Глава третяя. «реализм» по-советски. (Часть первая. Теория)

Глава третяя. «реализм» по-советски. (Часть первая. Теория)

Мы слагаем радостную песню

О великом друге и вожде

О Сталине мудром, родном и любимом

Прекрасные песни слагает народ

(из песен о Сталине)

Если враг не сдается, его уничтожают

(Горький М.)

И тот, кто сегодня поет не с нами,

Тот против нас

(Владимир Маяковский)

Начало 30-х гг. Победа Сталина в борьбе за власть. Займы. Индустриализация и коллективизация. Голодомор на Украине. Убийство Кирова. Годы государственного террора. Процессы против «врагов народа». Стахановское движение. ГУЛАГ. Челюскинцы. Постановление «О перестройке литературно — художественных организаций». Встречи Сталина с писателями и деятелями искусства. Подготовка и проведение Первого съезда советских писателей. Формулировка «метода социалистического реализма». Создание Союза Советских Писателей. Сталин и Горький. Смерть Горького. Сталин и Маяковский. Основные черты литературы социалистического реализма. Проблемы цензуры 30-х гг. Разгром Коммунистического института журналистики. Публикация книги «История ВКП (б). Краткий курс». Преобразованиe Главлита. Уполномоченные Главлита. Начальники Главлита: Лебедев — Полянский, Вольский, Ингулов, Садчиков. Расправа над Ингуловым. Списки запрещенных книг. Создание специальных фондов. Мехлис — зав. Отделом печати и издательств. Групповщина и дрязги в руководстве Союза Советских писателей. Осуждение Фейхтвангера. Постановление о журнале «Октябрь». Разрушение нравственных основ дореволюционной России (религия, частная собственность, семья). Формирование «нового советского человека». Усиление роли периодической печати в этом процессе.

В XIX веке один из самых мрачных периодов (конец 40-х — средина 50-х гг.) назывался эпохой цензурного террора. Но никакого сравнения этого периода с тем, что происходило в Советском Союзе в 1930-е годы не может быть. Речь шла уже не о цензурном терроре (все же имеется в виду переносный смысл), а о терроре в буквальном смысле слова, о физической расправе, уничтожении огромного количества писателей, деятелей культуры, искусства, среди миллионов других. В лагеря ушла и погибла там большей частью не только русская проза («когда русская проза ушла в лагеря»), но и поэзия, драматургия, литературная критика. А официальный миф связывал это время с расцветом и благоденствием социалистического государства. Сталин полностью берет «бразды правления» в свои руки, становится единоличным всевластным диктатором. На долгие годы, до смерти в 53 г. Его восхваляют и воспевают на все лады. В газетных статьях, в речах, в прозе и стихах. О нем слагают песни советские стихотворцы и композиторы. О нем «поют» «народные акыны» (казах Джамбул Джабаев, дагестанец Сулейман Стальский, многие другие). «Поют» и о счастье жить в счастливой советской стране («Потому что у нас каждый молод сейчас в нашей юной прекрасной стране»). Это время подавалось властями и воспринималось многими как период высокого подъема, улучшения материального положения народа, утверждения новой советской государственной морали (запрещены аборты, укрепляется советская семья, затруднены разводы). Формируется «советский простой человек», сдвигающий горы т. п., о котором тоже песни слагают. Были и другие, «злокозненные», голоса, но о них мало кто знал, за знакомство с ними можно было, в лучшем случае, отправиться надолго туда, «куда Макар телят не гонял».

На заборе сидит кот,

Поглощает кислород,

Потому- то для народа

Не хватает кислорода

Или еще почище:

Сверху молот, снизу серп,

Это наш советский герб;

Хочешь жни, а хочешь куй,

Все равно получишь — —

Начало тридцатых годов можно считать где-то с 29 г., «Года великого перелома» (так называлась статья Сталина; вернее было бы сказать — 29 г. стал началом периода перелома, a слово перелом вполне соответствовало тому, что происходило: ломали, грубо и беспощадно). В двадцатые годы еще шли какие-то споры в руководстве, происходила борьба за власть. В тридцатые годы всё, в том числе культура, литература, искусство, находится под тоталитарным контролем «Великого Вождя».

Страшное время. В тридцатые годы пролито крови, покалечено человеческих судеб, возможно, не менее, чем во время войны. Руководством к действиям для властей стала формулировка, приписываемая Сталину: «Не знаешь — покажем, не умеешь — научим, не хочешь — заставим». Последняя часть формулировки и была тем основным методом, которыь использовался для советских преобразований тридцатых (и не только тридцатых) годов. Такие преобразования требовали огромных материальных вложений. И советская власть сумела их найти, используя, в первую очередь, насильственные методы, с течением времени все более применяемые. Прежде всего государственные займы. Постановление о них в 22 г. принял одиннадцатый съезд РКП (б) Сперва займы были относительно добровольными, краткосрочными, под высокий процент (на несколько месяцев, под 8-12 процентов). Участие в них населения оказалось незначительным. С 27 г. их стали распространять по подписке, они превратились в 2 — процентные, с длительным сроком погашения, подписка на них превратилась, по сути, в обязательную:

Чтобы был в стране подъем

Выпускается заем,

Не возьмет его лишь враг:

Поп, вредитель да кулак…

Дед решил, что ныне гоже

Брать примеры с молодежи:

Чтоб от всех не отставать,

Просим на сто подписать

(о кулаке мы будем говорить позднее; курсив мой — ПР)

Как видно из приведенных строк, отказ от подписки на займ приравнивается к вражеским действиям против советской власти. На сто, на которые просит подписать дед, это сто процентов, месячная зарплата. Такова была минимальная подписка. Пытающихся подписаться на меньшую сумму стыдили, на ных оказывалось всяческое давление. Иногда приходилось подписываться на две-три месячных зарплаты. А займы выпускались не один раз в год, а чаще. Так что в некоторых случаях на займы уходила чуть ли не половина зарплаты. Солидная сумма. В предвоенные годы количество подписчиков достигало 50 млн. человек. За годы пятилеток за счет займов государственный бюджет увеличилдся на 50 млрд. руб. Четыре военных займа добавили в бюджет еще 76 млрд. руб. И лишь в 57 г. принято решение выпуск займов прекратить. К этому времени сумма их достигла 300 млрд. руб.

