«Нет, батушка, нельзя…»

«Нет, батушка, нельзя…»

Пушки Сухозанета

Недалеко от Аничкова моста находится трехэтажное здание под № 70, и доныне сохраняющее в своем облике классические формы, переданные ему в первой половине XIX века. Первым его хозяином был И.О. Сухозанет. Ныне оно известно как «Дом журналистов», но и теперь его парадные залы, лестницы, узкие переходные коридоры, комнаты сохраняют память о своем первом владельце — человеке влиятельном и характерном для своего времени.

Дом И.О. Сухозанета. Современное фото

Иван Онуфриевич не пользовался любовью современного ему аристократического общества: его считали «мещанином во дворянстве». Он происходил из мелких дворян Витебской губернии, и армейским служебным заботам были посвящены все его основные интересы. Вверенные ему части выглядели и стреляли отлично. За что его награждало начальство. А время было серьезное: войны с Наполеоном следовали одна за другой.

Каждому человеку судьба дает возможность отличиться на своем поприще. Другое дело, что чаще всего эта возможность не используется или не замечается. Генералу от артиллерии И.О. Сухозанету такая возможность давалась дважды, и оба раза он воспользовался ею. Благодаря этому история наша сложилась так, а не иначе. Ну а хорошо или плохо — это кому как покажется.

Первая для него возможность отличиться, на глазах у царя, явилась 4 октября 1813 года, в первый день сражения при Лейпциге («Битвы народов»). Начальник русской артиллерии князь Яшвиль к этому решающему дню заболел, и дела в свои руки взял его начальник штаба — Сухозанет. В силу этого обстоятельства Иван Онуфриевич находился на командном пункте — неподалеку от Александра I, на центральном холме, с которого открывалось поле сражения, начавшегося с утра. К полудню на нем стали происходить решающие перемены, значение которых первым оценил артиллерийский начальник.

Наполеон под Лейпцигом решил повторить Аустерлиц: прорвать главными своими силами центр неприятельских позиций, а затем по частям громить расстроенные ряды союзников. Теперь Наполеон бросил на русских массу кавалерии, гвардию, которым расчищала путь артиллерия. Центр противостоящих ему войск был опрокинут, прорван, и к трем часам дня стал близок холм, на котором находился Александр I. Наполеон посылал извещения о решающей победе, а на холме умоляли царя покинуть поле битвы.

Участник этой битвы артиллерист И.С. Жиркевич вспоминал: «Сражение уже было в полном разгаре, а мы находились в резерве и варили кашу; часу в 12-м приказано было опрокинуть котлы и на рысях всей артиллерии идти вперед…» Приказ этот отдал Сухозанет, предварительно не утруждая царя своими соображениями. И когда наступил критический момент, Александр с изумлением узнал, что у него под рукою находится вся резервная артиллерия. Через две минуты более ста пушек были выставлены перед командным пунктом. Затем последовала ужасная канонада, о которой бывший здесь Милорадович сказал, что она громче бородинской. Французы были остановлены. В следующие два дня к союзникам подошли значительные подкрепления, и Наполеон вынужден был поспешно отступить за Рейн.

Широко известен другой случай, бывший 14 декабря 1825 года, когда на Сенатской площади друг против друга встали столичные полки — присягнувшие Николаю I и отказавшиеся от присяги. Уже кончался короткий зимний день, и было холодно. Князь Трубецкой позже писал: «Нет сомнения, что если б возмутившиеся полки не были до ночи рассеяны, то все пехотные полки… к нам присоединились. Всегда и везде в подобных случаях нужно, чтобы кто-нибудь дал толчок и тем вывел из бездействия». Такой толчок дал Сухозанет. Он призвал Николая I к действию. Четыре пушечных выстрела картечью положили конец восстанию.

Трубецкой вспоминал: «Многие бежавшие с площади нижние чины и офицеры скрывались в доме тещи моей (графини А.Г. Лаваль, на набережной у Сената. — A.A.), и он был окружен с обеих сторон». В своих записках Сухозанет сообщает нам: «Узнав, что мятежники скрылись в доме у графини Лаваль, я вбежал в нижние комнаты… побежал далее по коридору… дал приказание поставить сильный караул у входа…» Наверное, в это время он — победитель и сорокалетний вдовец — познакомился с племянницей хозяйки дома, молоденькой княжной Екатериной Белосельской-Белозерской. Женившись на ней, Иван Онуфриевич породнился с петербургской знатью и, вместе с тем, стал состоятельным человеком: в приданом за княжной были два горных завода на Урале и несколько имений в Псковской губернии.

На Невском проспекте, напротив дома своего тестя, князя A.M. Белосельского-Белозерского, Сухозанет приобрел участок и построил на нем трехэтажный каменный дом со всеми нужными для особняка дворовыми постройками. Проект для такого представительного особняка он заказал в 1830 году известному в столице архитектору, служившему в Ведомстве императрицы Марии Федоровны, — Д.И. Квадри.

В том же году в сражении под Варшавой Ивану Онуфриевичу оторвало ядром ногу, и он вынужден был оставить боевую службу. В январе 1832 года его, кавалера всех российских орденов, назначили директором вновь учрежденной Императорской военной академии. В приказе по академии первый директор сообщил исповедуемое им кредо: «Без науки побеждать возможно, но без дисциплины — никогда». Он ввел строгие порядки — наказывал за малейшие провинности. Впрочем, в одном своем частном письме (к A.A. Майкову) Сухозанет писал: «Ежели я кажусь иногда излишне строгим в требованиях моих к молодым офицерам, то сия чрезмерность распространяется только на тех, которых я считаю способнейшими».

По вечерам к Сухозанету являлись на дом с рапортом дежурные офицеры — молодые слушатели академии. Один из них вспоминал: «Принимал он рапорт чаще всего при выходе своем, чтобы сесть в карету и ехать играть в карты. В таких случаях за ним всегда несли небольшую шкатулку с деньгами».

Начальствовал Иван Онуфриевич в академии более 20 лет — до 1854 года, целую эпоху. А скончался от нервного удара, в 1861 году, когда в стране начались перестроечные реформы. После его смерти обнаружились значительные долги, для уплаты которых наследнику пришлось заложить дом, а потом и расстаться с ним. Это, наверно, потому, что в карты генералу от артиллерии везло меньше, чем на полях сражений.

Похоронен был И.О. Сухозанет на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. При устройстве на этом кладбище некрополя деятелей искусств могила его была срыта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.