Глава десятая. Общие основания плана разгрома деникинских сил

Глава десятая. Общие основания плана разгрома деникинских сил

Обстановка в начале октября

К моменту смены командования Южным фронтом обстановка на последнем принимала угрожающие размеры стратегической катастрофы, причем и войска фронта и ближайшие тылы его были под непосредственной угрозой. Теперь уже вся страна, вся советская рабоче-крестьянская общественность сознавала эту величайшую угрозу октябрьским завоеваниям. Со взятием Курска и Воронежа, с выходом на Орловское направление южная контрреволюция достигла небывалых еще для белого движения побед. Ни за весь предыдущий период борьбы на фронтах гражданской войны, ни впоследствии в борьбе с Врангелем и белой Польшей советская власть не была в столь тяжелом положении. Но с другой стороны, белые прилагали свои последние усилия, чтобы добиться решительной победы, и неудача была для них равносильна полной гибели.

В эти дни октября 1919 года в окрестностях Орла и Воронежа решались судьбы пролетарской революции.

Положение это было осознано внутренними врагами советской страны, которые были кровно заинтересованы в скорейшем свержении советской власти. Не прекращавший свою работу внутри страны «Национальный центр» почувствовал теперь необходимость широко развернуть свою деятельность с тем, чтобы создать реальную и активную поддержку деникинским войскам и наступавшему на северо-западе генералу Юденичу. Осень 1919 г. характеризуется усиленной деятельностью всех контрреволюционных организаций. Однако уже раскрытие так называемого заговора Щепкина показало, что движение это и среди интеллигенции не имело того массового характера, на которое оно было рассчитано и от которого только и зависела возможность успеха. Так, например, в Москве должны были формироваться кадры двух дивизий; начальником одной из них являлся работавший в Всероглавштабе на должности начальника оперативного отдела полковник Генерального штаба Кузнецов. Кадры эти были крайне малочисленны: вторая дивизия насчитывала не более 20 человек.

«Национальному центру» не удалось втянуть в орбиту своего влияния достаточного количества групп мелкой и средней буржуазии. Однако деятельность его является весьма показательной для отношения к событиям и ходу революции со стороны тех классов и общественных группировок, интересы и чаяния которых представляла эта организация. Что же касается остальных контреволюционных групп (анархисты, эсеры), то взрыв в Леонтьевском переулке на собрании коммунистов доказал окончательно и ясно ту глубокую пропасть, которая навсегда легла между партией революции и прихвостнями буржуазии.

Следует еще раз отметить, что враги революции избрали момент для своей активной деятельности весьма его авангарда - коммунистической партии - отдавал себе ясный отчет в ответственности и важности момента. 30 сентября ЦК РКП (б) пишет всем партийным организациям: «Наступление Деникина есть покушение на самое существование советской власти, а вместе с ней и на существование компартии» [139]. Центральный орган партии - «Правда» - забил тревогу: «Сейчас и слепой видит, - говорится в передовой статье газеты [140], - что наступили решающие дни революции... На Южном фронте решаются сейчас судьбы всего движения». А когда «Правда» провозглашает организацию крестового похода [141]против Деникина, то весь рабочий класс и вся его партия решают сделать все, что только возможно, напрячь все свои силу и всю свою энергию для спасения судеб революции. 4 октября первым откликается на зов партии Петроград, отправляющий партию мобилизованных, партийцев на Южный фронт. За ним Москва, Владимир и ряд других городов точно так же снимают партийцев с работы и отправляют на фронты. «Правда» 19 октября, подводя итоги, указывает, что одна Москва за две недели октября послала на фронт 13 600 человек [142].

Проводившийся одновременно с партийной мобилизацией массовый прием в партию новых кадров непрерывно усиливал ее состав и давал твердую уверенность в конечной победе пролетариата. Одна Москва дала партии более 14 000 новых членов [143].

Таким образом внешняя, грозная опасность утери революционных завоеваний, при наличии изменнической и предательской деятельности различных буржуазных групп внутри страны, не только не ослабила силы и позиции пролетариата и его партии, но оказала совершенно обратное действие. Сверху донизу рабочий класс всколыхнулся и встал на защиту своей революции, тысячами вливаясь в усталые, отступавшие части, перерождая их боевую ткань и создавая новые возможности для борьбы.

Тыл белых

Не то было на стороне белых, несмотря на их военные успехи... Сам Деникин чрезвычайно редко говорил на политические темы, избегая «обострить политические страсти», как он выражался. И в этом была своя логика. Мы уже указывали (в главе о политической физиономии белых) на значительную амплитуду колебаний в воззрениях Деникина на судьбы России, причем размах этот особенно заметен в моменты наибольших успехов и наибольших поражений на фронте. Генеральная линия - единая неделимая Россия - оставалась всегда, но характер этой будущей «единой» менялся значительно. Если в 1918 г. Деникин и его сподвижники выдвигают Учредительное собрание в качестве цели их борьбы, то в 1919 г. от этих разговоров не остается и следа. Генерал Лукомский осенью 1919 г. прямо указывает, что теперь он не находит удобным выдвигать лозунг Учредительного собрания [144]. Таким образом, когда Доброволия имела вид огромнейшей страны с северной границей на Орловской параллели, когда казались близкими конечные цели - захват Москвы и победа над большевизмом, как это мыслилось деникинским правителям - именно в эти моменты все яснее и яснее проступало истинное монархическое лицо добровольчества, как организации государственного порядка. К тому же именно осенью 1919 г. определилась и окраска этого «порядка»: ничем не прикрытое желание опереться на крепостника-помещика, отвергающего полностью даже Февральскую революцию.

