Глава 3 КУДА ИСЧЕЗЛА ГОТОВНОСТЬ К ВОЙНЕ?

Глава 3

КУДА ИСЧЕЗЛА ГОТОВНОСТЬ К ВОЙНЕ?

Спор шел не между фашизмом и всем остальным человечеством, а между двумя фашистскими системами. Фашизм был побежден, фашизм победил.

Юрий Нагибин

Ранее мы очень много внимания уделили схожести двух диктаторов – Гитлера и Сталина. Пора пришла присмотреться к различиям.

Наши бравые историки в погонах и примкнувшие к ним антирезунисты цивильного толка говорят, что Сталин к войне не был готов, а Гитлер – готов. В этом и есть главное различие.

Поскольку нет никаких моральных причин, по которым Сталин мог бы отказаться от намерений нанести первый удар по Германии, историкам остается только одно – твердить о материальной неготовности Сталина к войне. Других причин придумать нельзя.

Однако сам Сталин неготовым себя вовсе не считал.

Один из дружественных зарубежных дипломатов в 1941 году предупредил Сталина, что Гитлер может скоро напасть. Сталин спокойно ответил: «Пусть приходит, встретим». Слова Сталина «пусть приходит», разумеется, не говорят о том, что Сталин избрал оборонительную стратегию. Подобное построение сталинской фразы объясняется просто: не мог же Сталин чужому человеку признаться в том, что СССР сам готовит нападение на Германию! А вот в плане психологическом фраза Сталина свидетельствует об абсолютном спокойствии Иосифа Грозного по отношению к Гитлеру и о полном отсутствии страха перед ним.

Впрочем, эту историю я мог бы и не рассказывать: мы уже имели возможность убедиться в том, что Гитлера Сталин не боялся. И народ свой психологически мобилизовал на войну, приучив к мысли, что Гитлера мы скоро побьем, напав на него («будем бить врага на его территории» – более чем прозрачный эвфемизм агрессии, даже если исключить прямые пропагандистские призывы к первому удару). В обстановке сталинского террора и сталинской нищеты у населения всей радости только и оставалось – кино пропагандистское посмотреть, водки хряпнуть да ждать войны, как избавления от мирного труда. Потому что на трудовой фронт население сталинской страны было мобилизовано еще до войны.

Закрепощение людей происходило в два этапа, начиная с лета 1940 года. И до сорокового в сталинском СССР свободы было немного, поскольку крестьян, которых Александр II освободил от крепостного права в 1861 году, Сталин вновь закрепостил во время коллективизации, а на самых масштабных народнохозяйственных стройках, требующих большой концентрации рабочей силы (каналы, железные дороги, электростанции, заводы, города) в СССР корячились армии рабов. Которые (в соответствии с красным этикетом) назывались заключенными. Более-менее свободными оставались лишь пролетарии и «прослойка» – последние группы населения, которые еще могли распоряжаться собой и своим временем. Вот эту-то последнюю часть населения Сталин и закрепостил, привязав к фабрикам, как Петр I привязывал к своим заводам крепостных рабочих.

Сначала, 26 июня 1940 года, был издан указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, семидневную рабочую неделю и об укреплении трудовой дисциплины». Затем, 21 октября 1940 года, был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «О запрещении самовольного перехода инженерно-технических работников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих на другое место работы».

Вот и все. Больше свободных людей в Советском Союзе не осталось. Только крепостные. Разумеется, крепостные рабочие или крестьяне в сталинской империи имели определенные преимущества по сравнению с обычными рабами (заключенными) – они ночевали у себя дома, то есть жили как бы на воле. И это нужно было ценить! Потому что за опоздание на работу более чем на 20 минут крепостной переводился в рабы, лишался семьи и переезжал жить в барак к остальным рабам, которые в «исправительно-трудовых» лагерях мёрли как мухи (см. например, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова).

