Глава восемнадцатая Мадам Пикассо

Глава восемнадцатая

Мадам Пикассо

С Лазурным Берегом связано немало имен деятелей русского балета. В частности, здесь, в Ницце, в 1941 году умер Иван Николаевич Хлюстин, известный артист балета и балетмейстер, долгие годы работавший в Большом театре, а с 1898 по 1902 год преподававший в Московском театральном училище. С 1903 года он эмигрировал во Францию, жил в Париже и основал там свою балетную школу. В 1911–1914 годах, он был балетмейстером Парижской оперы, а в 1914–1931 годах — балетмейстером в труппе русской балерины Анны Павловой.

Также в Ницце в 1951 году умер известный артист балета и балетмейстер Николай Григорьевич Сергеев, с 1894 года работавший в Мариинском театре в Санкт-Петербурге, с 1897 по 1917 год преподававший в Петербургском театральном училище, ас 1918 года находившийся в эмиграции.

В Каннах в 1969 году умерла не менее известная артистка балета и педагог Юлия Николаевна Седова, долгие годы выступавшая на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге и Большого театра в Москве. Отправившись в 1918 году в эмиграцию, она жила во Франции и возглавляла собственную школу в Ницце.

Также в Каннах в полном одиночестве закончила свою жизнь и русская балерина Ольга Хохлова, более известная как жена художника Пабло Пикассо. Эта женщина долго и мучительно болела и И февраля 1955 года скончалась от рака в местной городской больнице. Ее знаменитый муж, находившийся в то время в Париже, на ее похоронах даже не появился.

* * *

Ольга Хохлова и Пабло Пикассо познакомились в Риме весной 1917 года. К тому времени она уже пять лет находилась в знаменитой труппе «Русского балета» Сергея Дягилева. Считается, что танцовщицей она была старательной и дисциплинированной, имела хорошую технику и неплохо «смотрелась» на сцене, но никогда не была примой и, не считая нескольких сольных партий, выступала обычно в кордебалете.

Ольга Хохлова родилась 17 июня 1891 года в городе Нежине в семье полковника русской императорской армии. В балет она пошла, не посчитавшись с мнением родителей, которые были категорически против. Уже танцуя в труппе «Русского балета», она утверждала, что является дворянкой и дочерью генерала, но подруги-балерины быстро вычислили, что эта версия представляет собой, мягко говоря, преувеличение. Однако происхождение все же сыграло ей добрую службу, ибо С. П. Дягилев очень любил, чтобы в его труппе были девушки из «хороших семей». Внешность Ольга имела вполне приятную, хотя, судя по фотографиям, настоящей красавицей она не была. Однако ее отличали прекрасные манеры и некий особый русский шарм, который всегда так нравился в Западной Европе. Что касается характера Ольги, то он был твердым и решительным, обычно она не шла ни на какие компромиссы, и порой это начинало походить на банальное упрямство.

Пабло Пикассо к тому времени уже был знаменитым на всю Европу художником. С. П. Дягилев, умевший привлечь к работе над своими балетами людей с самыми громкими именами, впервые пригласил его оформить балет «Парад» на музыку Эрика Сати в постановке Леонида Мясина.

Не без гордости Пикассо писал из Италии своей хорошей знакомой, писательнице Гертруде Стайн:

«У меня шестьдесят танцовщиц. Ложусь спать поздно. Я знаю всех женщин Рима».

Об Ольге Хохловой до поры до времени художник умалчивал, однако факт остается фактом: Пикассо много времени проводил с балетной труппой С. П. Дягилева, Ольга не сразу привлекла его внимание, но когда он ее по-настоящему «увидел», то забыть уже не смог. Той же Гертруде Стайн некоторое время спустя он уже рассказывал:

«Поглядела бы ты на ее гордую осанку, на неприступность поистине аристократическую».

Художнику, пользовавшемуся в Париже шумной и порой скандальной известностью, было тогда тридцать шесть лет. Похоже, пресыщенному и не слишком разборчивому в связях гению именно определенная ординарность Ольги Хохловой и показалась «экзотикой». К тому же он уже порядком устал от бесконечных творческих терзаний и от внутреннего одиночества. В ту пору ему нужен был оазис спокойствия, где он мог бы отдохнуть от горения страстей и решения самим же собой намеченных сверхзадач в живописи. Немаловажно было и то, что Ольга была русской, а Пикассо, великому революционеру в искусстве, вообще нравилось все русское. Как и многие иностранцы, он любил Достоевского и в каждой русской женщине видел Настасью Филипповну. Россия была для Пикассо загадкой. Жадно читая газеты, он внимательно следил за развитием там революционных событий. Видимо, и это придавало в его глазах русской балерине особый романтически-революционный флер.

