Последние десятилетия польского владычества. Михаил Дорошенко, Сулима и Павлюк

Последние десятилетия польского владычества. Михаил Дорошенко, Сулима и Павлюк

Борьбу украинцев за независимость, которую они вели в течение трех десятилетий, после смерти Петра Сагайдачного до восстания Богдана Хмельницкого, следует рассматривать в тесной связи с событиями в окружающем мире.

Во всех странах Причерноморья, от среднего течения Дуная до Кавказа, имперская власть, после своего расцвета в первое столетие эпохи Возрождения, оказалась на какое-то время в состоянии неопределенности. Габсбурги боролись за верховенство в Германской Европе; Польша, постоянно вмешивавшаяся в дела Швеции и Московии, сильно ослабела; Москва медленно и мучительно оправлялась после Смуты, а в Османской империи краткое правление Мюрада IV стало предвестником скорого возрождения, которое ей суждено было пережить при визирях Копрулу в 1660– 1670-х гг. Недолгое усиление Турции в 30-х гг. этого века, после завоеваний иранского шаха Аббаса I, помогло восстановить ее былую мощь.

На всей обширной территории, которая орошается реками, впадающими в Черное море, от среднего течения Дуная и Тисы до Дона и кавказской Риони, старые народы боролись за свое выживание, а новые стали постепенно осознавать свою силу. Вполне естественно, что взгляды, шедшие вразрез с имперскими идеями Ренессанса, проникли и в нарождавшиеся народные движения. Когда Гавриил Берлен (1613–1629) и Георгий I Ракочи (1629–1648) через 100 лет после Мочашской битвы возрождали Мадьярское королевство, трансильванских дворян на их поддержку вдохновляли идеи протестантизма, а тяжеловесное великолепие византийского православия стало навязчивой идеей у румынских господарей — Матвея Бассараба Валашского (1632–1654) и Василия Волка (Лупула) Молдавского (1634–1653).

На Балкано-Черноморские регионы той эпохи оказало сильное влияние обогащение православных сообществ Османской империи, и влияние Фанара на стамбульский двор и политику Порты. Какой бы развращенной и неустойчивой ни была верховная власть в румынских княжествах, все политические надежды православных христиан на Балканах сосредоточивались именно на них. Православная культура, развитию которой способствовали эти князья (даже самые худшие из них оказывали покровительство художникам и писателям и сооружали новые храмы), была единственной облагораживающей силой, которая противостояла амбициям польских католиков и иезуитов.

В последней четверти XVI в. между украинскими казаками и молдаванами установились тесные связи. Один из князей семейства Мовилы принял сан киевского митрополита, а два молдавских князя были ставленниками казаков. Семьи Георгия Ракочи, Василия Лупула и гетмана Хмельницкого породнились. Хитрый и коварный Лупул, типичный государь ближневосточного мира XVII в., которого православное население Константинополя называло «императором», прослыл самым талантливым дипломатом своего времени и постоянно вмешивался — обычно от имени Порты — в династические распри, сотрясавшие семью Гиреев в Бахчисарае, и даже в дела донских казаков. В 1642 г. он оказал помощь туркам, отправив 300 молдаван восстанавливать крепость Азов, после того как оттуда ушли донские казаки, разрушившие все ее укрепления.

Крымские татары в начале XVII в. мечтали добиться независимости от турок, и в 1624 г. один из Гиреев, изгнавший из Кафы турецкий гарнизон, прислал в Стамбул письмо, в котором похвалялся, что его династия древнее династии Османов, правящей «обабившимися» турками. Даже в далекой Грузии, опустошенной нашествием шаха Аббаса, имеретинский князь Александр III наслаждался необычно долгим правлением и удивлял русских послов и братьев-капуцинов богатством своего двора в Кутаиси.

Украина и русские православные области Речи Посполитой после смерти Петра Сагайдачного лишились мудрого и расчетливого лидера. На Польских сеймах 1623 и 1625 гг. православная знать выдвинула целый ряд дерзких требований. Впрочем, так и не были сформулированы целиком. К ним относились: 1) отмена церковной унии, свобода вероисповедания и признание православных епископов, которых посвятил в сан константинопольский патриарх, легализация братств и школ, основанных Сагайдачным; 2) создание особых казацких судов и смешанных судов для слушания дел о разногласиях между казаками и другими слоями населения; 3) закрепление прав «реестровых» казаков и права людей селиться там, где им вздумается (то есть отмена крепостного права); 4) признание за казаками права служить иностранным государям, удаление польских гарнизонов с Украины и замена их казацкими.

В ответ на эти требования, которые угрожали лишить католическую церковь верховенства, а землевладельцев — их привилегий, Сигизмунд Август и шляхта сразу же забыли о своих разногласиях и объединились, глава же православной церкви Лаврентий Древинский заявил, что, пока король жив, православным надеяться не на что.

