Где начинается Европа?
Где начинается Европа?
Где начинается Европа? Англичанин говорит, Старый Свет начинается с Биг-Бена, француз – с Лувра, итальянец – с собора Святого Петра, – видимо, у каждого человека свой отсчет пространства и времени. Это правильно, потому что сущность каждого человека есть его индивидуальность.
У норвежского этнографа и археолога Тура Хейердала тоже было личное мнение. После путешествия на плоту «Кон-Тики» через Тихий океан, после плавания на тростниковом судне «Ра» через Атлантику знаменитый на весь мир ученый пришел к неожиданному выводу: Европа начиналась на юго-западном берегу Каспия, заявил он в 1981 году незадолго перед поездкой туда.
Заявил не без оснований!
В одной из книг его опытный глаз встретил фотографии наскальных изображений древних мореплавателей. Находка была из Азербайджана, из местечка Гобустан. Ее возраст археологи исчисляли многими тысячелетиями. Возможно, она древнейшая в Европе находка, зафиксировавшая человека на судне, что само по себе уже открытие.
Внимание норвежца привлекла форма судна, напоминающая очертаниями родное «Ра», он догадался: изображено то, с чего пошло древнее морское судоходство.
Петроглифы. Гобустанский государственный историко-художественный заповедник. Азербайджан
Нужно пройти путь Хейердала, чтобы сделать неочевидный вывод, вызвавший шквал отрицаний, естественных для западной науки. Ведь своей гипотезой и своими экспедициями норвежец расшатывал основы европоцентризма – теории, выпестованной иезуитами.
Выходило, не в Европе центр мира, не здесь начиналась цивилизация, сюда она «приплыла» с Востока!
«Книжное» открытие было лишь началом пути, который ученый так и не одолел – не хватило жизни. Но неоднократные пребывания в Азербайджане, по его признанию, дали ему больше, чем прежние путешествия, вместе взятые. Открытия здесь нарастали лавиной. Знакомство с находками местных археологов, поездки по республике открыли горизонты далеких времен, он увидел истоки Норвегии, ее историю. Вот что, пожалуй, поразило гостя больше всего.
Откуда столь очевидная общность культур Азербайджана и Норвегии?
Вопрос ставил в тупик, ученый не находил ответа, хотя факты лежали перед ним, но их не удавалось осмыслить. Все-таки тысячи километров разделяют эти две страны… Очевидное казалось невероятным.
Можно верить глазам, можно не верить, но орнаменты и формы иных находок действительно неотличимы, будто выполнены одной рукой. Причем кавказские древнее норвежских. Особенно поразил Хейердала заброшенный храм в селении Киш, что неподалеку от города Шеки, полная копия храмов викингов, отметил про себя ученый.
Правда, здание датировали XV веком, что не укладывалось ни в какие гипотезы. Однако после «вмешательства» Хейердала и проведения археологических работ его возраст стали датировать I веком. Но и новая датировка была неточной, что хорошо известно специалистам. Судите сами.
Храм – ровесник города Шеки, то есть города, заложенного в IV веке до новой эры. А Христос тогда не родился, и в том состояла деликатность ситуации. Можно ли храм звать христианским, если еще не было Христа? Очевидно, что нет. Тогда чей он?
Хейердалу не ответили, и ученый потерялся в догадках…
Чтобы не отвечать на подобные вопросы, советские археологи нашли поразительно бестактный ход – они умышленно искажали возраст храмов Кавказа. Чуть «не докопали» и датировали I веком новой эры, достигнув тем самым желаемого баланса дат. Проще говоря, омолаживали находки на пять – десять, даже более веков. И храмы становились христианскими.
Бессмыслица? Но так построена вся кавказская история. На абсурде.
Никого не смутило, что в городе Шеки (и не только там!) стоит другой точно такой храм, у которого та же история. Выходит, и он жил сам по себе – вне города? Вне людей? Вне культуры, господствовавшей здесь?.. Примеров тому немало, они всюду, стоит лишь внимательнее присмотреться.
Храмы Азербайджана с XIX века называют христианскими, или армянскими, называют, не задумываясь, что они построены в дохристианскую пору… Разумеется, Хейердалу не объяснили, почему кавказские реликты пришли (вернее, их привели!) в запустение, почему передали армянам, когда и как это случилось[7].
Опытный норвежец все понял без объяснений. И он задумался об албанах – народе, который построил древние храмы, о религии, бытовавшей здесь в ту пору. Видимо, та же вера была у викингов, решил он. Значит, на Кавказе и в Скандинавии жили люди одной культуры…
В это свое открытие ученый сам верил с трудом, не слишком афишируя его. У него не было достаточных доказательств: исследователь был в начале пути.
Разумеется, не спор о хозяине храма заставил меня ехать в Азербайджан, в город Шеки, хотя интересно было посмотреть, что завело в тупик знаменитого Тура Хейердала. Для меня все сложилось совсем по-другому.
Ступить на ту же дорогу позволила точка зрения, которая сложилась, когда написал «Полынь Половецкого поля». А после работы над книгой «Тюрки и мир: сокровенная история» захотел ответить на вопросы, поставившие норвежца в тупик. Были веские доказательства и хороший научный багаж, однако поделиться им с Хейердалом я не успел – его уже не было в живых.
Ведь те же скандинавские саги я изучал не так, как он. Их читал глазами географа и этнолога, не веря «официальной» науке, ни одному лукавому слову – чувствовал подводные течения и специально сбитые ориентиры. В Азербайджане мне было легче, чем ему, я твердо знал о тюрках то, о чем он лишь догадывался. К тому же я имел представление о религии Алтая, о чем он вообще не ведал… Мы наверняка встретились бы в Азербайджане. Мы просто разминулись во времени.
