§ 1. Методология познания этнонационального и многонационального в современных условиях

§ 1. Методология познания этнонационального и многонационального в современных условиях

Этнонациональные общности есть социально-культурные реальности длительного исторического периода жизнедеятельности людей с общей судьбой, средой обитания, языком, самобытной культурой и традициями. Следовательно, этнонациональные общности – это особая, свойственная для данной группы людей система отношений с определенными установками и ценностями. Человек и человеческий коллектив исторически воспроизводят друг друга. Мы уже отмечали, что этнонация воплощает в себе совокупность индивидуальных качеств и отношений людей (в сотворчестве) данной общности. Этнонация – это совокупность социально-культурных качеств, которых нет у отдельных индивидов, но есть у данной общности людей в той или иной степени. Семья, род, племя, этнос, этнонация, нация-государство – это результат отношений людей (различного уровня общности) по производству духовных и материальных благ, взаимодействия с природой и другими общностями людей. Этнонация, таким образом, – это общность людей как совокупное качество их исторического взаимодействия, взаимосвязей, творчества и сотворчества отношений внутри данной общности и с другими социальными общностями. Наилучшим образом характер таких общностей передает русский язык – община и их отношения – соборность.

Исторически в развитии народов, этнонаций происходят глубокие институциональные изменения. И важно определить их типологическую характеристику и в условиях развития современного российского общества и государства. Отсюда и огромное значение теории и практики этнонаций и этнонациональных отношений для перспективного развития российского общества. Важно прежде всего исходить из положения, согласно которому этнонациональная сфера – часть всей общественной системы, отражение или форма проявления социально-экономического и духовно-политического состояния общества, в жизнедеятельности конкретных общностей в конкретных регионах, в государствах и в конкретную историческую эпоху, но вместе с тем не отрицая, а предполагая определенную самостоятельность и собственно этнонациональной сферы. Она исторически занимает свое место в социально-культурном воспроизводстве человека. Теория и практика этнонационального изначально ни в коем случае не являются проблемой конфликтологии, как это представляют постоянно. Таковой она становится, будучи частью общей социальной реальности при искажении богатейшего по своему содержанию естественно-исторического процесса развития этнонаций и межнациональных отношений. Прежде всего это сложнейшая, исторически утверждаемая система отношений производства и воспроизводства социально-культурного опыта людей, индивидов и общности. При излишней и однобокой политизации этнонационального фактора он теряет свою собственную содержательную основу и становится заложником интересов политических режимов. И огромный творческо-созидательный потенциал ее энергетики используется для свержения одних и противопоставления другим.

Этнонациональный фактор, кроме того, может быть фактором различия, неравенства, угнетения этнонациональной элитой другой этнонации. Наконец, это вопрос равноправия и равноправного сотрудничества этнонаций во всех сферах данного общества, государства. Вместе с тем первоначальным тезисом в исследовании теории и практики этнонаций является то, что этнонациональные общности отражают реальное состояние общества, общественно-экономической формации в данном государстве, обществе, является субъектом и объектом всей системы общественных отношений. Формационный подход выявляет лишь часть характерных черт этнонаций. Этнонациональные отношения исторически перегружены разного рода противоречиями и конфликтами, не всегда имеющими прямое отношение к жизнедеятельности самих этнонаций. Но исторически в политических интересах отдельных политических режимов этнонациям навязывается конфликтогенная основа, при этом выстраивается целая система стереотипов, предубеждений, недоверия и враждебности, которыми порой и переполняется сфера этнонациональных отношений, искажая их суть и предназначение. Важно подчеркнуть, что этнонациональный фактор из-за своих глубоких исторических корней и их достаточно эмоционального проявления предоставляет хорошую возможность для быстрой формулировки, выражения и мобилизации групповых, общностных интересов. Это наиболее исторически чувствительная сфера общества, затрагивающая глубокие переживания общности, ее судьбы. Момент этнонациональной мобилизации более доступен и активнее себя проявляет, чем различные моменты социальной или политической мобилизации. Отсюда и интерес к данной сфере разного рода политических групп, вождей и провокаторов. Но, по сути, этнонациональные проявления отражают прежде всего внутреннее духовное состояние, самочувствие этнонации в историческом измерении, тесно состыкованные с самочувствием индивидов, их развитием как представителей данной общности. При господстве не сущностных, а искаженных, негативных факторов в консолидации людей по этнонациональному признаку искажается суть всей системы этнонациональных отношений. В государстве же должна быть налаженная система диалога между политическими и этнонациональными факторами развития, которая будет работать вместе в содержательном смысле рычагами стимулирования единства как внутри этнонаций, так и в их сообществе. Мобилизационный потенциал этнонаций важно использовать в созидательных целях. Возможности для этого огромны и заложены они в культуре и традициях народов.