Со средины тридцатых годов средством получения нужных государству сумм стало стахановское движение. При организации его было меньше насилия, но и оно основывалось на лжи. Всем известно было имя шахтера Алексея Стаханова, выполнившего в ночь с 30 по 31 августа 35 г. 14 норм добычи угля. На рекорд он пошел по предложению парторга шахты в ознаменование Международного юношеского дня (ему было около тридцати лет, отнюдь не юношеский возраст). Рекорд был подготовлен во многом искусственно, фальсифицирован. Заранее предупредили, что все, кто станет сомневаться в правдивости сделанного, клеветать на Стаханова, будут рассматриваться как злейшие враги не только шахты, но и страны, лучших людей, которые отдают всё для выполнения указаний вождя партии, тов. Сталина. Стаханов стал начальником шахты, затем треста, работником Министерства угольной промышленности. Награжден орденом Ленина. Позднее вторым. Стал Героем Социалистического труда. Любил выпить. Дошло до Сталина. Тот отечески погрозил ему. В сельском хозяйстве подобным рекордсменом объявлена Мария Демченко, собравшая небывалый урожай сахарной свеклы. Дуся Виноградова была рекордсменкой-ткачихой. Зина Троицкая — первой женщиной машинистом. Как и Петр Кривонос, увеличивший скорость движения поездов. Прославились рекордами кузнец А. Бусыгин, работник обувной промышленности Н. Сметанин и др. Возникло массовое стахановское движение. 14–17 декабря 35 г. состоялся Всесоюзный съезд стахановцев.

Многие из них получили ордена Ленина. Сталин произнес на съезде свою знаменитую фразу «Жить стало лучше, жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится». «Но не дешевле», — добавляли злопыхатели. Не важно, что было на самом деле. Но миф создавался. Средства массовой информации, прозаики, поэты активно поддерживали его. А люди верили, что они стали жить лучше, богаче. На Запад они ездили мало. Среднего уровня зарубежной жизни не знали. Литература социалистического реализма утверждала, что у них плохо, а у нас хорошо и становится всё лучше:

Окна разинув, стоят магазины.

В окнах продукты, вина, фрукты,

От мух кисея, сыры не засижены,

Лампы сияют, цены снижены

(Маяковский. Курсив мой — ПР).

К подобному выводу подводила и перводимая у нас зарубежная литература, изображающая темные стороны западной жизни. Как тут не возрадоваться. На самом же деле «У нас хорошо» — в весьма малой степени можно было сказать о столице, больших городах, но уж никак о провинции, о селе. А вот дополнительных средств государству стахановское движение дало не мало.

Время, рассматриваемое в этой главе, — период массового террора, «Большого террора», политических процессов второй половины тридцатых. годов. Убийство Кирова в 34 г. (спровоцированное) стало поводом для волны репрессий после него. XVП съезд ВКП (б), вызвавший гнев Сталина (почти все делегаты съезда были истреблены), еще более усилил государственный террор. Втихомолку пели частушку:

Эх яблочки, помидорчики.

Сталин Кирова убил в коридорчике

На самом деле было не до песен. Жизнь становилась всё более страшной. 37-й год стал зловещим символом. Но и другие — не многим лучше. В августе 36 прошел так называемый процесс 16 (Зиновьев, Каменев и др.). «Требования трудящихся»: «во имя блага человечества применить к врагам народа высшую меру социалистической защиты», т. е. расстрелять. Все 16 расстреляны. Ярлык «враг народа» мог быть навешен на любого, со всеми вытекающими последствиями. Расхожее утверждение: «НКВД не ошибается» (331). Рассказывали, что Сталин лично просматривал списки осужденных, рядом ставил одну или 2 черточки: одна означала расстрел, две — 10 лет заключения. Одну черту Сталин поставил, в частности, рядом с фамилией Мейерхольда (Волк24). Процесс военачальников, Тухачевского. Последний отнюдь не светлая личность. На его руках много пролитой крови (Кронштадт, Тамбовское восстание и т. п.). Безжалостный карьерист, жестокий и беспринципный. Но, видимо, небесталанный военачальник и совершенно не виновный в том, в чем его обвинили и за что расстреляли.

