«Кроты» в наушниках

«Кроты» в наушниках

Пятидесятые годы – первое десятилетие после горячего лихолетья 1939–1945 годов ознаменовалось началом теперь уже «холодной войны». Руководители США активно включились в борьбу против своего недавнего союзника. Первой скрипкой в этом противостоянии играло ЦРУ с довольно известной фигурой в американском обществе Алленом Даллесом. Одни его считали обаятельным и добродушным человеком, другие видели в нем человека жесткого с авантюристическим тщеславием.

Корреспондент газеты «Франс суар» Альбер де Сюгонзак в своей статье после кончины Даллеса в 1969 году писал:

«Мне редко приходилось встречать столь открытых, добродушных и обаятельных людей, как А. Даллес. Здоровяк, под два метра ростом и весом не менее ста килограммов, седеющий, с жесткими усами, никогда не вынимавший изо рта трубку, вечно одетый в старый твидовый пиджак, он, казалось, не имел никаких забот в жизни».

Сослуживцы отмечали, что их шеф по меньшей мере три четверти своего времени и сил посвящал делам нелегальной разведывательной деятельности, обожал остроту риска и интеллектуальную сложность зарубежных операций. Шпионаж был его стихией. Как писал в предисловии к книге Аллена Даллеса «Искусство разведки» Р. В. Горев, – «Больше всего он не терпел застоя, в кругу близких друзей часто повторял: «Я требую только действий. Пусть рискованных, пусть опрометчивых, пусть фарисейских, однако же действий». Провалы, разоблачения его мало волновали».

В молодости он много путешествовал по стране и миру. Душу русских стремился понять через творчество Достоевского и Толстого. В 23 года получил звание магистра наук в Принстонском университете. С 1942 года Даллес стал официальным сотрудником Управления стратегических служб (УСС) – предшественника ЦРУ – во главе с Уильямом Донованом. К концу войны это был уже матерый разведчик, замеченный даже президентом. 18 июня 1946 года на торжественной церемонии награждения Даллеса медалью Почета президент Трумэн заявил:

«Господин Даллес за один год создал разведывательную сеть информаторов и работников, занимающихся технической стороной разведки, сеть, распространившуюся на Германию, Югославию, Чехословакию, Болгарию, Венгрию, Испанию, Португалию, Италию и Австрию…»

Среди наиболее важных достижений Даллеса необходимо отметить первые сообщения, начавшие поступать с мая 1943 года, об экспериментальной лаборатории немцев в Пенемюнде, которые работали над созданием телеуправляемых снарядов на северном побережье Франции и в районе пролива Па-де-Кале, его информацию о разрушениях и убытках, нанесенных союзниками Берлину и другим городам в результате бомбардировок.

К началу 50-х Белый дом считал, что война с Советским Союзом неизбежна и может вот-вот разразиться. В этой атмосфере идея Даллеса о том, что ЦРУ должно пользоваться исключительным правом проведения тайных разведопераций, нашла благоприятную почву в правительственных кругах и у самого президента.

В 1951 году Даллес назначается заместителем директора ЦРУ, а в 1953 году только что назначенный президент Эйзенхауэр произвел Аллена в ранг директора этого разведывательного органа. Это по инициативе шефа разведки была построена штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли.

В 1954 году Эйзенхауэр стал беспокоиться за растущее влияние СССР на Латинскую Америку. Поэтому приход к власти в Гватемале прокоммунистического правительства серьезно напугал руководство США. Была дана команда «фас» разведке. Неугодная власть была свергнута руками громил из ЦРУ. Эйзенхауэр по этому поводу при встрече с Даллесом сказал:

«Благодарю Вас, Аллен, Вы предотвратили появление советского плацдарма в Центральной Америке».

Подобные тайные операции проводились героями «плаща и кинжала» в Египте и Коста-Рике, Бирме и Индонезии, Лаосе и во Вьетнаме, на Филиппинах и Кубе и в других странах.

СССР набирал обороты послевоенного строительства. Активней заработали и наши спецслужбы – сказался военный опыт. Чекисты стали пачками вылавливать агентуру недавних союзников…

* * *

Жарким весенним днем, а точнее, 28 мая 1953 года, Эйзенхауэр пригласил шефа ЦРУ и устроил ему головомойку. Придя опустошенным в свой кабинет после холодного душа в Белом доме, он шлепнулся в кресло и стал вспоминать нелицеприятный разговор с президентом. Хозяина кабинета даже передернуло, – его отчитали, как проштрафившегося мальчишку. А ведь когда он ехал на аудиенцию к главе государства, ничто не предвещало бури. Еженедельные обзоры и периодические доклады резидентур, охватывавшие, словно щупальца огромного спрута, почти все страны мира, свидетельствовали, что работа ЦРУ идет своим тихим и тайным ходом.