Наконец, сильно влияла на художника и сама атмосфера русских балетов, отличавшаяся особой чувственностью, а также его дружба с Сергеем Дягилевым, Леоном Бакстом и особенно с Игорем Стравинским, которым он тогда искренне восхищался.

Гораздо позднее Пикассо понял, что ничего «такого» в его избраннице не было. Но это случилось потом, а пока Ольга Хохлова пленила его. Слишком сильно она отличалась от прежних его подружек.

— В ней есть мудрость и спокойствие, — с удивлением и восторгом говорил он Игорю Стравинскому. — А это, если вдуматься, куда более редкий дар, чем умение танцевать.

Как ни странно, на первых порах Ольга была достаточно сдержанна в общении, а вот Пикассо увлекся ею со всем присущим ему темпераментом. Они много гуляли по Риму, оставались наедине, но Ольга и не думала дать ему повод для полного сближения. Пикассо был в растерянности: как завоевать эту женщину?

Очевидно, что в Риме Ольга Хохлова еще не была влюблена. Ей просто нравился Пикассо, в котором женщин обычно привлекал некий внутренний огонь и взгляд черных глаз, которые, по выражению Жана Кокто, были «заряжены электричеством». К тому же, несмотря на то что Ольга не очень интересовалась искусством, слава Пикассо не могла не производить на нее впечатления. С одной стороны, ее немного пугали горячий темперамент и необузданность испанца.[42] С другой стороны, ее еще больше пугал «завтрашний день»: революция и Гражданская война в России, а также невозможность вернуться на родину. Ольга прекрасно понимала, что большую карьеру в балете ей уже не сделать и надо было думать об устройстве семейного очага. Но станет ли Пикассо с его богемным прошлым хорошим мужем?

В Риме артисты балета жили в отеле «Минерва», а Дягилев, Пикассо и Мясин остановились в отеле «Россия». Тем не менее Пикассо встречался с Ольгой каждый день. Вместе они совершали длинные прогулки по залитому лунным светом Вечному городу и его музеям. Постепенно балерина начала отвечать на бурные чувства художника.

Наблюдая за развитием этого романа, С. П. Дягилев предупреждал своего друга:

— Осторожно, она русская. На таких, как она, приходится жениться…

— Вы шутите, — отвечал ему Пикассо, уверенный в том, что он останется хозяином положения в любой ситуации.

Но мысль о женитьбе уже не оставляла его. А вскоре вопрос этот уже выглядел практически решенным.

Узнав о планах дочери, мать Ольги Хохловой стала допытываться у С. П. Дягилева:

— Может ли художник быть человеком серьезным?

— Не менее серьезным, чем балерина, — пошутил в ответ знаменитый театральный антрепренер.

* * *

После Рима С. П. Дягилев повез свой балет в Париж, затем в Мадрид и Барселону. За балетом (и Ольгой) последовал и Пикассо.

Единственный язык, на котором они могли общаться, — это французский. Он-то и стал для них языком любви. По признаниям друзей Пикассо, Ольга говорила по-французски не хуже, чем он сам, для которого, после того как он покинул Испанию, французский язык стал почти родным.

После одного из спектаклей они были представлены королю Испании Альфонсо XIII из рода Бурбонов и королеве Евгении, которые считали себя поклонниками русского балета и посетили почти все представления. Ольга выглядела удивительно естественно и гармонично рядом с королем и королевой, и это еще больше восхитило Пикассо. С этой женщиной, излучавшей такое удивительное спокойствие, он надеялся найти гармонию и любовь, которые были так необходимы ему, чтобы творить.

К середине 1917 года о любви Пикассо и Ольги Хохловой знали уже все. В июле они организовывали для испанских друзей Пабло большой банкет в Барселоне.

Всего они провели в Испании четыре очень счастливых месяца. В этот период Пикассо много рисовал ее, причем делал это в манере сугубо реалистической. На этом настаивала сама балерина, которая не любила непонятные ей эксперименты Пикассо в живописи.

— Я хочу, — всегда говорила она, — узнавать свое лицо.

Любовь к Ольге вдохновляла Пикассо, и он уступал ей, успокаивая себя тем, что ее красота настолько реальна, что и портреты ее должны быть созданы именно в реалистической манере.

В ноябре 1917 года в Барселоне Пикассо познакомил Ольгу со своей матерью. Та тепло приняла русскую девушку, ходила на спектакли с ее участием, но однажды, грустно взглянув на нее, предупредила:

— Не думаю, что с моим сыном, который создан только для самого себя и ни для кого другого, сможет быть счастлива хоть одна женщина.

