Предисловие

Предисловие

Братья Лазарь и Георгий Бичераховы упоминаются в специальной литературе по истории Гражданской войны на Северном Кавказе и в Закавказье часто. Однако подбор и интерпретация фактов, связанных с их военно-политической деятельностью, получившей нарицательное имя «бичераховщина», совершенно неудовлетворительны и не отвечают требованиям исторического исследования. Сказанное касается не только популярной публицистической литературы, но и научных трудов, претендующих на широкий охват темы и глубину выводов.

В советской литературе трактовка «бичераховщины» сложилась еще в историографии сталинского периода в 1930-х гг. и с тех пор не претерпела серьезных изменений. Лазарь Бичерахов – полковник (подполковник, войсковой старшина, генерал-майор – в его чине советские историки так и не разобрались) царской армии, английский наймит, поступивший на службу англичанам в Персии, добровольно присоединившийся к войскам Бакинской коммуны, а затем предавший ее по наущению англичан. В последующем Л. Бичерахов – душитель революции в Дагестане и на Тереке. Его брат Георгий – меньшевик, лидер контрреволюционного казачьего движения на Тереке.

Более полного раскрытия темы контрреволюции в советской историографии не требовалось. Готовый набор негативных ярлыков тем более делал излишним внимание к личности «контрреволюционера» Бичерахова. Отсюда полное пренебрежение любыми биографическими деталями: военными чинами, служебной карьерой и другими жизненными вехами. Понятно, что его ценности, взгляды, идеи при таком подходе вообще не могли стать предметом научного интереса. «Бичераховщина» выродилась в жупел, фигуру речи, обрамляющую и оправдывающую революционную борьбу большевиков на Кавказе.

Справедливости ради надо сказать, что если бы кто-то из историков и проявил интерес к личности Лазаря Бичерахова, то наверняка натолкнулся бы на стену секретности и цензуры, которой весь советский период были «защищены» архивные источники по теме (фонды отряда Бичерахова, ВСЮР, русских экспедиционных войск в Персии, казачьих органов власти на Тереке, партийно-советских органов Баку, Дагестана, Терека).

Традиция упоминать о бичераховщине мимоходом, не предпринимая усилий разобраться в сущности этого явления, в полной мере сохранилась и в новейшей литературе. Что можно узнать о нем в новейших академических изданиях по тематике Гражданской войны на Кавказе? В материалах научной конференции, посвященной дагестанскому революционному и государственному деятелю Д. Коркмасову, Л.Ф. Бичерахов безапелляционно назван «английским ставленником»². В работе С.М. Исхакова «Российские мусульмане и революция» отряд Бичерахова назван «белоказачьим»³, хотя к Белому движению он не относился, да и термин такой в начале Гражданской войны еще не употреблялся. Для защитившего в 2008 г. докторскую диссертацию о дагестанском политическом и религиозном деятеле Н. Гоцинском М.М. Доного политическая позиция Л.Ф. Бичерахова (в частности, в отношении Дагестана) осталась полной загадкой⁴. А в фундаментальной монографии В.Л. Гениса о революционном движении в Персии в конце 1910-х – начале 1920-х гг. перепутаны инициалы Бичерахова⁵.

Между тем, как представляется, игнорирование этой фигуры приводит к искаженному пониманию многих событий Гражданской войны на Кавказе, таких как падение Бакинской коммуны, казачье восстание на Тереке второй половины 1918 г., революционные процессы в Дагестане, турецкая оккупация Азербайджана и Дагестана, история интервенции в регионе и т. д.

В последние годы появляются первые биографии Л.Ф. Бичерахова⁶, авторами которых являются прежде всего региональные историки, что отражает общий подъем краеведческой науки и интенсивный процесс национальной самоидентификации, сопровождающийся поиском знаковых фигур в национальной истории. Как всегда в начале пути, научный уровень таких работ не высок, они компилятивны и публицистичны. Зачаточный научно-справочный аппарат не позволяет оценить источниковую базу, а значит, и объективность таких работ.

Первая и, пожалуй, единственная на сегодняшний день действительно научная работа была опубликована в 2005 г. в Нумизматическом сборнике Государственного исторического музея. В своей небольшой (0,5 авторского листа) статье «Бичераховские награждения (К вопросу о наградной политике генерала А.И. Деникина)» А.С. Кручинин вышел далеко за рамки заявленной темы, сделав ряд существенных выводов о масштабах, политической эволюции бичераховского движения в Гражданской войне и о личных качествах и моральном облике и мотивации самого Л.Ф. Бичерахова. Собственно «наградная» часть статьи А.С. Кручинина значительно слабее, вследствие того что автор недостаточно полно изучил архивный материал, а с мемуарным наследием по теме знаком лишь касательно. Например, очень осторожно высказанное предположение о том, что «Бичерахов жаловал офицерам и Георгиевские награды, но это вопрос очень спорный…»⁷, на деле подтверждается десятками страниц поименных списков георгиевских кавалеров, сохранившихся в фонде отряда Бичерахова в РГВА и доступных любому желающему. А заявленное в подзаголовке статьи уточнение деникинской наградной системы и вовсе не раскрыто.