Пожалуй, именно земельный вопрос, получивший к осени законченное разрешение в виде признания права собственности за бывшими владельцами, и явился той апельсиновой коркой, на которой окончательно поскользнулась деникинская «государственность». Ибо если весной и летом белые силы Юга России одерживали победы, то это объясняется главным образом неопределенным отношением крестьянства к советской власти. Но теперь, когда стало совершенно ясным настоящее направление земельной политики белых и крестьянство одним правительственным актом бесповоротно было отдано в кабалу помещику - оно решительно переходит если не везде в лагерь пролетарской Октябрьской революции, то во всяком случае - в лагерь массового движения против деникинщины. Деникину оставалось только пожать им посеянное. Повсюду начались крестьянские бунты и восстания, из коих на первом месте стоит махновское движение на Украине. На фоне всей гражданской войны это движение носило черты полукулацкого, полу анархического характера с явными признаками чистого бандитизма. Махно удалось создать вооруженные части, достигавшие порой весьма значительных размеров. Пехота сидела на прекрасных четырехколесных тачанках с установленными на них пулеметами, и вследствие этого она обладала громадной подвижностью, позволявшей Махно появляться всегда там, где его не ожидали, и в нужный ему момент исчезать.

Разорвав свой очередной союз, на этот раз с Петлюрой, Махно в сентябре 1919 г. занимает Александровск и отрезает Крым от центра. Распуская по пути деникинские пополнения, он двигается дальше на Пологи, Токмак и угрожает деникинской ставке - Таганрогу. Такое движение не могло быть оставлено без внимания, и Деникин посылает корпус Слащова и часть корпуса Шкуро на ликвидацию Махно [145]. Снятие частей из корпуса Шкуро с фронта и отвлечение внутренних формирований на борьбу с Махно стоило белому командованию немало, однако справиться с ним оказалось делом далеко не простым. В середине октября Махно отскакивает от Бердянска к Екатеринославу. Район этого последнего является очагом длительной и упорной борьбы, которая в сущности кончилась ничем, ибо Во второй половине ноября 1919 г. начался стремительный отход белых от Курска, что вынудило Слащова отказаться от продолжения борьбы с Махно и уйти в Крым.

Точно так же вызвала губительную для Доброволии реакцию политика правительства Деникина в области национального вопроса. Пренебрежительно отмахнувшись от «глупых, беспочвенных затей малороссов», мечтавших о воссоздании былой украинской самостоятельности, Деникин неожиданно получил новый фронт - с Петлюрой, что также потребовало значительного отвлечения сил от основной задачи - борьбы с большевизмом. Попытки достигнуть соглашения с Польшей и привлечь белопольские силы к борьбе с красными закончились, как мы видели в предыдущей главе, неудачно, и Деникин был предоставлен самому себе.

Чтобы покончить с характеристикой тыла белых, упомянем еще о двух весьма важных факторах: взаимоотношения деникинского правительства с казачьими областями и состояние армейского тыла.

Внимательно изучая дошедшие до нас документы и белую литературу, характеризующую взаимоотношения деникинского правительства с казачьими областями [146], приходится убедиться в том, что по существу дела никогда ни Дон, ни Кубань не признавали деникинского правления как высшей формы государственного объединения. Силой обстоятельств обе области разновременно вынуждались к признанию Деникина, но даже в наиболее трудные для них минуты правительства этих областей, а на Дону и армия, имели свою собственную линию поведения. На Кубани дело дошло почти до открытого восстания, что потребовало со стороны Деникина проведения крупных карательных мероприятий вплоть до повешения отдельных членов кубанского правительства. Здесь Деникин остается верен себе: как и в земельном и национальном вопросах, он со своей грубой прямолинейностью не желает считаться ни с чем, что, по его мнению, только вредит делу, которому он служит. Казачьи области должны служить только базой, питающей живой силой и отчасти материальными средствами армию, и как база они не должны иметь никакого политического лица. Если Деникин допускал наличие каких-то самостийных организаций - «побрякушек» в виде Рады и Круга, собственных правительств, выборных атаманов - то это только до полного окончания борьбы с красными. А заняв Москву, покончив с большевизмом, можно и нужно было, по его мнению, привести к должному порядку всех замечтавшихся самостийников. Таким образом создавался тот замкнутый круг, который безудержно толкал Деникина к продвижению вперед, ибо всякая задержка только увеличивала этот клубок противоречий и грозила гибелью всему белому Югу России. Что касается армейского тыла, то лучше всего предоставить слово самому Деникину, который почти с исчерпывающей полнотой дает ему оценку:

«Развал так называемого тыла - понятие, обнимающее в сущности народ, общество, все не воюющее население - становился поистине грозным... Классовый эгоизм процветал пышно повсюду. Он одинаково владел и хозяином, и работником, и крестьянином, и помещиком, и пролетарием, и буржуем. Все требовали защиты своих прав и интересов. Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и собственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась ничтожными в полном смысле слова цифрами... Чувство долга в отношении отправления государственных повинностей проявлялось слабо. В частности, дезертирство приняло широкое, повальное распространение. Если много было зеленых в плавнях Кубани, то не меньше «зеленых» в пиджаках и френчах наполняло улицы, собрания, кабаки городов и даже правительственные учреждения. Борьба с ними не имела никакого успеха» [147].

