Производительный труд и ритуальные постройки

Производительный труд и ритуальные постройки

Один из важных аспектов организации труда - определение времени, необходимого для выполнения тех или иных трудовых процессов. Критерии для определения этого необходимого времени самые противоречивые. Так, из тщательного исследования Рейны вытекает, что для современного крестьянина Петена, использующего стальные мачете и топор, работа на мильпе занимает практически все время. Морли утверждает, что в настоящее время юкатекский крестьянин, чтобы получить маис, необходимый только для содержания его семьи (исключая корм животным и ограничивая покупку рыночных предметов самым необходимым), нуждается не более чем в 48 рабочих днях; на остальные работы при этом у него остается около 10 месяцев.

Этот вывод С. Г. Морли не совпадает, однако, с его собственными подсчетами, которые дают 190 дней в год, когда он анализирует время, необходимое для каждого из этапов возделывания маиса (в наши дни). Правда, Морли основывается на среднем размере возделываемой сейчас крестьянином земли, продукция от которой позволяет тому не только обеспечить семейное потребление, но и держать некоторых домашних животных (свиней, кур); при этом у крестьянина остается излишек маиса, на который он может приобрести необходимые для его дома предметы. С. Г. Морли делал излишне оптимистичный вывод о том, что крестьянин майя мог, таким образом, посвятить постройке церемониальных центров около 10 месяцев в году. Однако он не учитывал, с одной стороны, что работы по сведению леса и уходу за участком без металлических орудий требовали времени значительно большего, чем нужно в настоящее время (По Сандерсу (1973), вырубка леса каменными орудиями требует в 4 раза больше времени, чем стальными орудиями (на Новой Гвинее).), и, с другой - что остальная производительная деятельность (охота, рыбная ловля, разведение пчел, возделывание других растений) также требовала затрат времени. Кроме того, нужно было снабжать продуктами своего труда правителей (знать, жрецов), как это описывает Ланда: "Простой народ возводил за свой счет дома господ... весь народ возделывал господам их посевы, и те ими пользовались и брали в количестве, которого хватало господину и его дому, а когда была охота или рыбная ловля или время приносить соль, всегда давали часть господину, потому что такие дела они всегда делали сообща". Фактически излишек, который крестьянин майя должен был производить, был, без сомнения, намного больше, чем тот, что современный юкатекский крестьянин выделяет для приобретения необходимых товаров и содержания нескольких свиней и кур. Учтя все это и добавив к 190 дням, высчитанным Морли, еще дней 60 на более медленную рубку леса и прополку мильпы из-за отсутствия металлических орудий, мы определили, что время, уделяемое майя производительным работам, равно 2/3 года. Этот подсчет нам кажется достаточно близким к действительности.

Таким образом, возведению ритуальных центров они могли уделять лишь четыре месяца в году. Но и этот отрезок времени мог быть меньше в центральной зоне из-за сезона дождей, во время которого люди не могли заниматься земледелием. Большое число ритуальных центров, воздвигнутых в классический период, огромное количество построек и относительно короткая длительность (три века) периода процветания большей части центров майя подводят нас к выводу, что при традиционной подсечно-огневой системе земледелия, оставляющей труженикам слишком мало "свободного" времени, было просто невозможно осуществить такое огромное строительство.

Эта проблема вызвала и вызывает беспокойство у исследователей. Вольф задается вопросом: "Если мы допустим, что майя Петена практиковали лишь подсечно-огневую систему, как тогда объяснить многочисленные церемониальные центры, расположенные в зоне?" И отвечает: "Очень вероятно, что майя кроме подсечно-огневого земледелия были знакомы с каким-то более интенсивным методом, который позволял им иметь ряд стабильных административных центров, даже если они должны были управлять постоянно перемещавшимся крестьянским населением. Возможно, это была система чинамп или нечто подобное с использованием многочисленных озер и болот района Петена".