На севере Европы остались следы именно алтайской – не азербайджанской! – культуры. Курганы, храмы, изделия быта, «оленные камни», письменные памятники, произведения народного эпоса[8]. Они такие, как на Кавказе! И не только на Кавказе, но и во всем тюркском мире. Да и «сага» – слово от древнетюркского «савга» (говори, повествуй). Не иначе… Вот удивился бы Хейердал, знай он это!
Тема манила своей очевидностью и неисследованностью.
Азербайджан, как и Норвегия, – непознанная страна, его прошлое изучено слабо. С большими «политическими» натяжками. Не историей, а коллекцией климатов был он мне знаком прежде. Здесь есть все, что угодно жадной душе географа: от тундры до влажных субтропиков. Богатейшая страна, где природа заботится о человеке, с глубокой древности удивляя щедростью, мягкой погодой.
Рай земной.
Легенды говорят, тут был один из городов Древней Персии, куда приезжали на лето цари династии Ахеменидов, потом он стал городом Кавказской Албании, «забытого» ныне государства. Кавказ считали оплотом орд, шедших во главе Великого переселения народов, вторым Алтаем. История пророка Ноя тому лучшее доказательство.
Двадцать пять веков назад пришли сюда тюрки. А с ними – знаки их культуры: повозки, шатры, шатровые храмы, петроглифы, железо, курганы, города и, конечно, кони… До рождения Христа оставалось всего-то пятьсот лет. Пять веков.
Я уехал в Азербайджан осенью, чтобы найти тишину и покой, столь нужные после сдачи в печать новой книги, три года каждый день отнимавшей все мои силы. О храмах, разумеется, не думал, о Хейердале – тоже, они жили в моем сознании как бы сами собой.
Переключать один ритм жизни на другой очень трудно и небезопасно для здоровья, поэтому не хотел напрягаться и о чем-то думать. Поездка в Шеки стояла в маршруте первой.
Город лежит у подножия Большого Кавказа, в отрогах, где редчайший климат и прекрасная охота… На третий день понял: не усижу. Как и меня, древних тюрков сюда заманила природа, но история в этом благодатном крае лежит буквально под ногами. И стало не до отдыха. Потому что рождалось ощущение, что попал в музей, в хранилище древностей под открытым небом, где бездельничать преступно.
Поначалу манили улицы и улочки древнего города, которые за тысячи лет очень мало изменились. Время оставило след, пожалуй, лишь в многоэтажных коробках, но в Шеки они не бросаются в глаза, не угнетают пейзаж, их убогость заслоняют вековые деревья, которые и складывают впечатление о городе, о его уюте и мягкой красоте.
Таков Шеки – невыразимо прекрасный и спокойный, как настоящий горец, многое повидавший в жизни. Он за века слился с природой, стал ее частью. Из него охотно уезжает молодежь, в него с неохотой возвращаются неудачники. И те, которым везде, кроме Шеки, неуютно – есть такая редкая категория людей! Мир вам, добрые люди гор…
Особое впечатление оставил ханский дворец, реставрируемый уже много лет. Работы начали немцы, первыми заметившие эту неземную красоту, заросшую бурьяном. Они нашли кредиты, подключили местных мастеров, которые вспомнили ремесло предков, сотворивших чудо из камня. И закипело.
Дворец шекинских ханов. Начало строительства XVIII в. Шеки. Азербайджан
Что нам теперь сказки Шахразады? Они здесь, наяву.
Тончайшие витражи на окнах дворца кажутся вуалью: оттого дворец загадочен ночью. Будто таинственная незнакомка. А две огромные чинары в три обхвата, словно стражники, стоящие у входа, напоминают о времени лучше хронографа.
Не дикари жили в том дворце. Не «лица кавказской национальности», это точно.
Слава Всевышнему, город просыпается после долгого сна и беспамятства. Большие трудности стоят перед ним. Ханский дворец внутри пустой, из него в советские времена вывезли мебель и ценности. Говорят, в Эрмитаж. Чтобы вернуть реликвии, требуется немалая плата. У города таких средств нет.
А потом, за что платить? За украденное?..
Но выход нашли. Я увидел это в гостинице, которую разместили в заброшенном караван-сарае. Кажется, ни одного нового камня сюда не привезли, ничего не перестроили, внешне все прежнее, только вычищенное, обласканное, а внутри – современный комфорт после реставрации, проведенной своими руками.
Те же галереи, ниши, где уютные номера гостиницы. Ресторан, внутренний дворик с фонтанами и цветами, с пением птиц и патриархальной тишиной… На самом деле тут был не караван-сарай, а монастырь, который в XIX веке превратили в караван-сарай, тогда монастыри и храмы Кавказа превращали в конюшни и сараи. И делали это отнюдь не «сарацины», то знак прихода царской России, знак колонизации.
Здание гостиницы по стилю напоминает монастыри Германии или Франции. Их полная копия[9]. И это у него не отнять, даже превратив в сарай или склад.
Мысли мои метались, как мотыльки перед неожиданно вспыхнувшей лампой. Было ощущение, что сошлись два века, две эпохи – сегодняшняя и другая, очень далекая, а ты случайно затерялся между ними, стоишь и ищешь аналогии. Тогда я и понял Хейердала, вернее, его растерянность, а он видел в жизни куда больше моего, сравнивать ему было с чем.
Конечно, ученого коробило, что с ним говорили на птичьем языке – недомолвками. Он понимал – его обманывают. И молчал, дипломатично кивая головой…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.