Часть 10. Гибель Палача

Часть 10. Гибель Палача

В 1408 году конфликт между Пронским и Рязанским князьями вылился в войну, завершить которую удалось только благодаря Московскому и Сестрорецкому вмешательству. Её результатом стало разделение Рязанского княжества надвое.

В том же году состоялась очередная литовско-московская война. Вновь все ограничилось демонстрацией сил. Князья, постояв на Угре несколько дней и продемонстрировав свои силы, заключили мир.

И в том же году Василий Московский допустил стратегическую ошибку, приняв на Москве сыновей Тохтамыша. Личных врагов фактического правителя Орды — Идигу и претендентов на Ордынский трон. Это было последней каплей, переполнившей его чашу терпения. И разумеется то, что уже 25 лет сильнейшие русские князья не ездили в Орду, не вовремя и не в полном объеме выплачивали дань. 23 декабря 1408 года эмир Идигу, распространив предварительно слух, что он идёт воевать против Витовта, перешёл границу Московского княжества.

К его приходу готовы не были. К Москве татарская армия подошла 1 декабря.

Василия в это время там не было — он направился в Кострому, руководить сбором армии. Оборонять Москву остался князь Владимир Андреевич Серпуховской. Осадив город, Идигу разослал отдельные отряды для взятия других городов. Таковой участи подверглись Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верея, Нижний Новгород, Городец и Клин.

За Василием Дмитриевичем была послана погоня численностью тридцать тысяч человек во главе с царевичем Тегрибердеем и князьями Якшибеем (сыном Идигу) и Сентилибеем (естественно, численность приводится номинальная). Великого Князя настигли близ Костромы и прижали к Волге. На её левом берегу в это время уже находилась Сестрорецкая армия (около десяти тысяч человек, в том числе семь тысяч "регуляров" о которых известно точно, и неизвестное число ополченцев и наемников), которая ожидала пока лед станет достаточно прочен для переправы.

Казалось, что Василия Московского пленят на глазах у войска.

Возможно именно поэтому Палач начал переправу. Через реку переправлялись только наиболее подготовленные отряды — 4400 амазонок и 3000 храмовых дружинников.

Храмовники смогли перейти по льду, но переправа заняла более двух часов.

Амазонки во главе с князем пошли по кратчайшему варианту — вплавь через льдины.

Считается, что при этой переправе они никого не потеряли, но естественно это неверно. Просто все утонувшие были отнесены к числу погибших в последующем бою.

В этой битве четыре тысячи амазонок разгромили тридцатитысячный татарский отряд.

В этой битве погиб князь Сестрорецкий — Игорь Третий Палач. В летописях употребляется именно такой оборот, но он не соответствует действительности по нескольким причинам.

1. При учете численности русских войск не учитывается примерно половина войска — личная охрана Палача (четыре сотни отборных амазонок), личная охрана Василия Московского (несколько сотен отборных дружинников) и все храмовые бойцы (поскольку они дескать участвовали в бою только на завершающем этапе).

2. Численность татар приводится "номинальная". Раз было три тумена — значит тридцать тысяч. При этом простейший подсчет показывает, что все тринадцать туменов Идигу состояли из шестидесяти с лишним тысяч человек. Т. е. средняя численность тумена не превышала шести тысяч клинков.

Таким образом только эти два довода кардинально меняют соотношение сил. Из 4 против 30, получается 8 против 18. А ведь имеется и третья причина — ни в один момент времени все татарские войска в бою участия не принимали. Если разделить бой на этапы, то получается следующая картина:

1. Амазонки сокрушают тумен Тегрибердея. 4400 отборных бойцов против 6000 татар, из которых большая часть — рядовые табунщики.

2. Амазонки сражаются против отрядов Якшибея. На этой стадии им не удался таранный удар и бой шел примерно на равных. В этот момент в бой втянулась и охрана Великого Князя. Русские по-прежнему имеют перевес, поскольку имеют более тяжелое вооружение, а татары вступают в бой по частям. 5000 (минус погибшие на первом этапе боя) против 6000.

3. Подходит отряд Сентилибея. В отличие от Якшибея он не стал вступать в бой сходу и сосредоточил свои тысячи. Поэтому его удар был страшен. Где-то в этот момент и погиб Палач. 5000 против 12000 (с обеих сторон уже много погибших и счет иной).

