«Так знайте: тот камень я…»

«Так знайте: тот камень я…»

Прежде чем рассказать о буквенно-звуковом письме, сделаем небольшой экскурс в историю еще одной своеобразной письменности — орхоно-енисейских надписей.

Это, как считает большинство ученых, буквенное письмо, датированное VII–XI веками нашей эры.

Оно имеет свои особенности: некоторые согласные звуки обозначаются различными знаками, когда сочетаются с разными гласными. Это дало основание некоторым ученым, в частности известному лингвисту Д. Дирингеру, отнести орхоно-енисейскую письменность не к буквенной, а к смешанной — слогово-буквенной. Однако сначала немного истории. 1889 год. Глухая монгольская степь. В бескрайних просторах редко встретишь жилье человека. Тому, кто решился на долгий путь в этих местах, трудно придется, если он выехал налегке, без достаточных запасов провизии.

Со стороны реки дует свежий ветер. И хотя уже июнь, холод пробирает до костей. Согнувшись, едут по левому берегу реки Орхон несколько всадников. А за ними, еле перебирая ногами, бредут две лошади, запряженные в телеги. В одной из них тяжело больной Н. Ядринцев.

Вот уже много дней маленькая экспедиция, которой он руководит, все дальше и дальше углубляется в малоизвестные районы Монголии. Запланировано многое, и надо все успеть. Поэтому и делает Н. Ядринцев такие тяжелые переходы.

Всему виной беспокойный характер романтика и искателя. Влюбленный в Сибирь, в ее народ и природу, Н. Ядринцев кем только не был: ее историком и этнографом, археологом и экономистом, публицистом и деятелем народного образования. Он верил в великое будущее Сибири и не щадил себя.

Н. Ядринцев давно уже интересовался угро-алтайскими племенами и втайне питал надежду найти Каракорум, легендарную столицу Монгольской империи. Он перевернул всю русскую и иностранную литературу, где было хотя бы упоминание о Каракоруме. Но самое трудное было впереди: организация экспедиции. Она требовала много времени и сил. Средств не выделяли, проводников тоже. Удалось раздобыть лишь десять лошадей и две телеги.

На реке Тола экспедиция наткнулась на развалины построенного в XVI веке дворца Ирхе-Мергень-хана. А потом археологические находки посыпались одна за другой. Развалины монастыря на Хорухе, холм Ташин-Чил, где обнаружили остатки огромного здания с гранитным фундаментом. Но самое интересное ждало их впереди.

Сначала они увидели четырехугольный алтарь или жертвенник. За ним — низкую стену длиной в 25 метров, сложенную из кирпичей; под нею — развалины какого-то строения.

За стеной, словно сброшенный с постамента, лежал мраморный, отесанный со всех сторон камень. Когда-то, наверное, он был величественным памятником. Высота его достигала трех с половиной метров, ширина — 1 метра и 31 сантиметра. На обломках ясно виднелись барельефы, изображающие сплетенных драконов. «Чешуя» драконов была сплошь покрыта непонятными знаками, похожие встречались в Минусинском крае. Надписи изрядно выветрились, но разобрать значки было можно.

Рядом с полуразрушенной стеной нашли несколько мраморных статуй, у которых были отбиты головы. Судя по одеяниям, они изображали древних тюрков. Немного дальше стояли две фигуры животных, обращенных друг к другу. И на расстоянии четырех с половиной километров шел ряд каменных изваяний, поставленных в 10–12 метрах друг от друга.

Это и были развалины Каракорума — некогда процветавшей столицы монгольских ханов.

Неподалеку лежал в руинах другой город — остатки стен и башен, множество каменных фигур женщин и богатырей, сидящих или стоящих, скульптур из мрамора. На развалинах монастыря Эрдени-Цзо обнаружили три огромнейших памятника, изображающих черепаху, льва, ящерицу.

Особенно тщательно экспедиция обследовала надписи: знаки аккуратно срисовали, а два больших обломка от памятника бережно упаковали и положили на телегу. Средства были на исходе, пришлось возвращаться.

Находки экспедиции были восприняты как в России, так и за границей с огромным интересом. Но даже сам Н. Ядринцев не подозревал, что найденные им памятники послужат основой, на которой станет возможной дешифровка древнетюркской рунической письменности.