Сталинисты могут сказать: ничего подобного! Закрепощение рабочих и инженеров предполагалось только как временная мера предвоенного периода. А потом Сталин раскрепостил бы всех обратно… Не раскрепостил, однако. Эти сталинские указы не были отменены даже после войны и действовали до самой смерти тирана.

А ведь Сталин закрепостил не только мужчин и женщин, но и детей! Не всех, конечно, всех закрепощать смысла нет, – а только тех, кто мог работать. Закрепощение детей также происходило в два этапа. Сначала в октябре 1940 года было обнародовано решение партии и правительства о том, чтобы сделать обучение в старших классах и в вузах платным. А затем был опубликован еще один указ – «О государственных трудовых резервах СССР». Из чтения этого интересного документа, опубликованного в «Правде», советские граждане узнали, что создается Главное управление трудовых резервов, которое будет заниматься организацией принудительного детского труда. Дети бедняков, которые не могли заплатить за обучение, насильственно мобилизовались в трудовую армию – через систему специальных «ремесленных училищ» и школ ФЗО (ФЗО – это фабрично-заводское обучение, из названия видно, что парень не садился за парту в учебном заведении типа ПТУ, а сразу вставал к станку).

«Ремеслуха» – пропагандистский эвфемизм принудительного детского труда. А побег из такого «учебного заведения» грозил ребенку тюрьмой, то есть переводом из касты крепостных в самую низшую касту – рабов. При Сталине, напомню, сажали с 12 лет.

Вот такое счастье для всех трудящихся построил в своей стране товарищ Сталин. Такое же он готовил и всей Европе.

А что у Гитлера?

Гитлеру подобное не могло присниться даже в страшном сне. Гитлер по вопросу мобилизации населения проигрывал Сталину с разгромным счетом. У Сталина женщины на тракторах, дети работают, мужчины при винтовке. А у Гитлера даже во время войны женщины (не говоря уж о детях) сидят дома: фюрер считал невозможным призывать женщин на завод. И такое положение продолжалось вплоть до 1944 года!

В гитлеровской Германии Шпеер, отвечавший за военную промышленность рейха, убеждал высшее руководство:

– Господа хорошие! Давайте введем трудовую повинность для женщин, вон в Англии огромную часть персонала на военных предприятиях составляют женщины.

Но гитлеровское руководство не соглашалось.

Шпеер приводит цифры: «Если в Англии в 1943 году количество служанок уменьшилось на две трети, в Германии их численность – 1,4 млн женщин и девушек – сохранялась почти неизменной вплоть до конца войны». Шпеер требует всеобщей трудовой мобилизации. Гитлер не соглашается. Вождь немецкой нации считал, что мобилизация женщин на производство разрушает семью, и вообще женщинам не место в грохочущем цеху.

Когда я смотрю фильмы о Второй мировой войне, я не только отмечаю ляпы, но и отдаю должное правдивости постановщиков. И главная правдивость этих фильмов, на мой взгляд, состоит не в показах ужасов войны. А в контрасте тылов двух воюющих империй. Когда нам показывают тыл воюющей Германии, мы видим опрятных, хорошо одетых людей, накрашенных женщин, работающие кафе, официантов, подносящих пирожные. А в советском тылу – грязные голодные люди в засаленных рваных телогрейках, которые шастают по обшарпанным улицам мимо загаженных и заколоченных еще со времен Гражданской парадных, они работают по 14 часов и жрут пустые щи из гнилой капусты и мороженой картошки.

Разница – разительная.

Весной 1943 года в ставке фюрера состоялось совещание. Как вы думаете, что обсуждали? Сорок третий – сложный год. У Гитлера много проблем. Но высшее руководство рейха тратит свое время на то, чтобы решить вопрос: запретить в немецких парикмахерских делать перманент или нет, прекращать выпуск косметики в целях экономии ресурсов или нет. Гитлер колеблется. В открытую запретить женщинам рейха прихорашиваться он не решился. Поэтому втихую посоветовал Шпееру, не проводя открытого запрета, организовать искусственный дефицит краски для волос и прекратить принимать в ремонт аппараты для перманента. Чтобы постепенно де-факто убрать из жизни не нужное воюющей стране и пожирающее ресурсы действо.