4. В бой вступают подоспевшие храмовники.

Это те соображения, которые необходимо учитывать, читая об этом бое.

* * *

Но можно сказать и иначе.

Попытка переправы оказалась неудачной. Дружинников, шедших первыми едва не затащило под лед. В принципе, мужчины могли переправиться, но с Василием была семья — Софья, сын и дочери. Если бы под лед попал он сам или любой из дружинников, то они могли продержаться несколько минут — пока не придет помощь, но дети? Назревала катастрофа — пленение Великого князя на глазах русского войска.

Палач подозвал лидера Белых Волков и своего побратима — Завишу Черного (несмотря на всю оппозиционность жрецов Перуна свою еще детскую дружбу они сохранили до старости). Он приказал ему поднять всех храмовников и поодиночке переправляться через Волгу. Сам же князь направился к амазонкам, которые уже садились в седла (словно почувствовав что-то). Молча он встал на свое привычное место — во главе строя и направил свою бешеную кобылицу в реку.

Сделав всего несколько шагов, его Ведьма проломила лед и недовольно зафыркала.

Игорь наклонился и что-то прошептал на ухо своей лошади, после чего Ведьма все-таки поплыла, ломая тонкий лед. Следом за своим лидером в воду пошли и остальные кони амазонок (Палач традиционно ездил именно на кобылице, являвшейся вожаком княжеских табунов). Так — то теряя брод и начиная плыть, то снова переходя на шаг конные амазонки переправились через Волгу.

Старый, но все еще крепкий пятидесяти восьмилетний Сестрорецкий князь подъехал к Василию Дмитриевичу, надменно улыбаясь. Он считал, что его язычники в очередной раз смогут показать свою силу и упрочить авторитет на Руси. Именно это — желание признания, желание показать себя и своих всю жизнь вело его. В принципе его дед делал нечто подобное, но не на Руси, а в Орде (и менее явно, т. е. более грамотно).

О численности татар, гнавшихся за Великим князем, он еще не знал.

Тем временем амазонки насухо обтирали лошадей и строились к атаке.

У Тегрибердея не было шансов. Их не было в любом случае, но ему еще и не повезло.

Узнав о русском войске на том берегу Волги и справедливо опасаясь его переправы, он собрал своих воинов в кулак. И тем самым — подставил их под удар более тяжелой конницы. А леса и овраги не позволили стремительным конным лучникам от этого удара уйти.

Излюбленный Палачом таранный удар нескольких тысяч хорошо вооруженных и защищенных всадниц на крупных лошадях моментально рассек татарские тысячи надвое, обратил в бегство меньшую их часть и загнал в овраги большую. Бой превратился в избиение — ордынцам не давали выбраться и перестроиться. Их хладнокровно и методично добивали. Предположительно в этот момент Игорь допустил ошибку, не обратив внимания на подходившие отряды Едигеева сына и направив против них только четыре сотни резерва. Кто знает — перестрой он амазонок и ударь всеми силами — не был ли Якшибей опрокинут подобно своему предшественнику? С другой стороны в этом случае воины Тегрибердея смогли бы вырваться из оврагов, и кто знает как бы повернул бой…

Пока же битва закачалась. Постепенно подтягивались нукеры Якшибея, постепенно из резни высвобождались амазонки. Исход её был неясен. Обе стороны не имели представления ни об общей численности врага, ни о его подходе.

Сентилибей не был царевичем Чингизидом как Тегрибердей. Его отец не был фактическим правителем степи как у Якшибея. Не было у него даже влиятельных предков как у многих других ордынских князей. Нельзя сказать, что он начинал с самого низа, но пробиваться ему пришлось самостоятельно. И именно поэтому он был наиболее опасен. Он грамотно использовал возможности, которые ему предоставили бойцы Едигеева сына. В атаку его воины пошли только собравшись в кулак и оценив положение. Ожидая сбора своих отрядов, он поставил Якшибея на грань поражения, но это решение оказалось оправданным. Последний татарский тумен ударил амазонкам во фланг и отбросил их к оврагам. К тем самым оврагам, в которых часом ранее погибли нукеры Тегрибердея.