Памятники с руническими знаками были известны в России еще со времен Петра I. Первые сведения о них поступили от «служивого человека» С. Ремезова, позднее пленный шведский офицер Ф. Страленберг писал о камнях с подобными надписями в долине реки Енисея. Тщательно обследовал долину Енисея Д. Мессершмидт и тоже встречал камни с изображениями животных, людей и таинственные рунические знаки. Но только после обследования Орхона экспедицией Н. Ядринцева рунические начертания получили общее название орхоно-енисейских надписей.

Два монументальных разрушенных надгробия, открытые Н, Ядринцевым, как выяснилось позднее, оказались памятниками принцу Кюль-тегипу и его брату Бильге-кагану. Кто же эти братья, какую роль они играли при жизни? Это предстояло выяснить как можно более основательно и прежде, чем изучать самую письменность.

И вот первые ответы. Имена братьев оказались связанными с древнетгоркским государством, совершенно достоверные сведения о котором относились к VI веку нашей эры.

Древнетюркское государство (оно простиралось от Сырдарьи до Маньчжурии) во второй половине VI века уже стояло на достаточно высоком уровне развития. С ним стремится завязать торговые отношения Византийская империя.

Но через некоторое время тюркское государство распалось на два — восточное и западное. Этим незамедлительно воспользовался китайский император. Он начал сеять рознь между двумя царствами и вскоре достиг желаемого; земли тюрков стали зависимыми от Китая.

Потом одному из ханов удалось вновь собрать силы и возвысить государство тюрков. Довести до конца начатое дело ему не удалось, он умер, оставив каганат двум несовершеннолетним сыновьям.

Этим воспользовался брат умершего, лелеявший честолюбивые мечты создать могущественное государство. Он отличался необузданной жестокостью. В результате его неразумной политики многие жители перебежали на сторону китайского императора, а оставшиеся вскоре прикончили своего предводителя-тирана.

Вот тогда-то на арену и выступили два брата: старший Бильге-каган и младший Кюль-тегин. Не в пример своему дядюшке, братья были более гибкими и осмотрительными. Бильге-каган завязал дружбу с китайским императором, и вскоре сбежавшие тюрки возвратились на родину. Государство понемногу становилось на ноги, крепло.

Надпись на памятнике Кюль-тегина

Неожиданно умер Кюль-тегин. Его смерть была тяжелой утратой для тюрков. Старший брат вместе с китайским императором соорудил впечатляющий монумент на его могиле. А когда умер и Бильге-каган, то его сын (опять-таки вместе с китайским императором) поставил и ему такой же надгробный памятник.

Вскоре после смерти обоих братьев тюркское государство, разгромленное уйгурами, перестало существовать.

Давным-давно превратились в прах оба брата, но память о себе они донесли потомкам, увековечив свои имена и дела на гранитном монолите.

Вот «говорит» Кюль-тегин:

«Став каганом, я вполне поднял (собрал?) погибший, неимущий народ, неимущий народ сделал богатым, немногочисленный народ сделал многочисленным. Разве есть какая-либо неправда (фальшь) в этой моей речи?! О тюркские начальники и народ, слушайте это! Я вырезал здесь, как вы (о начальники и народ), собрав тюркский народ, созидали (свой) племенной союз, как вы, погрешая, делились, я все здесь вырезал. Все, что я (имел) сказать, я вырезал на вечном камне. Смотря на него, знайте вы, тюркские теперешние начальники и народ! Покорные престолу начальники, вы, ведь, склонны впадать в ошибку?! Я вечный камень… Памятник я поставил… Смотря на него, так знайте: тот камень я…»

Прочесть эти письмена удалось скоро. В 1893 году датский ученый В. Томсен опубликовал статью, в которой представил дешифровку таинственной письменности. Это была поистине блестящая работа. Ученые давно занимались рунической письменностью, но никому из них не удавалось раскрыть ее тайну. Лишь академик В. Радлов добился некоторых успехов, определив несколько знаков.

В. Томсен сделал свое открытие в удивительно короткий срок. Тюркские языки давно привлекали внимание датского ученого. Он с интересом воспринял открытие 3 енисейских и орхонских надписей. И с самого начала правильно выбрал себе рабочий материал: две самые пространные и полные рунические надписи на памятниках Кюль-тегину и Бильге-кагану.

Вначале В. Томсен предположил, что орхоно-енисейские письмена нужно читать не слева направо, как считали другие исследователи, а справа налево. Потом, как и всякий дешифровщик, подсчитал, сколько знаков встречается в надписях. Оказалось, тридцать восемь.

