Глава 8 Атаман Антонов и «тамбовские волки»

Глава 8

Атаман Антонов

и «тамбовские волки»

Малоизученное масштабное крестьянское повстанческое движение на Тамбовщине в 1920–1922 годах получило название «антоновщина» по фамилии одного из атаманов-организаторов восстания. Историки не могут сойтись во мнении о роли самого атамана Антонова в движении. Исследователь Б. Сенников[68] выдвинул малоубедительную версию о том, что название «антоновщина» было дано Лениным по фамилиям двух «усмирителей» этого восстания: В. Антонова-Овсеенко (руководителя подавления восстания) и М. Антонова-Германа (председателя Тамбовской губЧК), и что сам атаман Александр Антонов играл в «антоновском» движении второстепенную роль, уступая в лидерстве «настоящим» вождям восстания — поручику Токмакову и полковнику Богуславскому.

Скорее всего, эта версия была выгодна эмигрантскому издательству «Посев», с которым сотрудничал историк, чтобы придать антоновщине характер скрытого белогвардейского движения, лишив его социалистического содержания как народного движения за «вольные советы». Но в действительности главным организатором и душой восстания был революционер Александр Антонов, и не случайно власти не могли считать антоновщину разбитой, пока был жив ее лидер. Да и сами повстанцы в своих многочисленных листовках величали своего руководителя не иначе как «наш вождь Антонов».

Советские исследователи не могли сойтись во мнении, когда и где родился Александр Антонов — не то в 1888 году, не то в 1889-м. В разных книгах публиковались и разные сведения о месте его рождений: Кирсанов, село Инжавино, Москва. В действительности родился Александр Антонов 26 июля 1889 года в Москве. Его отец, Степан Гаврилович, фельдфебель запаса, поселился в селе Инжавино Кирсановского уезда после службы в армии и мытарств по городам России. Некоторое время семья Антоновых, «среднего достатка», жила в Кирсанове, где отец семейства завел слесарную мастерскую. Биографическая справка на Александра Антонова, составленная в Тамбовской губернской ЧК в 1920 году, уточняет социальный статус: «Антонов — мещанин города Кирсанова Тамбовской губернии. Мать — портниха, отец садовник. Сам он окончил 5 классов реального училища».

Кроме Александра в семье было еще трое детей. Младший брат Дмитрий закончил Кирсановское приходское училище; сестра Анна жила в Пензе, а после замужества переехала в Петербург, сестра Валентина вышла замуж за начальника железнодорожной станции на Тамбовщине, в 1918 году она вступила в РКП(б), была местным партийным функционером.

Александр Антонов окончил в Кирсанове начальную школу и не менее трех классов 4-классного Тамбовского реального училища, но, видимо, законченного образования не получил. В 16 лет он был исключен из училища за распространение среди учащихся эсеровской литературы. Однако искаженная большевистская биография указывала: «его исключали из класса за хулиганство». После этого Антонов остался в Тамбове, устроился учеником столяра, а потом рабочим в вагоноремонтных мастерских, куда он поступил по «протекции» тамбовской эсеровской организации. В то время мастерские считались оплотом партии эсеров, а рабочие-эсеры вагоноремонтных мастерских застрелили тамбовского генерал-губернатора. Но Антонов недолго проработал там, вскоре он перешел на нелегальное положение и скрывался в провинции, временно работая волостным писарем и народным учителем.

В 1905 году Александр вошел в группу молодых «независимых» эсеров Тамбовщины. В это время он познакомился с местными эсеровскими лидерами Марией Спиридоновой и Виктором Черновым. В годы революции 1905–1907 годов Тамбовская губерния была одним из наиболее взрывоопасных регионов России — здесь произошло 22 крестьянских выступления, шесть из них закончились столкновениями крестьян с полицией. По числу разгромленных помещичьих усадеб Тамбовская губерния была одной из первых в стране.

В 1906 году, после смерти матери Натальи Ивановны Соколовой, Александр с головой ушел в революцию и стал боевиком. С весны 1908 года Антонов упоминается в жандармских бумагах уже не как революционер, а как «известный грабитель» и «неуловимый террорист». Приметы, изложенные в полицейской карточке, заведенной на Антонова (партийные клички Шурка и Осиновый), скупы и не индивидуальны — ниже среднего роста, худой, русые волосы, лицо круглое, губы тонкие, глаза «глубокопосаженные», походка быстрая...

Полиция подозревала Антонова в убийстве сельского старосты, обвиняла в ранении городового во время перестрелки при попытке к задержанию в июне 1908 года в Тамбове. 3 ноября того же года Антонов, в числе четырех «эксистов-террористов», вооруженных револьверами, участвовал в ограблении кассы на станции Инжавино. Во время нападения террористы загнали испуганную вокзальную публику и служащих в контору вокзала и, пригрозив бомбой, приказали час не двигаться. Тогда они захватили около 4,5 тысячи рублей — по тем временам большие деньги. Через 50 дней группа Антонова совершила нападение на отделение Крестьянского банка на хуторе Канинском Борисоглебского уезда Тамбовщины, захватив там 2300 рублей. Во время преследования налетчиков был ранен полицейский. В отделении банка налетчики оставили расписку: «Деньги конфискованы Поволжским союзом независимых социалистов-революционеров».

Антонов вступил в эсеро-максималистскую Тамбовскую группу независимых социалистов-революционеров (которая, в свою очередь, входила в Поволжский союз независимых социалистов-революционеров). Этот союз отличался самостоятельностью и крайней левизной, смыкаясь с анархистами по своей идеологии и действиям. Эта группа провела в Тамбовской губернии серию громких эксов. В ней состояли молодые люди 18–20 лет, которые позже стали лидерами антоновского Тамбовского восстания.