Шпеер горячо убеждал Гитлера сократить производство товаров народного потребления. Дело в том, что в 1942 году объем выпуска ширпотреба в Германии снизился по сравнению с довоенным периодом всего на 3 %. Ценой невероятных усилий Шпеер снизил его еще на 6 %. Он хотел провести тотальную мобилизацию рабочей силы и все ресурсы рабочей силы и сырья целиком бросить на военное производство. Но Гитлер не соглашался, поскольку не хотел снижать жизненный уровень германского народа.

Гитлер не хотел делать этого даже во время войны.

Сталин же обратил советский народ в рабов и крепостных до войны. Разница.

Если бы передо мной стоял выбор, где жить – в военной Германии или в сталинской России, я, как всякий нормальный человек, без колебаний выбрал бы гитлеровскую Германию: там не в пример лучше. В Германии до войны не было продовольственных карточек, а в СССР они появились с 1929 года, причем практически на все товары, включая хлеб. В 1931 году вдобавок к карточкам ввели еще специальные «ордера», поскольку даже по карточкам товаров уже на всех не хватало. По сути, в Советском Союзе было три денежных системы – рубли, карточки и ордера. Для разгона километровых очередей, стоящих, чтобы отоварить бесполезные карточки, советская власть использовала конную милицию. Германия не знала, что такое коммунальные квартиры, а большинство советских горожан жили именно в них. В Германии не знали, что такое голод, в СССР от него умирали миллионами. В сталинской счастливой империи был огромный товарный дефицит самых простых предметов, а в гитлеровской Германии готовились выбросить на рынок автомобиль массового пользования – «фольксваген». Предполагалось, что он будет доступен самым широким слоям населения, поскольку предусматривалась возможность покупки машины при отчислениях от зарплаты всего по 5 марок в месяц. В 1938 году в Германии этот автомобиль рекламировался с типично немецкой расчетливостью: «Взрослый человек, путешествуя по железной дороге, платит 4 пфеннига за километр пути, что соответствует стоимости билета в 12 марок на покрытие 300 километров – приблизительное расстояние между Берлином и Ганновером или Берлином и Гамбургом. Новый народный автомобиль, потребляющий лишь 7 литров бензина на 100 километров, позволит свести траты к 7x0,4 марки (цена литра бензина) х 3 = 8,4 марки. Если, например, четверо рабочих разделят между собой затраты на покупку топлива, то это составит всего лишь 2,1 марки с человека. Соответственно, каждый сэкономит 9,9 марки, а это уже 39,6 марки на четверых».

Приняв шансы попасть в концлагерь для этих двух стран одинаковыми, в Германии получим более высокий уровень жизни и большую свободу личности. Но фактически шансов угодить в концлагерь у среднего немца было меньше, чем у среднего советского человека. Потому что Гитлер не использовал рабский труд на стройках фашизма в таких циклопических масштабах, как Сталин, и, значит, менее, чем Сталин, нуждался в конвейере, поставляющем рабов.

Сталина называют прагматиком. Тогда Гитлер – фантаст и мечтатель. Тоже разница.

Вернемся, однако, к той разнице, с которой начали эту главу. И которая заключается, по мнению антирезунистов, в том, что Сталин в 1941 году был к войне не готов, а на Гитлера «работала вся Европа». Тот же исторический начальник Чубарьян, который поведал миру о жутком страхе Сталина перед Гитлером, на голубом глазу пишет: «СССР не располагал силами и возможностями для начала войны с Германией». Так привыкли считать и другие историки: мол, Сталину не хватило для окончательного перевооружения своей армии одного года. После чего историки стыдливо затыкаются и очень боятся встречного вопроса: а чем весь этот дополнительный год занимался бы Гитлер? Неужели разоружался бы? Вряд ли. Наверное, Гитлер через год стал бы точно так же, как и Сталин, еще больше готов к войне. Так какой был смысл Сталину тянуть год? Чтобы дать Гитлеру получше подготовиться?