Во многих местах Украины начались стычки между православными и униатами. В Киеве польские солдаты попытались захватить православные церкви и монастыри. В ответ на это киевляне убили униатского священника и польского чиновника. Митрополит Иов Борецкий и другие епископы, назначенные константинопольским патриархом, чувствовали себя в безопасности только под охраной казаков.

Тогда православные иерархи открыто обратились за помощью к Москве. Иов Борецкий писал молодому царю Михаилу Романову, что «наша единственная мечта — перейти под твою сильную руку. Нам не к кому больше обратиться, кроме тебя». В 1625 г. в столицу страны, которую украинские казаки с упоением грабили менее 10 лет назад, прибыла их первая делегация.

За год до этого казацкие отряды вместе с ногайскими татарами помогли хану из династии Гиреев прогнать из Бахчисарая султанского ставленника и вытеснили турецкий гарнизон из невольничьего порта Кафы. Новый набег казаков на Босфор привел турок в ярость, и их эскадра в ходе кровопролитной битвы у Кара-Кермена на бессарабском побережье уничтожила казацкую флотилию.

Раздраженный жалобами турок Сигизмунд Август перешел в наступление, и на Украину двинулся коронный гетман Конецпольский с войском численностью 8 тысяч человек. Казаки собрали 30 тысяч, и на берегу Курукова озера (недалеко от Днепра, напротив современного города Кременчуг) произошла кровавая битва. Не знавшие нужды «реестровые» казаки чурались восставших крестьян, и в конце концов, при посредничестве этих казаков, с Конецпольским был заключен мир.

Куруковский договор предусматривал увеличение числа «реестровых» казаков до 5 тысяч. Список этих «счастливцев» должен был быть предоставлен польским властям в течение шести недель. Подтверждалось право «реестровых» казаков избирать своего собственного гетмана, который обязывался не допускать новых казацких набегов на владения Турции, проследить за тем, чтобы запорожцы сожгли все свои морские суда, а артиллерию сдали полякам. «Незаконно захваченные земли» требовалось возвратить владельцам, а тот, кто хотел на них остаться, должен был признать себя крепостным и подчиниться польским законам.

Сейм 1626 г. одобрил Куруковский договор, но ни польское правительство, ни гетман Михаил Дорошенко не смогли претворить его в жизнь.

В 1628 г. татары совершили новый набег на Украину и дошли до Белой Церкви, что вызвало ответный поход казаков. Михаил Дорошенко пересек Перекопский перешеек и дошел до Бахчисарая, где был убит во время боя. Прежде чем вернуться на Сечь, запорожцы разграбили Кафу.

«Реестровые» казаки избрали гетманом казака Черного, но запорожцы решили, что он слишком часто уступал полякам по вопросам, касавшимся церкви, поэтому он был арестован и доставлен на Сечь, где его судили и приговорили к четвертованию. Запорожцы избрали гетманом старого вояку Тараса Федоровича, что стало сигналом к новому восстанию.

«Реестровые» казаки у Корсуни сначала присоединились к польским отрядам, но, увидев приближавшихся запорожцев, среди которых было много недовольных горожан и крестьян, стали переходить на их сторону.

Тогда польское правительство объединило свои силы с Портой, желавшей наказать не только казаков, но и крымских татар. Оба противника, чередуя набеги и на Польшу, и на Турцию, продемонстрировали тревожную тенденцию объединяться друг с другом, как это произошло при разгроме Кафы в 1624 г. По договору, составленному пашой Муртада, новым очаковским вали, поляки обязывались разогнать Сечь и обеспечить освобождение всех мусульманских пленников, а Турция обещала прекратить набеги на польские земли. Турки увели из Крыма большое число татар, которые должны были помочь им разгромить Иран. Война вспыхнула в Грузии после смерти шаха Аббаса (1630). В том же самом году Конецпольский снова вторгся в пределы Украины и после нескольких битв заставил Тараса Федоровича признать свое поражение.

Был заключен Переяславский договор, который подтвердил большинство условий Куруковского соглашения, но при этом поляки обещали увеличить число «реестровых» казаков до 8 тысяч человек.

Неудачные восстания 1626 и 1628 гг. значительно усилили позиции польской короны. Увеличение числа «реестровых» казаков помогло правительству укрепить склонные к порядку элементы. В то же самое время поляки стремились усилить раскол в казацких рядах, поскольку интересы «реестровых» и «нереестровых» казаков не совпадали. Не все слои казачества и крестьянства участвовали в восстаниях, а в описанных выше событиях провокационную роль сыграли некоторые выдающиеся православные священники. Под подозрение поляков попали Петр Мовила (Могила), архимандрит Киево-Печерской лавры, происходивший из молдавского княжеского рода, и Иов Борецкий, чей сын стал командиром казацкого отряда (Антонович).