При исследовании этнонационального ученые, как правило, обращают внимание на совокупность факторов как бы в состоянии покоя, забывая порой, что для этнонаций характерна динамика отношений, движение вместе с обществом в целом. Кроме того, как мы уже подчеркивали, этнонациональная общность – это и жизнедеятельность индивидов, и качество их соборной деятельности, то есть совокупное качество общности и индивидов. И тут две точки зрения: одна – что есть индивиды, их индивидуальные качества, права и свободы и больше ничего; другая – есть только общество, общины, а индивиды – это лишь отдельные их «винтики». В реальности есть и то, и другое, но в различных ипостасях. Упорядоченности, организованности мира невозможно достичь без упорядочения отношений индивидов и их общностей.

Именно отношения индивидов внутри общности формируют общности людей для решения общих задач функционирования людей вместе. Этнонациональная политика призвана развивать специфику этих отношений на более высоком уровне функционирования единого многонационального общества, государства. Оценка же этнонационального фактора, генезиса его развития и перспектив, места и роли этнонациональных общностей, особенно в многонациональных обществах, находится в достаточно дискуссионном поле. Тут нет отлаженной системы равноправной, корректной оценки этнонационального. И политическое оформление, социально-духовное проявление, структурирование этнонационального тут дается крайне трудно, ибо оно достаточно самостоятельно. Попытки скорого объявления об окончательном решении национального вопроса на политическом уровне, как показывает практика, не приводят к успеху, а наоборот, возбуждают в этнонациональном стремление к более агрессивным формам самоутверждения. Политическое урегулирование – один из рычагов налаживания созидательного взаимодействия этнонационального и межнационального развития. Однобокая же политизация этнонационального приводит к искажению смысла его бытия и функционирования. Но часто в политике не учитывается и тот момент, что нация-этнос является базисной основой многих моментов социально-культурной и биологической сути развития самого человека и человеческого общества.

Этничность, этнонациональность – это не абстрактный, а в первую очередь сущностный, качественный элемент социально-культурной общности и личности, которая формируется исторически во всем богатстве самобытного проявления этих отношений, хотя эти качества в конечном итоге, особенно в ходе социализации и политизации общества, определяются не только и не столько этнонациональными факторами, сколько уже сущностью политических и социальных факторов. Надо иметь в виду, что и этничность, этнонациональность по различному проявляют себя в различных социально-политических условиях. Особенно по форме. Этнонациональное приспосабливается к меняющимся социально-политическим и экономическим условиям с целью своего проявления и самосохранения. Поэтому важно при исследовании этнонациональных проблем понять структурную характеристику внутренних и внешних моментов, составляющих само этнонациональное и в целом этнонациональные отношения в обществе, в государстве, одновременно учитывая при этом социально-политические и духовные составляющие этих процессов. Тут теснейшая связь, взаимосвязь и взаимозависимость. Конечно, этнонациональные факторы в большей степени проявляют себя на эмоциональном уровне в отличие от социальных и политических моментов бытия человека и социальных общностей. Кроме того, следует учесть, что этничность в меньшей степени структурируется, чем социальность, политичность отдельного человеческого индивида или целой общности людей. Поэтому порой этнонациональные факторы используются как базовые в политике.

При этом конкретные методы и методологические подходы этнонациологии должны сочетаться с социологией общества и индивидов, социокультурных процессов развития социальных общностей, политологией.

Этнонации реализуют свою жизнедеятельность в различных сферах общества, придавая им собственную самобытность: по форме или содержанию. Конечно, этнонациология невозможна без антропологической характеристики биосоциальной природы человека. Этнонации – это одна из форм совместной жизнедеятельности индивидов в рамках определенной их территориальной и социокультурной общности. Важна самобытность социально-политических и социокультурных процессов в определенной этнонациональной среде, а также проявление этнонациональности в различных социально-политических условиях.

Некоторые Этнонациональное полностью возводят в политику, в суверенитет, что совершенно не соответствует его природе. Скорее, это одна из форм самоутверждения этнонационального в обществе, в политике. Д.Ж. Валеев и некоторые другие утверждают, что «любая этническая общность» должна стать «субъектом международного права»[186]. Но она таковой и является: в коллективном или в персональном плане. Если мое государство – субъект международного права, значит и мой народ тоже. Изначально отрицаются «ресурсы мобилизованной многонациональности», в каком виде и выступает преобладающее большинство современных этносов. Об этом свидетельствует и серия уникальных работ Центра по исследованию межнациональных отношений (рук. М.Н. Губогло). «Новые вызовы этнической мобилизации возникают из стимулов роста национального самосознания, расширяющегося поля национального самоопределения, развития самобытной культуры этнических общностей и национальных меньшинств, заинтересованных в самосознании и в саморазвитии. Вызовы побуждают энергию, побуждают к мобилизации»[187]. Важно понять природу этих этнонациональных вызовов и направить их в созидательное русло. Не до конца пока понятны механизмы мобилизации ресурсов этнонационального как на уровне человека, так и на уровне этнонациональных общностей, общества и государства[188].