Молодой Александр Антонов был типичным российским революционером-«леваком» начала XX века. Он вышел «из низов», недоучился, парнишкой стал революционером, взял на себя грех терактов и «эксов». Таких молодых людей было множество в организациях эсеров, максималистов, анархистов и даже большевиков. Поразительно сходство лиц и судеб двух главных вождей крестьянской революции — Антонова и Махно. Когда смотришь на их фотографии (Н. Махно — известное фото «в папахе» февраля 1919-го и А. Антонова — единственная сохранившаяся карточка конца 1920 года), то в глаза бросается похожесть овала и черт лица двух атаманов. Оба они имели рост ниже среднего, быструю походку. А судьба! Нестор Махно родился 26 октября 1889 года, Антонов — 26 июля 1889 года. Оба «пошли в революцию» и в крайние революционные группы в 17 лет, оба некоторое время были рабочими, а с 1907 года участвовали в экспроприациях и перестрелках с полицией. Примерно в одно и то же время Нестор и Александр были арестованы и приговорены к смертной казни, и обоим этот приговор был заменен бессрочной каторгой, оба с 1909 по март 1917 года пребывали на каторге (но в разных тюрьмах), оба в 1917-м стали признанными авторитетами, членами местных советов. И Нестор, и Александр примерно в одно время порвали с большевиками «по крестьянскому вопросу» и возглавили повстанческие отряды (Махно — в июле 1919-го, Антонов — в 1918-м), у обоих из детей было по одной дочери. Махновщина прекратилась в августе 1921-го, антоновщина была разгромлена в июле того же года. Антонова генштабисты из РККА называли «недюжинной личностью, с большими организаторскими способностями». Похожей характеристики от своих врагов удостаивался и батька Махно.

Находясь на нелегальном положении, в Саратове Антонов готовил террористический акт против генерала Сандецкого, руководившего подавлением крестьянских выступлений. Однако в феврале 1909 года он был арестован. Есть предположение, что провал саратовских эсеров-террористов — дело провокатора Евно Азефа. Далее был смертный приговор, замена его бессрочной каторгой, долгие годы за решеткой — в тюрьмах Тамбова и Владимира, в Шлиссельбургской крепости. Два раза Антонов пытался бежать из тюрьмы. В заключении он познакомился с Плужниковым, арестованным за участие в крестьянских выступлениях. С той поры Плужников стал правой рукой Антонова (такая же тюремная дружба на долгие годы связала судьбы Н. Махно и анархиста Аршинова).

Откорректированная чекистами биография Антонова трактовала его молодые годы следующим образом: «Участвовал с определенной кучкой уголовных преступников в разных грабежах и убийствах, большею частью убивал чинов полиции и грабил винные лавки, чем и зарекомендовал себя как социалист-революционер. В 1906 году он вступил в партию социалистов-революционеров. Был сослан в Сибирь, за разного рода грабежи и убийства». Но каторгу Александр Антонов отбывал не в Сибири, а в каторжных тюрьмах Тамбова, Владимира, Москвы.

В начале марта 1917-го «революцией освобожденный» с каторги Антонов вернулся в Тамбов. На вокзале ему была устроена торжественная встреча. Выйдя из вагона, «новый герой своего времени» поднял над головой кандалы, чем вызвал в толпе встречающих взрыв эмоций. Позже эти кандалы были распилены на части и разобраны на сувениры. Возбужденная толпа несла Антонова на руках от вокзала до центра города.

Бывший каторжанин входит в новую революционную элиту: он назначается помощником начальника городской милиции Тамбова, которым стал эсер Петр Булатов — дворянин Кирсановского уезда, в революцию 1905 года организовавший революционные «Крестьянские братства».

В то время Тамбов был центром огромной губернии с 3,5-миллионным населением. Однако в 12 городах этой губернии проживало только 260 тысяч человек (около 8 %), а в самом губернском Тамбове — 70 тысяч. Тамбовская губерния была наиболее крестьянской из всех губерний Центральной России. Здесь была слабо развита промышленность, губерния считалась сельхозпроизводящей, вывозя в год до 60 миллионов пудов различных продуктов питания. Летом 1917-го крестьяне Тамбовщины прославились массовыми самовольными захватами помещичьей земли, в губернии было зафиксировано 358 выступлений. Наибольшее число разгромов имений пришлось на сентябрь 1917-го.

В сентябре того же года Распоряжением № 3 губернских революционных органов власти помещичьи имения были переданы под контроль крестьянских земельных комитетов. Именно в это время в далеком украинском Гуляйполе глава местного совета и ревкома Нестор Махно передал всю помещичью землю в волости местным крестьянам.

В те неспокойные времена большевик Трунин (товарищ председателя Кирсановского комитета общественной безопасности), возглавив выступление недовольных, провозгласил себя прокурором Кирсанова и «независимою республику». Для подавления выступления из Тамбова был прислан отряд милиции во главе с Антоновым. Дело дошло до вооруженного штурма здания городской управы, в ходе которого погибли восемь человек. Трунин и его сторонники были арестованы делегатами Тамбовского совета, солдатами Кирсановского гарнизона и милиционерами Антонова.

Много времени Антонов уделял борьбе с захлестнувшим Тамбов бандитизмом. С августа 1917-го на Тамбовщину стали пробираться банды солдат-дезертиров. Они грабили и воровали, устраивали пьяные дебоши и перестрелки в городе. Для обуздания дезертиров Антонов вооружил несколько сот рабочих железнодорожных мастерских. Под его руководством отряд разоружил несколько мятежных запасных полков и банд дезертиров, взял под контроль железнодорожную станцию Тамбов.