В настоящее время в связи с фактически исчерпывающей доступностью источников по истории Гражданской войны (в том числе прежде закрытых архивных материалов, опубликованного и рукописного наследия Русского зарубежья) появляется возможность достаточно полно реконструировать биографию нашего героя. По архивным данным и весьма многочисленным свидетельствам современников с большой точностью можно отследить жизненный путь Л.Ф. Бичерахова в самые главные годы его жизни и в переломную для нашей страны эпоху – период Первой мировой и Гражданской войн. Но его жизненный путь до и после указанного периода реконструируется лишь по очень ограниченному кругу источников.

Сразу оговоримся, что сам Лазарь Бичерахов, несмотря на то что прожил в эмиграции долгую жизнь, к сожалению, не пожелал взяться за перо и оставить потомкам собственную версию своих похождений, порой походящих на сюжет приключенческого фильма. Об этом можно лишь сожалеть, поскольку, судя по многочисленным документам, написанным его рукой (заметим, красивым, стремительным почерком и весьма грамотно), хранящимся ныне в Российском государственном военном архиве, автор обладал острым умом, четким слогом и хорошими литературными задатками, хотя и не имел столь блестящего общего образования, которым щеголяли многие офицеры Русской императорской армии. Думается, что неожиданный и полный крах, который Л.Ф. Бичерахов потерпел в начале 1919 г. – и не на поле боя, а от союзников-англичан и добровольцев, – вселил в него желание забыть и не вспоминать более своего участия в Гражданской войне. Что мог он описать в своей книге: как много раз протягивал руку помощи то одним, то другим силам, ведущим борьбу с большевиками, они высокомерно эту помощь принимали, а затем без тени сомнения разрушили его детище – Кавказскую армию и флотилию, именовавшуюся современниками «флотом»? Сводить счеты на страницах мемуаров Бичерахов, очевидно, посчитал для себя недостойным. Возможно, по этой причине он не принимал участия и в деятельности многочисленных эмигрантских офицерских организаций, а предпочел тихую жизнь частного человека.

Отсутствие у главного героя книги мемуарного наследия или воспоминаний, зафиксированных в иной форме, кроме двух малозначительных интервью[1], несколько компенсировали изыскания первого его биографа – русского офицера-артиллериста Б.М. Кузнецова, присоединившегося к бичераховскому отряду в Дагестане в 1918 г., а в эмиграции тесно общавшегося с ним в течение нескольких лет. В числе других русских офицеров, составлявших остатки гарнизона крепости Хунзах, летом 1918 г. он оказался пленником прибывших в Дагестан турок. Бичерахов стал для него избавителем, и благодарность об этом Кузнецов пронес через всю жизнь. Позднее он собрал биографические данные о Бичерахове у его жены, однокашников по военному училищу, присовокупил к ним собственные наблюдения и скупые откровения самого Л.Ф. Бичерахова (именно скупые: «Встречаясь с ним ежедневно, я не мог добиться от него откровенности о прошлом», – сетовал Кузнецов⁸). Все собранное им вылилось в небольшой очерк о Бичерахове, изданный в Нью-Йорке в 1959 г. и ставший в нашей стране чрезвычайной библиографической редкостью⁹. За неимением иных источников, биографы Бичерахова XXI в. вынуждены воспроизводить его буквально дословно, иногда почему-то выдавая это за результаты своих разысканий¹⁰ и обильно разбавляя их собственными домыслами¹¹.

Дополнить данные о Бичерахове, относящиеся к его довоенной молодости и периоду эмиграции, приведенные Б.М. Кузнецовым, действительно сложно. Скрупулезный архивный поиск в центральных архивах Российской Федерации дал лишь случайные находки: несколько писем его однокурсника Льва Жиромского, оказавшегося в 1918 г. в положении просителя и использовавшего теплые юношеские воспоминания, чтобы растопить сердце всесильного тогда вождя Кавказской армии¹². Удалось обнаружить и краткую автобиографию, написанную самим Бичераховым в феврале 1919 г., незадолго перед отъездом из страны¹³. Эти и некоторые другие архивные материалы дополняют и уточняют сведения, собранные Б.М. Кузнецовым. Нельзя не сказать о том, что пока не удалось обнаружить послужной список Л.Ф. Бичерахова, позволивший бы уточнить многие вехи его биографии, чинопроизводство и награждения. В фондах послужных списков (фонд 409) и штаба Кавказского военного округа (фонд 1300) Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) он отсутствует. Возможно, послужной список «белогвардейца» и эмигранта Бичерахова был изъят советскими специальными органами для какой-то оперативной работы.