Ладно. Повторю свой обычный прием: снова допущу на секундочку, что в 1941 году Сталин был крайне слаб. Но вот в 1938 году, когда Гитлер пытался отобрать у Чехословакии Судеты, СССР заявил, что готов оказать Чехословакии помощь. Причем Советскому Союзу было без разницы, поддержит его удар по германским войскам Франция или не поддержит. В любом случае – на пару с союзниками или один – СССР был готов оказать Чехословакии военную помощь.

Получается, в 1938 году СССР к войне с Германий был готов.

А в 1941 перестал быть готов.

Может, СССР блефовал? Нет. Готовность СССР к войне с Германией в 1938 году – не просто слова! Советский Союз к этой войне катился на всех парах.

В августе 1938 года по приглашению Сталина в Москву прибыл командующий ВВС Чехословакии господин Файфр. Был разработан совместный план обороны Чехословакии. Договорились с Румынией, что она закроет глаза на пролет 700 наших самолетов над ее территорией – на чешские аэродромы…

В конце сентября нарком обороны Ворошилов направил Военному совету Киевского особого военного округа директиву, в которой потребовал начать выдвижение к государственной границе крупных группировок войск (Житомирской армейской группы, включавшей 8-й и 15-й стрелковые корпуса и 2-й кавалерийский корпус – в район городов Новоград-Волынский, Шепетовка; Винницкой армейской группы в составе 17-го стрелкового корпуса, 25-го танкового корпуса, двух отдельных танковых бригад и 4-го кавалерийского корпуса – в район юго-западнее Троекурова).

На следующий день после этого замнаркома иностранных дел Потемкин сообщил послу Чехословакии, что СССР готов «освободить» Чехословакию даже без решения Совета Лиги Наций. Только согласитесь!.. Что? У СССР нет общей границы с Чехословакией? Ха-ха-ха. Какие, право, пустяки вас беспокоят! Было бы желание – граница будет! Короче, это не проблема. Решайте, товарищи чехи.

В тот же день, когда состоялась беседа с чешским послом, вышла директива Генштаба о переброске авиационной армии из-под Воронежа в район Белой Церкви – поближе к западной границе. А командующий Киевским особым военным округом командарм 1-го ранга Тимошенко сообщил в Генеральный штаб, что к 4 часам утра его войска приступили к выдвижению в районы сосредоточения. Сам Тимошенко со штабом выехал к границе.

На другой день в полную боевую готовность были приведены войска Белорусского и Калининского военных округов. СССР объявил, что готов силами 30 дивизий, которые уже подтянуты к границе, войти в Чехословакию. Все дивизии пополнены резервистами, боекомплекты в машинах.

Если 30 дивизий окажется мало, скоро из дальних округов подойдут еще 17 дивизий, также укомплектованных резервистами до численности военного времени. Плюс 3 танковых корпуса, плюс 22 танковые бригады и еще кое-что по мелочи.

Как видите, слова у товарища Сталина не расходились с делами. Гитлер покушается на Чехословакию? А мы и сами не прочь ее «освободить»! И если бы не мюнхенский сговор, глядишь, вошел бы сталинский сапог в Чехословакию семью годами раньше.