В приведенной цитате выступает полная беспомощность и растерянность деникинщины как государственной власти. Те самые «здравомыслящие государственные круги», на которые она опиралась, оказывались дезертирами. В этом Деникин полностью расписывается, указывая на следующее:

«Не только в «народе», но и в «обществе» находили легкий сбыт расхищаемые запасы обмундирования Новороссийской базы и армейских складов. Спекуляция достигла размеров необычайных, захватывая в свой порочный круг людей самых разнообразных кругов, партий и профессий: кооператора, социал-демократа, офицера, даму общества, художника и лидера политической организации? Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явлениями обычными.

Традиции беззакония пронизывали народную жизнь, вызывая появление множества авантюристов, самозванцев - крупных и мелких... В городах шел разврат, разгул; пьянство и кутежи, в которые очертя голову бросалось офицерство, приезжавшее с фронта».

Трудно поверить, что все это вышло из-под пера главы этой государственной организации, идейного вдохновителя «святого и великого дела - спасения России».

Белый фронт

В середине октября против армий Южного фронта красных (вместе с 12-й армией, вошедшей вновь в состав фронта 16 октября) белые располагали следующими силами (схема 10).

Наличие 32 тысяч поляков против нашего правого фланга Деникин, как мы уже видели, не имел никаких оснований отнести к своему активу; с петлюровцами он сам вел борьбу. Таким образом, правильным будет считать левым флангом Деникина участок от Киева до Бахмача, где располагалась группа войск Киевской области численностью около 9000 бойцов (генерал Драгомиров).

Далее на восток линия фронта шла через Орел - Елец до Воронежа, где располагалась Добровольческая армия (генерал Май-Маевский) численностью около 21 000 штыков и 17 000 сабель [148], считая и часть Донской армии.

У Воронежа располагался слабый по численности и моральной стойкости корпус Мамонтова (вернее, его остатки), и сюда же был выделен корпус Шкуро (без Терской дивизии, отправленной на внутренний фронт для борьбы с Махно).

Восточнее Воронежа, уже перед армиями Юго-Восточного фронта, располагалась Донская армия в составе 50 000 бойцов, как ее определял Деникин, а восточнее ее Кавказская армия (генерала Врангеля) в составе 14 500 бойцов.

По нашим разведывательным данным, общие силы белых в октябре 1919 г. определялись следующими цифрами:

Армии Штыков Сабель Итого бойцов Орудий Пулеметов Добровольческая 21000 6250 27550 290 1080 Донская 30000 30000 60000 92 939 Кубанская (Кавказская без корпуса Шкуро 12500 2500 25050 60 307 Всего 63 800 48800 112600 542 2326

Кроме того, бронепоездов 38, бронемашин 14, танков 22 и самолетов 14.

Те же силы определяются Деникиным в 98 000 бойцов. При оценке приведенной группировки может казаться, что Деникин, сосредоточивая наибольшее количество войск на Балашовском направлении, переносил центр тяжести своих операций именно на Донской участок фронта; однако это предположение было бы совершенно неверным, ибо боевая ценность войск была далеко не однородна, и нахождение на Орловском направлении наиболее стойкой и боеспособной армии - Добровольческой - определяло собой ту общую идею наступления, которой Деникин руководствовался еще летом, отдавая свою «Московскую директиву». Но и эта лучшая в боевом отношении армия далеко не отвечала тем требованиям, какие предъявлялись ей для выполнения поставленных задач. Еще с лета 1919 г., как мы видели это в предыдущих главах, Добровольческая армия обволакивалась волной мобилизованного крестьянства. Теперь же, осенью, крестьянство было далеко не тем, чем оно было летом. При анализе состояния тыла белых мы охарактеризовали настроения крестьянства. Армия, в полной мере отражая в себе все присущие тылу черты, с каждым днем все более и более теряла свою боевую ценность. Деникин видел спасение в одном: в развитии успеха и в беспрерывном продвижении вперед, почему он отбрасывал все советы о задержке, об укреплении тыла, о приостановке наступления. Получался снова замкнутый круг противоречий: надо было наступать для того, чтобы оздоровить армию, или по крайней мере не дать ей окончательно разложиться; но наступать можно было только при морально-политической устойчивости войск. Выхода из этого круга Деникин не нашел.

В нашем дальнейшем изложении мы постараемся выяснить, была ли какая-либо возможность найти иное решение, чем то, которое привело Деникина и деникинщину к окончательной гибели. Теперь же перейдем к вопросу о группировке Добровольческой армии перед 14-й, 13-й и 8-й армиями Южного фронта.