Эти слова Ольга потом вспомнит не один раз. Но сейчас она была счастлива, переполнена своей любовью и строила самые радужные планы на будущее.

* * *

Когда «Русский балет» С. П. Дягилева отправился в Латинскую Америку, Ольга решила остаться в Европе. Выбор между непростой жизнью рядовой балерины и браком со знаменитым и преуспевающим художником был сделан. Вернувшись во Францию, они поселились в маленьком домике в парижском пригороде Монруж.

Пикассо продолжал много работать, обычно по ночам. Именно в Монруже он написал знаменитый «Портрет Ольги в кресле», который сейчас выставлен в его парижском музее. При сравнении его с фотографией, сделанной в год позирования, нетрудно заметить, что художник несколько приукрасил ее черты. Впрочем, понять влюбленного художника несложно…

Однажды, выходя из дома, Ольга оступилась, упала и подвернула ногу, растянув связки. Что это было? Неужели, конец карьеры?

— Раз по моей вине ты не можешь больше танцевать, я обязан на тебе жениться, — сказал после этого Пикассо, почему-то посчитав себя виновником происшедшего.

И это не было шуткой. Церемония бракосочетания Пабло Пикассо и Ольги Хохловой прошла 12 июля 1918 года в мэрии VII парижского округа. Оттуда молодожены отправились в русский собор Александра Невского на улице Дарю, где состоялось венчание, проходившее по православному обряду. Будучи атеистом, Пикассо пошел на эту жертву ради Ольги. Среди гостей и свидетелей были поэт-сюрреалист Гийом Аполлинер, драматург и эссеист Жан Кокто, художник Анри Матисс и многие другие.

Принято считать, что брак этот был случаен, а его причина — импульс. Пикассо был оглушен любовью к Ольге. «Я женился на порядочной девушке из хорошей семьи», — писал он Гертруде Стайн. Позже он гордо рассказал ей же, что оказался первым мужчиной у Ольги, которая, как ему казалось, берегла себя именно для него, причем еще даже не зная о его существовании. Вот ведь как бывает, вращаясь в артистической среде, так трудно сохранить целомудрие, но его Ольга сумела…

Пикассо был убежден, что женится на всю оставшуюся жизнь, и поэтому в его брачный контракт вошла статья о том, что все их имущество — общее. Многие мужчины, опьяненные любовью, попадают в эту ловушку, не понимая, что супружеская жизнь — это котел, предохранительным клапаном которого является развод.

После свадьбы молодожены перебрались в большую квартиру в самом центре Парижа, располагавшуюся неподалеку от галереи, где выставлялся Пикассо. Ольга была прирожденной хозяйкой и принялась обставлять новую квартиру, руководствуясь своими вкусами. Пикассо не вмешивался. Он ограничился тем, что навел привычный ему беспорядок в мастерской, находившейся этажом ниже.

Даже став очень богатым человеком, Пикассо сохранил самые простые вкусы и привычки. Да, он ничего не имел против того, чтобы его Ольга покупала себе дорогие наряды, но сам он предпочитал ходить всегда в одном и том же костюме, в котором ему было удобно. Его жена, напротив, стремилась к светской жизни в Париже и мечтала о высшем обществе. Ей нравились обеды в дорогих ресторанах и балы, которые устраивала парижская знать. Идя на поводу у дамы своего сердца, Пикассо тоже стал светским человеком, приобрел замок, купил машину, нанял шофера и пристрастился посещать приемы с участием самых известных фамилий. На какое-то время Ольге удалось отдалить от художника его старых богемных друзей.

В сентябре 1918 года Пикассо и Ольга вместе с «Русским балетом» отправились в Лондон. Вместе с труппой они жили в дорогом отеле «Савой» и по вечерам ходили с одного приема на другой. Для этого он заказал себе множество туалетов, стал носить безупречный смокинг и огромные золотые часы в кармашке жилета.

В результате Пикассо, никогда не относившийся к своим одеяниям всерьез, стал настоящим денди. Ольга окончательно оставила балет и начала учить испанский, чтобы разговаривать с мужем на его родном языке. В ответ Пикассо выучил несколько русских слов.

Их парижская квартира превратилась в классический светский салон с уютными канапе, портьерами и зеркалами. Однако очень скоро выяснилось, что Ольге неинтересны друзья мужа, а его страшно раздражают ее гости — все как один великосветские бездельники. Прошло еще немного времени, и Пикассо вдруг обнаружил, что они с Ольгой живут не только на разных этажах, но и в разных мирах. Ольге хотелось признания света и семейного уюта. Но дочь русского полковника по-своему понимала счастье, Пикассо же все это считал рутиной, губящей творчество, и мечтал о Монмартре — обители нищих художников, единственном месте на земле, где царит абсолютная свобода.