Позже, в июне 1941 года, немецкие войска нашли на советской территории огромное количество карт и прочих документов, в которых были намечены к бомбардировке германские города, о чем докладывает следующий немецкий рапорт:

«…В качестве трофеев захвачено большое число советских документов с обозначением целей, которые относятся к 1937–1938 годам. Бол ьшая часть документов относится к 1937 г. На данный момент имеются документы по следующим городам: Лейпциг, Бранденбург, Бойтен, Варнемюнде, Цоссен, Гюстров, Гера, Дойтче-Эйлау, Котбус, Кюстрин, Киль, Кройтц, Лаухаммер, Лаута, Магдебург, Нойруппен, Нойбранденбург, Нинхаген, Халле, Целле, Штутгарт, Эрфурт, Элбинг.

Для каждого из городов имеется от 2 до 8 карт в масштабе от 1:100 000 до 1:25 000 с напечатанными по-русски обозначениями важнейших районов и близлежащих населенных пунктов, далее специальные карты, частично на русском, в основном, с расположением аэродромов, а также репродукции воздушных снимков мостов, теплоэлектростанций, военных заводов, аэродромов и портовых вооружений. Важные военные и военно-экономические объекты на картах обведены и пронумерованы. К большинству документов прилагаются отпечатанные подробные описания целей. Весь этот материал – однозначное подтверждение военных приготовлений Красной Армии в 1937 году».

Иными словами, подготовка к встрече с Германией началась еще до того, как Гитлер начал требовать от Чехословакии отдать ему Судетскую область. Это требование было для Сталина просто хорошим предлогом, чтобы «освободить» кого-нибудь.

Переносимся теперь в 1939-й год. Гитлер угрожает Польше. Советский Союз говорит полякам то же самое, что и чехам: мы вам поможем разобраться с Гитлером, только дайте нам ввести Красную Армию на территорию Польши – с Германией будем воевать, заодно и вас освободим…

Ага, щас!.. Видали мы таких «освободителей»!.. Польша, разумеется, не дала помочь себе подобным образом. Пришлось Советскому Союзу делить Польшу напополам с Гитлером. А если бы приняла нас Польша-красавица, глядишь, практически вся Сталину и досталась бы. Может, разве что, за исключением Данцига.

Нам же из всего этого нужно сделать простой вывод: Сталин был готов к освободительной войне и в 1938-м, и в 1939 годах. А начал готовиться минимум в 1937-м.

А в 1941-м, по мнению наших историков, он вдруг оказался к войне не готов. Чем же занимался Сталин эти без малого два года – с 1939-го по 1941-й? Неужели активно разоружался и направлял мощь промышленности на поднятие уровня жизни своего угнетенного народа?

Напротив. За эти два года товарищ Сталин полностью провел мобилизацию рабочей силы на военный манер, сделав угнетение своего народа еще бол ьшим. Рост военных расходов в СССР с 1938-го по 1941 год в два раза превысил общий рост государственных расходов. За эти два года Сталин вдвое увеличил количество стрелковых дивизий: до подписания договора о дружбе с фашистами у Сталина было 96 стрелковых дивизий, а к середине 1941 года – 198! Танковых дивизий в 1938 году у Сталина вообще не было. А к 22 июня 1941 года их стало больше шестидесяти!

Количество самолетов по сравнению с концом 1938 года у Сталина увеличилось на 243 %.

Количество танков выросло на 122 %.

Количество орудий и минометов – на 210 %.

И военных разговорников Сталин за эти два года напечатал немало – тонны. И карты немецкой территории допечатал. И листовки для немецких солдат на немецком языке. И все военные склады в 200-километровой зоне у западной границы забил военным добром. Вот небольшой отрывочек из исторической книжки о сталинских тылах: «окружные склады, имея проектную емкость 91 205 вагонов, были загружены на 93 415 вагонов. Кроме того, в округах на открытом воздухе хранилось 14 400 вагонов боеприпасов и 4370 вагонов материальной части и вооружения». В июне 1941 года к западной границе было переброшено дополнительно к уже имеющимся запасам горючего еще 100 000 тонн топлива.

И нам кричат: Сталин был в 1941 году к войне не готов, только в 1938-м!.. Такова странная логика ортодоксальных историков.