Схема 11 наглядно иллюстрирует эту группировку. На центральном направлении (Дмитровское и Орловское) Деникин располагает наибольшим количеством войск, выделяя сюда к тому же лучшие свои дивизии - Дроздовскую и Корниловскую; слабейшим у него является Воронежское направление. Между тем сам Деникин не раз указывает, что в октябре он больше всего опасался именно удара красных со стороны Воронежа на стыке с Донской армией [149]. Непонятно поэтому, что заставило Деникина ограничиться выделением сюда корпуса Шкуро, сильно ослабленного посылкой частей на внутренний фронт, и уж конечно не наличие расшатанного, полуразвалившегося корпуса Мамонтова компенсировало эту стратегическую небрежность. Весьма неубедительно поэтому звучит в устах белого главнокомандующего то оправдание, что он целым рядом директив указывал командующему Донской армией на необходимость выделения на свой левый фланг, наибольшего количества сил, но генерал Сидорин не желал выполнить этих приказаний. Даже при тех сложных и запутанных отношениях, какие были установлены у Деникина с подчиненными ему лицами, такая оговорка несерьезна: или указания главного командования исполняются, или оно перестает быть центром управления, и если у начальника нет способов заставить своих подчиненных) выполнить приказания, он более не начальник. Как в тылу Деникин мирился с установившимися «традиционными беззакониями», так и на фронте он больше распоряжался, чем руководил.

Но наиболее слабым местом в данном распределении сил следует признать отсутствие резервов. Ставить своим; армиям столь активную задачу, как захват Москвы, имея перед собой к тому же, как мы увидим дальше, численно превосходящие силы красных, без наличия крупных резервов частного и оперативного характера - значило обречь намечавшуюся операцию на явную неудачу. Было совершенно ясно, что наступательный порыв войск, даже и более устойчивого характера, выдохнется после первого же этапа операции, т.е. взятия Брянска, Орла, Новосиля, Ельца; и уже выход на Тульское направление должен был настоятельно потребовать введения свежих сил. А их не имелось даже в перспективе, ибо внутренние формирования применялись для борьбы на внутреннем же фронте.

Отметим далее выраженное в группировке пренебрежение к 14-й армии. Сосредоточив лучшие свои силы на Дмитровском и Орловском направлениях, Деникин (или,; вернее, Май-Маевский) оставил на Глуховском направлении только корпус Юзефовича с весьма слабым насыщением. Это обстоятельство впоследствии сказалось весьма пагубно на ходе операций, ибо, как мы увидим, 14-я армия сыграла весьма важную роль в операции у Орла.

Таким образом, из нашего краткого рассмотрения политического и оперативного обеспечения Деникиным своей главной операции мы можем с полной уверенностью сделать основной вывод: операция не была продумана командованием белых до конца; в расчетах стратегического характера риск может занимать известное место, но этот риск должен иметь определенное обоснование, чего в данном плане не было, ибо здесь и политико-моральное состояние войск, и количественная сторона находились в явном противоречии с задачами и целями, какими задавалось главное командование белых.

Красный фронт

Описанию положения армий Южного фронта и намерений красного командования относительно дальнейшего ведения операций нам представляется совершенно необходимым предпослать следующее.

Сделанный нами анализ политического и оперативного положения белых с приведенными выводами явился результатом подробного и длительного изучения всей обстановки завершившихся событий, просмотра целого ряда документов, материалов, литературы, как белой, так и нашей, и сопоставления данных различных сторон. Однако в ту пору в динамике нараставших событий, в процессе их развития прийти к сделанным нами теперь выводам командование конечно, не могло. По тем данным и сведениям, которыми оно располагало о противнике и о своих войсках, обстановка рисовалась совершенно иначе, катастрофа казалась возможной, и требовалось напряжение всех сил и средств, мобилизация всей энергии партии, рабочего класса и советской общественности для оказания стойкого противодействия противнику и нанесения ему решительного удара. Противника надо было разбить - вот что определяло характер предстоящей борьбы.

Создавшаяся угроза самому существованию советской власти была настолько реальной и серьезной, что со стороны ЦК партии потребовалось принятие исключительных мер для предотвращения надвигавшейся опасности.

Партия и рабочий класс в этот поистине величайший по своему значению период ставят на главнейшем боевом участке одного из своих лучших и преданнейших делу пролетарской революции борцов товарища И.В. Сталина и на его плечи возлагает всю тяжесть руководства борьбой против Деникина. Исчерпывающую оценку этой гигантской и выдающейся работы товарища Сталина мы находим на следующих страницах замечательного исторического очерка товарища К. Е. Ворошилова «Сталин и Красная армия»: «Надо спасать положение». И на Южный фронт ЦК посылает в качестве члена РВС товарища Сталина. Теперь уже нет надобности скрывать, что перед своим назначением товарищ Сталин поставил перед ЦК три главных условия:

1) Троцкий не должен вмешиваться в дела Южфронта и не должен переходить за его разграничительные линии,

2) с Южного фронта должен быть немедленно отозван целый ряд работников, которых товарищ Сталин считал непригодными восстановить положение в войсках.

3) на Южный фронт должны быть немедленно командированы новые работники по выбору товарища Сталина, которые эту задачу могли выполнить. Эти условия были приняты полностью.

Но для того, чтобы охватить эту громадную махину (от Волги до польско-украинской границы), называвшуюся Южным фронтом, насчитывавшую в своем составе несколько сот тысяч войск, нужен был точный оперативный план, нужна была ясно сформулированная задача фронту. Тогда эту цель можно было бы поставить перед войсками и путем перегруппировки и сосредоточения лучших сил на главных направлениях нанести удар врагу.