Тут уже и Палачу пришлось рубиться в первых рядах, отчаянно пытаясь удержаться на месте и не отступить. Потому что отступление было равно разгрому, потому что из оврага его армия подняться уже не смогла бы. И он снова, как когда-то на Куликовом поле бешено гвоздил и гвоздил вертких врагов своей тяжелой секирой. … И все-таки подготовка и вооружение амазонок сказывались. Они смогли остановиться и медленно, очень медленно начали выправлять строй… И именно в этот момент произошел перелом в битве. Практически одновременно в бой начали вступать подошедшие храмовники и раздался отчаянный крик "Князь убит!".

Игорь давно потерял шлем. По уму надо было отойти назад, передохнуть, одеть новый шлем. Да и коня сменить было бы не лишним, Ведьма уже получила несколько ранений. Но сейчас на счету был каждый тяжеловооруженный воин — именно в этом месте и в этот момент. Князь уже чувствовал, что положение выправляется, что его девчонки (он всех их называл девочками со своих-то пятидесяти восьми лет) начинают продвигаться вперед — пока просто отодвигаясь от кустарника и от оврагов. Он не увидел и даже не ощутил удара копья, пришедшего сзади в незащищенную голову. Удар был смертелен. Князь погиб как и жил — в бою за интересы всей Руси (как он их понимал).

Гибель командира и лидера может обрушить войско, но может и вызвать моральный подъем. В данном случае произошло второе. При всех его минусах Палача любили.

Язычники "озверели".

Спустя четверть часа татарское войско обратилось в бегство.

* * *

Положение русских после этого сражения также ухудшилось. Северная армия на какое-то время осталась без командования, а её сильнейшие части были сильно потрепаны в этом бою (в общем-то бессмысленном и не нужном). Можно сказать, что татары и русские произвели размен. Четверть ордынского войска была уничтожена и Великий князь остался на свободе с одной стороны, лучший из "свободных" полководцев погиб, среди его сторонников должны были начаться раздоры — с другой стороны.

Необходимо пояснить, что на тот момент Игорь Сестрорецкий признанно входил в тройку лучших воевод Руси, совместно с Владимиром Серпуховским и Юрием Дмитриевичем.

Далее Василию Дмитриевичу Московскому удалось найти выигрышный ход. Он дал сыну Тохтамыша Зелени-Султану деньги и тот отправился в Орду, где и захватил власть.

Идигу, узнав об этом, вернулся в степь, предварительно взяв с Москвы выкуп в три тысячи рублей. В степи он очень быстро разбил Джелаль-ад-Дина (таково настоящее имя Зелени-Султана русских летописей).

Итак, в декабре 1408 года погиб третий князь языческой династии. Его роль в истории оценивается крайне неоднозначно. С одной стороны если смотреть по результатам (сравнить в каком состоянии получил государство и в каком оставил) Палач намного уступил своим предшественникам. С другой — он сыграл основную роль в объединении Руси, в защите Руси от Литвы, в упрочении положения своих язычников.

Как харизматичный лидер он намного превзошел отца и сравнялся с дедом. Не зря в народных легендах многие его поступки стали приписываться Игорю Первому. Его популярность была малопонятна — если смотреть беспристрастно, вреда для Сестрорецкого княжества он принес не меньше чем пользы. Но она была…

Его воинские таланты оцениваются неоднозначно. С одной стороны как самостоятельный воевода он проявил себя не с лучшей стороны. Но, при этом, он был лучшим командиром Передового полка (командиром авангарда) и великолепным исполнителем чужих планов. В общем — блестящий тактик и весьма посредственный стратег, любитель генеральных сражений.

Наиболее спорными его шагами стали постоянные вмешательства в события Руси. При нем язычникам приходилось воевать не за свои интересы, а за интересы Москвы, Рязани и Пскова. Воевать и погибать. Результатом этих походов стали два события:

1. Присоединение южных территорий — Городца, Мещеры, Тулы, Звенигорода. Эти владения образовали полосу на юге Московского княжества.

2. Рост авторитета Палача и язычников вообще. Три крупные битвы в которых язычники сыграли ключевую роль и несколько мелких кардинально изменили отношение к ним.