Основоположники эволюционной школы этнологии рассматривают различия народов как результат различных ступеней их развития. При этом развитие идет преимущественно по линии прогресса. В целом Этнонациональное воспринимается как «стадии постепенного развития», из которых каждая (этнонация – Р.А.) является продуктом прошлого и, в свою очередь, играла известную роль в формировании будущего»[189]. Главное тут заключается в единстве социальной и культурной жизни человечества в целом. А некоторые (А. Бастиан) рассматривают этнонации как результат развития человеческого духа, который развивается во времени. Диффузионизм дополняет эти теории, которые рассматривают в основе этнонационального развития заимствование и взаимодействие культур в конкретных географических условиях. Социология же исследует это все как систему связей между людьми на определенной территории, формируя таким образом специфику «коллективных представлений» (Э. Дюркгейм).

Ясно, что анализ процесса внутри и межэтнонациональных отношений взаимодействия непосредственно связан с гаммой социально-политических и культурных отношений в обществе, государстве. При таком рассмотрении мы можем увидеть как этнонациональные, так и социально-экономические составляющие многонационального, межнациональных отношений и межнациональных конфликтов в процессе формирования нового уровня многонациональных общностей, например российской нации. Соответственно, зная внутреннюю структуру этих отношений и таких конфликтов, легче управлять процессами в данной среде, предупреждать и разрешать возможные противоречия и конфликты, идти к формированию межэтнонациональных, многонациональной гражданской нации.

Ученые, как известно, предлагают различные модели развития и регулирования этнонациональных процессов внутри государства: «Модель ассимиляции», «Модель плавильного котла», «Модель культурного плюрализма», «Модель ядра (центра) периферии и внутреннего колониализма». Для нас по Конституции страны модель многонационального народа, где гармонично взаимодействуют в развитии и общности этнонациональное и многонациональное. Если рассматривать эти модели через призму различных социологических учений, то здесь можно увидеть разные уровни и варианты развития межнациональных отношений прежде всего внутри единого многонационального государства. Одновременно и рядом с ним возникает и целая группа проблем, касающаяся самосознания, культуры, психологии не только этнических общностей, но и отдельного индивида. Для этнонациональных отношений важно не обобщать возникающие проблемы развития и взаимодействия этнонаций на индивидуальном или местном уровне, а структурировать их по уровням, сферам, интересам в социально-политической сфере. Этнонациональное по своей природе есть целостное образование исторического взаимодействия людей данной общности. И главное при конкретных исследованиях – это выявление особенностей зависимостей различных факторов и отношений этнонационального.

Сегодня мало говорится о методологии исследования этнонациональных отношений. Все спорят и рассуждают в поле этнополитологии и этноконфликтологии. При этом тут же утверждают, что «советская обществоведческая наука, прежде всего социология, не внесла в теорию межнациональных отношений значимого вклада, поскольку исходила из методологического принципа о том, что национальный вопрос как проблема ликвидации национального гнета, устранения национальной вражды и национального неравенства во всех формах и проявлениях, как проблема сотрудничества всех национальностей в бывшем СССР, впервые в истории человечества полностью решена. При таком общеметодологическом подходе национальная проблематика ограничивалась по преимуществу рамками этнографии»¹.

Думаю, что это достаточно упрощенный вывод, в котором отражаются лишь проблески догадок и подозрений, трафаретные обвинения в адрес советского обществоведения, которое было во многом идеологически догматизировано, но при этом оно достаточно существенно было обогащено мировой философией и социологической методологией. Можно даже сказать, что многие сущностные проблемы этнонационального развития и межнационального сотрудничества, а не просто их классовое содержание, достаточно фундаментально исследовались именно в марксизме и именно в годы советской власти. Следует подчеркнуть и другое: до советских подходов фактически исследования этнонациональных проблем на уровне социологии только зарождались прежде всего в социологических и политологических интерпретациях европейских социал-демократов или австромарксистов. А они чаще всего замыкались на этнонационализме как буржуазном проявлении национального вопроса. Это был достаточно узкий и потому однобокий взгляд на этнонациональный вопрос. Кроме того, для западных теорий на фоне уже действующих наций-государств этнонациональное было второстепенным, отжившим явлением социокультурного характера.