Отсутствие собственного лидера, помощи из-за рубежа, нежелание «реестровых» казаков рисковать своим личным благополучием — все эти факторы лишали казаков веры в то, что им удастся освободиться от власти поляков. Епископы, возлагавшие все свои надежды на царя Михаила Романова, прекрасно понимали, что Россия еще не оправилась от Смуты. В переговоры с казаками вступил Густав Адольф, но его смерть в 1632 г. спутала все их расчеты на помощь со стороны шведов.

После смерти Сигизмунда Августа на сейме 1632 г. королем Польши был избран его сын Владислав IV, который после своего кузена Густава-Адольфа, на которого был очень похож, несомненно являлся самым блестящим и целеустремленным принцем в династии Ваза (Нисбет Бейн). Ветеран московских войн и Хотинской кампании Владислав являлся талантливым военачальником, которым восхищались уважавшие его казаки. Он мечтал об объединении двух славянских государств под властью дома Ваза; стремясь снискать доверие православной церкви, проявлял определенную веротерпимость, чем-то напоминавшую легкомысленный оппортунизм Генриха IV.

Столкнувшись с тем, что часть населения Польши была недовольна избранием Владислава, казацкие отряды вошли на территорию Волыни и разместились в поместьях польских магнатов под предлогом защиты от ожидаемого набега татар.

Сразу же после избрания Владислава православным верующим была дарована свобода вероисповедания; кроме того, им разрешили строить храмы и открывать школы, больницы, типографии и объединяться в братства. Православной митрополии возвратили собор Святой Софии в Киеве и Печерскую лавру. На Украине и в Белоруссии четыре епархии отошли под власть православной церкви, а четыре другие — остались в руках униатов. После смерти Иова Борецкого митрополитом, с согласия короля, стал Петр Мовила, сын молдавского господаря, которого подозревали в организации восстания 1628 г. Это был талантливый человек, выросший при румынском дворе в условиях фанариотской культуры, а потом учившийся в Париже. Он сохранил уважение православных людей, оставаясь при этом помощником Владислава. Во вновь основанной Киевской академии, которая обязана своим возникновением Петру Сагайдачному, студенты изучали латинский и греческий языки.

Владислав начал свое правление с успешной войны против России и Швеции, в которой принимали участие и казаки. 20 тысяч казаков присоединились к восьмитысячному войску Владислава под Смоленском и обеспечили ему победу. Более того, казаки явились на реку Неман и приняли участие в осаде Кенигсберга.

Пока Владислав одерживал победы над русскими и шведами, Турция, под руководством молодого, энергичного и жестокого эпилептика Мюрада IV, возрождала свою мощь. Осенью 1633 г. грозный азербайджанский паша Абаза перешел Днестр во главе войска, набранного из крымских татар и ногайцев, которые осели в предыдущие десятилетия в прибрежных районах Южной Бессарабии (эту территорию турки называли Буджак). За Днестром он вступил в бой с армией Конецпольского. Однако их силы были равны, и сражение закончилось ничем. Следующей весной, когда Владислав собирал армию во Львове, Мюрад перебрался в свою военную столицу Адрианополь. Однако до битвы между царственными паладинами христианской и мусульманской вер дело не дошло. В Стамбул явилось грандиозное польское посольство; состоялось подтверждение договора, заключенного с Муртада-пашой. Мюрад ушел в Азию, где в кровавой войне завоевал Эривань и Тебриз.

После турецко-польского договора Конецпольский снова решил восстановить порядок на границе. Он приказал французскому инженеру Боплану, автору «Описания Украины», построить на Днепре крепость Кодак, которая должна была пресечь все связи Сечи с остальной украинской территорией.

Узнав об этом, казаки снова поднялись. Запорожский гетман Иван Сулима захватил врасплох Кодак и срыл все его укрепления. После этого Сулима пошел на поляков, взяв по пути Чигирин, Черкассы и Корсунь. Конецпольский вышел к нему навстречу с войском, в котором было много «реестровых» казаков, ветеранов недавних боев со Швецией на Балтике. Эти люди, не желая проливать кровь своих собратьев, обманом захватили Сулиму, которого называли «цветком казацкого рыцарства», и доставили его к Конецпольскому. Сулиму и других запорожских вождей отвезли в Варшаву, где старого гетмана казнили. Решив, что настал благоприятный момент, Конецпольский приступил к укреплению рядов «реестровых» казаков. Было сформировано семь полков, по тысяче человек в каждом, которые делились на сотни; пять полков оставили на правой стороне Днепра (в Белой Церкви, Каневе, Черкассах, Корсуни и Чигирине) и два — на левой (в Переяславе и Миргороде).

