Глава 5 КТО ВИНОВАТ?

Глава 5

КТО ВИНОВАТ?

Выбирала ли Россия коммунизм?

Очень многие люди в России, в странах бывшего СССР и во всем мире верят — Россия выбрала коммунизм. Тем, кто внимательно прочитал эту книгу, не надо доказывать: Россия коммунизм не выбирала. Коммунизм России навязали. Коммунисты составляли абсолютное меньшинство населения России. А остальные россияне, 99,9 %, занимали очень разные позиции. Далеко не все из них виноваты в победе коммунизма, и вовсе не одни белогвардейцы.

Все ли виновны одинаково?

Еще одна ложь: что все россияне, жившие в 1917–1922 годах, одинаково виновны в беде. Все они (видимо, тоже одинаково) готовили Гражданскую войну, одинаково ее хотели, участвовали в ней уже тем, что не останавливали.

Кто утверждает эту очевидную неправду:

— клинические коммунисты, которые хотят любой ценой скрыть преступления своих единомышленников;

— невежественные люди, просто не владеющие информаций;

— те, кто не хочет вникать в детали, думать, оценивать. Кому проще отмахнуться от проблемы, чем осмыслить ее;

— религиозные люди, для которых не имеет значения степень виновности. Для них неважно, велик ли грех или мал, главное — осознать этот грех, покаяться в нем и замолить его.

Именно они призывают нацию к поголовному покаянию. Само по себе покаяние — это прекрасный способ самоочищения, духовного катарсиса. Но с точки зрения и морали, и закона россияне если даже виновны ПОГОЛОВНО — то виновны далеко НЕ ОДИНАКОВО.

Если же проанализировать поведение ВСЕХ россиян… Тогда нам придется сразу же сказать: 90 % россиян в Гражданской войне вообще не участвовало. А если участвовало, то не своей охотой и не ставя собственных целей.

Одно дело организовывать Красную Армию и стать в ней видным военачальником. Как Щорс, Тухачевский и Фрунзе.

Другое дело — быть одним из 3,5 тысячи военспецов, чья семья взята в заложники, прослужить в Красной Армии с 1918 по 1921 год и в конечном счете быть расстрелянным.

Законодательство разделяет организатора преступления, пособника, исполнителя, жертву преступления и свидетеля. Каждый из этих людей оценивается в законе совсем иначе, и каждый получает свое.

Суть преступления

Любой закон любой эпохи и любого государства однозначно квалифицирует убийство, ограбление, разбой, изнасилование, причинение телесных повреждений и так далее как уголовные преступления. Каждый человек может говорить все, что угодно. Но, совершив конкретное деяние — убив, ударив, ограбив, — он становится уголовным преступником.

Из этого и будем исходить. Без туманных разглагольствований про «такое время». В каждое время живут очень разные люди.

Организаторы Гражданской войны

Организаторами преступления выступают те, кто готовил, пропагандировал Гражданскую войну. Кто призывал «превратить войну империалистическую в войну гражданскую». Кто выбрасывал лозунг «грабь награбленное». Кто прямо требовал Гражданской войны и всячески разжигал ее.

Организаторами Гражданской войны можно считать только членов партии большевиков, которые уже состояли в РСДРП(б) к лету 1917 года, и анархистов. И то не всех, вина каждого очень индивидуальна. Общее число организаторов Гражданской войны едва ли превышает несколько тысяч человек.

Особая категория организаторов — немецкие разведчики и штабные офицеры, которые помогали большевикам. Но эти деятели не находятся в пределах юрисдикции российского суда.

Пособники Гражданской войны

Пособники — это все, кто мог, кто имел возможность противостоять творящемуся развалу и не противостоял. Кто своими поступками и словами пособничал организации и раздуванию Гражданской войны. Это две группы лиц:

— Либеральные интеллигенты, которые расшатывали государственность, вели дело к развалу и распаду.

— Революционные демократы, в первую очередь меньшевики и особенно эсеры. Те, кто мешал наводить порядок, наносил удары в спину белым и казачьим армиям.

Сколько их было, прекраснодушных трепачей? Ну, еще несколько тысяч.

Особое место среди пособников занимают государственные деятели Запада. Те доблестные союзники, которые могли бы принять решения и придушить Советскую республику в зародыше, уже в декабре 1918 года. И не приняли. И не придушили. И теперь на их руках — кровь тех, кого они могли бы спасти и не спасли.

Еще одна категория пособников из-за рубежа: западная либеральная интеллигенция. Эти шумные крикуны невероятно мешали западным правительствам, даже когда они пытались что-то сделать. Мешали распространению правдивой информации о Гражданской войне, обеляли большевиков, поддерживали новый режим. И тем самым пособничали преступлению.

Исполнители Гражданской войны

Исполнителями следует считать всех, кто добровольно, по своему выбору, превратил лозунги большевиков в конкретные политические акции. Это балтийские матросы, члены Красной гвардии, члены петроградского гарнизона, вообще все добровольцы, вступавшие в Красную Армию.