Исторический материализм, несмотря на это, если отбросить узко классовый подход, создавал достаточно обоснованную социологическую методологическую основу для исследования этнонациональных процессов через призму в том числе анализа их социально-экономической и идеологической детерминации. Повторяю, при всей догматической ограниченности марксисткой методологии она все же позволяла выявить характер целого ряда базовых моментов развития этнонаций и этнонациональных отношений в обществе. Не думаю, что европейские или так называемые западные подходы позволили за эти годы глубже проникнуть в суть этнонациональных и межнациональных процессов, замыкая этнонациональное лишь на проявлениях культуры. Более того, наметились и тенденции к тому, чтобы объявить этнонациональный фактор явлением первобытным, прошлым, догосударственного этапа развития народов и общества, интерпретировать этнонациональные начала как мифологические, надуманные, а этнонациональное самосознание и этнонациональную психологию рассматривать лишь как элементы подсознания. Когда же речь идет о социально-этнической природе наций, то в западной социологии нация, как правило, отождествляется с государством, с гражданской нацией. И у нас стала господствовать попытка свести этнонациональные проблемы к проблематике этнических меньшинств, объявляя Россию мононациональным государством. Природа, психология, социальная роль даже крупных государствообразующих этносов не выделяется, а растворяется в политической, гражданской нации. В западной социологии господствуют в большей степени идеи отмирания нации как этносов, этнонаций на фоне признания нации только как согражданства. Это одновременно политика и ее результат как насильственной ассимиляции многих этнических общностей в Европе, которая там веками происходила. И теперь там нет места этнонациональным общностям с их социально-политической ролью. Этнология на Западе есть фактически часть культурологии, этнографии. Но век этнонаций и этнонационализма на Западе не позади, а впереди. Ведь этницизм господствующей этнонаций в свое время в Германии был доведен до нацизма.

Нельзя согласиться с тем, что вообще все теории этнонациональных отношений в советском обществе носили «описательный или примитивно объяснительный характер»¹. Конечно, и такое понимание тоже достаточно примитивно. Надо иметь в виду, что исследователи, традиционно руководствуясь цитатами из марксизма-ленинизма и постановлений партий и правительств, находили одновременно и огромное пространство для реализации научно-методологического потенциала объективного исследования этнонациональных и межнациональных процессов. Не только в Советском Союзе, но и в других странах немало советских ученых внесли свой вклад в мировую этнологию. Нельзя оценивать советский опыт теории наций и национальных отношений, как тогда это называли, так, как будто мы пишем об обществе, которое было несколько тысячелетий тому назад. Большинство из нас тоже пытались объективно исследовать этнонациональные и межнациональные процессы в условиях советского режима, хотя многое надо было оформлять, закреплять соответствующими подходами и цитатами. Ни в коем случае нельзя представлять дело так, как будто все исследователи руководствовались догмой о полном и окончательном решении национального вопроса или обосновывали неизбежное слияние наций в коммунистическом будущем. Да и коммунизм для большинства советских ученых был явной утопией. И не надо путать идеологические ориентиры-декорации с научной добросовестностью ученых, специалистов, которые старались давать объективную картину развития этнонациональных и межнациональных процессов в стране и в мире. Одни строят будущее, идеализируя прошлое, а другие – свергая прошлое. Но прошлое и будущее – это жизнь живых людей и общностей, которую они проживают в настоящем. И важно исследовать реальную жизнь этнонаций сегодня.

Кроме того, не следует отрицать в полной мере вывод о том, что в «рамках советской государственности сформировалась новая историческая общность «советский народ», который обнаружил себя не настолько гармоничным и консолидированным, чтобы устоять под реформаторским напором»[190]. Во-первых, может быть вчерашний вывод об окончательном формировании новой исторической общности людей «советский народ» действительно был не обоснованным до конца, ибо это длительный процесс, и определить какими-то рамками начало и конец этого сложного исторического процесса почти невозможно. Во-вторых, не оправданно так однобоко отрицать и вывод о формировании исторической общности «советский народ». Даже простое перечисление базовых основ жизнедеятельности народов в рамках одного государства, одного общества в течение достаточно длительного периода, и не только советского, но и досоветского, предполагает формирование в той или иной степени определенной общности людей. Как назвать эту общность – другой вопрос: или советский народ, или снговский народ, или российский народ. Важно понять, что в процессе исторически длительной совместной жизнедеятельности людей формируются общие духовные, политические основы, духовные, политические, социальные и нравственные устои их общности, которые говорят о формировании политической и культурной целостности в рамках одного государства как одного народа, единого государства. В этой общности формируется определенная, устойчиво взаимосвязанная система различных функционирующих факторов этнонациональности. И в нынешних условиях мы говорим, в том числе на базе прошлого, о формировании общности многонационального народа Российской Федерации, а в перспективе и российской нации.