Осенью 1917 года Александр Антонов получил должность начальника кирсановской уездной милиции. Как и анархист Махно, «независимый» эсер Антонов с энтузиазмом встретил известие об Октябрьском перевороте в Петрограде. Он помогал большевикам в установлении советской власти на Тамбовщине, потому и сохранил свой пост начальника милиции в Кирсанове до апреля 1918 года.

В феврале 1918-го в Кирсанове установилось подобие двоевластия: уездный совет находился под влиянием независимых эсеров, а исполнительная власть оказалась в руках большевиков. Антонов становится членом Кирсановского уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

С первых дней революции в Кирсанове был создан Первый социалистический полк из добровольцев-революционеров, командиром которого был друг Антонова эсер Михневич. Но большевикам удалось назначить командиром полка своего ставленника Авербаха. Михневич же стал заместителем Антонова как начальника уездной милиции. Опираясь на штыки Кирсановского полка, большевики стремились переизбрать членов местного совета, отстранить эсеров от руководства, В то же время влиятельные в Кирсанове эсеры — Баженов, Антонов, Михневич, Соболев, Заев, Будкевич, Булатов — пытались создать альтернативную власть — кирсановское самоуправление. Константин Баженов, из кирсановских мещан, был старше Антонова на пять лет. В 1907–1909 годах он был лидером кирсановской организации эсеров. С весны 1917-го Баженов стал комиссаром внутренних дел Кирсановского уезда, представляя власть Временного правительства. Очевидно, именно Баженов до 1919 года был эсеровским наставником Александра Антонова.

Однако большевики пресекли создание самоуправления в Кирсанове и смогли организовать перевыборы уездного совета, в результате которых председателем совета был избран большевик Агейкин. Понимая, что столкновение с новой властью неизбежно, Антонов создает тайную подпольную организацию, которая начала готовить восстание против большевиков. Членами этой организации стали будущие атаманы Тамбовского восстания Ишин и Плужников, местные милиционеры Токмаков, Заев и Лощинин. Заговорщики похищали со складов оружие и зарывали его в землю в районе будущих «базовых» сел. Антонов руководил разоружением эшелонов Чехословацкого корпуса, который передвигался через Кирсанов на восток. Отобранное у чехов оружие он отправлял в села Рамза и Чернавка, где планировалось создать антибольшевистский отряд.

В конце апреля 1918 года ЧК раскрыла «эсеровский заговор» в Кирсанове. Чекисты расстреляли ближайших сподвижников Антонова — эсеров Заева и Лощинина, которых он незадолго до ареста назначил начальниками районных милиций уезда. Антонов, узнав о расстрелах своих товарищей, предпочел скрыться «в неизвестном направлении». Он затаился в лесных деревнях Рамза, Чернавка, Каравайная, Трескино, где собрал небольшой отряд крестьян, выступивших против мобилизации в Красную армию. Некоторое время Антонов находился в Самаре, где у власти находился Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), часть членов которого были эсерами. Но идеи Антонова были намного левее идеологии Комуча, и будущий атаман не задержался в «эсеровской республике».

Из крестьян Кирсановского уезда Антонов сформировал Боевую дружину для вооруженной борьбы против большевиков, проводившую политику террора против комиссаров-«назначенцев» и продотрядовцев, экспроприировавшую государственные кассы. Штаб антоновцев располагался в селе Караул в Инжавинской волости. В Инжавине подпольем руководил эсер Ишин, в Паревке — Григорий Хвостов и Ластовкин, в Рамзе — Павлов и Сычалин, в Иноковке — Токмаков и Жариков.

Летом 1918 года тамбовское крестьянство начало борьбу против продразверстки и других повинностей в пользу революционного государства. Крестьяне не желали идти в Красную армию и прятались в лесах от мобилизации. Дезертиров на Тамбовщине насчитывалось до 25 тысяч человек.

В середине июня 1918-го в Тамбове произошло антибольшевистское восстание, руководителями которого стали Александр Богуславский, Петр Булатов и младший брат атамана Антонова — Дмитрий. После того как восставшие захватили город, они восстановили городскую думу и арестовали до 200 коммунистов и советских активистов. В близлежащих к Тамбову волостях крестьяне также свергли власть большевиков. Однако через два дня восстание было подавлено.

В сентябре 1918-го восстали тамбовские села: Рудовка, Васильевка и Никольское, участие в организации этих выступлений принял и Александр Антонов. В начале октября 1918-го в Борисоглебске произошло восстание призванных в Красную армию унтер-офицеров Первой мировой.

К ноябрю 1918-го в дружине Антонова уже насчитывалось до 150 человек эсеров и дезертиров. В конце года антоновцы напали на Золотовский волостной совет, убив нескольких местных коммунистов. Антонов совершил также налет на Инжавинский райпродком, захватил кассу, убив четырех продработников — руководителей райпродкомиссариата. В декабре 1918-го дружина Антонова разошлась на «зимние квартиры».

Летом следующего года на так называемых Трескинских лугах Тамбовщины Антоновым была собрана целая «армия» в две тысячи человек. Однако 80 % ее составляли дезертиры, не горевшие желанием проливать свою кровь в Красной армии, у более половины бойцов не было огнестрельного оружия.