Нервный тик прошелся над верхней губой, отчего неприятно задергались аккуратно подстриженные седые усы. Он снял очки в тонкой золоченой оправе и неторопливо раскурил бриаровую темно-вишневого цвета трубку. Вдохнув порцию ароматного дыма, он немного задержался с выдохом, чтобы поймать первый кайф. Потом выпустил сизую струйку. Снова затянулся, почмокал губами и стал внимательно наблюдать за медленно поднимающимися вверх и расширяющимися серо-голубыми колечками дыма. Это отвлекало от грустных воспоминаний. Но они, как враги, окружали его. Он словно жаловался сам себе. Вот как описал воспоминания Даллеса от этой встречи в ходе беседы с автором его старший коллега полковник А. К. Соловьев.

«Я сразу заметил, как только перешагнул порог кабинета, что президент чем-то взволнован, – стал вспоминать Аллен, он даже был раздражен. Что это – семейные дела или какая-то осечка в политике? Босс на мое приветствие лишь пробурчал что-то в ответ. И тут же кивком головы указал на кресло у приставного столика.

Затем, без обычных житейских вопросов о здоровье и самочувствии, открыл синюю кожаную папку, в которой ему доставлялся обобщенный еженедельный разведывательный обзор ЦРУ.

Взглянув на его хмурое лицо, я понял, что предстоит весьма «крупный» разговор. Ведь раньше, знакомясь с очередными разведсведениями, добытыми нашей агентурой на всех континентах, в морях-океанах и воздушных просторах, он обычно выражал удовлетворение материалами, одобрял наши усилия…

На этот раз он был явно недоволен! Небрежно полистав разведывательный обзор, босс, помню, строго проговорил:

– Я внимательно прочитал ваш обзор и, должен сказать, удивлен скудностью сведений по странам Варшавского договора и особенно по СССР. Тут нет никаких подвижек. Они что, уже разоружаются? Я в это не очень верю – враг есть враг, и оставлять его безнадзорным – величайшая глупость, если не преступление. В чем дело?

Я признался, что за последнее время действительно несколько снизилась отдача от агентуры, но это объясняется свежестью, обновлением наших резидентур за рубежом. Но он тут же с усмешкой добавил:

– Советский КГБ стал успешно «стричь» ваших нелегалов?

– Не сказал бы, – ответил я, – пока лишь одиночные случаи.

Тогда босс одарил меня ироническим взглядом, открыл ящик стола, достал газету и с явной издевкой спросил:

– Читали?

Я взял газету. Это была советская «Правда». Взглянул на дату – 27 мая 1953 года. Значит, вчерашняя… В недоумении я молча пожал плечами.

– Не читали?.. Не знаете русского языка?.. Тогда распорядитесь, чтобы у вас в штабе был толковый переводчик! – он протянул мне машинописный перевод на английский язык официального советского сообщения, напечатанного в газете.

Я начал быстро читать, но босс, экономя время, поторопил:

– Прочитаете в своем кабинете… Здесь сообщается о задержании и аресте нескольких наших агентов-нелегалов, заброшенных месяц назад на Украину… Вы знаете об этом провале?

– Н-нет, господин президент, – был вынужден признаться я.

– Вот и спрашиваю, почему вашу агентуру с невиданной скоростью и удивительной легкостью вылавливают кагэбэшники?.. Вы не находите изъянов в их подготовке, документах прикрытия, способах переброски?

Он вперил в меня прищуренный злой взгляд.

– Но это ваши проблемы, Даллес. Во-первых, меня серьезно тревожит прежде всего отсутствие сколько-нибудь точных разведывательных материалов о противнике, о его силах в Восточной Германии, позволяющих мне принимать необходимые превентивные меры. И второе – зачем мне нужен очередной шум и вой, которые сейчас, в связи с захватом и полным разоблачением ваших слепых котят, Советы разносят по всему миру?