Но самое поразительное, что историки правы! И их правота доказывается самой жизнью. Их правота доказывается опытом. Экспериментом. Практикой, которая, по Марксу, есть критерий истины. Катастрофическая неготовность Сталина к войне доказывается катастрофическим же разгромом лета сорок первого года. Сталин действительно был абсолютно не готов к обороне.

К чему же тогда он готовился?..

Вместо ответа на этот риторический вопрос в стиле Суворова приведу краткую цитатку из любопытного документика. Директива Генштаба за № 560944, подписанная 1 июня 1941 года обязывает все приграничные округа представить заявку «на потребное количество фуража в 1-м месяце военного времени».

Гитлер еще не напал, а для Сталина и его лошадей военное время уже началось…

Может возникнуть недоумение: почему же, будучи готовым сломить Гитлеру шею еще в 1938 году, Сталин не напал на него раньше 22 июня 1941 года?

Чтобы напасть, нужно иметь общую границу с врагом, а не проситься через чужие коридоры. После захвата Сталиным Польши общая граница с Гитлером у него появилась. Об этом у Суворова много и верно написано, повторять не буду.

Граница с Гитлером была установлена только осенью 1939 года. Зимой 1939/1940 года Сталин занимался сначала войной с Финляндией, потом подготовкой второй финской войны. Параллельно он захватил по мелочи кое-что из сопредельных государств и к весне 1941 года был уже вполне готов наброситься на Германию. Во всяком случае, приказ наркома обороны от 15 марта обязывал «к 1 мая 1941 года снабдить войска медальонами и вкладными листками по штатам военного времени». А некоторые историки полагают, что все приготовления Сталина к нападению должны были завершиться в начале лета – к 12 июня.

Почему же тогда Сталин не напал на Гитлера в мае или июне? Согласно советским планам развертывания, наступление должно было начаться непосредственно после завершения процесса развертывания советских войск. Генерал-майор Василевский даже указывал точную дату вторжения – 12 июня 1941 года. Да и Жуков загодя рассылал указания о том, что войска после развертывания должны быть готовы «нанести стремительные удары для разгрома группировки противника, перенесения боевых действий на его территорию…»

Отчего ж не вторглись?

Ответ на этот вопрос дал, как ни странно, Молотов 40 лет спустя в интервью писателю Стаднюку: «Не помню всех мотивов отмены такого решения. Но мне кажется, что тут главную роль сыграл полет в Англию заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса. Разведка НКВД донесла нам, что Гесс от имени Гитлера предложил Великобритании заключить мир и принять участие в военном походе против СССР… Если бы мы в это время сами развязали войну против Германии, двинув свои войска в Европу, тогда Англия без промедления вступила бы в союз с Германией… И не только Англия. Мы могли оказаться один на один перед лицом всего капиталистического мира…»

По-моему, логичное и вполне исчерпывающее объяснение.

Действительно, загадочный одиночный перелет второго человека рейха в Англию произвел на всех впечатление. Правда, эффектность этого полета была гораздо выше его эффективности. Тот же Молотов рассказывал: «Когда мы со Сталиным прочитали об этом, то прямо ошалели! Это же надо! Не только сам сел за управление самолетом, но и выбросился с парашютом, когда кончился бензин. Его задержали, это было близ имения какого-то герцога… Кажется, Дунгвел-Кастл. И Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг разведчика?! Сталин спросил у меня, кто бы из наших членов политбюро мог решиться на такое? Я порекомендовал Маленкова, поскольку он шефствовал от ЦК над авиацией. Смеху было!.. Сталин предложил сбросить Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР! А тут как раз и Маленков зашел в кабинет. Мы так хохотали, будто умом тронулись… Да, у Гесса были замыслы героические: он надеялся уговорить своих друзей в Англии заменить Черчилля другим премьером, создать при помощи небольшой группы английских аристократов античерчиллевское правительство, которое заключит мир с Германией и Италией, а затем они все вместе пойдут войной против нас… Лорд Бивербрук многие подробности мне рассказал. И это не бредни. Германия тогда даже на какое-то время прекратила бомбардировки Лондона…»

Обратите внимание, Сталин о подготовке Гитлером войны против Советского Союза прекрасно знал. Тот же Молотов рассказывал: «Мы в сорок первом имели полные сведения о плане „Барбаросса“ Гитлера, о концентрации его войск вдоль наших западных границ. Но точно не знали, в какой день и час начнется агрессия».