Такая же судьба постигла многих других военных командиров высшего звена. К началу войны командная верхушка РККА почти целиком была уничтожена (смотри следующую главу). Миллионы жертв. Старая коммунистка Шатуновская, которая провела при Сталине много лет в лагерях, после доклада Хрущева на XX съезде партии включенная в комиссию Шверника, утверждала, что с 1-го января 35 г. по 1 июля 41 г. (6,5 лет) было арестовано 19 миллионов 840 тыс. человек, расстреляно в тюрьмах 7 миллионов (по официальным сведениям, видимо, заниженным — ПР). Сюда не включались жертвы голода на Украине в первой половине 30-х гг. А весь народ, по «зову сердца», искренне, или под нажимом, одобрял происходящее. 28 декабря 34 г. в газете «Ленинградская правда» от имени «рабочих масс» напечатан призыв к уничтожению врагов и вредителей: «Вечное им проклятье, смерть!.. Немедля нужно стереть их с лица земли». Такие призывы стали ритуалом: «враги народа», «уничтожить», «расстрелять», «вырвать с корнем» (Волк298). Поэт-эмигрант Г. Адамович в парижской газете писал о подобных заявлениях: «Вот перед нами список людей, требующих „беспощадной расправы с гадами“: профессор такой-то, поэт такой-то, известная всей России заслуженная актриса такая-то… Что они — хуже нас, слабее, подлее, глупее? Нет, ни в коем случае. Мы их помним. Мы их знали, и, не произойди революции, не заставь она их обернуться неистовыми Маратами, никому бы в голову не пришло усомниться в правоте их принципов и возвышенности стремлений» (Волк298-9). 30-е годыы — самый страшный период в истории советского общества, вообще-то в целом страшной. Даже время второй мировой войны не может с ним сравниться (там было ощущение единства, правоты своего дела, грядущей победы). Сталин беспощадно расправлялся с врагами, с теми, кто играл хоть в какой-то степени значительную роль в период революции, после нее, кто сохранил хотя бы остатки независимости, кто слишком выдвинулся и мог, хотя бы в подозрительном воображении Сталина, оказаться опасным, соперником. Кто слишком много знал. Об этих жертвах мы обычно прежде всего говорим. Их имена остались в нашей памяти. Хотя далеко не все. Их много. Огромное количество..

Но всё же гораздо более масштабно и трагически дело обстояло с коренными изменениями на селе, коллективизацией. Речь здесь шла о многих миллионах сельских жителей, о судьбе крестьянства. В последнее время, в связи со сложными отношениями между Украиной и Россией (см. последнюю главу), возник вопрос о голодоморе на Украине в 1932–1933 гг. Российские власти, Дума отрицают его. Украинцы его не только признают, но и считают важной вехой в отношениях между Россией и Украиной. Президент Украины Ющенко призвал считать нынешний, 2008-й, год — годом памяти голодомора. 2-го апреля 2008 года вопрос разбирала Государтвенная Дума. В полемику вмешался Солженицын, напечатав в тот же день в газете «Известия» статью «Поссорить родные народы?» И Дума, и Солженицын решительно утверждают, что голодомора на Украине не было; вернее, был великий голод, на Украине, Кубани, в Белоруссии, во многих регионах Поволжья, в Центрально-Черноземных областях, на Северном Кавказе, Урале, в Крыму, Казахстане…. в результате природных условий, засухи. Это случалось неоднократно, за советскую историю трижды, приобрело особый размах в 1932-33 годах… Солженицын напоминает о голоде 1921 г., унесшем миллионы жертв, о том, что коммунистической верхушке удалось списать его на природную засуху. Возникает вторая тема: голод — результат не только природных условий, но и «начала коллективизации», действий советской власти, на которые наложилась засуха: «Это привело к массовой гибели населения Украинской ССР; эта точка зрения получила определенное признание, а слово голодомор в смысле „Великий голод на Украине в 1932–1933 гг.“ вошло в международные документы». К такому выводу приходят и Солженицын, и Дума: голод вызван «насильственной коллективизацией» и природными условиями. С таким выводом, по нашему мнению, можно согласиться — ПР. Но им дело не ограничивается. Все предыдущее и в статье, и при обсуждении в Думе нужно для того, чтобы доказать: нет «никаких исторических свидетельств, что голод организован по этническому признаку»; «Госдума выступила против дележки жертв голода 30-x годов по национальному признаку». И далее начинается чистая политика. Она выражена уже в названии статьи Солженицына: осуждается стремление «поссорить родные народы». Позиция украинских властей сравнивается с действиями «большевицкого Агитпропа». Резко критикуются попытки «переиначить суть событий 75 — летнею давности в коньюктурных, сомнительных целях»; позиция властей Украины называется «провокаторский вскрик о „геноциде“»; попутно задеваются «западные уши», «которые никогда не вникали в российскую историю» и пр. Вот это, действительно, советским Агитпропом пахнет. С Думой уж ладно. Она и не на такое способна. А вот Солженицыну поддерживать позицию Думы вроде бы не гоже. Кстати, не верно утверждение, что о голодоморе 75 лет никто не впоминал. Видимо, забыли о повести Вас. Гроссмана «Все течет»?!

А голод на самом деле был страшным. Он продолжался с апреля 1932 по ноябрь1933 гг. За эти почти два года погибло от 7 до 10 миллионов человек (из них около 4 миллионов детей). С учетом непрямых жертв — примерно14 миллионов. Украинские историки, ссылаясь на материалы архивов, утверждают: «главной целью организации искусственного голода был подрыв социальной базы сопротивления украинцев против коммунистической власти и обеспечения тотального контроля со стороны государства всеми слоями нселения». Звучит, по-моему, тоже убедительно. Но что бы ни было главным, этнически-национальное или социальное, дело, видимо, второстепенное. Народ не хотел вступать в колхозы, резал скот, ломал инвентарь. Реальность была совсем не похожа на ту розовую утопию, которую изобразил Твардовский в поэме «Страна Муравия» (за что его упрекал Вас. Гроссман в романе «Жизнь и судьба»; страшные сцены голода подробно, с потрясающей яркостью изображены Гроссманом в повести «Все течет»; при этом подчеркивается, что по ряду причин власти обозлились особенно на Украину). Врагами советской власти, кулаками, оказались все, и те, кто экплуатировал чужой труд, и те, кто добросовестно работал в своем хозяйстве, добивался некоторого благосостояния (середняки), даже те, кто был бедняком, но критиковал колхозы (для них даже название изобрели: подкулачники). Задача была поставлена: уничтожить как класс. И уничтожали. Коллективное хозяйство имело свои преимущества, но не вводимое насильно, не превращающее крестьян в крепостных (им даже паспорта на руки не выдавались). Такое хозяйство было не эффективно, не продуктивно. Оно отнимало у крестьян землю — главное, что дала им революция, за что они поддержали ее. Но такое хозяйство, с точки зрения властей, имело одно очень важное преимущество: оно давало возможность государству выкачивать почти все произведенные в колхозах продукты. Решение о коллективизации принято на XV ВКП (б) в 27 г. Оно начало осуществляться с 29 г. 7 ноября, в газете «Правда» напечатана статья Сталина «Год Великого перелома», ориентирующая на поголовную насильственную коллективизацию, на ликвидацию кулака как класса. Народ коллективизации не хотел. Повсеместно происходили крестьянские волнения. В январе 30 г. зарегистрированно 346 таких массовых волнений, в которых участвовало около 125 тыс. человек, в феврале — 736 волнений (примерно 220 тыс. участников), за две недели марта — 595 волнений (около 230 тыс. участников). Это не включая Украину, где волнения охватили около 500 населенных пунктов. Всего же за март произошло 1642 массовых волнений, примерно 750–800 тыс. участников. Сюда следует приплюсовать около 1000 волнений на Украине.