В явном раздражении он еще что-то говорил о международных провалах наших разведслужб, наносящих серьезный вред миролюбивой политике Америки. Затем встал с кресла, подошел к большому книжному шкафу и достал небольшую книжку. Я сразу узнал ее. Это была «Правда об американских дипломатах», написанная сотрудницей нашего посольства в Москве Анной-Беллой Бюкар, попросившей в 1947 году политическое убежище в Советском Союзе. Она подробно рассказывала о масштабах и направлениях нашей разведывательной деятельности, которую мы вели с позиции американского посольства, раскрывала опасные методы и приемы нашей работы, обозначала ряд наших агентов. Это был великий провал и вселенский скандал.

– Если вы допустите что-либо подобное, Даллес, я сделаю самые серьезные выводы.

На этом и закончилась наша «дружеская» беседа. Он демонстративно взглянул на большие напольные часы и, кивнув, попрощался».

* * *

Воспоминания вновь и вновь возвращали его к этой тяжелой беседе. Скверное состояние не проходило несколько дней. Он накручивал в себе пружину требовательности и «допроса» с пристрастием своего подчиненного. В начале июня Аллен вызвал в кабинет начальника Департамента тайных операций, высокого профессионала в шпионских делах, создателя широкой агентурной сети – Гарри Розицки.

– Разрешите, сэр?

– Заходите. – Неожиданно для Гарри директор перешел с «ты» на «вы», что означало жесткий настрой предстоящего разговора. Он это практиковал со всеми проштрафившимися подчиненными ему руководителями департаментов и отделов.

Усадив гостя на стул у приставного столика, Даллес прямо спросил:

– Какие свежие материалы вы получили от агентов – «Алек», «Пит», «Джон» и «Дик»?

– Сэр, они же недавно заброшены на Украину. Врастают в обстановку, – попытался оправдаться Розицки.

– Не думаю, чтобы за это время эта четверка наших негласных помощников не нашла ни одного зернышка. Неужели не видят или не хотят искать? Тогда другое дело, – набычился Даллес и вдруг протянул собеседнику газету, полученную от президента, и машинописный перевод советского заявления.

Розицки машинально взял бумаги, и удивленно уставился на шефа.

– Читайте, – гаркнул Аллен. – Читайте!

Начальник департамента прочел:

«Заявление ТАСС.

В ночь на 26 апреля сего года Министерством внутренних дел СССР были получены данные о нарушении советской границы и появлении на территории Украины иностранного самолета неизвестной принадлежности. Было установлено, что с указанного самолета сброшены парашютисты – агенты иностранной разведки. В результате принятых мер 27 апреля разысканы и арестованы два парашютиста. Они признались, что в ночь на 26 апреля были сброшены с американского четырехмоторного самолета без опознавательных знаков. Вместо своих фамилий им были присвоены клички: «Алек» (Лахно Александр Васильевич) и «Пит» (Маков Александр Николаевич).

По их показаниям в тот же день были задержаны американские агенты «Джон» (Горбунов Сергей Изосимович) и «Дик» (Ремига Дмитрий Николаевич), выброшенные также с этого самолета.

При задержании у парашютистов обнаружены: огнестрельное оружие, яд (цианистый калий), четыре коротковолновых радиостанции американского производства, средства тайнописи, приспособление для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, золотые и иностранные монеты, клише с текстами листовок антисоветского содержания…»

Когда он дочитал, что агенты по суду были приговорены к ВМН – расстрелу и приговор приведен в исполнение, кровь ударила в виски. Щеки и уши стали наливаться пунцовым цветом.

– Вы считаете их хорошо проверенными? – иезуитски кольнул Аллен Гарри.

– Да-да! Безусловно…

– Тогда почему они не выполнили до конца требование инструкции – при внезапном задержании применить средства физического устранения? – ухмыльнулся шеф разведки. – Они же все наши тайны разболтали чекистам.

– Вот негодяи, – буркнул Гарри, так как других слов для вчерашних агентов у него не нашлось и добавил: – Видно, где-то недоработали.

– Вот именно, – подытожил Даллес.

* * *

Надо было отмываться. Через несколько дней он собрал совещание, куда пригласил и директора Агентства национальной безопасности (АНБ) Ричарда Хелмса, с которым он поддерживал тесные служебные и дружественные отношения. Целью «совета» была выработка новых эффективных форм противодействия органам госбезопасности СССР. В разговоре, естественно, поднималась тема последних проколов разведывательной службы США, публикаций в газете «Правда» и шел лихорадочный поиск операции, которая могла принести реванш.

– Босс делал упор на Восточную Германию, а поэтому надо придумать что-то по советским войскам, – констатировал Даллес.