Итак, о подготовке гитлеровского нападения Сталин был информирован. Но к обороне почему-то оказался совершенно не готов. Такое поведение можно объяснить только одной причиной: Сталин был уверен, что успеет нанести удар первым.

Других причин подобного поведения нет и быть не может.

И это опять же подтверждает Молотов. Когда писатель Стаднюк спросил его, было ли нападение Гитлера неожиданным, Молотов ответил: «Иван Фотиевич, вы же военный человек по профессии! Внезапность, конечно, была, но только тактическая! Опередил нас Гитлер!»

А почему опередил? А потому что Сталин был уверен: сначала Гитлер «сходит» на Ближний Восток за нефтью. В конце концов, в одном только 1941 году перед нападением на СССР Гитлер успел завоевать Югославию, а потом Грецию. Почему бы ему до кучи не прихватить и какую-нибудь Сирию с Ливаном, да и вообще весь Аравийский полуостров, который в военном отношении ничуть не сильнее Греции, Югославии или, скажем, Норвегии?

И Сталин Гитлера туда всячески подталкивал. В мае 1941 года Москва начала активные консультации с Берлином по проблеме. Ближнего Востока. Самое время! Переговоры велись в Анкаре, и Советский Союз на них подчеркнул, что он понимает интересы Германии в этом регионе. Пожалуйста, Гитлер, иди туда! Мы только этого и ждем!

Будучи под сильным впечатлением от полета Гесса в Англию и возможного замирения Гитлера с Черчиллем, Сталин хотел, чтобы Гитлер непременно вторгся в английскую ближневосточную вотчину – тогда ни о каком мире между Англией и Германией и речи не будет! И тогда Сталин нанесет свой освободительный удар по Европе.

Стараясь показать фюреру свое расположение, Сталин делает даже ход против своего будущего союзника – Англии. Дело в том, что в английской вотчине – Ираке – 12 мая 1941 года произошло антианглийское восстание. К власти пришло прогерманское правительство некоего Гайлани. И Сталин немедленно устанавливает с Гайлани дипломатические отношения, всячески демонстрируя Гитлеру свою лояльность.

В то же самое время Сталин старается втайне оторвать от Гитлера его союзников, причем делает это с азиатской простотой. Сталин надел на лицо притворно-ласковую улыбку и обратился к Финляндии и Румынии со словами о дружбе. Румынии Сталин сообщил, что готов пересмотреть границы в пользу Румынии и вернуть ей часть захваченного, если Румыния присоединится к СССР. А финнам, наговорив слов о традиционной русско-финской дружбе, даже пообещал поставлять зерно. Только отойдите от Гитлера, ребята, и дружите с СССР!.. Но финны и румыны слишком хорошо знали цену сталинскому слову и слишком хорошо помнили его дружбу в 1939 и 1940 годах. Для них агрессор Гитлер был гораздо предпочтительнее добренького садиста Сталина.

Сталин же был уверен: вне зависимости от того, удастся ему оторвать от Гитлера союзников или нет, Гитлер перед нападением на СССР сначала непременно «сходит» в Азию. Впрочем, предоставим слово самому Сталину: «…для ведения большой войны с нами немцам, во-первых, нужна нефть, и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир». Сказав своему начальнику Генштаба эти слова, Сталин подошел к карте и показал на Ближний Восток: «Вот куда они пойдут».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.