Кроме того, если люди взялись все-таки писать работу о социологии межнациональных отношений, то вряд ли следует делать вывод о том, что якобы «распад советского общества по национальному критерию – исключительно серьезный аргумент против марксистской концепции наций и национальных отношений»¹. Во-первых, кто сказал и кто доказал самое главное, что распад Советского Союза произошел по этнонациональному признаку, а не по политическому и иным признакам? Никто. Проблема может быть в другом: в отсутствии в базисе самой общности прежде всего надежной экономической модели и политической идеи, наконец, в недостатке политической воли для сохранения общности, государства. И самочувствие этнонаций, которое стимулировало бы их нахождение в советской общности. Разве представители России, Белоруссии и Украины собирались в Беловежской пуще «по этнонациональному критерию»? Славяне – это был доминирующий суперэтнос в Советском Союзе. Здесь почти все этнонациональное было на русско-славянской основе. Не сработало. Скорее и в первую очередь здесь сработали законы политической борьбы, которые исходили из сложившейся социально-политической ситуации в Советском Союзе. Этнонациональный фактор тут далеко не является определяющим. Как все же пишут некоторые авторы, необходимо в «ходе справедливой критики марксисткой концепции нации и национальных отношений не отбросить того рационального, что в ней содержалось»[191]. Это правильно, тем более, не отбросить этот исторический опыт общности нескольких поколений людей. Нельзя отрываться от действительности, и в ее хвосте нельзя находиться. Отсюда и выбор модели этнонациональной политики.

Если мы рассуждаем о методологии этнонациональных и межнациональных отношений, то однозначно, что этнонациональный фактор, как правило, не является определяющим, а в полной мере зависит от природы и характера развития социально-экономических и политических отношений в обществе, хотя потом, уже в ходе взбудораженного по другим причинам конфликтогенного развития, этнонациональные моменты могут политизироваться и стать определяющими. Надо отметить, что марксизм достаточно примитивно и догматично рассматривал объективный базисный фактор развития этнонаций и межнациональных отношений. Тем не менее, К. Маркс и Ф. Энгельс очень четко выявили природу образования общности людей как этнос, нация, хотя они сами были западниками и говорили о нациях как о гражданских, а не этнических образованиях. Наконец, они достаточно доказательно исследовали исторические этапы становления этнических общностей, с первобытно-общинного строя и до капитализма. Прежде всего речь идет о прекрасной работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которую он написал на основе анализа книги П. Моргана «Древнее общество». Кроме того, я не нашел у К. Маркса и Ф. Энгельса вывода о том, что слияние наций является уничтожением этнонаций, их полным исчезновением. Это и невозможно, ведь за каждой этнонацией стоит определенная культура, традиции и многое другое. Они говорили об уничтожении классовых противоречий и слиянии наций как представителей одного класса, в смысле «пролетарии всех стран, объединяйтесь». Представляется только, что марксистская методология и марксистская теория развития этнонаций и этнонациональных отношений слишком куцо были доведены до практики развития этнонаций и этнонациональных отношений. Они были замкнуты, догматизированы теорией классового подхода, диктатурой пролетариата, находились в полной зависимости от классового подхода. Тут мало оставлялось пространства науке и чрезмерно много было политики. Но специфика развития самих этнонаций и этнонациональных отношений была налицо. Соотношение же этнонационального и классового начал в развитии социальных и политических процессов находилось под диктатом классового. Кроме того, появилось много надуманных условностей ранжирования народов. Так, одни народы назывались народностями, вторые – нациями, третьи народы назывались этническими группами, этносами, четвертые – национальными меньшинствами, пятые – малочисленными народами и т. д. Эта ранжировка этнонациональных по природе общностей чисто по количественному признаку приводила к смещению количественных и качественных признаков, хотя известно из философии, что количество не всегда является фактором, который определяет в полной мере качество. В этнонациональной общности как раз количество меньше всего влияет на качество этничности, этнонациональности. Порой, может быть, этого этнонационального в смысле сохранения самобытности даже больше у малочисленных народов. Все богатство этнонационального в своем развитии и в сложнейшем взаимодействии имеет тысячу граней, которые не учитывались вчера, не учитываются и сегодня. Нужны серьезнейшие методологические и управленческие подходы для полного использования в государстве и обществе всего богатства этнонационального и многонационального исторической России. Без этого невозможно говорить о формировании гражданской общности различных этнонациональных зависимостей и создании российской нации.

Из-за отсутствия такого анализа сути этнонаций и этнонациональных отношений государственная практика этнонациональной политики и сегодня не соответствует демократическим требованиями развития данной сферы общества. Но это не означает, что мы должны теперь объявлять несостоятельность демократии как таковой вместо того, чтобы внимательно еще раз проанализировать нынешнее состояние, понимание демократических норм в системе этнонациональных отношений.

Если говорить о методологии исследования этнонациональных отношений переходного российского общества, считал бы необходимым: во-первых, соединить в той или иной степени рациональные зерна марксистской методологии и методологии западной социологии для выявления всех объективных и субъективных факторов развития этнонаций и этнонациональных отношений; во-вторых, выяснить в полной мере характеристику базисных основ развития этнонаций и этнонациональных отношений (этничности и полиэтничности) в их взаимодействии, а также соотношение этнонационального фактора и реалий развития современного российского общества и государства; в-третьих, следует преодолеть недооценку роли и значения этнонационального фактора в развитии российского многонационального общества и государства, не допуская преувеличения или преуменьшения ее роли в развитии всей системы общественных отношений и государственного устройства страны, формировании российской нации.

Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией гипертрофированных, излишне иррациональных интерпретаций проблем этнонаций, их политизацией и мифологизацией, как и с попытками пренебрежения их реальным состоянием и тенденциями развития. Тут нужны не абстрактные подходы, а внимательный научный анализ реального состояния и стратегии развития этнонаций, этнонациональных отношений в данном государстве и в данном обществе, прежде всего через призму демократических перспектив всесторонней реализации прав и свобод граждан, исходя из того, что этнонациональный фактор является одним из базисных в перспективном, стабильном, устойчивом развитии многонациональной России, российской нации. Но только в случае, если мы достигнем на уровне государства, общества адекватного продуктивного понимания сущности этнонаций и перспектив развития межнациональных процессов в русле формирования межэтнонациональной, гражданской общности – российской нации. Следовательно, выработаем эффективные механизмы управленческого воздействия на их самоутверждение и развитие в демократическом русле.

Кроме того, в условиях демократии возможности и масштабы влияния этнонационального фактора на развитие различных сфер общественной и государственной жизни существенно возрастают, ибо демократия – это прежде всего всесторонний учет самобытности, индивидуальности, уникальности, в том числе и этнонационального. Свобода этнонациональной идентификации и равные возможности самоутверждения своей этничности человеком, этносом ставят перед обществом и государством новые требования как в методологии изучения качественно нового уровня этнонациональных процессов, так и в управлении данной сферой общества. Это важные моменты для развития этнонаций и этнонациональных отношений демократической модели.

Следует по-новому осмыслить и роль, влияние этнонационального фактора на становление и развитие рыночных отношений, современной политики, права, культуры, гражданского общества, личности, как и их влияние на природу и перспективы этнонационального, многонационального. Кроме того, здесь тесным образом взаимодействуют демографические, культурные и исторические факторы развития народов в тех или иных особенностях из взаимодействия с конкретными природными и культурными условиями их традиционного обитания. Опыт нашей страны показывает, что у нас политические режимы чаще навязывали негативные модели управления этнонациональным. Мы обычно ждем, когда для обозначения проблемы этнонаций и этнонациональных отношений достигнут кризисных, сверхтрудных периодов в развитии общества и государства. А до этого отрицаем, отнекиваемся, свергаем, отчитываемся. Когда ослабляется влияние социально-экономических факторов, обуславливается выход на определяющую роль факторов этнонационального и чаще в иррациональном характере, регулировать развитие этнонациональных отношений, уже оторванных от социально-экономических отношений, становится почти невозможно, ибо мы теряем связь этнонационального с другими сферами общества.

Этнонациональный фактор, таким образом, почти всегда носит в России отпечаток кризисного, конфликтного состояния основных сфер общества, ибо мы всегда занимаемся этнонациональным в условиях глубоких кризисов и конфликтов. Поэтому принципиально важно научиться обращать внимание на этнонациональный фактор в ситуациях более стабильного, устойчивого развития социально-экономической и политической сфер. Только так можно вовремя предусмотреть и снять его конфликтогенное влияние. Кроме того, важно исследовать эти процессы прежде всего на уровне этнографии, этнологии, этнопсихологии, а потом уже на уровне социологии и политологии. Актуально также доведение до практического применения результатов исследования в политической, управленческой деятельности государства и общества. Этнонациональная проблематика вначале должна стать предметом науки, а потом политики. Сегодня в России с точки зрения методологии и политики сложилась уникальная ситуация. Мы имеем возможность, во-первых, оставаться марксистами, но не догматиками от марксизма в исследовании объективных основ развития этнонаций и этнонациональных отношений; во вторых, прибавить к объективному огромный социологический и политологический потенциал теорий, апробированных на Западе. При этом учесть также исторический опыт России в сохранении самобытных народов и их сожительства в рамках одной страны, а там и вести процесс формирования многонационального народа России, российской нации. Если же просто перейти полностью от марксизма к западным теориям, как это предлагают некоторые, то не только мы будем в роли учеников, но и сама практика перейдет на крайние позиции. Также несостоятельно использование только опыта имперского прошлого. Тут важно учесть рациональные зерна марксизма, общесоциологических теорий, разработанных на Западе и российский исторический опыт, расширяя тем самым простор нашего видения проблем, достигая исследовательской глубины, а значит, и возможности воздействия демократическими методами на развитие этнонаций и этнонациональных отношений, их стыковки на уровне гражданской общности – гражданской нации.

