Человек

Человек

В 800 году ему исполнилось пятьдесят восемь лет. Находясь в зените славы, он пребывал в расцвете сил и здоровья. Легенда навечно сохранила образ величественного старца с огромной белой бородой, облаченного в пышное одеяние, увенчанного золотой короной, с неизменными скипетром и державой в руках.

Реальный Карл-император, как следует из описаний современников, а также нескольких дошедших до нас портретных изображений, не имел ничего общего с этой декоративной фигурой.

Карл обладал высоким ростом, но отнюдь не был великаном, и, когда сидел, казался более рослым, чем когда стоял. Шея его была коротка, а живот толст и выдавался вперед. Он имел массивную голову, большие живые глаза, крупный нос и густые волосы. По обычаю франков отпускал длинные усы, но брил бороду. Голос его не соответствовал телосложению и казался слабым. В целом, прославленный император не отличался ни красотой, ни величавостью, но он превосходно держался, умея внушить почтение, а если нужно, и страх.

В основе этого была ярко выраженная авторитарность Карла, проистекавшая из полной и безусловной убежденности в своей правоте. Сам никогда не испытывавший сомнений и колебаний, он был наделен редким даром внушать окружающим веру в целесообразность своих идей и поступков. Характер его представляется сильным и ровным, ему были незнакомы всплески ярости, присущие Александру или Наполеону. Точно так же чужда была ему бессмысленная жестокость, и если летопись оставила отдельные примеры беспощадных решений Карла, то вызывались они только необходимостью, как сам он себе ее представлял.

Он ценил преданность и был доступен дружбе. Лишенный подозрительности, он даже в случае, когда близкий, доказавший неизменную верность, совершал промах и даже проступок, не карал его и не лишал доброго отношения[12]. Известно, что, узнав о смерти папы Адриана, которого, несмотря на бывшие между ними трения, считал своим другом, Карл плакал, хотя исторгнуть слезу из глаз этого железного человека было непросто. Его привязанность к Алкуину сохранялась до самой смерти ученого, сопровождаясь выражением глубокой и постоянной приязни, хотя тот не раз позволял себе критиковать поступки императора. Так же любил он и многих других из своего окружения: Ангильберта, Теодульфа, Эйнгарда.

Простой в отношениях с людьми, он не терпел пышности и церемоний в быту. Его повседневная одежда казалась более чем скромной, почти не отличаясь от костюма простолюдина. Как и все франки, он носил льняную рубаху и такие же штаны, ниже колен заправленные в полотняные обмотки и ремни сандалий. Сверху одевал короткую тунику и плащ, который в зимние месяцы подбивался мехом. Единственными украшениями, которые он признавал, были медные браслеты на руках и ногах да серебряные рукоятка и ножны меча, висевшего у бедра. Только по праздникам или принимая заморских послов, Карл надевал более дорогие одежды по византийскому образцу и покрывал голову диадемой.

Столь же прост был и образ жизни императора. Большую часть времени он проводил в походах – на коне или в палатке. Отсюда и его невзыскательность в еде. Больше всего любил он обедать прямо в лесу или на поле, после удачной охоты, когда дичь подается на вертеле. Те же привычки сохранял Карл и в пожилом возрасте, и когда врачи пытались его остеречь, запрещая есть жареное, он не желал их слушать. Дома, во дворце, он строго соблюдал посты, хотя и любил плотно поесть; зато мало пил и не терпел пьяниц. Но когда приходило время праздничных пиров, неизменно желал обилием вин и яств, а также всем застольным церемониалом поразить воображение иноземных гостей и доказать, что знает в этом толк не хуже властителей Востока.

До нас дошло красочное описание подобного празднества, сделанное придворным поэтом Карла, Теодульфом.

…Он восседает во главе стола, на высоком троне, увенчанный золотой короной. Подле него – прекрасная и благочестивая королева, чьи диадема и ожерелье сверкают тысячью огней, а лучезарная улыбка, которой она равно оделяет великого и малого, пленяет кротостью и добротой. Рядом с родителями – сыновья, полные силы, сметливости и ума, а также дочери, столь же прекрасные, сколь и несхожие между собой; у них нет иного желания, как нравиться отцу своей веселостью, свежестью, грациозностью осанки. Но вот расторопный глашатай дает сигнал, и вереница безмолвных слуг выстраивается за спинами гостей. Сенешал, за которым следует толпа поваров и пирожников, распоряжается подачей блюд. Виночерпии берут одной рукой кубки, другой наливают благородные вина. Пир начинается, а с ним и остроумные словесные состязания, в которых сам монарх удостаивает принять участие. Во время десерта беседуют о делах божеских и человеческих, а также слушают написанные специально для этого случая стихи…

Карл I Великий, император Запада (статуя во Франкфурте)

После обеда император обычно отдыхал, имея обыкновение соснуть часок-другой, если это было возможно. Зато плохо спал ночью, по сообщению биографа, несколько раз просыпался и, не зная, как убить бессонницу, даже пытался использовать принадлежности для письма, заботливо хранимые под подушкой.