Товарищ Сталин застает очень неопределенную и тяжелую обстановку на фронте. На главном направлении Курск - Орел - Тула нас бьют, восточный фланг беспомощно топчется на месте. Что же касается оперативных директив, ему предлагается старый план (сентябрьский) нанесения главного удара левым флангом, от Царицына на Новороссийск через донские степи.

«Основной план наступления Южного фронта остается без изменения; именно, главнейший удар наносится особой группой Шорина, имеющей задачей уничтожение врага на Дону и Кубани» (из директивы главкома, сентябрь 1919 г.).

Ознакомившись с положением, товарищ Сталин немедленно принимает решение. Он категорически отвергает старый план, выдвигает новые предложения и предлагает их Ленину в следующей записке, которая говорит сама за себя. Она настолько интересна, настолько ярко рисует стратегический талант товарища Сталина, настолько характерна по самой решительности постановки вопросов, что мы считаем полезным привести ее полностью.

«Месяца два назад главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн как основного. Если он все же не пошел на такой удар, то потому, что ссылался на «наследство», полученное в результате отступления южных войск летом, т.е. на стихийно создавшуюся группировку войск Юго-Восточного фронта, перестройка которой (группировки) повела бы к большой трате времени, к выгоде Деникина... Но теперь обстановка и связанная с ней группировка сил изменились в основе: 8-я армия (основная на бывшем Южном фронте) передвинулась в районе Южного фронта и смотрит прямо на Донецкий бассейн, конкорпус Буденного (другая основная сила) передвинулся тоже в район Южного фронта, прибавилась новая сила - Лат. дивизия, - которая через месяц, обновившись, вновь представит грозную для Деникина силу... Что же заставляет главкома (ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упорство, если угодно - фракционность, самая тупая и самая опасная для республики, культивируемая в главкоме состоящим при нем «стратегическим» петушком... На днях главком дал Шорину директиву о наступлении на Новороссийск через донские степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уже совершенно невозможно будет бродить нишей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде вражеской нам, в условиях абсолютного бездорожья, грозит нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т.е. может лишь усилить Деникина. Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара через Харьков - Донецкий бассейн на Ростов: во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот, симпатизирующую нам, что облегчит наше передвижение; во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина - линию Воронеж - Ростов...; в-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл; в-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет..; в-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля. С принятием этого плана нельзя медлить... Короче: старый, уже отмененный жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать - это опасно для республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену... Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право, или, вернее, обязывает меня уйти, куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте. Ваш Сталин».

Комментарии к этому документу излишни. Обращает на себя внимание, какою мерою Сталин измеряет кратчайшее оперативное направление. В гражданской войне простая арифметика бывает недостаточна и часто ошибочна. Путь от Царицына до Новороссийска может оказаться гораздо длинней, потому что он проходит через враждебную классовую среду. И, наоборот, путь от Тулы до Новороссийска может оказаться гораздо короче, потому что он идет через рабочий Харьков, через шахтерский Донбасс. В этой оценке направлений сказались основные качества товарища Сталина, как пролетарского революционера, как настоящего стратега гражданской войны.

План Сталина был принят Центральным комитетом. Сам Ленин собственной рукой написал приказание полевому штабу о немедленном изменении изжившей себя директивы. Главный удар был нанесен Южным фронтом в направлении на Харьков - Донбасс - Ростов. Результаты известны: перелом в гражданской войне был достигнут. Деникинские полчища были опрокинуты в Черное море. Украина и Северный Кавказ освобождены от белогвардейцев. Товарищу Сталину во всем этом принадлежит громадная заслуга.

Численность и группировка. Состав и положение армий Южного фронта к 19 октября определяются следующей таблицей (см. также схему 10):

Вместе с армиями Юго-Восточного фронта (9-я, 10-я и 11-я армии), насчитывавшими в своем составе около 60 000 штыков и 10 000 сабель, силы красных, действовавшие против вооруженных сил Юга России, составляли за округлением: 160 000 штыков, 26 000 сабель, 4500 пулеметов и свыше 1000 орудий.

Давая общую оценку приведенному распределению сил, мы должны с удовлетворением отметить то обстоятельство, что уроки крайне неудачного августовского наступления не прошли для красного командования даром. Если там между группой Шорина, наносившей главный удар, и группой Селивачева, игравшей вспомогательную роль, не было заметно разницы в насыщении живой силой, то теперь соотношение сил было иное, удар переносится на вполне отвечающее обстановке центральное направление, и на Южном фронте заметно значительное превосходство в силах. На Южном фронте (польский участок фронта в расчет, понятно, не входит) мы имеем около 100 000 штыков и 15 000 сабель и почти на таком же протяжении Юго-Восточного фронта - 60 000 штыков и 10 000 сабель.