Что касается самого важного периода в жизни Лазаря Бичерахова – времени Гражданской войны, – он документирован хорошо, хотя материал о герое этой книги приходится искать в самых разнообразных источниках.

Первый и главный среди них – фонд отряда Бичерахова, поступивший после расформирования его Кавказской армии в начале 1919 г. в делопроизводство Вооруженных сил Юга

России (ВСЮР), а затем отложившийся в знаменитом Пражском архиве (Русском заграничном историческом архиве). Ныне он хранится в Российском государственном военном архиве (фонд 39779). Фонд отряда Бичерахова представляет собой редкий случай почти полной сохранности документации воинской части, относимой к «белогвардейским» (хотя бичераховское движение, строго говоря, не являлось таковым). В пылу сражений, разгромов и драматических отступлений белые войска потеряли значительную часть своей документации. Нормальной является ситуация, когда фонды большинства белогвардейских отрядов, полков, дивизий, корпусов и даже армий, находящиеся на хранении в РГВА, насчитывают от нескольких единиц до нескольких десятков единиц хранения. Да и само делопроизводство в период Гражданской войны велось далеко не идеально.

В этой связи 234 дела бичераховского отряда, сгруппированные в три описи, – случай, несомненно, уникальный, и обязаны ему историки тем, что длительное время отряд не испытывал финансовых затруднений и имел возможность вести делопроизводство в полном объеме. В фонде содержатся сведения о боевой численности отряда, боевом пути, его финансировании. Имеется обширная переписка Бичерахова с его братом Георгием, лидерами Добровольческого движения, Временного Всероссийского правительства и т. д. Имеется и определенный комплекс личных документов Лазаря Бичерахова, в том числе и крайне любопытный блокнот его «памятных заметок» – лаконичных записей, сохранивший процесс размышлений и принятия решений.

Кроме фонда отряда Бичерахова, важное значение имеют документы Добровольческой армии, в той или иной степени отражающие контакты добровольцев с Бичераховым, оценки состояния его отряда (Кавказской армии и флотилии) и проч. (фонды 40308, 39540 и др.). Кроме того, в работе использованы материалы советского происхождения, в которых Бичерахов представлен и союзником и противником большевиков (фонды 1, 2, 108, 25895).

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) особый интерес представляют обширные материалы государственной исторической комиссии по подготовке многотомной «Истории Гражданской войны в СССР», отложившиеся в фонде Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (фонд 71). В 1930-х гг. сотрудниками ведущих научно-исторических учреждений была сделана огромная работа по выявлению и систематизации архивных документов, сбору полевого материала (интервью и письменных воспоминаний участников событий – как большевиков, так и их противников), поиску иммигрантских воспоминаний и переводу книг интервентов об их участии в Гражданской войне. Лишь малая толика этих материалов после жесткого сита цензуры была использована в первых томах фундаментального труда, а публикация самого труда из-за внутренних и внешних потрясений, произошедших с нашей страной в конце 1930-х – первой половине 1940-х гг., так и не была закончена. В описях 34 и 35 указанного фонда содержится обширный материал по истории Гражданской войны в Закавказье и в юго-восточной части Северного Кавказа в 1918 г., в которой не последнюю роль играл Л.Ф. Бичерахов. Особенно интересны личные наблюдения о нем ряда британских и французских генералов. В фонде содержатся переводы мемуаров П. Сайкса, Ф.Дж. Ф. Френча, У. Маршалла, изданные ими в первые годы после окончания мировой войны. Большой массив документов относится к Гражданской войне в Дагестане.

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) особую ценность для разработки темы представляет фонд рукописей представителей Русского зарубежья (фонд 5881), в котором отложились рукописи по истории Гражданской войны на Тереке, в Дагестане, в Закавказье. В составе фондов Русского зарубежного исторического архива в Праге после окончания Великой Отечественной войны они были вывезены в СССР. Наиболее интересны среди них воспоминания члена войскового правительства Терского казачьего войска Д.С. Писаренко, казачьих офицеров Г.С. Хутиева, Б. Нартова и ряда других, в которых подробно показана роль братьев Бичераховых в бурных событиях 1918 г. в Терской области.