Пришлось дать задний ход. 2 марта 30 г. опубликовано письмо Сталина «Головокружение от успехов». Оно было вынужденной попыткой свалить вину на исполнителей, направленной против перегибов. Об этом письме идет речь в финале «Поднятой целины» Шолохова, как о благотворной мере, нарушающей коварные замыслы контрреволюционеров (все же приходилось признать, что для появления письма имелись основания). На местах стали действовать осторожнее, не так грубо (на это в сущности и ориентировало письмо). Но поголовная принудительная коллективизация продолжалась. К 38 г. в колхозах числилось 93 % крестьянских семей, которые обрабатывали 99.1 % посевных площадей. Бесхозяйственность, огромные потери при сборе урожая. К этому прибавились сильнейшая засуха 31 г. и вымерзшие озимые в 32 г. Колхозы остались без посевного материала, рабочего скота, вымершего на колхозных фермах. Известный в то время английский журналист Гарет Джонс, советник бывшего британского премьера, трижды посетивший в те годы Советский Союз, писал в одной из газет: «основной причиной голода стала коллективизация сельского хозяйства». Помимо прочего, она нанесла страшный удар по трудовому потенциалу страны. С ярлыком «кулак» выселялась, с конфискацией имущества, самая производительная часть трудового крестьянства: середняки, даже батраки, все несогласные с деятельностью властей. В 30–31 гг. выслано 381026 семей (1803392 человек), из них с Украины — 63720 семей. Не удивительно, что на Украине помнили и помнят о голодоморе. То, что и другие голодали, дела не меняет. Хотя и политика в оживлении памяти о голоде на Украине присутствует. Но ведь не меньше политики в действиях России по отношению к Украине (об этом пойдет речь в последней главе).

И, наконец, еще немного о ГУЛАГЕ. Он стал понятием символическим. Рамки его охватывают не только тридцатые годы, но, в первую очередь, он связан именно с ними, как и другой символ — тридцать седьмой год. Формально образован ГУЛАГ в 34-м году (год убийства Кирова), когда все общие тюрьмы были переданы в ГУЛАГ НКВД, а в сентябре 38 г. при том же министерстве он стал самостоятельным Главным тюремным управлением (Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения.1934-60-e гг.). С начала тридцатых годов в нем сосредоточилась вся система исполнения наказаний, уголовных и политических.

Четыре первых начальника ГУЛАГа в 37–38 гг. были арестованы и расстреляны, но и остальные оказались не лучше. Я не буду сейчас писать о злодеяниях, совершаемых в ГУЛАГе, о том, что он задуман как целая система лагерей смерти, ничуть не лучших (а, может быть, худших), чем лагеря гитлеровской Германии). Я приведу лишь некоторые цифры: количество умерших заключенных с 30-го по 56 гг.: 1606748. И это лишь небольшой процент от общего количества, от 0.5 до 5 %. Иногда процент повышался (15 % в 33 г., 25 % в 43 г. и т. п).

По официальной статистике в 30-е — 53-й годы зеков было 6.5 млн. человек (не человек — номеров, именно зеков! по другим сведеньям — 10 млн), из них политических 1.3 млн. По статье контрреволюционная деятельность проходило 3.4–3.7 млн. 63 % зеков были русские, украинцы занимали второе место — 14 % (см. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: 1923–1960. Справочник. «Мемориал». Сост. М. Б. Смирнов. М, 1998, 600 стр.). Само слово зек (з/к — заключенный-каналоармеец) придумал начальник Белоиморстроя Л. И. Коган. Он с гордостью рассказывал об этом посетившему в 32 г. канал Микояну. Тот одобрил.

Была у ГУЛАГа и другая задача, весьма существенная. Он являлся не только средством расправы с «врагами», но и постоянно пополняемым источником рабочей силы, почти даровой, рабской. Характерно высказывание знаменитого Я. М. Мороза, начальника Ухтинских лагерей: ему не нужны ни машины, ни лошади; «дайте побольше з/к — и он построит железную дорогу не только до Воркуты, а и через Северный полюс». А в унисон звучали слова «вертухая вертухаев» Сталина (Герцен называл Николая I «будочником будочниковв»), произнесенные в 38 г. на заседании Президиума Верховного Совета, по поводу досрочных освобождений заключенных: «Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо». Здесь можно вспомнить историю с челюскинцами. Она косвенно перекликается с высказыванием вождя о значении дешевого рабского труда заключенных «с точки зрения государственного хозяйства». Гибель корабля, высадка челюскинцев на льдину, спасение их полярными летчиками превратились в народную эпопею. Такие превращения отлично умели устраивать советские власти. В связи со спасением челюскинцев было учреждено звание Героя Советского Союза, которым награждены 7 летчиков-спасателей. Награды, ордена получили и спасенные. Подвиг чельскинцев всячески восхвалялся. Шум подняли на весь мир. Все газеты и журналы были полны хвалебными известиями о них. Огромное количество иллюстраций. До сих пор помню одну, цветную (мне было 11 лет): триумфальная встреча, челюскинцы едут по улице Горького, в воздухе листовки, толпа народа восторженно приветствует их.