– Ал, у меня есть идея, – сощурил глаза Хелмс.

– Какая?

– Ты же знаешь, что мы никак не можем расколоть советский шифр, его закопали глубоко в землю.

– Как это? Рич, что-то я тебя не пойму, – заволновался шеф ЦРУ.

– Очень просто. Все разговоры ведутся через Берлинский узел связи.

Даллес ухмыльнулся, – пружина его оперативной фантазии стала стремительно раскручиваться. В воображении директора ЦРУ рисовалась картина съема секретнейшей информации. Теперь он докажет президенту, что он не зря протирает штаны в разведке.

– А есть у тебя хотя бы наброски к плану проведения контроля этих кабелей? – поинтересовался Аллен.

– Конкретики практически нет, а вот эскизно представляю, как это сделать, – последовал ответ Хелмса.

– Скажи хоть каким способом?

– Подкопом и сооружением оперативного тоннеля со спецаппаратурой. С нынешней землеройной техникой, особенно на начальном периоде работ, – это пустяк.

– Не скажи… Работы сразу же упрутся в вопрос конспирации.

– Но я же сказал – на начальном периоде, а дальше лопатой, мой дорогой друг, лопатой, совком, руками, – осклабился, показав желтые прокуренные зубы, директор АНБ.

Волнение, вызванное азартом надуманной операции, они решили приглушить «кайфом» курева. Хелмс затянулся сигаретным дымом, Даллес раскурил трубку. Блаженное состояние продлилось недолго. Снова захотелось вернуться к сладкой конфете – воображению. Они быстро «созревали» в необходимости подкопа.

– Вообще, надо посоветоваться с военными разведчиками, – заметил Аллен.

– А кто нам может затруднить эту встречу?! Я больше чем уверен, они нам не помешают, а скорее помогут протолкнуть финансирование проекта.

– Согласен…

На следующий день руководитель РУМО сидел в кабинете Даллеса. Шеф разведки Пентагона двумя руками был готов проголосовать за эту идею. Американцы подключили к обсуждению проекта, названному кратко «Голд», и англичан. Благодаря нахождению нашего негласного источника в лондонской штаб-квартире СИС – английской разведке – Джорджа Блейка советским органам госбезопасности стали заранее известны некоторые детали запланированной операции «Голд». Так «гениальная» идея директора ЦРУ стала достоянием наших контрразведчиков еще до того, как американцы вынули первый кубометр грунта будущего тоннеля на территории американского сектора Берлина в районе Альт-Глиникке, где располагалась их РЛС.

В декабрьские дни 1954 года началось строительство «шпионской норы». Сначала строители выкопали широкий колодец глубиной в десять метров, а потом стали рыть горизонтально. Прорыли совместно с британцами тоннель длиною около полкилометра, а точнее – 449,88 метров. Потратили на это сооружение ни много ни мало – 6 миллионов долларов. Землю ночами вывозили для конспирации в металлических контейнерах. Прорытые участки укрепляли бетонными кольцами. За четыре месяца был прорыт шестисотметровый тоннель двухметрового диаметра. Конец его оказался как раз под советским Узлом связи. Для того чтобы обезопасить себя от любопытных советских военнослужащих, в конце тоннеля установили стальную дверь с грозной надписью на русском языке:

«ВХОД ЗАПРЕЩЕН!

По приказу Главнокомандующего Группы Советских войск в Германии».

* * *

После обеспечения технической начинкой главного бункера – кондиционерами, насосами, усилителями, широкополосными магнитофонами, – шпионские провода подсоединили ко всем линиям связи Узла. И вот настало время, когда 400!!! магнитофонов завертели бобины, фиксируя каждое телефонное слово.

Аллен Даллес был доволен своим детищем. Он тут же позвонил своему старшему брату Джону – Государственному секретарю США.

– Джонни! Можешь меня поздравить! – громко и радостно проговорил младший.

– С чем? – неожиданно спросила трубка.

– С главным проектом! Ну ты понял, о чем я говорю?

– А-а-а… Да! Что уже все готово?

– Не только готово, а уже вся техника четко работает. Теперь я завалю президента такой информацией, какую не сможет добыть даже агент.

– Ты доложи ему лично, – порекомендовал Джон Даллес.

– Обязательно, как только он меня примет…

– По такому вопросу надо докладывать смело и срочно.

Во второй половине дня черный «Линкольн» несся по стрит к Белому дому. Настроение поднимала не только солнечная погода, а первый документ эффективности «Голда», лежавший в его папке.