У. Сандерс и Б. Прайс отмечают различия в оценке системы подсечно-огневого земледелия у разных исследователей: "Расточительная, непроизводительная и пагубная для биологического равновесия, согласно одним авторам; необычайно производительная, согласно другим". Бронсон полагает, что поразительное развитие цивилизации майя в низменных районах подразумевает плотность населения, равную той, что бывает при ирригационном земледелии; это стало возможным благодаря большей калорийности клубневых культур. Связь орошения с развитием цивилизации в Мезоамерике чрезмерно преувеличивалась многими исследователями (П. Армильяс, Дж. Стюард, А. Палерм, Э. Вольф, К. Витфогель). Но по крайней мере в центральной и северной зонах области майя, где действительно процветала культура в ее самых высоких проявлениях, почти нет указаний на ирригационные работы, а те, что обнаружены (см. главу "Хозяйственные занятия"), не позволяют предполагать наличия настоящего "гидравлического общества".

Мы не претендуем на решение экономических проблем, до сих пор не решенных специалистами по экономике, но нам кажется, что должен быть внимательно рассмотрен тезис, недавно выдвинутый Д. Пьюльстоном. Если отвергается возможность того, что подсечное земледелие в сельве позволяло развиваться цивилизации майя, и принимается вывод о том, что одна семья в Петене нуждалась для жизни по крайней мере в 5 га хорошей земли (а результат изучения распределения населения в Тикале показывает, что на каждое жилище количество такой земли едва превосходило 1,5 га), то Пьюльстон предлагает следующую альтернативу. В Тикале, как в церемониальном центре, так и в округе, где располагалось население, есть большое число деревьев рамон, есть они и в других многочисленных центрах майя. В доиспанские времена в периоды нехватки маиса из плодов этого дерева получали очень питательную пищу.

Следует полагать, что деревья рамон в современном Тикале происходят от тех, что выращивались там издавна, и что население в те далекие времена питалось главным образом его плодами. В своем исследовании Пьюльстон утверждает, что производительность рамона в семенах, из которых делается мука, в 10 раз выше на единицу обрабатываемой площади, чем у маиса.

По содержанию витаминов и железа рамон не уступает маису, а по калорийности и количеству протеина стоит даже несколько выше. Уход за деревом не представлял практически никакого труда, а сбор урожая (собирание упавших плодов) не требовал много времени. Пьюльстон подсчитывает, что, работая по восемь часов в день, одна женщина и двое детей могут собрать 3 тыс. фунтов менее чем за 20 дней. Малая влажность семян позволяет их долго хранить даже в подземных "цистернах" (чультун), в которых маис и фасоль портятся очень быстро. Между деревьями остается пространство, достаточное для выращивания других растений, так что площадь в 1-2 га, засаженная главным образом рамоном, позволяет прокормиться одной семье почти при нулевых затратах рабочего времени. При таком типе огородничества мужское население имело достаточно свободного времени, чтобы уделять его возведению церемониальных центров.

Итак, учитывая отсутствие интенсивного орошаемого земледелия (бесполезного во влажном лесу, невозможного на Юкатане) или чинамп на болотах (в окрестностях многих церемониальных центров нет болот и ни в одном источнике не упоминается об этом типе земледелия), мы рассматриваем следующие возможности:

Питание, основанное на маисе, получаемом при подсечно-огневой системе

все трудоспособное мужское население уделяет треть своего времени строительству церемониальных центров;

треть мужского трудоспособного населения отдает почти все свое время этому строительству (содержат же ее остальные 2/3);

Питание, основанное большей частью на корнеплодах, дает значительное количество времени для того, чтобы мужское население было занято на строительстве церемониальных центров

Питание, основанное главным образом на рамоне, дает возможность мужскому населению почти все время заниматься этими работами

Независимо от формы, в которой рабочее время распределялось между производством благ для собственного потребления и для потребления их правящими классами, с одной стороны, и культовыми работами - с другой, мы согласны с Морли, когда он приходит к выводу, что "низший класс, вынужденный работать под шпорами потребностей взыскательного правящего класса, жречества и религии, должен был иметь мало часов покоя, очень мало времени, которое по-настоящему ему принадлежало"; другими словами, функционирование общества майя покоилось на сверхэксплуатации класса крестьянства.