О подвиге челюскинцев слагались песни:

В просторах, где бьются за бортом

Косматые комья пурги,

Дрейфующей льдиной затертый,

Отважный «Челюскин» погиб

………………………………………….

И триумфальная концовка:

На крыльях, Союзом отлитых,

Вернулись из снежных сетей

Челюскинцы лагеря Шмидта,

Искатели новых путей

И помощь подать им сумела

Железною спайкой сильна

Крылатая родина смелых,

Простая, как песня, страна.

………………

И гимном Коммуне великой,

У звезд побывавших в гостях

Взовьем мы над Арктикой дикой

Свой дерзкий, свой огненный стяг

(муз. А. Новиков, слов. Т. Сикорская).

Были, правда, и другие варианты, неофициальные. Например, на мотив блатной «Мурки»:

Шмидт сидит на лъдине, как пахан в малине,

Шухерит он белых медвежат.

Севморпуть открыли, «Челюскин» утопили,

Сами укатили в Ленинград.

Разве не житуха вам была на льдине?

Сыр, консервы, масло, колбаса,

Что же вас заставило связаться с Ванкаремом

И просить о помощи ЦК?

(цитирую по памати; курсив мой — ПР).

До сих пор трудно сказать, какая из этих песен ближе к действителёности. Следует отметить, что весь спектакль как-то сопоставим с принципами социалистического реализма, как раз примерно в это время сфoрмулированными на съезде писателей: изображать жизнь не такой, какой она есть, а такой, какой нужно властям. Ликовал не только Советский Союз, но и другие страны, принимая на веру официальную кремлевскую версию. Лишь отдельные скептики иронизировали над ней: «Что вы за страна? Полярную трагедию превратили в национальное торжество», — заметил знаменитый писатель Бернард Шоу советскому послу в Великобритании Ивану Майскому в дни, когда мир ликовал, прославляя стойкость экипажа парохода «Семен Челюскин» и героизм летчиков, которые спасли людей с дрейфующей льдины..

В конце XX-начале XX1 века возник новый миф, противопоставляемый прежнему, официальному. Его обычно связывают со статей Э. Белимова «Тайное становится явным. Тайна экспедиции „Челюскина“». Она опубликована в 2000 г. в одном из сибирских журналов («Новая Сибирь», номер 10), затем в петербургской газете «Час пик», в Израиле, проникла в интернет, стала хорошо известной. На основе её в конце 2005 на телеканале «Култура» показан документально-художественный детектив «Неизвестный „Челюскин“».

Возможно, Белимов ориентировался на более ранюю информацию: в 1997 в газете «Известия» появилась заметкка А. С. Прокопенко, весьма авторитетного историка-архивиста. В свое время тот возглавлял знаменитый т. наз. «Особый архив“, огромное сверхсекртное хранилище. Именно он отправил в ЦК КПСС документы о расстреле советскими органами поляков в Катыне. Затем занимал посты заместителя председателя Комитета по делам архивов правительства России, советника Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте России. В заметке сообщалось, что в фонде знаменитого летчика-полярника, героя Советского Союза, участника спасения челюскинцев В. С. Молокова имеются сведения о том, что Сталин отказался от американской помощи по спасению, так как вблизи челюскинцев, по его приказу, была затоплена баржа с заключенными. И Прокопенко, и Молоков в высшей степени авторитетные свидетели. Но уже здесь возникают сомнения: откуда Молоков мог знать, что баржа была с заключенными и её затопили по приказу Сталина? Газеты с заметкой я не видел (ссылаюсь на сведения Фрейдгейма, противника версии Белимова, в статье» «Челюскин» и «Пижма“. Все точки над i» (Proza.ru. 03.03.09? У автора большое количество документальных материалов, которые иногда расходятся с точкой зрения других исследователей: напр., по важному вопросу; был ли «Челюскин» построен для плаванья во льдах).

О Прокопенко как-то забыли. И лавры, и тернии достались Белимову. В его статье шла речь о том, что вместе с «Челюскиным» двигался такой же корабль, «Пижма», на котором находились две тысячи заключенных, направляемых на работу в шахту далекого Севера, где добывали олово. Рассказ — приключенческого жанра, дивольно занимательный, с различными происшествиями и благополучным концом. Можно считать его удачным или неудачным, но он претендовал на истину. Ту же версию приводил В. Петров (если он не инвариант Белимова; оба из Израиля). Анологичный вариант в газете «Версты» дает И. Закс, утверждающий, что его отец был одним из заключенных на «Пижме». Сторонником гипотезы о двух тысячах заколюченных является Всеволод Гаккель, сын челюскинца Якова Гаккеля, хотя веских доказательств в пользу её он не приводит.