Если говорить о западных ученых, то они тоже достаточно критически относятся к достижениям различных теорий и методологии исследования этнонациональных проблем. Так, например, американский исследователь Р. Рокетт отмечает: «Социальная теория межнациональных отношений в основном сводится к ряду не связанных между собой концепций, таких как ассимиляция, внутренний колониализм, культурный плюрализм. В целом концепция национальных отношений не исчерпывается названиями, однако, создание единой стройной теории – трудная задача, которую еще предстоит решать»[192].

Мне представляется, что в этом плане более исчерпывающими, с точки зрения исследования базисных социально-экономических и традиционных факторов развития этнонаций и этнонациональных отношений, являются исследования советских, российских ученых: Бурмистровой, Ваграмова, Росенко, Хабибулина, Агаева, Серовой, Рогачева, Свердлина, Калтахчяна, Бороноева, Токарева, Губогло, Чешко, Степаняна, Доронченкова, Дробижевой, Михайлова, Козлова, Арутюняна, Бромлея, Тишкова и многих других. Думается, что в западной социологии и в марксистской теории, несмотря на то, что они называются по-разному, есть два направления исследований наций-этносов и этнонациональных отношений. Первое – это концепция функционализма, раскрывающая традиционную характеристику развития наций-этносов и этнонациональных отношений. Второе – это концепция конфликтологии, которая исследует развитие этнонаций и этнонациональных отношений только через призму конфликтов. Функционалисты, как западные, так и марксистские, исследуют проблему развития этнонаций и этнонациональных отношений, исходя прежде всего из их этнической и этнокультурной характеристики как общностей-наций, а также определенных функций, которые они исторически выполняют в обществе и в государстве. Думаю, что это направление ориентирует нас на достижение паритета интересов этнонационального, не допуская при этом дисфункционального искажения роли и места этнонациональной общности в обществе и в государстве. А этнонациональные стороны самих социальных общностей наиболее чувствительные, легкоранимые и легковозбудимые.

Важное значение имеет и состояние базисных факторов. «Для сторонников функционального анализа характерен упор на те социальные явления и процессы, которые способствуют сохранению общественной системы. Факторы, вызывающие нарушение равновесия, рассматривались как нежелательные и подлежащие устранению»[193]. Тут необходимо ориентироваться на «паритет интересов», на базе которого успешно функционируют базисные факторы развития этнонаций и этнонациональных отношений. Развиваясь таким путем и базируя этнонациональную политику на принципах и концепции функционализма, мы можем достичь традиционно стабильного развития межнациональных отношений в обществе и государстве, если, конечно, концепция функционализма не ограничится только теоретическими исследованиями, а станет основой фундаментальной практики, политической и управленческой деятельности государства и общества. Наличие самой теории никогда не спасает общество от конфликтов и противоречий, а лишь создает основы для целесообразного влияния на реальные этнонациональные процессы. Важно готовить политиков, правоведов и управленцев, которые были бы способны умело использовать эти теоретические выкладки в практической работе, как это делается в Академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Поэтому методология исследований этнонаций и этнонациональных отношений автоматически должна выходить на методологию управления, регулирования этнонациональными и межнациональными процессами.

В нынешних условиях, особенно в России, да и во многих других странах, на первое место выходит конфликтологическое толкование проблем в сфере этнонациональных отношений. И это получается из-за того, что свойственная для наций-этносов исторически формирующаяся функциональная сторона жизнедеятельности вовремя не исследуется и, следовательно, вовремя не регулируется, доводится до конфликтов. И потом начинают их изучение. А конфликты возникают, во-первых, из-за разрушения базисных основ развития наций-этносов; во-вторых, из-за искажения их взаимоотношений в отрыве от базисных основ, в-третьих, из-за нарушения паритета интересов развития и сотрудничества наций-этносов, их функционирования в данном обществе, в государстве. Оказываются разрушенными возможности равноправного и достойного развития. Когда вместо этого выстраивается определенная иерархическая лестница статуса наций-этносов, их развития и участия, национальности получают: одни – полный доступ к тем или иным сферам государственной и общественной жизни, а другие – отчуждаются искусственно. Одни этнонации, а точнее этнополитические элиты, в своих интересах от их имени начинают контролировать те или иные сферы общественной жизни: экономику, политику, власть, культуру, информацию, просвещение. При этом пропагандируются идеи этнонациональной исключительности, особых прав для якобы своего этноса в своих корыстных интересах, которые в массовом сознании превращаются в идеи этнонационализма и расизма.