В октябре 1919-го дружина Антонова, базировавшаяся в Инжавинских лесах и поддерживаемая крестьянами Кирсановского уезда, перемещалась по Тамбовщине, из уезда в уезд, уничтожая коммунистов, представителей карательных органов власти, продотряды и ссыпные пункты, раздавала зерно крестьянам. Тогда Антонов впервые напал на село Инжавино, где казнил нескольких коммунистов. Среди убитых антоновцами были председатель Тамбовского губисполкома, заведующий губернским контролем и др. С наступлением зимы Антонов вновь распустил большую часть своей дружины, а сам с небольшим отрядом в 50 бойцов укрылся в лесном лагере у села Рамза.

В то же время Антонов направляет письмо начальнику Кирсановской уездной милиции с протестом против очернения действий дружины. В письме атаман писал: «По дошедшим до нас сведениям, товарищи коммунисты, желая очернить меня и моих товарищей перед лицом трудового крестьянства и всей свободомыслящей России, обзывая нас бандитами, стараются приписать нам причастность к грабежам, совершенным в районе волостей: Трескинской, Калугинской, Курдюковской и др., прилегающих к этому району. Подобная наглость достойна позорной бюрократии старого времени. Я больше чем уверен, если вы истинные демократы, то, заглянув в тайники души своей, обрызганной святой кровью трудящихся, скажете: «Толкаемые бессильной злобой, мы бросаем людям незаслуженные обвинения, позорящие имя гражданина, хорошо зная, что эти люди не только сами не способны на такое позорное дело, но и не пропустят этого безнаказанно другим»... Нашу непричастность к грабительским бандам мы доказываем следующими фактами: Караваинская банда, находящаяся под руководством известного вам Бербешкина, ныне нами ликвидирована. Труп Бербешкина и его помощника Артюшки можете взять в округе «Кензари» в ста саженях от дороги направо, как ехать из Курдюков на Рассказово. Трупы других, если вам требуются, можем доставить по месту требования или просто обнаружить, причем считаем своим долгом довести до вашего сведения, на борьбу с уголовщиной мы всегда готовы подать вам руку помощи».

Антонов именовал себя независимым эсером, хотя при этом не считал себя членом эсеровской партии. Оторванный от центральных органов партии, не имея с ними никакой связи, без идейного партийного руководительства, он остался на позиции эсеровской партии до ее раскола. Ни общероссийское, ни губернское руководство эсеров не было причастно к движению, которое организовывал Антонов. ЦК Партии социал-революционеров (ПСР) не выдвигал тогда «на повестку дня» вооруженного восстания против коммунистов, считая, что разрозненные, стихийные выступления крестьян не приведут к победе, а только усилят красный террор. Лидеры эсеров надеялись на мирную акцию — крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. В мае 1920 года ЦК ПСР предложил создавать в селах «Союзы трудового крестьянства», которые должны были стать альтернативой большевистским советам. Тогда же тамбовские эсеры начали восстанавливать эсеровские «Крестьянские братства».

После того как в конце 1919 года ЧК разгромила Тамбовский губком ПСР, эсеровское движение в губернии вышло из-под контроля Центрального комитета партии. Тамбовский губком ПСР требовал от Антонова прекратить называть себя эсером, подчиниться тактике партии, отказаться от террористической борьбы. Эсеры из Тамбовского губкома считали, что атаман провоцирует власти, что он собрал «шайку... которая перебила из-за угла до 200 совработников в Кирсановском уезде». Но атаман был сторонником «независимой партизанской тактики» и не желал слушать приказы эсеровских «бюрократов».

Весной 1920 года села Тамбовщины поднялись на новое восстание против диктатуры пролетариата. В марте началось выступление крестьян в Борисоглебском уезде, которое быстро распространилось на Воронежскую губернию. Против восставших была направлена группа Войск внутренней охраны республики (ВОХР) в составе пяти стрелковых батальонов, двух эскадронов, двух батарей и столько же бронепоездов. Эти войска на время погасили пламя восстания. Однако в апреле восстание возобновилось в Борисоглебском и Шацком уездах. Подразделения ВОХР не сумели справиться с восставшими, и только войска Орловского военного округа временно «умиротворили» Тамбовщину.

В начале мая произошло выступление крестьян в Рамзинской волости Тамбовского уезда, разгромивших продотряд и волостной совет. Тогда же вспыхнули локальные восстания в Лебедянском, Козловском, Темниковском и Кирсановском уездах. В мае на Тамбовщине появляется целая «зеленая армия» — до пяти тысяч повстанцев и дезертиров, базировавшихся в густых лесах, тянувшихся от Кирсанова до Моршанска. Антонов, пользуясь моментом, стремился организовать и поставить под свой контроль «зеленую армию» дезертиров.

Во второй половине августа 1920 года на Тамбовщине началась «масличная неделя» по сбору продразверстки, а в сентябре проходила дополнительная ссыпка зерна в рамках «недели помощи фронту». Согласно планам продразверстки, по Тамбовской губернии планировалось собрать 11 миллионов пудов зерна. Обстановку, в которой собиралась продразверстка на Тамбовщине, можно представить по строкам письма коммуниста-тамбовца Исполатова «самому» Ленину: «При взимании государственной разверстки особенно ярко обнаружилась вся наглость, жестокость, своекорыстие, беспощадность этих людей в виде различных незаконных конфискаций без соответствующих протоколов или неправильно составленных, с пропуском взятых вещей, под свист нагаек, битье прикладами, пьяный разгул, издевательства, истязания, изнасилования жен красноармейцев, находившихся на фронте и теперь вернувшихся, — при сплошном вое баб и крике детей».