Другая категория: всякого рода атаманы, «батьки», банп дюганы всех мастей и все их приспешники. Как идейные» так и безыдейные. Как Петлюра, идейно режущий населен ние целого местечка, так и совершенно безыдейный Мишка Япончик, пытающий «кадюков» в Одессе, чтобы забрать их деньги и вещи.

Исполнители — это все, кто согласился по своей воле участвовать в преступлении.

Сколько их? От силы тысяч сто на все многомиллионное российское население. Примерно 0,1 %.

Втянутые в преступление

Множество людей было призвано в армии Гражданской войны. И в Красную Армию, и в «ополчения» всяческих атаманов и местных «правительств».

Все они — недобровольные участники, которые соучаствовали в преступлении… Но участвовали против своей воли. Очень часто участвовали только потому, что семья исполнителя преступной воли находилась в заложниках. Или жила на территории, где распоряжается «батько Кологолопупенко», «пан атаман Грициан Таврический», «Революционный Комитет Всемирной Анархии»… Словом, находится в полной власти тех или других бандюганов.

С одной стороны, эти люди — тоже исполнители преступления. Закон рассматривает насилие, творимое над человеком, как смягчающее обстоятельство. Но от ответственности за участие в преступлении не освобождает.

Морально, конечно, легко такого человека оправдать: если близкие под угрозой, куда он денется? Но ведь так же легко понять и жертву преступления. Если кто-то убивает вашего отца или вашего ребенка, вас вряд ли будет волновать, что убийца тем самым спасал своих собственных близких людей.

Закон прохладен, но он справедлив, утверждая: невольный преступник, не желавший стать преступником, все же виновен. Он заслуживает снисхождения, но виновен.

Таких негодяев поневоле — по крайней мере 5-б миллионов человек. Из них 90 % — в Красной Армии. Вина каждого из них, впрочем, тоже сугубо индивидуальна. Не каждый ведь красноармеец втыкал спички в глаза пленным и развлекался, стреляя в купающихся детей.

О праве на самозащиту

Члены Добровольческой армии не организовывали Гражданской войны. Они не хотели Гражданской войны. Они стремились ее избежать.

Они начали воевать потому, что их вынудили. И не только политически. Весь образованный слой Российской империи был поставлен вне закона. Всякий интеллигент, предприниматель, землевладелец, дворянин, офицер, даже унтер-офицер вынужден был или покорно погибать, или сопротивляться с оружием в руках.

Чуть позже и все казаки тоже были поставлены вне закона. У них был только один простой выбор: или умереть, или воевать и победить.

Перед таким же выбором поставлены и крестьяне. Все, кто вынужден защищать свое имущество и свои жизни от продотрядов, «интернационалистов», «комитетов бедноты», ЧОНов, отрядов Красной Армии.

Закон не одобряет самоуправства — но то ведь в нормальном государстве, где действуют полиция и суд. И даже в таком государстве закон признает право человека на самозащиту.

Все участники белых и казачьих армий однозначно должны быть признаны участниками групп самообороны. Фактически — добровольными помощниками закона и порядка.

Сложнее с армиями «розовых» правительств социалистов. Они защищались от нападения красных. Коммунисты обрекали их на смерть, как членов «неправильных» партий и «врагов народа». Но и сами «розовые» творили насилие почти так же, как коммунисты: будь с нами, иначе убьем.

А выбрасывая лозунги «ни Ленина, ни Колчака», эсеры становились пособниками коммунистов. Это была стрельба по участникам самообороны.

Единственные «розовые» правительства, которых это не касается, — правительства, созданные рабочими. Ни Прикомуч, ни Закаспийское правительство машиниста Фунтикова не повинно ни в терроре, ни в пособничестве красным или другим разбойникам. Они тоже — участники отрядов самообороны, без всяких оговорок.

Еще сложнее с «зелеными». Там, где «зеленые» просто обороняются от красных «экспроприаторов», они должны быть однозначно приравнены к отрядам самозащиты.

Но в Сибири, где отряды крестьян нападают на поезда и города, истребляют и грабят «кадюков», они сами выступают в роли исполнителей преступления под названием Гражданская война.

Таковы же и махновцы, а уж тем более григорьевцы.

Но что характерно — основная масса крестьян Великороссии, европейской части России, совершенно неповинна в преступлениях.

Как, спросят меня, а как же зверское убийство Красной Сони?!

Превышение меры допустимой самозащиты

Да, закон ясно говорит, что меры допустимой самозащиты нельзя превышать. Сложнее уточнить, в каком случае и насколько превышена эта мера.

Скажем, весной 1919 года в крестьянском восстании в Меленковском уезде (Черноморье) были «замешаны» 8 реалистов, то есть учеников реального училища — подростки от 12 до 1 б лет. Они были взяты в заложники и расстреляны. Крестьяне могли не очень разбираться в том, что такое реальное училище, но убийство детей не простили. Крестьяне растерзали двух комиссаров-убийц. Ответ — убийство еще 260 заложников.[272]

Несомненно, крестьяне превысили меру допустимой самозащиты. Как и в случае с Красной Соней, которую вполне можно было и повесить, а не сажать на кол. Но не будем уравнивать преступника и разъяренного человека, спасающего ребенка или мстящего за убийство детей.