Наступило разочарование, а вслед за ним обычно возникает пустота.

* * *

Их умирающие отношения несколько оживило рождение сына Поля, появившегося на свет 4 февраля 1921 года. В сорок лет Пикассо впервые стал отцом, и это событие неожиданно для него самого наполнило его гордостью. Он делал бесконечные рисунки сына и жены, помечая на них не только день, но и час. Ольга также относилась к мальчику почти с болезненным обожанием. Она надеялась, что его рождение укрепит их семью, в фундаменте которой наметились первые трещины.

В апреле 1925 года Пикассо вместе с Ольгой и сыном поехали в Монте-Карло к С. П. Дягилеву. Там на репетициях он снова стал рисовать балерин, словно надеясь таким образом обрести утраченную гармонию отношений с Ольгой.

Но ситуация уже вышла из-под контроля. Положение усугублялось тем, что у Ольги совсем не сложились отношения с большинством друзей мужа. Исключением был, пожалуй, лишь Гийом Аполлинер, но он скончался в ноябре 1918 года после тяжелого ранения, полученного на фронте. В довершение ко всему с рождением Поля Ольга быстро потеряла свои чудные формы и превратилась в вечно всем недовольную обрюзгшую толстушку.

Стремясь удержать мужа, она начала устраивать ему сцены ревности, не имея на то каких бы то ни было оснований. Уставший от такой жизни, Пикассо замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. К сожалению, женщина, слишком увлеченная идеей переделать своего мужа (эта ошибка, кстати, свойственна очень многим женщинам разных времен и народов), не почувствовала момента, когда Пикассо окончательно и бесповоротно «восстал». «Маскарад окончен, — поставил он точку. — Мне надо работать».

Гармонию отношений вернуть уже было невозможно. Видя отчуждение мужа, Ольга стала еще больше нервничать и этим лишь вызвала еще большее раздражение Пикассо, уже желавшего лишь одного — освободиться от ее назойливой опеки.

Постепенно конфликт между супругами стал непреодолимым. Из подобных ситуаций есть лишь один выход — развод. Как справедливо пишут биографы Пикассо, он сбросил с себя «аркан жизни преуспевающего буржуа», и этому весьма поспособствовала его случайная встреча с Марией-Терезой Вальтер, лучистая голубизна глаз которой окончательно решила судьбу Ольги Хохловой.

* * *

Эту красивую светловолосую девушку Пикассо встретил в январе 1927 года на улице, в толпе, выходящей из метро. Ей было всего семнадцать, и она ничего не знала ни об искусстве, ни о Пикассо. Ее интересы были совершенно другими — плавание, гимнастика, велосипед, альпинизм.

Восхищенный художник сказал ей:

— Я — Пикассо, и я хочу писать ваш портрет.

Названное имя не произвело на нее никакого впечатления. Пикассо был очарован этим. Он взял ее за руку и воскликнул:

— Уверен, вдвоем мы с вами сделаем столько замечательного!

Американская писательница Арианна Стасинопулос-Хаффингтон пишет:

«Началось самое большое сексуальное увлечение в жизни Пикассо, не знающее ни границ, ни табу. Это была страсть, возбуждаемая секретностью, окружавшей их отношения, а также тем, что Мари-Терез, имевшая вид ребенка, оказалась податливой и послушной ученицей, которая с готовностью шла на любые эксперименты, включая садистские, полностью повиновалась желаниям Пикассо».

Ольга сразу поняла: у ее Пабло появилась другая. Не понять этого было невозможно, ибо, предаваясь безумной страсти, художник попытался вычеркнуть Ольгу из жизни, и всю свою ненависть к ней он стал вымещать в своих картинах, посвященных корриде, где он изображал ее то в виде лошади, то в виде старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник скажет:

— Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни.

Очень несправедливо. Однако, как верно заметила мадам де Сталь, любовь, которая является целой историей в жизни женщины, есть лишь эпизод в жизни мужчины. Тем не менее на первых порах Пикассо не хотел развода, так как полный разрыв хотя бы с частичкой прошлого для него был эквивалентен смерти, которая на протяжении всей жизни вызывала в нем трепетный страх. Кроме того, развод (вспомним их брачный договор) привел бы к потере половины его состояния, а главное — картин.

Ольга не могла больше выносить ни ненависти мужа, ни нескрываемого присутствия соперницы. После очередной семейной сцены в июле 1935 года она вместе с сыном покинула их парижский дом.