Даже видный коммунистический публицист Воронский тогда писал, что «мужики поднялись с дрекольем из-за голода». В обзоре Особого отдела Тамбовской губЧК указывалось: «В 1920 г., в связи с частичным неурожаем, началось усиленное взимание разверстки, доходившее в некоторых местах Тамбовской губернии до геркулесовых столпов и своими методами не уступая методам инквизиций... Продразверстка процветала, деятельность отдельных советских и партийных работников — любителей крестьянских перин, самоваров и лошадей — оставалась безнаказанной».

В этой обстановке, в атмосфере повышенной секретности, 10 августа 1920 года был проведен съезд тамбовских эсеров-антоновцев и крестьянских делегатов, принимавших участие в подготовительной работе к вооруженному выступлению. На съезде был утвержден план восстания и его лидер — Александр Антонов.

Антоновское восстание вспыхнуло 19 августа (по другим данным — 26 августа), когда во время сбора продразверстки в крупном тамбовском селе Каменка Кирсановского уезда жители взялись за винтовки. Каменские крестьяне под руководством эсера Плужникова разогнали местный совет и вооружились припрятанным Антоновым оружием. Плужников провозгласил Антонова руководителем восстания. В это же время у станции Облавка и в районе Уваровских лесов появился конный отряд самого Антонова численностью 300 всадников и пехотинцев, который стал ядром будущей армии Тамбовского края. Уже 25 августа этот отряд принял первый бой с красными. 26–30 августа восстали еще несколько десятков деревень Тамбовского, Борисоглебского, Козловского и Кирсановского уездов.

Уже в конце августа 1920 года восставшие собрали отряд в несколько тысяч бойцов. В сентябре был сформирован Первый Каменский кавалерийский партизанский полк, который стал основой «Народной армии» атамана Антонова. В начале сентября Антонов занял Инжавино и повел до восьми тысяч восставших на Тамбов. Армия повстанцев оказалась в 12 километрах от города. Но большая часть бойцов была вооружена только пиками, вилами, топорами. Только у четырех тысяч антоновцев имелось стрелковое оружие и на всю «армию» — ни одной пушки и всего четыре пулемета.

В первый месяц восстания кровавые бои происходили за станцию Инжавино, которая несколько раз переходила из рук в руки. Отряды антоновцев проводили налеты на совхозы и коммуны, ссыпные пункты, местные органы власти, повреждали средства связи, железные дороги, мосты, сжигали станции. На Тамбовщине было уничтожено свыше 50 совхозов и до десяти различных заводов. Советские источники указывают, что повстанцы казнили свыше двух тысяч советских работников и коммунистов.

В сентябре каратели особых частей Войск внутренней охраны республики (ВНУС) решили «умиротворить» восстание методами террора — сжиганием «бандитских» селений, конфискацией имущества и скота у крестьян мятежных сел Кензарь, Периксы, Новосельское и др. Одни села были снесены с лица земли, в других — был расстрелян каждый пятый мужчина. Командование красных приказало перейти к «полному фуражированию» и направлению всего мужского населения мятежных сел в лагеря принудительных работ. На территории Тамбовской губернии было арестовано ядро партийных организаций эсеров и левых эсеров, хотя восстание, как уже упоминалось, началось вопреки указаниям местных эсеровских организаций, которые считали его «голой партизанщиной, без лозунгов, без идей, без программ».

Части подавления были разделены на два основных отряда. Первый отряд в 1300 бойцов при 20 пулеметах и трех орудиях стремился навязать открытый бой основным подразделениям Антонова. Второй отряд в 1500 бойцов при 15 пулеметах и трех орудиях исполнял карательные функции в «районе ликвидации восстания».

Плохо вооруженные соединения восставших терпели поражения, но их бойцы успевали скрыться в лесах. 22 сентября у Инжавино повстанческие отряды были разбиты. Прижатый к реке полк Антонова все же сумел вырваться в лес, оставив на поле сражения до 500 убитых. 29 сентября восставшие потерпели очередное поражение у села Космодемьянка от отряда красных курсантов численностью 800 бойцов. 8 октября красные захватили Каменку. После этих разгромов армия повстанцев, разделившись на две части, скрылась в лесах. Советское командование, ободренное успехами борьбы с крестьянами, в октябре 1920 года успело дважды донести в центр о разгроме восстания Антонова и о ликвидации «бандитизма» на Тамбовщине. 1 ноября в своем докладе Ленину Корнев рапортовал, что с этого времени восстание можно считать подавленным. Однако в конце декабря тот же Корнев уже считал невозможным справиться с повстанцами наличными у него силами в 10–12 тысяч штыков и сабель.

До этого, в октябре, местная и центральная власти не придавали серьезного значения восстанию Антонова, ведь по всей стране подобных выступлений вспыхивало сотни. В конце 1920 года бойцы Красной армии и ВНУС, формировавшиеся из местных уроженцев, часто разбегались при встрече с отрядами Антонова, переходили на сторону повстанцев с оружием или сдавались без боя. Единственная надежная боевая единица — красная конница, сведенная в особую конную группу, преследовала лишь отряд, сосредоточенный вокруг Антонова, игнорируя растущий потенциал других региональных крестьянских отрядов.

В то же время командующий Орловским военным округом Скудре охарактеризовал ситуацию в Тамбовской губернии как критическую, а части ВНУС, которые вели борьбу с повстанцами, считал деморализованными и разложившимися. Он считал необходимым сменить командование подавлением восстания, перебросить на Тамбовщину крупные войска, имевшие боевой опыт и дисциплинированные, и прекратить репрессии — «злоупотребление красным петухом».

К середине октября 1920-го восстало уже до 20 тысяч крестьян. До 70 % мужчин призывного возраста Кирсановского уезда ушли в антоновские отряды. К ноябрю восстание приобрело организационные формы и распространилось на огромной территории шести уездов губернии. Местом пребывания Антонова и его штаба были села Каменка и Афанасьевка Каширской волости, деревни Волхонщина и Каринка Александровской волости.