Карина Васильева-Микеладзе, родившаяся на «Челюскине» (занимающая важное место в рассказе Белимова, как дочка начальника конвоя Кандыбы) о «Пижме» ничего не слыхала и не верит в неё. Беседующий с ней комментатор, приведя её оценку, замечает: «И все же в истории с „зековским“ кораблем не все так однозначно. Нашлись косвенные подтверждения, что в ту навигацию потерпело крушение какое-то судно, транспортировавшее заключенных из Владивостока на Колыму. Заместитель председателя полярной комиссии русского географического общества Сергей Лукьянов сообщил, что ему приходилось слышать из разных уст рассказ о застрявшем во льдах корабле с заключенными, который затопили. Секретарь воздухоплавательной комиссии русского географического общества Юрий Еремин, большой знаток арктических катастроф, тоже считает, что такое вполне могло произойти: — в устье Лены в ту навигацию собралось около десятка судов. Некоторые из них пытались пробиться на восток вслед за „Челюскиным“. Может быть, среди них была и „Пижма“. В морском регистре судна с названием „Пижма“ не значится. По крайней мере в компьютер сведения о нем не занесены. Но специалисты предполагают, что данные о погибшем зимой 1933–1934 годов корабле могут храниться в старых неразобранных архивах. Новую ниточку для поисков дал Вадим Федорович Воронин, племянник капитана „Челюскина“, большой знаток истории освоения Арктики: — относительно судна с названием „Пижма“ дядя мне ничего не говорил. Но такая катастрофа вполне могла быть. Дело в том, что в 1932 году в структуре НКВД создали „особую экспедицию наркомвода“. Эта организация обслуживала ГУЛАГ, перевозила людей и грузы из Владивостока и Магадана на Колыму и в устье Лены. Их флотилия насчитывала с дюжину судов, собранных „с бору по сосенке“. В одну навигацию они не успевали пройти до Лены и обратно — зимовали во льдах. Водил караваны туда и обратно ледокол „Литке“. Тот самый, который из-за поломки не смог прийти на помощь „Челюскину“. Документы, касающиеся деятельности «особой экспедиции наркомвода», хранятся в закрытых фондах НКВД. Возможно, следы «Пижмы» можно найти и в Америке. Но учтите, что названия кораблей часто меняли. Тот же «Челюскин» в Дании сначала строился как «Лена“….“.

Хотя фальсификация (или“ художественный вымысел») в рассказе Белимова с самого начала была довольно ясна (особенно сцены в Москве, в МВД), в неё поверили многие, в том числе и я. В предыдущей версии, рассказывая о челюскинцах, я приводил рассказ Белимова, отмечая несуразности, содержавшиеся в нем. Думаю и сейчас, что миф, созданный Белимовым, имел отчсти и положительное значение. Его автор ставил вопрос о фальсификации официального мифа про челюскинцев, затронул тему Гулага в условиях Заполярья, продемонстрировал, сам того не желая, что получается, когда материалы архивов строго засекречены, закрыты для исследователей. Может быть, без его статьи не возникла бы полемика. Она началась вскоре после публикации статьи Белимова и длиться до настоящего времени. В ходе её противники Белимова, по-моему убедительно, доказали, что его рассказ — сознательная фальсификация: оказалось, что и «Пижмы» не было, и заключенных на ней, и начальника конвоя Кандыбы, и его жены, родившей дочку Карину. Карина, правда, во время экспедиции родилась, но не у тех, не тогда, и не так.

Участники полемики, в основном, вовсе не сторонники официальной мифологии; они, как правило, противники её, признают. что она обычно лжива. Так в упоминаемой выше статье Фрейдгейма утверждается, что «Челюскинская эпопея стала одной из первых кампаний сталинской пропаганды, акцентирующей героизм советской действительности, дающей „зрелища“ народным массам. Причем эффект народного торжества был достигнут в ситуации провала задуманной экспедиции». С. Ларьков, опровергая Белимова, в то же время довольно много пишет о заключенных в лагерях Заполярья (статья «Об одном мифе ГУЛАГа»). По словам противников Белимова, разоблачение его фальсификации нужно и для того, чтобы поверившие в созданный им рассказ не утратили веры в антиофициальные разоблачения вообще: «Раз это придумано, придумано все остальное» (Ларьков). Они не замечают (или не хотят замечать), что их разоблачения Белимова могут привести к таким же выводам, делая их объективно союзниками создателей мифов официальных. Особенно, когда, впадая в пафос обличения, они вводят Белимова в круг аналогичных ему явлений, придают ему некоторую типичность. Так Ларьков относит Белимова к общему руслу моды на разоблачения сталинского режима, к кругу любителей «жареных» разоблачений «исторических тайн», тех, кто сводит советское прошлое к лозунгу «Сталин, Берия, Гулаг». По сути такие рассуждения верны, но и они могут привести и к довольно официальным выводам. Если уж говорить о накипи на вершине волны (а об этом нужно говорить), следует ясно дать понять, что не она составляет волну. Недавно я познакомился с человеком, долгоe время связанным с проблемами Арктики, с Сергеем Владимировичем Власовым. Он работал в Арктическом и Антарктическом НИИ с 1983 по 1991 гг. С 1991 по 2005 — сотрудник Регионального центра «Мониторинг Арктики» Росгидромета; многократный участник авиационых и судовых экспедиций, участник зимовки на дрейфующей станции «Северный полюс 27» (1985-86, в качестве инженера-химика); неоднократно был борт-наблюдателем и начальником авиационных экспедиций Госгидромета в Арктике; его работа и в настоящее время связана с исследовании Арктики, в частности с проэктированием экологического полигона в п. Баренцбург на архипелаге Шпицберген. Естественно, он не современник событий 75 — летней давности, но о челюскинцах знает много и отлично представляет своеобразие Арктики. С его разрешения, я приведу в приложении его ответ на мои вопросы о челюскинцах. Он не будет совпадать ни с с помпезной официальной версией, ни с выдумкой Белимова, ни с некоторыми выводами его противников. Я ему доверяю. При нашем разговоре он рассказывал о шахтах, где добывались полезные ископаемые, работали тысячи заключенных. Зимой мороз иногда доходил до минус 50 градусов. Летом тундра покрывалась водой от тающего снега. Плохо одетые, голодные люди в сущности были обречены на гибель, как и часть их охраны (рассказ Белимова и доводы его противников см. Google: «Челюскин» «Пижма»; письмо Власова будет вынесено позже в Приложении, в конце главы).