Что же касается группировки войск на Южном фронте, то последняя представляется в следующем виде:

Армии Состав Положение Штыки Сабли Пулеметы Орудия 12-я армия 44, 58, 47 и 60 стр. дивизии, группа Голого, 3 бригада 9 кав. дивизии Паричи-Мозырь-Житомир-Фастов-р. Ирпень-Чернигов-Сосница 35652 1 188 643 138 и 8 бронепоездов 14-я армия 46, 57, 41 стр. дивизии, группа Саблина, 7 стр. дивизия, 11 кав. бригада Новгород-Северск.-х. Михайловский-Дмитровск 17778 3429 504 108 13-я армия 3, 9, 42, 55 стр. дивизия, 13 кав. бригада Кромы-Орел-Новосиль-Елец-р. Дон 24935 1053 316 92 Ударная группа комфронта Латышская дивизия, бригада Павлова, бригада черв, казачества В районе Карачова 7752 1938 224 56 Конкорпус Буденного 4, 6, 11 кав. дивизии, резервная бригада Восточнее Воронежа 594 7438 207 26 8-я армия 12,16,15,33,40, 13 и 31 стр. дивизии Задонск-20 км вост. Воонежа-Бобров-Еланское Колено 16521 1777 631 159 и 5 бронепоездов Фронтовой резерв - Эстонская дивизия - Севернее Орла 3247 - 70 11 Брянский, Тамбовский, Козловский, Елецкий укрепрайоны 6062 667 34 19 Итого на Южном фронте 112540 17490 2 689 599

От местечка Паричи до устья реки Орпель - против поляков, тогда бездействовавших - около 11 000 штыков, 500 сабель, 230 пулеметов, 50 орудий.

От Днепра до Новгород-Северска - около 24 000 (против 9000 группы генерала Драгомирова) на фронте протяжением около 180 км.

От Новгород-Северска до Воронежа - на фронте протяжением около 450 км - около 65 000 штыков, 15 000 сабель, 400 пулеметов, 300 орудий.

И наконец, от Воронежа до Еланского Колена (около 300 км) - 20 000 штыков, 1800 сабель, 690 пулеметов и 200 орудий.

В резерве командюжа на Орловском направлении - Эстонская дивизия с 3247 штыками, 70 пулеметами, 11 орудиями.

Таким образом, по числовому признаку выделяется центральный участок фронта - Орел - Воронеж, как наиболее насыщенный живой силой, а так как и моральное состояние частей на этом участке было значительно выше всех прочих (особенно Латышская дивизия, бригада Примакова и конный корпус Буденного), то мы можем констатировать, что относительное распределение сил находилось в соответствии с предполагаемыми действиями войск фронта.

Политико-моральное состояние армий. Следует особо отметить то громадное значение, которое в этот период имел вопрос о реальном политическом состоянии и боевой устойчивости армий фронта.

Отход группы Селивачева начался, как мы помним, еще 3 сентября, и с тех пор все армии Южного фронта находились в непрерывном отступлении. Мы видели, как попытки командующих армиями оказать сопротивление белым, собрать разрозненные действия дивизий в одно целое, сгруппировать силы - разбивались и не достигали цели. 13-я армия, выдерживая на себе наибольшее давление противника и неся крупные потери, теряла остатки былой боеспособности у городов Кромы и Ливны, а подойдя к Орлу, она, казалось, была близка к окончательному распаду, и рассчитывать на ее сопротивление, а тем более на переход в контрнаступление не было почти никакой возможности. Данная нами в конце предыдущей главы характеристика 8-й и 14-й армий показывает с полной ясностью то тяжелое положение, в котором находилось новое командование фронтом: почти полностью потерявшие боеспособность 8-я и 13-я армии и не вполне еще устойчивая 14-я. Поэтому, совершенно естественно, особое значение приобретает сосредоточивающаяся западнее Орла Латышская дивизия с бригадой Павлова и бригадой червонных казаков и конный корпус Буденного - восточнее Воронежа. Поскольку обе эти группы, особенно корпус Буденного, сыграли выдающуюся роль в деле борьбы с Деникиным, мы подробно разберем вопрос об их появлении на Южном фронте. Пока же укажем, что, придавая обеим этим группам исключительно важное значение, командование фронтом, как и главное командование, не считали возможным строить всю операцию только на использовании этих соединений. Требовалось восстановление боевой мощи всех прочих армий, и главным образом 14-й и 13-й, для того чтобы расчеты командования были реально обеспечены. Соображение это определило собой необходимость предварительной работы, размах которой, несмотря на весьма ограниченный срок, имевшийся в распоряжении командования, в значительной степени облегчался суммой тех мероприятий партии и центра, о которых мы говорили в начале настоящей главы. Это сказалось прежде всего на количестве и качестве поступавшего пополнения.

В сентябре на Южный фронт поступила 61-я маршевая рота из внутренних округов общей численностью 13 462 человека (отправлено было 15 600 человек, отстало в пути и дезертировало около 14 %). В конце сентября и в первые дни октября прибывает еще 107 маршевых рот - 19 593 человека. В качественном отношении это пополнение, несмотря на 14 % выбывших по дороге, было все же значительно выше предыдущих.

Если раньше пополнение прибывало совершенно без «сякой строевой, тактической и политической подготовки, то теперь фронт получал пополнения, из которых около - 55 % - с удовлетворительной политической подготовкой и 27 % - с удовлетворительной дисциплинированностью; и если раньше люди приходили почти без всякого обмундирования, то теперь было около 30 % обмундированных хорошо и полностью, около 48 % - с неполным обмундированием. Наконец, партийцев - 1 %, тогда как раньше коммунистов среди прибывающих часто не было вовсе. Всего маршевыми ротами прибыло около 33 000 человек.