«Ясно, как босс отнесется к этой операции, – будет доволен, – размышлял директор ЦРУ. – Теперь не придется мне краснеть, как это было за проваленных агентов на Украине».

Водитель, словно почувствовав желание своего шефа поскорее очутиться в кабинете президента, увеличил скорость. Этот жест пассажир воспринял понимающе и был доволен смышленостью своего шофера…

Эйзенхауэр внимательно выслушал Даллеса. Поблагодарил за проделанную положительную работу и пожелал успеха в деле получения объективных разведывательных данных. Крепко пожал руку директору ЦРУ и, сославшись на занятость, выпроводил шефа разведки за дверь.

«Может, тут нам повезет на поле незримой битвы, – подумал бывший фронтовой генерал, ставший президентом самой сильной страны в мире, – а то агенты Аллена в последнее время что-то не внушают мне доверия. Деньги пожирают большие, а обещанной отдачи нет. Да и сыпется его аппарат негласных помощников в последнее время, словно осенние листья. КГБ не дремлет, работает прицельно, используя слабости нашего скороспелого, а потому некачественного подбора агентуры. Если я не прав, пусть это докажет Аллен».

Но гром победных фанфар, захвативший Даллеса и его ближайших помощников, оказался преждевременным.

Когда на шпионских магнитофонах закрутились бобины, а директор ЦРУ, охваченный эйфорией, праздновал свой великий успех, наши военные контрразведчики Управления Особых отделов ГСВГ искусно переключили наиболее важные переговоры командования Группы на другие каналы связи. И через подземные кабели Берлинского узла пошла к американцам тщательно отобранная дезинформация.

В таком «рабочем ключе», – как говорил автору А. К. Соловьев, – стороны плодотворно и мирно взаимно сосуществовали почти целый год. За время работы бункера в результате прослушки было записано более 50 000 бобин с переговорами.

Но к этому периоду лимит необходимой и целесообразной игры с противником был исчерпан. На уровне Центра было решено провести «случайное» обнаружение шпионского тоннеля с захватом «кротов» подземелья – его персонала и технического оборудования. Этими мероприятиями достигалась также зашифровка Блейка, как нашего разведчика.

А вот как эту операцию обыграл А. В. Киселев в книге «Сталинский фаворит с Лубянки». Питовранов как уполномоченный госбезопасности в ГДР получил санкцию Председателя КГБ на проведение операции. Разумно полагая, что вскрытие туннеля сопряжено со значительным объемом земляных работ, которые следует провести очень быстро и технически безупречно, чтобы не повредить установленную американцами уникальную аппаратуру, он решил привлечь к операции саперное подразделение из группы советских войск в ГДР.

Навестив командующего группой маршала Гречко, он в общих чертах раскрыл перед ним суть предстоящих работ.

Маршал тут же отдал все необходимые распоряжения, но едва за Питоврановым захлопнулась дверь, связался с министром обороны Жуковым и доложил о предстоящей операции. Тот, в свою очередь, не замедлил известить об этом Первого секретаря ЦК КПСС Хрущева.

Саперы быстро перекрыли туннель, оборудованный американцами с расчетом на продолжительное использование. Трофеи – новейшая техника подслушивания – оказались бесценными. Об успехе Питовранов сразу же доложил в Москву.

– Молодцы! – коротко резюмировал его доклад Председатель КГБ Иван Серов.

Через несколько минут раздался встречный звонок.

Гнев Серова выплескивался из телефонной трубки:

– Что же ты сам лезешь к Хрущеву и меня в дураках оставляешь?! Он со мной и разговаривать не стал – ему, говорит, уже все известно! Откуда, я тебя спрашиваю? Как не от тебя? Наверное, от военных? Да какие тут еще военные, им-то откуда знать? Ах, сам рассказал лично Гречко? Ну и дурак! Работаешь хорошо, а язык попридерживать еще не научился! – Председатель бросил трубку.

Скандальный провал американских спецслужб много лет муссировался информационными агентствами всего мира, принося весомые дивиденды престижу советской контрразведки.

Все исполнители были поощрены, некоторые получили ордена и медали, и только главный организатор – генерал Питовранов… так и остался с телефонным выговором от Председателя КГБ.

Кроме шумихи в СМИ, последовал крупный политический демарш со стороны советского руководства, показавшего миру цену миролюбивых заявлений американской стороны в деле управления Германией.