Это открытие давало прежде всего основание для определения вида письменности. Как известно, число знаков в буквенных системах письма колебалось в основном в пределах тридцати знаков, а в слоговых — в пределах не менее пятидесяти. Значит, сделал вывод ученый, орхоно-енисейские надписи представляли что-то среднее между чисто буквенным и слоговым письмом. А возможно, размышлял В. Томсен, это буквенная письменность, в которой те или иные знаки для одного звука чередуются в зависимости от того, какой знак за ним следует или стоит впереди.

Но предположение останется предположением, если под него не подвести твердую почву доказательств. И здесь сказывается самое важное: с самого начала определения знаков ученый идет по иному пути, чем его предшественники. Он не пытается читать надписи с помощью известных буквенных знаков, а сравнивает соотношения одних знаков с другими.

Нужно начать с собственных имен и найти аналогию в другом, известном тексте.

Известный текст отыскался. Надпись на китайском языке. Правда, она не была билингвой в полном смысле слова: китайский текст значительно короче. Но, вероятнее всего, одни и те же имена собственные встречались и в том и в другом тексте.

Как же найти такие имена в руническом тексте? Безусловно, они должны обратить на себя внимание либо тем, что особенно часто будут повторяться в тексте, либо будут стоять в начале нового отрывка, либо еще каким-нибудь другим образом укажут на себя.

Внимательно вглядывался исследователь в ряды знаков на обеих надписях. Стоп! Кажется, что-то нашел. Одна группа знаков

И тогда исследователь выдвигает смелую гипотезу: если конечный звук — это скорее всего эпитет, причем обозначающий княжеский титул, наиболее широко применявшийся в монгольском языке и тюркских диалектах и обозначающий слово бог, небо.

Зачастую в работе дешифровщика очень много определяет интуиция, подспудное чувство языка. Интуицией В. Томсен обладал великолепной. Именно она подсказала ему этот шаг.

Далее ученый отождествил наиболее часто встречающуюся группу знаков со словом tangri, то есть небо, бог.

Представим, что значение одного слова установлено. Что же дальше? Дальше опытный глаз исследователя заметил следующее: в одной из надписей несколько раз повторяется группа знаков

Находка четвертого слова сразу разрешила все сомнения. Этим волшебным словом было

Оно особенно часто встречалось на обоих памятниках. Три знака уже были известны В. Томсену; последний, крайний слева, неизвестен. Но если три знака читаются как t-u-r, то ничего другого не остается, как подставить букву «к». Получилось слово «тюрк».

Мало того, что была определена еще одна буква алфавита. Был определен язык надписей! Тюркский диалект, более древний, чем все известные тюркские языки, можно дешифровать! Ключ найден. Теперь оставалось с помощью известных букв установить другие, шаг за шагом воссоздавая давным-давно забытое письмо.

«Небоподобный, неборожденный… тюркский каган, я нынче сел (на царство). Речь мою полностью выслушайте (вы), идущие за мною мои младшие родичи и молодежь (вы), союзные мои племена и народы…»

С серой поверхности камня глядят на нас века, обращается к своим потомкам великий правитель тюрков. Кюль-тегин говорит о своем величии, заслугах, о мощи государства, о войнах и походах, советует будущим поколениям не повторять ошибок предков.

«У народа табгач, дающего (нам теперь) без ограничения столько золота, серебра, спирта и шелка, (всегда) была речь сладкая, а драгоценности „мягкие“; прельщая сладкой речью и роскошными драгоценностями, они столь сильно привлекали к себе далеко (жившие) народы. (Те же) поселяясь вплотную, затем усваивали себе там дурное мудрование. Хороших и мудрых людей, благородных героев народ табгач и их сторонники не (могли) сдвинуть (с истинного пути). Но если (отдельные лица) из тюрков (и соблазнялись), то целые роды (даже) до свойственников (до брачного родства) не отклонялись. Дав себя прельстить их сладкой речью и роскошными драгоценностями, ты, о тюркский народ, погиб в большом количестве».

Так еще одна дешифровка возвратила нам из небытия новые страницы былой истории древнетюркских племен и государств Центральной Азии. И среди них — поистине бесценные, в самом полном смысле этого слова, древнетюркские надписи — «летописи» Монголии, которых безвестные порой древнетюркские геродоты описали наиболее полно всю историю Уйгурского и второго восточно-тюркского каганатов. Их данными пользуются исследователи всех стран сегодня; к ним станут обращаться и благодарные потомки, которым идется сталкиваться с историей ранних государств ТЮРКОВ в Центральной Азии. Разве уже этим не окупились труды тех, кто, не жалея сил и времени, достигал заветной цели-мечты; найти и прочесть?!