Об удивительном рождении и детстве Кира
Об удивительном рождении и детстве Кира
Начиналось мидийское царство, как мы уже знаем, от реки Галиса. А кончалось оно неведомо где. Все горные народы к северу и востоку от великой долины Тигра и Евфрата признавали власть индийских царей. Но земли эти были скудные, народы эти были бедные, и на все мидийское царство был всего-навсего один город: царская столица Экбатана.
Город Экбатана стоял на высоком холме. Царский дворец был окружен семью стенами. На первой, наружной, стене зубцы были белые, на второй — черные, на третьей — красные, на четвертой — голубые, на пятой — оранжевые, на шестой — серебряные, на седьмой, внутренней, — золотые.
Во дворце жил царь Мидии Астиаг.
У царя Астиага была дочь Мандана.
Однажды ночью Астиагу приснился странный сон. Ему привиделось, что удочери его Манданы выросла из тела виноградная лоза и покрыла своей сенью всю Азию. Астиаг спросил жрецов, что значит этот сон. Мидийские жрецы назывались магами. Маги посовещались и сказали: «У твоей дочери, царь, родится сын, который отнимет у тебя власть над Азией».
Астиаг испугался. Прежде всего он решил не выдавать Мандану за знатного человека, а выдал ее за простого перса по имени Камбис. Персы были народом, жившим по соседствус мидянами; но мидяне правили, а персы им повиновались. «Никогда сын перса, — думал Астиаг, — не будет править над мидянами».
И все-таки, когда у Манданы и Камбиса родился ребенок, Астиаг опять затревожился. Он вызвал к себе своего советника и родственника, знатного мидянина по имени Гарпаг. Он сказал Гарпагу: «У Манданы родился ребенок. Отбери его, унеси его, умертви его, похорони его: так я приказываю».
«Слушаюсь и повинуюсь», — ответил Гарпаг.
Но Гарпагу вовсе не хотелось брать на себя убийство неповинного младенца. Он знал, что Мандана ему этого не простит. Он вызвал к себе царского пастуха, бродившего со стадами в мидийских горах, передал ему младенца, завернутого в шитые золотом пеленки, и сказал: «Унеси его в горы, брось его в лесу, а когда он погибнет, покажи мне труп: так велел царь Астиаг».
«Слушаюсь и повинуюсь», — ответил пастух.
Но пастуху было жалко и страшно убивать младенца. Он принес его к себе в хижину и спросил совета у жены.
А жена его сама только что родила ребенка, но ребенок родился мертвым. Жена сказала мужу: «Возьми и покажи Гарпагу моего ребенка, а царского оставь у нас. Мертвый ребенок будет похоронен в царской гробнице, а живой останется жить».
Так пастух и сделал. И младенец, названный Киром, вырос в пастушеском доме как пастушеский сын.
Прошло десять лет.
Мальчик Кир играл на деревенской улице с другими детьми, своими сверстниками. Игра была обычная: одного выбирали царем, другие должны были его слушаться. На этот раз жребий выпал Киру. И ребята с удивлением увидели, что Кир ведет себя как настоящий царь: одних он назначил своими телохранителями, других домоправителями, третьих осведомителями — никто не остался без поручения.
Один из ребят был не крестьянский сын, а сын царского придворного. «Я не хочу, чтобы мне давал приказы пастушонок!» — крикнул он. «Высечь его розгами за неповиновение царю!» — властно приказал Кир. Ребята с удовольствием выполнили такое приказание. Высеченный мальчик в слезах побежал к отцу — жаловаться на пастушонка.
Отец мальчика направился к царю Астиагу: «Царь, сын твоего раба обидел сына твоего придворного!» Астиаг приказал доставить к нему и Кира, и его отца. Их привели во дворец. Пастух дрожал, мальчик держался прямо и гордо.
«Как ты смел?» — спросил его Астиаг. Кир ответил: «Ребята из нашей деревни выбрали меня царем. Этот мальчик не захотел меня слушаться — я велел его наказать. Разве не так должен поступать настоящий царь?»
Астиаг слушал и слышал, что мальчик говорит не так, как простой крестьянский сын. Астиаг смотрел и узнавал в чертах лица мальчика свои собственные черты. Астиаг молчал. Потом он приказал удалиться всем, кроме пастуха. Пастуха он подозвал к себе. «Чей это сын?» — спросил он, наклоняясь к пастуху. «Мой», — дрожа, ответил пастух. «Ну, что ж, — сказал Астиаг, откидываясь на спинку царского кресла, — как видно, ты соскучился по моим палачам». И тогда пастух бросился ему в ноги и рассказал ему все.
Царь приказал позвать Гарпага. Увидев пастуха, Гарпаг понял, что отпираться ни к чему. Он сказал правду: «Царь, я боялся прогневить богов и обидеть твою дочь. Поэтому я поручил убить твоего внука вот этому пастуху. А что младенец не был убит и остался жив, — об этом я ничего не знал».
Царь приказал позвать магов. Узнав, в чем дело, маги сказали: «Считай, царь, что все обошлось благополучно. Мальчик стал царем над ребятами — значит, он уже не станет царем над Азией. Предсказание сна исполнилось. Больше твой внук тебе не опасен. Пусть живет со своею матерью в земле персов».
Тогда царь Астиаг встал и произнес такие слова:
«Мальчик Кир, ты — мой внук, сын Камбиса и моей дочери Манданы. Отправляйся к отцу и матери в землю персов, живи и будь счастлив. Пастух, ты ослушался царского приказа, но я тебя прощаю. Возвращайся в свою деревню и помни о моей великой милости. А ты, Гарпаг, пришли ко мне твоего сына, а вечером приходи сам. Мы отпразднуем пиром спасение моего внука».
Пришел вечер, начался пир. Пир этот был страшен. Единственным виновником всего случившегося царь считал Гарпага и хотел покарать его небывалой карой. Он приказал убить сына Гарпага, разрезать его тело на куски, зажарить и сварить его мясо и накормить им ничего не подозревавшего Гарпага. «Вкусно ли было?» — спросил царь. «Да, государь», — отвечал Гарпаг. «Тогда посмотри, мой Гарпаг, какую дичину ты ел», — сказал царь, подавая Гарпагу корзину. В корзине лежала отрубленная голова его сына и отрубленные пальцы его рук и ног. Но Гарпаг нашел в себе силу, чтобы не дрогнуть и не вскрикнуть. Он посмотрел в корзину, посмотрел на царя. «Что мой царь ни сделает — все хорошо», — промолвил он с низким поклоном.