Любимыми развлечениями Карла были охота и купанье. Именно поэтому он сделал главной своей резиденцией, а затем и столицей Ахен, знаменитый горячими источниками и окруженный лесами, богатыми дичью. Это место недаром называли латинским именем Aquisgranus, по имени кельтского бога Грануса, отождествляемого с целителем-Аполлоном: во времена римлян здесь был известный бальнеологический курорт. Карл выстроил в Ахене термы, наподобие римских, в которых могли принимать водные процедуры более ста человек одновременно. Близ водоемов и в удобных для охоты местах были расположены и другие резиденции Карла – Геристаль и Дюрен, Аттиньи, Вормс и Падерборн. Разъезжая по своим многочисленным виллам или даже отправляясь в более далекие путешествия, монарх, как упоминалось выше, имел обыкновение возить за собой всю свою семью.

Семья эта была многочисленной.

Официально Карл был женат пять раз. После Гимильтруды и Дизедераты он взял в жены чадолюбивую Гильдегарду, а после ее смерти сменил умерших одну за другой надменную Фастраду и кроткую Лиутгарду.

Гимильтруда родила Карлу первенца, нареченного в честь деда Пипином. Но отвергнув мать, король отверг и сына, тем более что тот имел физический недостаток, не позволявший сделать его наследником, – Пипин был горбатым. Устраненный от права наследования, Пипин-горбун впоследствии принял участие в заговоре против Карла и был заточен в монастырь.

От Гильдегарды император имел трех сыновей – Карла, Пипина[13] и Людовика, причем последнему из них было суждено унаследовать престол, а двое других умерли раньше отца.

Были у Карла и пять дочерей – Ротруда, Берта, Гизела, Теодрада и Гильтруда. Судьбу их не назовешь особенно счастливой: император всю жизнь держал их при себе и не разрешал выйти замуж. Биограф Карла утверждает, что виной тому была чрезмерная отеческая любовь, делающая невозможным расставание. В этом можно усомниться; скорее дело заключалось в том, что не находилось достаточно «достойных» женихов. Источники сохранили два примера, которые подтверждают эту догадку.

В 781 году Ирина, мать византийского императора Константина VI, прислала сватов к франкскому двору с предложением отдать за сына Ротруду, дочь Карла. Ротруде было тогда семь или восемь лет, Константину – десять. Тем не менее Карл с радостью ухватился за этот проект и тут же поручил обучать девочку греческому языку и византийским обычаям, выделив группу клириков, которые, пройдя подобное же обучение, должны были сопровождать невесту в Константинополь. Брак, вероятно, мог состояться, если бы не вмешалась политика. Пять лет спустя осложнения между Византией и Франкским государством из-за Беневента привели к нарушению договора, и когда византийские сановники прибыли за Ротрудой, Карл их не принял.

Второй пример не менее показателен. В 789 году Карл сватал дочь мерсийского короля Оффы за своего сына. Англичанин выразил согласие, но при этом поставил условие, чтобы Карл в свою очередь отдал за его сына принцессу Берту. Франкский король был настолько возмущен этим предложением, что на какое-то время порвал все отношения с Британией.

Так, считая возможным и даже важным матримониальное родство с Византийской империей, которая была ему «ровней», Карл и думать не желал о браке какой-либо из своих дочерей с монархами европейских государств, которых он считал чуть ли не своими вассалами.

Подобная «стратегия» имела и соответствующие результаты. Всему двору были известны амурные похождения его дочерей, а две из них за спиною отца все же вступили в тайный брак: Ротруда сошлась с неким графом Рориго, а Берта сделалась подругой придворного поэта и советника императора Ангильберта, от связи с которым родила сына, будущего историка Нитарда.

Сам Карл, впрочем, не подавал своим детям примера высокой нравственности. После смерти Лиутгарды, последовавшей в июне 800 года, он, хотя больше и не женился, имел нескольких наложниц и внебрачных детей, из которых двое в будущем стали заметными фигурами: Дрогон, епископ Меца, и Гуго, аббат Сен-Кантена.

По утверждению его биографа, Карл очень любил свое потомство, законное и незаконное; во всяком случае, сыновьям и дочерям он упорно стремился дать то, чего с детства лишен был сам, – знания. Об этом будет рассказано ниже. А сейчас лишь заметим, что, хотя император и не получил правильного образования, он компенсировал этот недостаток природным умом, ясным, твердым и гибким. И еще замечательным трудолюбием. Не могут не подкупать его серьезность и деловитость неутомимого работника, полного сознания своего долга, его одинаковая углубленность и добросовестность в любом деле – подсчитывает ли он доходы одного из своих многочисленных поместий, дает ли указания администраторам или решает проблему глобального масштаба. Он был подлинным Хозяином с большой буквы и в лучшем смысле этого слова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.