Сам Александр Антонов именовал себя начальником Главного оперативного штаба армии Тамбовского края и фактически был главным атаманом восстания. Официально его избрали на этот пост тайным голосованием 14 ноября 1920 года на собрании командиров партизанских полков. В Главный штаб были также избраны военспецы — бывшие царские офицеры Богуславский, Митрофанович, Губарев, Токмаков.

10 декабря «армии» повстанцев перешли к активным боевым действиям. Антоновым было взято Инжавино, где он выпустил 300 арестованных и захватил два пулемета, 167 винтовок, несколько тысяч патронов. Восставшими было произведено нападение на красный отряд Переведенцева, который бежал, бросив 10 винтовок. На станции Иноковка партизанами был задержан поезд, в котором они взяли несколько десятков винтовок, ящик бомб, 13 ящиков патронов, 1900 пудов сахара, а сам поезд был спущен под мост.

31 декабря 1920 года Антонов во главе трех тысяч своих бойцов вновь захватил родное село Инжавино, разоружив местный гарнизон. В январе 1921-го его штаб находился в лесной деревушке Калугино в 20 километрах от Инжавино, при атамане тогда находилось 3–5 тысяч бойцов. Токмаков во главе двух тысяч повстанцев базировался у села Рассказово, Богуславский (2 тысячи бойцов) — у Мордово, атаман Селянский (2 тысячи) — к северу от Тамбова. Количественный состав «объединенной армии Тамбовского края» трудно определить, ведь он постоянно колебался от 10 до 30 тысяч повстанцев при четырех-десяти орудиях и 10–70 пулеметах. С учетом местных отрядов крестьянской самообороны-милиции численность «армии» Антонова иногда достигала 40 тысяч человек.

Губком Тамбовского Союза трудового крестьянства (СТК), очевидно, не хотел возникновения на Тамбовщине атаманщины и стремился несколько ограничить волю Антонова, противопоставляя ему Токмакова — военного командира Первой армии восставших, который действовал часто на собственный страх и риск.

* * *

Петр Михайлович Токмаков был крестьянином Кирсановского уезда, участником русско-японской войны, вахмистром. В 1914–1917 годах он воевал на Юго-Западном фронте Первой мировой войны, стал полным георгиевским кавалером. В 1917–1918 годах Токмаков служил Трескинским волостным милиционером в Кирсановском уезде под командой Антонова. Весной 1918 года он скрылся вместе с Антоновым и создал дружину. Чекисты сообщали, что Токмаков «в селе Иноковка Кирсановского уезда имеет отца и мать преклонных лет, жену и трех детей». В конце 1920 года именно Петр Токмаков стал командующим партизанскими «армиями» Тамбовского края.

Третьей по значимости после самого Антонова и Токмакова фигурой антоновского движения был Григорий Наумович Плужников, по кличке Батько, родившийся в Тамбовском уезде в семье крестьянина в 1887 году. Он был активным участником крестьянских выступлений на Тамбовщине еще со времен Первой русской революции. Плужников жил в Каменке, занимался земледелием, в 1909 году был арестован за участие в «аграрном» терроре. В тамбовской тюрьме, как мы уже упоминали, он познакомился с Антоновым, отбывал ссылку в Олонецкой губернии. В 1920–1921 годах Плужников возглавил структуру подполья на Тамбовщине — губком Союза трудового крестьянства.

Идеологом восстания был Иван Егорович Ишин — крестьянин Кирсановского уезда и ровесник Александра Антонова. С 1905 года Иван стал профессиональным революционером, членом экстремистской кирсановской эсеровской группы, участником терактов и эксов, сидельцем по тюрьмам, ссылкам и каторгам. В 1917-м он был избран председателем волостного земства в Кирсановском уезде, в следующем году возглавил калугинское общество потребителей. После революции Ишин снимал в аренду большие, так называемые «экономические сады», открыл бакалейную торговлю. Служа в должности председателя правления общества потребителей, под видом командировок, Иван участвовал в организации Никольского, Васильевского и Рудовского крестьянских восстаний. В 1918–1919 годах он успел отсидеть и в советских тюрьмах. В декабре 1919-го бежал из кирсановской тюрьмы и присоединился к Боевой дружине Антонова, стал руководителем Тамбовского губкома СТК. Летом 1921 года Иван Ишин был арестован в Москве и расстрелян.

Тамбовский СТК и Антонов обнародовали программу восстания — ликвидация продразверстки, созыв Учредительного собрания «для установления нового политического строя», гарантии гражданских свобод и политического равенства всех граждан, разгосударствление экономики, создание условий для улучшения положения сельского хозяйства, восстановление нормальных отношений с зарубежными странами. Главной задачей СТК было «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора». Повстанцы мечтали организовать власть «на выборных началах, но без участия большевиков», с «рабочим контролем и государственным надзором над производством», при «проведении в жизнь закона о социализации земли в полном его объеме». Большинство вожаков восстания принадлежали к СТК (на Тамбовщине действовали до 300 его местных комитетов).

Военными операциями восставших руководил военспец Александр Богуславский — дворянин, эсер, офицер русской армии (по версии чекистов — полковник). В 1918 году он служил в Красной армии, в военной комендатуре Тамбова. Во время восстания Богуславский стал командующим 1-й Партизанской армией, членом Главного оперативного штаба партизанских армий.