Помимо этого, в начале октября, в связи с поднятой партией внутри страны кампанией, на фронт начали прибывать коммунисты-добровольцы. Это обстоятельство в значительной степени улучшало положение, ибо прибывающие направлялись прямо в строй рядовыми бойцами, своим примером создавали здоровую атмосферу и помогали восстановлению боевой мощи частей.

Со своей стороны командование фронтом принимает решительные меры борьбы с явлениями разложения на фронте. Реввоенсоветам армий были даны жесткие указания о борьбе с расхлябанностью, дезертирством и предательством. Твердыми, решительными революционными методами удалось добиться перелома на фронте. Фронт продолжал еще по инерции откатываться на север под непрекращавшимся давлением белых, но внутри частей уже создавалось новое настроение, открывались новые возможности для борьбы, и нужен был только какой-либо стимул, внешний признак, который показал бы частям их силу и возможность остановить противника и успешно бороться с ним.

Значительность этого фактора надлежит отметить особо, ибо впоследствии нам придется к нему вернуться еще раз.

Замысел операций по плану командования Южным фронтом. Задачи, стоявшие перед армиями Южного фронта, носили чрезвычайно широкий и ответственный характер: в условиях почти катастрофического отступления центральной армии (13-й) и весьма слабой боевой устойчивости левого фланга (8-я армия) необходимо было вырвать инициативу из рук противника и нанести ему решительный удар. Командование фронтом сознавало совершенно отчетливо, что дальнейшее отступление недопустимо, ибо оно грозило полным развалом армий, развязывало контрреволюционные силы внутри страны и укрепляло положение белых армий.

Однако при всей своей трудности задача приостановления наступления противника и задержания его была только первым этапом разрешения второй, более широкой и ответственной операции нанесения противнику поражения. И, наконец, в качестве третьего этапа операций предстояло решить задачу по окончательному уничтожению деникинских сил в лице основного ядра их - Добровольческой армии.

Эти три последовательных этапа операции определяли собой всю стратегическую деятельность армий Южного фронта. Необходимо признать, что без этого разделения на этапы армии фронта не могли бы одним прыжком разрешить столь грандиозную задачу разгрома Добровольческой армии. Предстояло продумать и оформить частные задачи подчиненным войскам по каждому этапу отдельно.

Прежде чем перейти к изложению плана операций, как он представлялся командованию Южфронтом, необходимо указать на следующее.

В настоящей главе мы намеренно уделили много внимания рассмотрению сил и средств как красной, так и белой стороны с анализом той политической обстановки, в какой им пришлось действовать. И если армии Южного фронта не отвечали в полной мере задачам, им поставленным, даже при той достаточно удачной группировке сил, какая нами была отмечена, то обстановка, складывавшаяся в тылу белых, и беспрерывно понижавшийся уровень боеспособности войск Добровольческой армии - давали известную почву расчетам красного командования и сообщали ему уверенность в конечном успехе. Таким образом, если в приведенном замысле красной стороны и содержался в значительной доле стратегический риск, то он весьма сильно отличался от беспочвенной и легкомысленной операции белых. Ибо при всей сложности обстановки, при невыносимо тяжелых условиях экономического порядка, требовавших беспрерывных жертв и лишений как от рабочего класса, так и от крестьянства, при необходимости ведения войны на пяти фронтах - красные имели за собой несокрушимую стену единства всех трудящихся, твердое политическое руководство в стране и ясное понимание тех политических целей и задач, ради которых велась борьба. У белых, как мы видели, был за спиной гнилой тыл, резкая враждебность со стороны рабочих и крестьян, отсутствие единого и твердого политического руководства и полная неразбериха в основном вопросе - за что ведется борьба. Именно этим обеспечивалось и подкреплялось все построение плана красного командования.

Посмотрим теперь, как рисовался командованию фронтом первый этап операций.

Прежде всего надо было передать войскам фронта уверенность в возможности вести борьбу с белыми и побеждать их. И фронтовое, и главное командование одинаково придавали этому фактору громадное значение. Поэтому вопросы предварительной подготовки операции в политико-моральном отношении, выразившейся в тех мероприятиях, которые уже освещены нами, выдвигались на первый план. Но времени было крайне недостаточно. Командование располагало днями, и поэтому было решено опереться прежде всего на те новые части, которые сосредоточивались западнее Орла.

Об этом сосредоточении предыдущий командюж (товарищ Егорьев) был извещен еще 24 сентября телеграммой главкома № 4514 оп., в которой последний указывал на необходимость уделить особое внимание размещению этих частей в районе Дмитровска и категорически запрещал их использовать, для чего сосредоточивающиеся части оставались в подчинении главкома и составляли особую ударную группу [150]. В состав ее входили Латышская дивизия, бригада товарища Павлова и бригада червонных казаков под командой товарища Примакова. Здесь небезынтересно указать, что вопрос о переброске Латышской дивизии был поднят еще в конце июня главкомом товарищем Вацетисом, который хотел для прочного обеспечения своего плана операций на Южном фронте подкрепить последний стойкой в боевом отношении частью. По целому ряду причин, из коих главной была боязнь обессилить Западный фронт, переброска эта не удалась. Этот же вопрос был поставлен в сентябре на заседании Центрального комитета партии никем иным как товарищем Лениным, по докладу которого и было постановлено осуществить указанную переброску.