По совету Власова я познакомился со сборником статей «Враги народа за полярным кругом». Редактор А. Н. Земцов. М., 2007 (тираж 500 экз, но сборник можно найти и в интернете). Подготовлен Институтом истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова и Научно-информационным и просветительским центром «Мемориал». По моему мнению, сборник вполне соответствует своему названию и тем требованиям, которые должны предъявлятся к ниспровергателям мифов, как официальных, так и антиофициальных. В нем подробно рассматривается вопрос об истории челюскинцев. Основным автором и соавтором сборника является С. Ларьков, о котором уже шла речь. О челюскинцах в сборнике он поместил две статьи. Одну, «Об одном мифе ГУЛАГа» (стр.192–205) мы уже упоминали, другую — «Челюскинская эпиопея — историческая мифология и объективность истории (версии и трактовки некоторых событий)» (стр.122–168). Обе статьи пересекаются и дополняют друг друга. По моему мнению, особенно содержательна и интересна статья, названная другой. В сборнике она помещена до первой и гораздо более объемна. Желающим узнать, что же на самом деле произошло с челюскинцами, я настоятельно рекомендую познакомиться с ней. Официальный миф она полностью развенчивает. В этом же сборнике напечатана статья С. Ларькова и Ф. Романенко «Законвоированные зимовщики», тоже имеющая отношение к теме мифов о челюскинцах. В заключение обзора сборника приведу слова Ларькова: «Всё же в сплоченности людей на льдине был обычный человеческий инстинкт самосохранения и сознания людьми того факта, что их общее спасение зависит от них самих, от их общей работы. Такая общая „сознательность“ была бы свойственна людям любой национальности и любого социального положения <…> окажись на льдине сто норвежцев или сто англичан, они бы вели себя по-другому? Думать так нет никаких оснований!» (стр.143). Полная противоположность тому, что вдалбливалось в голову советских людей, требовалось методом социалистического реализма.

Некоторые итоги. Официальная версия о чекюскинцах оказалась враньем, как и мниги другие советские мифы (стахановцы). Статья Белимова — тоже вранье, но затрагивающее важные проблемы. Неудачная попытка «Челюскина“ в один сезон преодолеть Североморской путь не была первой. В 32 г. такую попытку успешно осуществила, без особого шума и рекламы, экспедиция на корабле “ Сибиряков», гораздо меньшем по тоннажу и мощности машин, чем «Челюскин», сопровождаемая ледорезом «Литке». О. Ю. Шмидт принимал в ней участие, но не возглавлял её.

Пароход «Лена», переименованный в «Челюскина», куплен Советским Союзом у датской фирмы. Несмотря на сделанные перед самым рейсом той же фирмой доделки он не был приспособлен для полярных плаваний. При первовом же серьезным столкновением со льдами начались поломки (есть и другие мнения).

Опытный мореход (инициалы) Воронин не хотел быть капитаном корабля, согласился на это в результате уговоров и обмана (ему обещали, что заменят его в Мурманске, перед начало экспедиции, но не сделали этого). Начальником эспедиции назначили Шмидта, желавшего прославиться, сделать каръеру, с его планом, попахивавшем авантюризмом, во многом рожденным честолюбием. Это сочеталось с таким же честолюбием властей, желавших во что бы то ни стало ставить рекорды. Шмидт был наделен неограниченными поилномочиями. Несмотря на неудачу экспедиции планы и Шмидта, и советских властей вполне осуществились..

Сложившаяся обстановка не дала возможности ледоколу «Красин» и ледорезу «Литке» оказать помощь «Челюскину». Когда же «Литке» предложил помощь, «Челюскин» отказался, вероятно не жалая делить ни с кем славу.

Планировавшие экспедицию не предусматривали высадки на лед. Даже кирок и лопат, необходимых для строительства на льдине аэродрома и поддержания его в порядке почти не оказалось (три лопаты, два лома, две пешни): нужный для работы инвентарь позднее доставил А. Ляпидевский, первый прилетевший в лагерь челюскинцев. Зато идейно-воспитательная работа была на высоте. После тяжелой работы на строительстве аэродрома челюскинцы должны были слушать лекции Шмидта и его помощника по философии (диалектическому материализму?); Шмидт издавал и стенную газету; о том и другом сообщала вся центральная печать.

Сразу после высадки на лед произошло столкновение между Шмидтом и значительной частью челюскинцев. Одни хотели попытаться дойти до материка собственными силами, другие, в том числе Шмидт, предлагали ждать помощи, организованной правительством. Шмидту пришлось даже прибегнуть к угрозе применения оружия, чтобы отстоять свой план, который, между прочим, был в большей степени в интересах правительства; больше шума). До сих пор существуют разные мнения: какой план лучше. Одни считают, что попытка добраться самим привела бы челюскинцев к гибели (Ларьков), другие же находят, что она была вполне осуществима (Власов).

Первым опустился на льдину на советском, хорошем, но тяжелом самолете, А. Ляпидевский, вывезший в своем единственном рейсе женщин (10) и девочек (2). Больше он рисковать не стал. Более месяца челюскинцы ждали возбновление усилий к их спасению (докупали американские самолеты). Затем спасательная операция возобновилась. Её осуществили советские пилоты, в основном, на американских самолетах Р-5, купленных Советским Союзом, отчасти непосредственно для этой цели (5 из 7). Обслуживали самолеты американские борт-механики. В Америку же вывезли заболевшего Шмидта. Особенно активное участие в эвакуации челюскинцев принимали два летчика: В. Молоков и Н. Каманин (первый вывез 39, второй — 34 челюскинца). Молоков сделал 9 рейсов, вывозя на двухместном самолете по 6 человек, приспособив для этого отсеки для парашютов). И челюскинцы, и летчики вели себя по-разному, но в целом мужественно и достойно. Прошлое и будущее у них тоже было разное. Не без «темных пятен». Некоторые подверглись потом репрессиям.

