Присяга на верность

Присяга на верность

В ноябре 1943 года Чедвик поинтересовался у Фриша, не хочет ли тот работать в Америке. «С большим удовольствием!» — ответил Фриш. «Но для этого вам придется стать британским подданным», — предупредил Чедвик. «На это я тем более готов», — признался физик. Спустя несколько дней он принес присягу верности Британской Короне.

Чедвик стремился набрать в делегацию, направлявшуюся в Америку, лучших британских ученых. Чтобы обеспечить миссии максимальные шансы на успех, он также пытался найти физиков, не входивших в состав «Трубных сплавов». Чедвик хорошо знал о проблемах, с которыми в Стокгольме столкнулась Лиза Мейтнер, и он поинтересовался, не желает ли она отправиться в Америку вместе с племянником. Мейтнер выразилась предельно конкретно: «Я категорически не хочу участвовать в работе над бомбой».

Комитет М.О.Д. по вопросам, связанным с разделением изотопов и физикой бомбы, время от времени консультировал Поль Дирак, британский лауреат Нобелевской премии. Страстно желая обогатить делегацию столь прославленным физиком, Андерсон позвонил Дираку в Кембридж и попросил зайти к нему, когда Дирак в следующий раз будет в Лондоне. Дирак согласился. Немного подумав, Андерсон поинтересовался, как часто Дирак наведывается в Лондон. «О, не реже раза в год!» — ответил физик. Таким образом, он также отказался от участия в британской делегации.

Гровс тщательно изучал все предложенные кандидатуры: он настаивал, чтобы в состав делегации входили только британские подданые, которым по прибытии предстояла полная проверка на благонадежность. Энтузиазм Фриша, принявшего британское гражданство, не разделял, в частности,

Ротблат. Он был непреклонен и намеревался при любых условиях остаться гражданином Польши, чтобы после войны вернуться на родину для возрождения там физики как науки. Ротблат считал для себя это дело более важным, чем участие в англо-американской ядерной программе. С разрешения Ротблата Чедвик лично заверил Гровса в надежности ученого-поляка. К тому моменту Чедвику удалось достичь чего-то вроде взаимопонимания с пресловутым гровсовским упрямством и неприятием англичан. Гровс согласился, и Ротблат присоединился к делегации, оставшись при этом польским гражданином.

Чедвик, Фриш и Ротблат должны были отправиться в Лос-Аламос вместе с британскими физиками Уильямом Пенни и Джеймсом Таком. Олифанту необходимо было войти в состав группы Лоуренса в радиационной лаборатории Беркли. Пайерлс и Фукс направлялись в Нью-Йорк для участия в изучении газовой диффузии.

Фукс принес присягу и принял британское гражданство годом ранее. Британская разведка предоставила ему доступ к секретной информации всего лишь после элементарной проверки анкетных данных. Фукс сообщил своей советской связной Соне о том, что ему предстоит перевод. Всего несколько месяцев назад НКВД и ГРУ наладили связь с Первым главным управлением под эгидой ЭНОРМОЗ. Соня действовала быстро. При следующей встрече она сказала Фуксу, что его наблюдатель в Нью-Йорке будет иметь кодовое имя Раймонд, и сообщила пароли.

Всего через неделю после предложения Чедвика Фриш очутился в ливерпульском порту в составе группы примерно из 30 ученых, некоторых из которых сопровождали члены семей. Они поднялись на борт шикарного лайнера Andes, который временно использовался для переброски американских войск в Британию. Фриш забыл билет, но Акерс провел его на борт. Фриш обнаружил, что ему одному отведена восьмиместная каюта. Вспоминая после войны о той поездке в Америку, Отто писал: «У некоторых из нас началась морская болезнь, но в остальном путешествие было вполне обычным, и корабль прибыл в Америку без приключений, правда, пожалуй, с самой большой партией научных идей, которая когда-либо перевозилась через океан».

И в этой компании был советский шпион.

Нильс и Оге Боры отправились в Америку на корабле Aquitania ранним утром 29 ноября в сопровождении вооруженного сотрудника полиции. На американский континент они ступили под псевдонимами Николас и Джеймс Бейкеры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.