Во время войны 1939–1945 годов евреи, воевавшие с нацистами в своих партизанских отрядах, жестоко расправлялись с пленными. «Партизанская казнь», или «немецкая казнь», — это утопление в уборной или посажение на кол.

При этом для еврейских партизан не имело никакого значения, что именно делал и в чем был виновен именно данный конкретный немец. Немало немецких интендантов или агентов торговых фирм окончили свою жизнь на колу, хотя именно они никак не участвовали в Холокосте.

После войны многие евреи в самой Германии искали эсэсовцев и солдат зондеркоманд. Под прикрытием оккупационной армии они расправлялись с ними, мстя за себя и гибель сво^х близких.

Но ведь только «в порядке бреда» можно приравнять поведение этих людей, озверевших от отчаяния и гибели близких, и участников зондеркоманд.

Недобровольные помощники закона и порядка

Призванные в белые и казацкие армии крестьяне, вынужденные идти в бой вместе с односельчанами, — кто они? Участники отрядов самообороны, разумеется. Но участники недобровольные, частичные. Тоже особая категория участников Гражданской войны.

Свидетели

Получается, что общее число участников Гражданской войны не превышает 7–8 миллионов человек. Из которых полтора миллиона — члены самообороны, добровольные и недобровольные помощники закона и порядка. Люди, которых следует скорее награждать, чем осуждать.

5,5 миллиона — насильно призванные красными, анархиствующими и «зелеными» бандитами, почти ни в чем не повинные недобровольные участники преступления.

Исполнителей же Гражданской войны — от силы 100 тысяч человек.

Организаторов и пособников — несколько тысяч.

Вот эти люди и должны, по законам Божеским и человеческим, сесть на скамью подсудимых. За убийства, грабежи, разбои и другие малопочтенные деяния.

А остальные?! Остальные 110–120 миллионов взрослых россиян?! Ведь даже среди взрослых мужчин 60–70 % в Гражданской войне не участвовало ни на чьей стороне. Женщины тоже совершали свой выбор. Ведь шли же женщины в чекистки, участвовали в налетах «зеленых» на поезда и города, были в Красной Армии и уж тем более в госпиталях всех абсолютно армий.

Все эти 110–120 миллионов россиян обоего пола — вообще не участники Гражданской войны. С точки зрения истории они — ее современники. С точки зрения юриспруденции они — или жертвы преступления, или свидетели. И только. ;

История Гражданской войны — это не история общей народной вины. Не история общего преступления. Это история преступлений, которые организовывала кучка негодяев, а исполняла другая кучка, исчезающее меньшинство народа. Абсолютное большинство народа не принимало никакого участия в преступлении. Число тех, кто сопротивлялся преступлению, кто становился в ряды добровольной самообороны, в несколько раз превышает число активных преступников.

История Гражданской войны — это не история наших общих преступлений. И не только наших общих бедствий. Это история ваших преступлений, господа коммунисты. Только вы и можете говорить о всеобщей и равной вине, — чтобы запутать следствие и спрятать концы в мутную воду.

Так, как это сделал мой «соавтор», господин Веллер. Он, как только смог, изгадил первое издание книги, вымарывая из нее все, что касалось преступлений коммунистов. Зачем? Почему? Очень просто. Своим краснознаменным дедушкой Михаил Иосифович очень гордился и хвастался на заре своей молодости:

«Человек этот, боец 6-го эскадрона 72-го красного кавполка, был мой прадед.

Фотографию его, дореволюционную овальную сепию, я спер из теткиного семейного альбома и держу у себя на столе. Те, кто видит ее впервые, не удерживаются, чтобы не отметить сходство и поинтересоваться, кем этот человек мне приходится. Что составляет тайный (и не совсем тайный, если откровенно) предмет некоторой моей гордости. На фотографии ему двадцать один — на три больше, чем мне сейчас. Намного старше он не стал — погиб в двадцатом».[273]

24 года… Михаилу Иосифовичу было 24 года в 1971 году. Опубликовали рассказ первый раз в 1983-м. Последний раз — в 1996-м.

Тогда это было еще модно, иметь «краснознаменных» предков. Теперь о прямом участии своего прадедушки в Красной Армии господин (или все же товарищ?) Веллер старается не писать. В новых его книгах этого рассказика нет. Наверное, и рад бы Веллер уже избавиться от своего рассказика многолетней давности, да «написанного пером не вырубишь топором». Но хоть и перестал господин Веллер хвастаться, что происходит от «красного сокола», а все же невыносимо для него объективное изложение событий. Слишком страшным приговором предку и его знамени служит нелицеприятная история страшной Гражданской войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.