Теперь уже Пикассо начал просить развода, но она отказалась, утверждая, что все еще любит его. Отказ привел Пикассо в ярость. Однажды им устроили встречу в ресторане, надеясь, что супруги помирятся. Но все повторилось. Ольга как заведенная повторяла, что любит его, а Пикассо разбушевался и, стуча кулаками по столу, закричал:

— Ты уверяешь, что любишь меня? Вполне возможно, но ты любишь меня, как кусок жареной курицы, стараясь обглодать его до кости!

Вскоре с помощью адвокатов им кое-как удалось поделить имущество, но с юридической точки зрения развода не было, и Ольга официально до самой своей кончины оставалась женой Пикассо. При этом художник настолько возненавидел ее, что половину их огромной двуспальной кровати застелил старыми газетами. Этот символический жест не помог — Ольга упорно не желала исчезать из его жизни.

* * *

Началась Вторая мировая война. Американское посольство во Франции предложило Пикассо и Матиссу переехать в Соединенные Штаты, но оба мастера отказались.

В годы войны Пикассо чувствовал себя одиноким и даже стал время от времени заходить к Ольге, якобы поговорить об их сыне, который тогда жил в Швейцарии.

В 1943 году Пикассо познакомился с художницей Франсуазой Жило, которой был всего двадцать один год. На несколько лет она стала его новой музой. Это был очередной удар для Ольги, которая продолжала ревновать бывшего мужа ко всем его новым связям. Она писала ему гневные записки на смеси испанского, французского и русского, содержание которых сводилось к тому, что Пикассо ужасно опустился. Обычно она прикладывала к посланиям портреты Рембрандта или Бетховена и объявляла ему, что он никогда не станет таким же великим, как эти гении.

Летом Ольга отправлялась в средиземноморский городок Гольф Жуан, где жили Пикассо и Франсуаза Жило с их сыном Клодом, и преследовала по пятам молодую женщину. Та молча переносила оскорбления, а порой и удары, ибо понимала, что Ольга страдает от одиночества и отчаяния.

Даже после развода она преследовала его. Она могла часами идти за ним и его очередной пассией по улице, крича:

— Мне надо сообщить тебе что-то очень важное! Ты напрасно делаешь вид, что я не существую, когда я вот она, тут!

Однако Пикассо не делал вид. Он и впрямь забыл о ее существовании. «Его способность забывать еще более поразительна, чем его память», — говорили о Пабло друзья.

В 1949 году у Франсуазы Жило родилась дочка Палома, а три недели спустя Пикассо стал дедом — у Поля родился сын, которому в честь художника дали имя Пабло, но потом обычно звали Паблито. Со старшим сыном Пикассо связывали сложные отношения. Он не слишком интересовался его судьбой, так как не мог простить Полю того, что он оказался человеком ординарным, лишенным каких-то талантов.

Поль Пикассо провел всю войну в Швейцарии и вернулся в Париж только после его освобождения. У него не было никакой работы, и ему часто приходилось унижаться перед отцом, выпрашивая деньги. А денег надо было много — Поль принимал наркотики и сильно пил. В 1954 году после тяжелого воспаления легких он оказался на грани смерти. Доктор послал Пикассо телеграмму с просьбой срочно приехать в Канны. Ответа не последовало.

В Каннах в полном одиночестве до 11 февраля 1955 года жила и Ольга. На ее похороны Пикассо также не приехал.

Говорят, что в последние месяцы жизни ее постоянными спутниками были лишь одиночество и отчаяние, усиливающиеся невозможностью вернуться в Россию, о которой она сильно тосковала. А еще говорят, что, узнав о ее смерти, Пикассо якобы произнес:

— Вот теперь она действительно исчезла…

Маэстро ошибся. Портрет, написанный им, навсегда остался их признанием в любви.[43]

* * *

Величайший художник XX века Пабло Пикассо скончался 8 апреля 1973 года. Ему был 91 год. Паблито, внук его и Ольги, умолял разрешить ему присутствовать на похоронах деда. Однако Жаклин, жена художника, ответила отказом. В день похорон Паблито выпил флакон с деколораном — обесцвечивающей химической жидкостью. Когда его доставили в больницу, врачи констатировали, что он сжег себе все внутренности. Три месяца в нем поддерживали жизнь благодаря постоянным операциям и пересадкам, которые оплачивала Мари-Терез Вальтер, продав несколько картин Пикассо. Спасти Паблито не удалось. Его похоронили в той же могиле на кладбище «Гран-Жа» в Каннах, где покоится прах Ольги.