Это обстоятельство является лишним штрихом, подтверждающим громадную роль и влияние товарища Ленина на весь ход гражданской войны, а в данном случае - ту важность, которая придавалась им вопросу о переброске Латышской дивизии на Южный фронт.

Район сосредоточения этой группы был выбран не совсем удачно, ибо Дмитровск ко времени прихода Латышской дивизий оказался занятым противником, почему пришлось располагать части гораздо севернее, в районе Карачов - Хотынец. Отмечая это обстоятельство, мы считаем нужным указать на следующее. Имелись ли у главного командования соображения о характере использования намечавшегося сосредоточения или нет - нам неизвестно; в архивах найти следов по этому вопросу не удалось. Некоторые источники, например «Как сражалась революция», указывают на уведомление главкома о сосредоточении группы как на признак зарождения определенной идеи удара «по наиболее выдвинувшимся к северу частям Добровольческой армии», что, по нашему мнению, неверно, ибо в этот момент фронт проходил несколько севернее параллели Курска и центр тяжести усилий противника в последующие дни переносился на Воронежское направление, и только уже в самом конце сентября и в начале октября обозначился сильнейший нажим белых на центральном, Орловском, направлении.

Движение это вызвало у командующего 14-й армией (А. И. Егорова) естественное намерение оказать противодействие белым путем организации сильного удара во фланг наступающего на север противника. С этой целью командующий 14-й армией в конце сентября предложил: отвести части армии за реку Десну, рокировать их к левому флангу и сильным фланговым ударом отбросить противника, действующего на Севском направлении. Предложение это было утверждено командюжем товарищем Егорьевым, который 1 октября телеграммой № 1032 оп. [151]уведомил об этом командарма-14, внеся однако в предложенный план некоторые изменения. Указания начали проводиться в жизнь, но доведены до конца не были, ибо вскоре произошла та смена командования фронтом, о которой мы уже упоминали. Аналогичную попытку командюж делает 3 октября, ставя задачи: 7-й дивизии и сводной дивизии 13-й армии, действующим на Кромском и Орловском направлениях - создать упорную оборону с тем, чтобы дать возможность сосредоточить два кулака, собираемых в районе города Кромы (две бригады 9-й дивизии) и в районе к юго-западу от станицы Заленец (55-я дивизия), с целью - ударить в оба фланга противника; наступающего на Орел, и в дальнейшем отбросить его до рубежа Фатеж - Золотухине - Косоржа. «Указанное, - добавляет командюж, - необходимо для обеспечения сосредоточения крупной ударной группы в районе 14-й армии» [152].

Излишне указывать на невыполнимость последней директивы (относительно ударных кулаков в районах города Кромы и к юго-западу от станции Заленец), ибо части не могли оказывать серьезного сопротивления, а тем более переходить в решительное контрнаступление. Мы приводим эти указания с целью показать, что идея удара во фланг наступающей к Орлу группы противника носилась в воздухе, и трудно было придумать другое назначение ударной группы в районе 14-й армии, как не нанесение удара на юго-восток от Карачова. Вопрос стоял только о направлении удара. Надо отметить, что командюжу в отношении плана и предполагаемой операции была предоставлена полная свобода действий. 8 октября главком телеграммой № 1247 оп. указывал командюжу: «Обдумайте всю эту операцию, главным образом точную формулировку задачи, кто командует всеми частями ударной группы, какой армии будет подчинена эта группа, вопросы связи, питания» [153].

Ровно через сутки - 9 октября, в 3 часа 20 мин. - была отдана директива № 4380 ш., в которой главное командование передавало всю ударную группу в подчинение командюжу.

За этот промежуток времени последний разработал план операции и представил его на утверждение главкому. По этому плану направление ударной группы определялось через Кромы на линию железной дороги Орел - Курск между Малоархангельском и Фатежом, причем фронтовое командование считало, что 14-я армия будет наступать совместно с ударной группой в том же юго-восточном направлении, равно как и центральные дивизии 13-й армии (сводная дивизия Свечникова и 55-я дивизия).

Директивой № 4828 главкомом этот план был утвержден [154], но с некоторыми изменениями, а именно: главное командование считало, что направление 13-й армии на юго-восток не отвечало обстановке, в то же время усилий одной ударной группы для достижения указанной цели будет недостаточно. Требовалось в большей мере сконцентрировать удар по Орловской группе противника, для чего названные 55-я и сводная дивизии должны были принять участие в действиях против Орловской группы противника, но наносить удар не в юго-восточном направлении, как предполагал командюж, а в юго-западном [155]. Указания главкома были полностью восприняты фронтом, сообразно с чем и развернулись его действия.

Определим теперь, как мыслило себе фронтовое командование организацию второго и главнейшего этапа операций - нанесения поражения вооруженным силам Юга России.

Второй этап, понятно, невозможно рассматривать совершенно изолированно от первого. Он вырастал и вытекал из начальных действий Южного фронта, ими в значительной степени обусловливался, оказывая в свою очередь весьма существенное влияние на ход действий первого периода. Такая взаимозависимость определялась прежде всего предполагаемыми действиями конного корпуса Буденного.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.