* * *

Гроза над зданием ЦРУ и его директором разразилась рано утром 22 мая 1956 года. Начиналась она с обыденности на германском объекте особой важности для ЦРУ – очередная смена дежурных в количестве четырех специалистов-электронщиков спустилась в бункер. Проверив аппаратуру, они сделали отметки в вахтенных журналах и, надев наушники, превратились в этом подземелье в двуногих «кротов».

Тихо работали насосы, отсасывающие грунтовые воды, проникающие через неплотные стыки бетонных колец. Кондиционеры бесшумно гнали в бункер чистый воздух. Периодически по мере телефонных звонков включались и выключались магнитофоны, ловя на коричневые дорожки магнитной ленты бобин человеческую речь.

Атмосфера безмятежности и спокойствия заполняла все пространство бункера. Привычка расслабления входила в правило дежурных.

– Джон, приготовь кофе, – обратился старший смены, которого звали Ричардом, к своему сослуживцу.

– Да без проблем.

– Только покрепче.

– Конечно, надо же продуть мозги…

Вскоре все четверо наслаждались кайфом после принятия по чашечке крепкого горьковатого и густого напитка. Курить строго запрещалось, а картишками побаловаться они могли и часто это делали.

Вот и сейчас, когда наступило утро, они решили включиться в азартную игру. Ричард достал из кармана колоду карт и стал их тасовать. В этот момент дверь с грозной надписью «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» открыл сержант. С ним были два солдата. Троица являла собой переодетых офицеров военной контрразведки. Произошла немая сцена…

Американцев поймали с поличным. «Кротов» подземелья доставили в советскую комендатуру для установления личности и характера «служебной деятельности» на территории иностранного государства – ГДР, а вернее, под территорией советского военного объекта.

Последовал официальный протест советских властей – правительственное заявление. В нем с обычной политической лукавинкой в таких делах указывалось, что совершенно случайно связисты в ходе очередного осмотра кабельного хозяйства обнаружили нелегальный бункер подслушивания с магнитной записью телефонных разговоров командования ГСВГ и правительств ГДР и СССР, принадлежащий американской разведке. После чего по страницам иностранных газет и журналов пошли гулять снимки тоннеля, записывающей аппаратуры и задержанных церэушников.

Сначала Аллен Даллес чуть ли не лишился дара речи. Эйзенхауэр молчал – выдерживал паузу в ожидании официального расследования. Понадобилось три недели, чтобы пресс-секретарь ЦРУ дал пояснение, что это был «… вовсе не провал, а победа, одержанная разведывательным сообществом… в результате замечательной по своей смелости и изобретательности операции, ЦРУ более года держало руку на советском пульсе, дабы своевременно предупредить нашего Президента и Правительство о готовящемся нападении Советского Союза».

Но, как известно, никакого нападения, естественно, не готовилось, а потому и не произошло, а вот то, что ЦРУ кормило в течение года американскую администрацию дезинформационным варевом, общественность США и ее новый президент узнали намного позже.

Так бесславно закончилась операция ЦРУ под кодовым названием «Голд». Эйзенхауэр понимал, что фанфары, доносившиеся со стороны Лэнгли, не что иное, как попытка защиты своей конторы и чистоты заляпанного провалом опять же своего мундира.

По воцарению на престоле Белого дома очередного президента Джона Кеннеди отношение к Даллесу круто изменились. Особенно после провала операции в заливе Кочинос во время попытки вторжения на Кубу по свержению режима Фиделя Кастро в 1961 году.

Отец бывшего президента США Джозеф Кеннеди по этому поводу разразился уничижительной тирадой против Даллеса и его детища – ЦРУ.

«Я знаю это заведение, и я бы не платил ему ста долларов в неделю. Это счастье, что их поймали за руку, пока они до конца не оперились»

Даллес гарантировал президенту Джону Кеннеди успех операции, но она закончилась 19 апреля 1961 года полным фиаско. Наступил конец эры Аллена Даллеса, карьера его заканчивалась, особенно после язвительных слов президента:

«Я, вероятно, допустил ошибку, сохранив Аллена Даллеса… Я допустил ошибку, поставив Бобби (брат президента. – А.Т.) во главе Министерства юстиции… Бобби должен быть в ЦРУ».

В сентябре 1961 года произошла отставка Даллеса с поста директора ЦРУ. Немалая заслуга в этом военных контрразведчиков Управления Особых отделов ГСВГ в ходе разоблачения в ГДР «кротов в наушниках».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.