Даже торжество встречи оказалось отрежиссировано по встрече Линдберга, американского летчика, восторженно приветствуемого «дождем бумаги» после его одиночного перелета 29 мая 1927 г. через Атлантический океан. (масса листовок в воздухе). Все семь пилотов, принимавшим участие в спасении челюскинцев получили только что утвержденное звание Героев Советского Союза. Все челюскинцы награждены орденом Красной Звезды.

История о заключенных. на «Пижме», по всей вероятности, придумана Белимовым. Но «зеков» в Арктику на кораблях привозилось огромное количество. В 32 г. в структуре НКВД создана Особая экспедиция Наркомвода для обслуживания ГУЛАГа. Образована целая флотилия кораблей (около дюжины), называемых «зековозами»; их пассажиров официально именовали «спецконтингентом», а неофициально — «товаром» или «бревнами». Корабли сквозь льды проводил ледорез «Литке». В один сезон, доступный для плаванья (туда и обратно), конвой обычно не укладывался: приходилось на это тратить два сезона. Всё это отразилось и в документах (думается, большинство из них до сих пор хранится в секретных архивах, но кое-что выплыло наружу, опубликовано «Мемориалом»), и в воспоминаниях бывших узников ГУЛАГа (которым посчастливилось выжить), и в лагерном фольклоре. Напомню о песне «Колыма» («Ванинский порт»): «Как шли мы по трапу на борт, В холодные, мрачные трюмы». Упомяну о книге Л. Н. Малофеевской «Город на большой Инте». Сыктывкар, 2004: см. gorod — inta.ru (там напечатаны воспоминания бывшего зека П. В. Аксенова, отца известого писателя, где речь идет и о том, каковы они были, эти «холодные, мрачные трюмы») По сравнению с подобным выдумка Белимова может показаться идиллией. Так что «Пижма» выдумка, но и не только выдумка..

После войны, Нюренбергского процесса, многие немцы, когда им показывали фильмы о злодеяниях гитлеровцев, жертвах Тремблинки, Овенцима, ужасались и уверяли, что они никогда не знали ни о чем подобном. Нам казалось, что они говорят неправду, что о таком невозможно не знать. И лишь позднее мы поняли, что они и на самом деле могли не знать, как и мы не знали о сталинских лагерях смерти. Некоторые историки считают, что, если репрессии касаются до 15 % населения, остальные могут о них не знать и не реагировать на такие репрессии. Грустная статистика.

При всех своих «великих трудах» по уничтожению и искоренению, Сталин не забывал о литературе и искусстве. Когда речь идет о литературе, временем перелома называют более позднюю дату, 30–33 гг. Репрессии усиливаются и в этой области. Но и проявляется «отеческая забота» партии. 23 апреля 32 г. выходит постановление Политбюро ЦК «О перестройке литературно-художественных организаций». Содержание его следующее: за последние годы, на почве успехов социалистического строительства, происходит рост литературы и искусства; несколько лет назад, когда в литературе было значительное количество «чуждых элементов», а кадры пролетарской литературы были еще слабы, партия помогала укреплять пролетарские организации в литературе, содействовала созданию РАППа (Российской Ассоциации Пролетарских Писателей); теперь рамки РАППа стали тесными, тормозят движение вперед; необходима перестройка литературно-художественных организаций, расширение базы их работы. Поэтому ЦК… постановляет: 1. Ликвидировать РАПП. 2. Объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти, в единый Союз Советских писателей, с коммунистической фракцией в нем. 3.Аналогичные изменения провести по линии других видов искусства. 4. Оргбюро разработать практические меры по проведению решения в жизнь.

Постановление принято под предлогом укрепления единства всех писателей, стирания противоречий между ними, уничтожения господства вульгарно-социологических пролетарских писательских организаций, противопоставлявших себя всем остальным писателям, травивших их. В этом было зерно истины. Но было и другое: настало время покончить с РАППом, продолжавшим претендовать на монополию, на решающий голос в литературных делах. Сталин был не прочь от усиления монополии, но только своей, а не чужой. К этому и сводилась суть изменений начала 30-х гг. Кроме того, наряду с РАППом, существовали и другие литературные группы, организации. Контролировать их было не просто. Постановление давало возможность собрать всех под «одной крышей» и установить жесткий партийный контроль, создав собственную, а не рапповскую, монополию. Подчеркивалось, что уничтожен давно изживший себя РАПП, но ведь прекращено и существование всех других литературных групп и союзов. Мнимое смягчение прикрывало ужесточение. И всем пр едписан обязательный для всех метод — метод социалистического реализма.

Постановление 32 г. являлось подготовкой к задуманному Сталиным Первому съезду писателей. Задача его — создать единый всеохватывающий Союз Писателей, непосредственно руководимый партией. Фадеев вспоминал о словах Сталина: «Вы просто еще маленькие люди…куда вам браться за руководство целой литературой» (Айм139,180). Руководить собирался он сам. Для этого «Необходимо изменить ситуацию вместе с организационными формами». Вскоре найденная и всячески внедряемая формула о «социалистическом реализме» дала писателям понять, каким образом предлагается «достичь мира» в их творческих поисках. Борьба за власть закончилась полным ее захватом.