение имеет блестящие перспективы, — писали они Акаси в конце декабря 1905 г. — Нам не удалось свергнуть русское правительство одним ударом, но мы будем двигаться к этой цели шаг за шагом. Никто не сомневается в коллапсе царской власти. Оружие, направленное в Черное море, благополучно прибыло. Нам удалось выкупить оружие, конфискованное переделанным крейсером «Азия». Это — 8 400 винтовок»{132}.[17]
Как бы там ни было, остается фактом, что большая часть груза «Сириуса» попала по назначению. Однако вооруженного восстания в Грузии все равно не последовало. Таким образом, надежды Деканозова и его сподвижников по большому счету не оправдались. Их опыт показал, что «вброс» даже значительных партий оружия и боеприпасов еще совсем не гарантирует перерастания широкого общественного недовольства в вооруженное восстание. В 1906 г. антиправительственное движение в России начало клониться к упадку, а в середине следующего года русская революция была подавлена окончательно, в том числе и на Кавказе. Тогда царизм смог устоять.
Пароход «Сириус» в Поти
Винтовки Маннлихера в музее Батуми
Таким образом, огромные средства, направленные Токио российским революционерам, оказались истрачены напрасно. Вопреки надеждам Акаси, его соратников и единомышленников, эти субсидии не повлияли заметным образом ни на ход русской революции, ни на итоги русско-японской войны. Объединительные межпартийные конференции, проведенные на японские деньги в 1904-1905 гг., соответствовали объективным потребностям освободительного движения в России. Однако на деле они не только не привели к созданию единого революционного фронта, но, напротив, во многих случаях еще больше обострили межпартийные противоречия. Основная причина этого заключалась в «разновекторности» конечных устремлений участников антиправительственного движения. Общероссийские революционные партии свою главную цель видели в свержении самодержавия или, на худой конец, в его ослаблении (в этом смысле их планы совершенно совпадали с намерениями Токио), тогда как национальные оппозиционные организации боролись под лозунгом обретения суверенитета или расширения автономных прав «своих» окраин. При этом именно национальные партии проявляли наибольшую активность в общении с Акаси, выступая самыми последовательными и верными союзниками Токио. Безусловно, свою роль сыграли межпартийная вражда и взаимное недоверие. Так, весной 1905 г. однородность тактических лозунгов эсеров и большевиков (переход к вооруженному восстанию) отнюдь не стала основой для их практического соглашения.
В глазах Акаси и стоявшего за ним высшего японского руководства преодоление межпартийной розни и установление единого революционного фронта рассматривались лишь как способ для достижения главной цели — взрыва общественного недовольства в России с его последующим перерастанием во всеобщее вооруженное восстание. Однако своего апогея российская революция достигла уже после подписания Портсмутского мира и, таким образом, Токио не получил ощутимых дивидендов от внутренних неурядиц в стане своего противника. Локальные же вспышки вооруженной борьбы, как правило, происходили в России без всякого участия субсидируемых Акаси революционеров, либо в то время, когда его командировка в Западную Европу была уже завершена. Другими словами, «подорвать» Россию изнутри Акаси не удалось, и в этой части его западноевропейская миссия окончилась неудачей.