В ГАРФ также изучены фонды белых правительств на Юге России и на востоке страны (фонды 439 и 180), с которыми Бичерахов имел отношения как руководитель созданного и возглавляемого им государственного образования – Кавказско-Каспийского союза (прежде всего имеются в виду его контакты с Временным Всероссийским правительством в Уфе, признавшим верховную власть Бичерахова в Кавказско-Каспийском регионе).

Кроме архивного материала в работе использовались опубликованные документы. В советский период, особенно в годы «оттепели», был издан целый ряд добротных сборников, в которых в той или иной мере освещался и интересующий нас вопрос. Это общие сборники по истории Гражданской войны (Директивы командования фронтов Красной армии (1917–1922 гг.): Сборник документов. Т. 1–4. М., 1971–1978; Из истории Гражданской войны в СССР. 1918–1922. В 3 т. М., 1957–1961), а также региональные издания (Борьба за установление и упрочение советской власти в Дагестане. 1917–1921 гг. Махачкала, 1958; Большевики в борьбе за победу социалистической революции в Азербайджане, 1917–1918 гг. Баку, 1957). Чрезвычайно важны для понимания тенденций развития революционного процесса на Тереке материалы съездов трудовых народов Терека, которых в течение 1918 г. состоялось пять. Особенно ценен сборник стенограмм, в которых деятельное участие от фракции казаков принимал Г.Ф. Бичерахов. Материалы съездов отражают развитие политической борьбы на Тереке, дискуссии по различным вопросам: земельному, военному, государственного устройства и прочим¹⁴. К сфере публичной политики относятся и сборники речей, статей, писем видных большевистских деятелей на Кавказе (Г.К. Орджоникидзе, С.Г. Шаумяна, П.А. Джапаридзе, А. Шерипова)¹⁵.

Ряд ценных мемуаров, в которых разносторонне показана ситуация на Кавказе в первый период Гражданской войны, а также место в ней Л.Ф. Бичерахова, оставили представители британской армии, за короткий срок превратившиеся из союзников в интервентов-агрессоров. Например, автор интересных и содержательных мемуаров британский генерал-майор Л. Денстервилль несколько месяцев очень тесно общался с Лазарем Бичераховым и оставил о нем множество красноречивых наблюдений. Нельзя не отметить и ряда ценных мемуаров других участников интервенции – британских офицеров полковника А. Роулисона, подполковников В.С. Остина, Дж. В. Уордена и др.¹⁶

Воспоминания советских участников Гражданской войны тоже, как правило, небезынтересны. Сложные взаимоотношения между руководством Бакинской коммуны и Бичераховым показаны в книге воспоминаний сына Степана Шаумяна Сурена, активного участника событий 1918 г.¹⁷

Однако в целом воспоминания советских партийно-государственных и военных деятелей о «бичераховщине» отличаются негативными оценками, умолчаниями и прямым искажением фактов. В любом случае личных впечатлений в таких работах было не много, да и не могло быть, поскольку бичераховцы и большевики в основном находились по разные стороны фронта. То время, когда они были заодно, – период Бакинской коммуны весной и летом 1918 г. – вспоминалось советскими авторами неохотно. Ведь в то время они предпочитали договариваться с этим «отъявленным врагом советской власти» и «английским наймитом», чем воевать с ним. Чаще всего можно встретить воспоминания о том, что Бичерахова «командировали» на Кавказ из Персии англичане, что он «выполнял прямые распоряжения» англичан и т. п. Самый главный «грех» Бичерахова подчеркивают и все советские мемуаристы: в критическую минуту он оставил бакинский фронт и «обрек на поражение» советский строй в важнейшем нефтедобывающем и нефтеперерабатывающем регионе молодой советской республики¹⁸.

Те авторы, которые не брали на себя ответственность открыто фальсифицировать исторические факты, предпочитали замалчивать скользкие для большевистской власти эпизоды, связанные с Бичераховым. Характерный пример – мемуары А.И. Микояна, бывшего комиссара бригады Бакинской Красной армии, соратника чрезвычайного комиссара СНК РСФСР по делам Кавказа С.Г. Шаумяна. У него Бичерахов появляется уже накануне крушения коммуны, только лишь затем, чтобы сразу же «исчезнуть», «подло обманув» коммунаров и «оголив наш правый фланг»¹⁹. Вся сложная, многоходовая история с приглашением Бакинским совнаркомом Бичерахова в Баку для обороны города от наступающих турок, переговоры с Лениным и Сталиным по этому поводу, самые лестные характеристики Бичерахову со стороны вождей коммуны опущены.