Однако дух казаков не был сломлен. В варшавской тюрьме вместе с Иваном Сулимой сидел его названый брат, запорожец Павлюк, который поклялся отомстить за смерть старого гетмана. Павлюку удалось бежать на Сечь, где его избрали гетманом, и он тут же принялся готовить новое восстание. Павлюк обратился за помощью к крымским татарам и донским казакам. Впрочем, момент оказался неподходящим: донцы и татары воевали между собой за обладание Азовом. В 1637–1641 гг., чтобы изгнать казаков из бывшего турецкого оплота, защищавшего вход в устье Дона, туда было направлено не менее трех сильных турецких экспедиций. На помощь своим донским братьям пришло 4 тысячи запорожцев, среди них — самые лучшие вояки Сечи.

Павлюк двинулся на Украину, овладел городами Корсунь и Черкассы, захватил всю артиллерию «реестровых» казаков, чьих старост он арестовывал и казнил за «измену». Одна часть «реестровых» перешла на сторону Павлюка, а другая — присоединилась к польскому коронному гетману Потоцкому.

Павлюк выпустил «универсал», призывавший всех казаков присоединяться к нему. В его войско влилось много крестьян; отряды восставших жгли поместья поляков и униатов, убивая их владельцев вместе с семьями. Армия Павлюка насчитывала 23 тысячи человек, но из них 17 тысяч составляли крестьяне, вооруженные косами, вилами и палками.

Потоцкий с польским войском и частью «реестровых» казаков встретил восставших у Кумеек, неподалеку от Черкасс. Запорожцы и крестьяне храбро сражались, но польская кавалерия прорвала их строй, и более 6 тысяч восставших полегло на поле боя. Павлюку и его помощнику Гуне удалось отступить вместе со своей артиллерий к деревне Боровица (недалеко от Чигирина), где они устроили укрепленный лагерь. Но так же, как и 40 лет назад, во времена Наливайко и Лободы, в казацком лагере скопилось множество беглых крестьян с семьями и напуганных жителей Черкасс. Дальнейшее сопротивление оказалось невозможным. Потоцкий предложил восставшим сдаться, пообещав пощадить их, если они выдадут ему главарей. Павлюк выступил перед запорожцами и попросил их сдаться полякам, поскольку «реестровые» казаки гарантировали, что им сохранят жизнь.

Потоцкий, однако, действовал с поразительной жестокостью, которой никогда не проявлял старый Конецпольский, всю свою жизнь воевавший с казаками. Сразу же после сдачи Павлюк и другие казаки были казнены. После этого гетман перешел на другой берег Днепра, где на Переяславщине и Полтавщине восстало почти все крестьянское население, и принялся уставлять дороги колами, на которые он, по примеру турок, сажал бунтарей.

Затем он стал готовиться к разгрому Сечи. Запорожцы, вместо казненного Павлюка, избрали гетманом Остраницу, полковника из «реестровых» казаков. Он одержал победу над Потоцким при Голтве на реке Псёл, но поляки получили подкрепление и разгромили запорожцев под Лубнами. Остраница и несколько его товарищей покинули лагерь запорожцев и ушли на восток, в степь — в «Слободскую или Новую Украину» (будущая Харьковская область), которая в ту пору заселялась беглецами из Польской Украины и северских земель.

Гуня, принявший на себя командование после бегства Остраницы, в конце концов сдался и был помилован.

Восстание 1637–1638 гг. одновременно напугало польское правительство и внушило ему некоторые надежды. Поляков сильно встревожила та помощь, которую оказали запорожцам крестьянские массы, — особенно на левой стороне Днепра. Тем не менее большинство реестровых казаков сохранило верность правительству, помогало Потоцкому в подавлении восстания и участвовало в репрессиях против крестьянства. Поэтому полки «реестровых» казаков не были разогнаны, но их число сократили до 6 тысяч, самих же полков осталось только три — Чигиринский, Корсунский и Черкасский. Было отменено самоуправление и выборы гетмана; полковники назначались теперь Потоцким из числа местных дворян, а преданность младших командиров проверялась в суровых испытаниях. Остальных жителей Украины поляки объявили крестьянами и, для того чтобы они не смогли бежать на Сечь, восстановили крепость Кодак, где разместили постоянный гарнизон и артиллерию. Таким образом, Сечь перестала быть убежищем от произвола польских властей. Беженцы теперь следовали примеру Остраницы и уходили на восток, в степь. Положение крестьян стало совершенно невыносимым. Земли, конфискованные у «реестровых» казаков, которые принимали участие в восстании, отдали польским помещикам, а те сдавали их в аренду евреям. Было много случаев, когда православные церкви на землях польских шляхтичей отдавались на откуп «жидам» (так на Украине называли евреев), которые за проведение служб брали с крестьян большие деньги.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.