Иерархическая лестница в системе этнонациональных отношений разрушает ее основы, ибо все национальности хотят быть не только равноправными, но и особенно равнодостойными. Признаки количественные и даже качественные в этнонациональном истолковании нарушают самочувствие и достоинство этносов. Нации-этносы не должны расставляться по ступеням привилегированности, как сильные и слабые, великие и не очень, древние и не древние, многочисленные или малочисленные и т. д. Если даже эти моменты имеют место на уровне наций-этносов, они не должны отражаться на уровне личности, индивида. Система этнонациональных отношений должна работать по принципу взаимодополняющих частей единого общества, единого государства, а не взаимоисключающих. Каждая российская этнонация со своей самобытностью и традициями способна дополнить собственным уникальным потенциалом те или иные стороны развития российского общества, российского государства. Если даже здесь и возможна иерархическая субординация, то только в смысле того потенциала, вклада, который та или иная этнонация может внести в общенациональное, общегосударственное начало. При этом сама система должна развиваться по законам гармонии, равноправного, справедливого и достойного развития каждой этнонации и не менее достойного взаимного сотрудничества. Малейшая дискриминация здесь приводит к противоречиям, нестабильности и к конфликтам, особенно когда доминирующая этническая группа начинает довлеть над другими этнонациями, сковывать потенциал и самобытные возможности их проявления. Сегодня мы говорим о паритете интересов, но пока, к сожалению, в системе этнонациональных отношений фактически основные функциональные задачи решаются путем накопления потенциала «группового доминирования» одной этнонациональной общности (элиты) над другими. И важно достигать этого и путем достижения паритета интересов и взаимодополнения единого потенциала и возможностей отдельных составляющих частей множества. Соответственно, та или иная этнонациональная группа в разных регионах страны подвергается явно или неявно доминирующему давлению со стороны других и, соответственно, вырабатывает энергию недовольства, неудовлетворенности, неравноправия. Таким образом накапливается «конфликтный потенциал» в сознании и в чувствах. Одно дело, когда этот конфликт или недовольство становятся поводом для своевременного вмешательства и повышения уровня согласия, учета и достижения паритета интересов. В этом случае конфликт может рассматриваться как момент развития. И совершенно другое дело, когда конфликт углубляется до противостояния и становится тормозом развития, открытой дискриминацией людей по этнонациональному признаку. В сфере этнонациональных отношений не очень подходит и концепция конфликтологии в целом, где общественные конфликты рассматриваются как «нормы социальной действительности». В межнациональных отношениях любого рода конфликты оставляют узелки отчужденности и недоверия, формируют основы для наращивания противостояния в будущем. Как правило, все межнациональные конфликты в наше политизированное время независимо от их природы становятся этнополитическими.

Нельзя руководствоваться в развитии этнонаций и этнонациональных отношений теорией сильного и слабого, коренного и некоренного, древнего или не древнего, отсталого или передового. Такие подходы закладывают почву для конфликтов в сфере этнонациональных отношений. Конечно, можно согласиться с тем, что в полной мере избежать межнациональных противоречий и конфликтов невозможно. И зная это, следует постоянно совершенствовать функциональные основы развития этнонаций и этнонациональных отношений. Не следует забывать, что развитие этнонаций, а значит и концепции этнонациональных отношений, это процесс естественно-исторический, идущий вместе с историческим прогрессом и тяготеющий к новым уровням общности людей.

В современных условиях межнациональные конфликты уже не могут выступать как норма развития общества. Богатейший опыт развития этнонаций, этнонациональных отношений, политических и управленческих возможностей позволяет обеспечить взаимоприемлемый для всех этнонациональных общностей, их представителей, общества и государства способ их существования, сосуществования и функционирования.

Говоря о перспективах развития этнонаций, нет необходимости отбрасывать исторический опыт, который способствовал их сотрудничеству и развитию в рамках многонационального российского государства. По многим параметрам уровень социально-экономического развития, культурно-информационного обеспечения жизнедеятельности тех или иных народов, в том числе и Российской

Федерации, достигнут был за прошлые годы, хотя и трагедий, несправедливостей было много. Но они, по сути, не носили межнационального характера. Социально-экономические различия объективно существуют, в том числе между различными этнонациональными общностями, но эти различия неоправданно выводить из особенностей психологии, характера, способностей или неспособностей этносов[194]. Этнонациональный фактор тут фактически не при чем. В большей степени здесь играют роль особенности развития экономики, культуры, управления, уровень образования, общения и т. д. Другое дело, что в конкретных исторических условиях для каждой компактно проживающей этнонациональной общности характерна определенная система распределения богатства и власти, этнонациональных и политических отношений. И они факторы не этнонационального характера, а социально-экономического. Другое дело, когда в рамках единого государства социально-экономическое неравенство становится фактором этнонационального неравенства в едином государстве. Или когда пренебрегают потенциалом, потребностями и возможностями национальностей в экономическом, социальном и духовном прогрессе. Когда мы говорим о достижении паритета интересов различных национальностей, равенстве, справедливости и достоинстве развития народов и этнонациональных отношений, то здесь первично преодоление прежде всего неравномерности социально-экономического различия, которое, в свою очередь, ограничивает возможности равноправного развития этносов-наций в различных сферах общественной жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.