В постсоветский период, после открытия спецфондов библиотек, в научный оборот был вовлечен целый комплекс мемуаров и дневников, авторы которых при различных обстоятельствах пересекались с Л.Ф. Бичераховым и его братом и оставили личные впечатления о них и их эпохе. Из сослуживцев Бичерахова кроме упомянутого Б.М. Кузнецова нужно отметить Б.В. Никитина, А.Г. Шкуро, Ф.И. Елисеева, К.Г. Кромиади, Н.Н. Лишина²⁰. Достаточно обширно число свидетелей деятельности Л.Ф. Бичерахова в Персии, Азербайджане, Дагестане и на Тереке²¹.

Отдельно следует сказать о воспоминаниях капитана русской армии В.А. Добрынина²². В составе отряда пограничников, не принявших, как и герой настоящей книги, революции, он в течение многих месяцев оборонял от всевозможных врагов небольшую хлебородную область на юге Бакинской губернии, населенную преимущественно русскими староверами, – Мугань. Взгляд Добрынина на события Гражданской войны предельно субъективен; крайний реакционер по своим политическим убеждениям, он ненавидит революционеров всех мастей и очень пристрастен в описании революционных будней Закавказья. Однако в интересующем нас вопросе – похождениях отряда Лазаря Бичерахова – Добрынин оказывается неожиданно хорошо осведомлен. Факты и даже мелкие детали, приводимые им, нередко подтверждаются архивным материалом. В то же время крайний субъективизм автора наложил свою печать и на облик Бичерахова, невероятные зигзаги судьбы которого представляются Добрынину дальновидным и хитроумным расчетом казачьего предводителя.

Ценные штрихи к портрету Л.Ф. Бичерахова содержатся в воспоминаниях полковника М. Джафарова. Воспоминания, написанные им в 1937 г., в заключении, незадолго до расстрела, обнародованы только недавно²³. Джафаров был офицером 1-го Дагестанского полка Российской армии, существовавшего в 1918 г. в значительной мере уже формально, но еще представлявшего собой некую вооруженную силу, которую старались привлечь на свою сторону многие. В силу этого Джафаров поддерживал тесные отношения фактически со всеми политическими силами в Дагестане – князем Н. Тарковским, представителями Социалистической группы, имамом Н. Гоцинским, представителями турецкого командования. В этом сугубо местном противостоянии «роль и значение появления отряда Бичерахова в Дагестане мне долго были непонятны, да и до сих пор неясны», признавался М. Джафаров²⁴. Джафарову пришлось много раз тесно общаться с Бичераховым (они были знакомы еще до Первой мировой войны), и воспоминания об этом он в подробностях передал в своих записках.

Очень интересное описание и редкое свидетельство «позднего» бичераховского периода, если можно так сказать, относящегося ко времени вторичной оккупации его войсками Баку в самом конце 1918 и начале 1919 г., и обстоятельств, вынудивших его покинуть свою армию и Россию, принадлежит перу генерал-майора (полковника царского производства) Г.Д. Ивицкого. Он стал первым после ухода бичераховцев из Порт-Петровска (нынешней Махачкалы) комендантом города и служил под началом генерала от инфантерии М.А. Пржевальского, который по настоянию английского командования принял руководство остатками бичераховцев. С самим Бичераховым Ивицкий встретился лишь однажды, но не мог не оказаться очарованным этим человеком и оставил о нем яркие замечания²⁵.

Нельзя не сказать и об оценке Бичерахова генерал-лейтенантом А.И. Деникиным, которую он дал в своих «Очерках русской смуты». Не будучи знакомым с Бичераховым лично, но настроенный к нему как к узурпатору и самозванцу, Деникин аккумулировал и транслировал лишь негативные оценки Бичерахова, базировавшиеся как на данных его разведки, так и искаженных сведениях и слухах, доходивших до Екатеринодара из бесконечно далеких в 1918 г. Баку и Петровска.

Чрезвычайный разброс мнений о Лазаре Бичерахове, огромный и разнородный массив документов, в подавляющем числе впервые вводимых в научный оборот, ставят перед автором сложную задачу написания взвешенной, объективной работы, опирающейся на анализ источников. Думается, решению этой задачи поможет широкий охват событий Гражданской войны, установка на написание не просто портрета Л.Ф. Бичерахова, а «портрета в интерьере» – интерьере Истории.

Все даты в книге приведены по новому стилю.

Для удобства читателя работа снабжена комментированными документальными приложениями и научно-справочным аппаратом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.