Важную роль в восстании играли бывший офицер Иван Архипович Губарев — начальник штаба и командующий 1-й Партизанской армией, Михаил Дмитриевич Павлов — главный интендант армии и командир дивизии, некоторое время занимавший пост командующего армиями.

Младший брат атамана Дмитрий Антонов также оказался в руководстве восставшими. В 1908–1916 годах он жил с отцом в Инжавино, служил в аптеке. В 1916 году Дмитрий был призван в армию, окончил военную фельдшерскую школу. С лета 1917-го по июнь 1918 года младший Антонов занимал командные должности в Тамбовской городской милиции, был активистом партии эсеров. Тогда же в июне он стал одним из организаторов восстания в Тамбове, затем сражался в Боевой дружине, а с октября 1920-го командовал 4-м Низовским партизанским полком.

Заметной фигурой среди восставших был Максим Юрин, по прозвищу Герман — крестьянин Кирсановского уезда, участник Первой мировой войны, некоторое время проведший в немецком плену. Испытанный боец Боевой дружины, он возглавил контрразведку восставших антоновцев.

* * *

15 января 1921 года на военном совете повстанцев под председательством Плужникова состоялось объединение Главного командования «Народной армии». Совещание подтвердило атаманские полномочия Антонова, было решено сохранить 1-ю и 2-ю армии восставших с их штабами, объединив командование ими в Главном штабе и губкоме СТК, куда делегировались по три представителя от обоих армейских штабов. Но командиры и делегаты 1-й армии требовали представительства пропорционально числу полков в каждой армии (в то время в 1-й армии было десять полков, во 2-й — четыре, через некоторое время — 17 и 8 соответственно). Было решено подчинить все оперативные действия приказам Главного оперативного штаба и штаба 1-й Партизанской армии. В то же время Главный оперативный штаб во главе с Антоновым одновременно являлся и штабом 2-й армии Тамбовского края.

Тогда же было провозглашено создание Объединенной партизанской армии Тамбовского края. 1-й армией (штаб — село Каменка) командовали Егорычев, вскоре Губарев, потом Богуславский. 2-й армией (штаб — село Кибяки) — Токмаков, затем Митрофанович. Токмаков возглавлял войска двух армий, а после его гибели в бою 5 марта 1921 года объединенными армиями командовал сам атаман Антонов.

Армия тамбовских повстанцев сочетала принципы построения регулярной армии с нерегулярными отрядами. Командование повстанцев вело среди бойцов борьбу с мародерством, пьянством, картежной игрой. Основными мерами наказаний повстанцев были порка (от двух до двадцати ударов плетьми) и расстрел. Чекисты сообщали, что в организации антоновцев «видна опытная рука военспецов и стремление организовать «армию» всерьез».

Объединенная армия структурировалась в 14–27 полков, сведенных в две армии, несколько дивизий и отдельных бригад. Полки состояли из 300–600 человек, имели своего выборного атамана, определенные названия и нумерацию. В распоряжении атамана Антонова постоянно находился Особый конный полк. В состав 1-й Партизанской армии входили: 1-й Каменский, 2-й Борисоглебский, 5-й Пановский, 6-й Савальский, 7-й Тамбовский, 10-й Волче-Карачанский, 11-й Павлодарский, 12-й Токайский, 13-й Битюговский полки. В состав 2-й армии входили: 3-й Кирсановский, 4-й Низовой, 8-й Пахотно-Угловский и 9-й Семеновский полки.

При захвате населенных пунктов антоновцы громили советские учреждения и тюрьмы, выводили из строя железнодорожные линии, реквизировали имущество складов, уничтожали мосты, телеграфные провода, столбы, аппараты. Местные жители — женщины, старики, подростки — использовались штабами восставших для связи и полевой разведки. Такие разведчики пробирались в города и на станции и узнавали расположение и движение частей. У партизан существовала даже телефонная связь между штабами, армейскими учреждениями, некоторыми комитетами СТК.

В армии повстанцев имелся армейский суд, бригадные и полковые суды. Кроме решения внутриармейских вопросов они вели наблюдение за конфискацией имущества. При каждом полку было пять комендантов, которые производили обыски, аресты, конфискации имущества, сбор трофеев, осуществляли слежку за партизанами, выходящими из цепи во время боя. Мобилизация лошадей производилась у хозяев, имевших двух или более лошадей, а замена лошадей — у хозяев, у которых была одна лошадь. «Глазами и ушами» армии, разведкой и тылом, снабжением, мобилизационными и пропагандистскими органами были местные Союзы трудового крестьянства. Эти союзы заботились о формировании местной повстанческой милиции, о судьбе раненых, сборе фуража, денег и вещей для повстанческой армии.

Политическая, агитационная и организационная работа возлагалась на политотделы в армиях и дивизиях, политкомиссаров и политические бюро в полках. Агитаторы политотделов — эсеры, левые эсеры, анархисты — командировались в отряды и села, здесь же писались и печатались воззвания и листовки. В селах создавались комитеты «нового порядка жизни». Среди бойцов использовалось обращение «товарищ», цветом восстания стал красный — таковы были банты на фуражках и папахах у рядовых повстанцев, знамена соединений.

В армии Антонова были свои знаки различия — красные нарукавные нашивки: одна полоска — у взводного, две — у командира полка, три — у командира дивизии, треугольники — у командиров эскадронов или комендантов, ромбы — у начальников штаба.

В первые месяцы восстания антоновцы не проводили мобилизаций в свои ряды, привлекая в армию отдельные отряды атаманов. Однако между атаманами велась борьба амбиций, не прекращались конфликты за власть. На звание главнокомандующего претендовали несколько харизматичных атаманов. Сами себя назначали главкомами: «Западной армии» — атаман Иван Карась, «Северной армии» — атаман Селянский. Некий атаман Казаков пытался действовать полностью независимо от Антонова, за что и был расстрелян.

Постоянно стремясь к расширению восстания, атаман Антонов пытался наладить связь и заручиться поддержкой лидеров других повстанческих армий — Махно, Булах-Балаховича, Колесникова. Кстати, армия Колесникова иногда воспринималась как 3-я конно-партизанская армия Тамбовского края, хотя и действовала в соседней Воронежской губернии и не подчинялась непосредственно Антонову. В январе 1921 года к Антонову прибыл посланец от Махно, который сообщил, что армия батьки движется на восток, на соединение с антоновцами. Но Махно, дойдя до Белгорода, неожиданно повернул в родную Украину.

Военные действия антоновцев носили партизанский характер, части прятались в густых лесах — прекрасных природных укрытиях, «базовые» села являлись тылом повстанцев. Помощь местного населения делала полки антоновцев малоуязвимыми и очень подвижными. Тамбовские повстанцы создали своеобразную «крестьянскую республику» на территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в селе Каменка. Их тактика сводилась к внезапным нападениям на мелкие части Красной армии, к полному окружению противника густыми конными цепями. Широко практиковались налеты на небольшие соединения Красной армии на постоях.

К январю 1921 года повстанческое движение на Тамбовщине достигло наибольшего размаха, тамбовцев поддержало крестьянство пограничных уездов Воронежской, Пензенской и Саратовской губерний. 20 января у станции Жердевка полками Антонова был разгромлен Особый татарский полк красных, в бою было убито около 650 красноармейцев, захвачено три пулемета. 11 февраля у села Каравайня антоновцы одержали очередную победу, а еще через шесть дней при столкновении у села Отьяссы разгромили крупный отряд красных, взяв в плен 118 красноармейцев.

Конный полк Антонова кружил у Тамбова, угрожая городу налетом. В это время атаман рассчитывал на поддержку восставших крестьян гарнизоном Тамбова. Однако чекисты провели широкие аресты заговорщиков и этим предупредили выступление.

Ликвидация красных фронтов против Польши и Врангеля позволила большевикам двинуть на Тамбовщину крупные и боеспособные воинские соединения, артиллерию, бронечасти, самолеты. Тамбовская губерния была поделена на шесть боевых участков с полевыми штабами и политкомиссиями. 4 января 1921 года в Тамбовский регион прибыл новый командующий группой войск Александр Павлов, а также части 15-й кавдивизии, 6-й стрелковой дивизии, два бронеотряда, три бронепоезда, эскадрилья военной авиации: Главная операция Красной армии по разгрому повстанцев Тамбовщины началась в середине февраля 1921 года. Большевики, сосредоточив превосходившие силы на главных участках, начали общее наступление по сходящимся направлениям из районов Балашов–Новохоперск и Тамбов– Кирсанов. В ходе первых боев антоновцы потерпели ряд поражений, которые привели к временному рассеиванию основных сил повстанцев.

В конце февраля высшим органом борьбы с антоновщиной, сосредоточившей в своих руках всю власть в Тамбовской губернии, стала Полномочная комиссия ВЦИК во главе с В. Антоновым-Овсеенко. Антонов-Овсеенко конфликтовал с Павловым из-за чрезмерно мягких, по его мнению, действий по отношению к повстанцам. Вскоре Павлов был отстранен от должности командующего, а на его место прибыл Михаил Тухачевский — специалист по «умиротворению» восстаний.

Повстанцы провели ряд успешных налетов на гарнизоны Красной армии и войск ВНУС. Однако 22 февраля в бою у села Двойни партизанские части потерпели поражение. Но через несколько дней у деревень Отхожее, Кобылинка и Трескино они разгромили три отряда красных, захватив четыре орудия, шесть пулеметов, около 500 снарядов, массу патронов, седла, обоз с провиантом, около 500 винтовок и более 700 пленных. В конце февраля антоновцы взяли в плен и два взвода красноармейцев-лыжников (эти новые части Красной армии начали использоваться в боевых условиях с декабря 1919 года).

Начало марта стало для повстанцев временем «больших ожиданий». До Антонова дошли сведения о восстании матросов в Кронштадте, о бунте в 1-й Конной армии, о выступлениях рабочих в Питере. Тогда антоновцы еще надеялись на победу всеобщего восстания. В обращении к партизанам штаб повстанцев сообщал: «Перелом совершен. Сила наша растет с каждым днем. Власть же коммунистов тает, как снег... Украина гонит большевиков прочь... весь юг России и Кавказ поголовно восстал».

Воронежский отряд повстанцев атамана Колесникова (три тысячи бойцов) в начале марта 1921 года пробился на помощь антоновцам. У станции Мордово объединенные армии дали бой красным. Однако совместные усилия двух атаманов так и не принесли перелома в кампании. Потеряв 800 бойцов убитыми и ранеными, Колесников повернул свою армию в родную Воронежскую губернию.

Одновременно с этим поход повстанцев в трех расходящихся направлениях привел к проблемам в управлении армией и к распылению сил. Тогда Антонов направился с частью армии в Саратовскую губернию, надеясь поднять на восстание местное крестьянство. Отдельные части антоновцев совершили поход в Пензенскую губернию с целью расширения территории восстания. Однако тамбовские повстанцы были для пензенских и саратовских крестьян чужаками. Попытки выйти за локальные рамки Тамбовщины оказались тщетными. Полки антоновцев были сильны только рядом с родным домом. В Пензенской губернии, не найдя поддержки местного крестьянства, они были разбиты в первом же крупном бою.