Особняк А.А. Морозова на Воздвиженке, № 16 (1897–1899)
Особняк А.А. Морозова на Воздвиженке, № 16 (1897–1899)
Когда выходишь из вестибюля станции метро «Арбатская», первое, что бросается в глаза, – удивительный особняк-замок. Словно декорация к фильму о завоевании… маврами Москвы.
Подобные эмоции испытывали и современники, когда на Воздвиженке – в аристократическом районе – выросло… это сооружение.
Владимир Гиляровский с удовольствием цитировал эпиграмму, сочиненную актером Михаилом Садовским:
Сей замок на меня наводит много дум,
И прошлого мне стало страшно жалко.
Где прежде царствовал свободный русский ум,
Там ныне царствует фабричная смекалка.
А Лев Толстой вложил в уста своего героя романа «Воскресение» Нехлюдова размышления о строительстве «глупого ненужного дворца какому-то глупому ненужному человеку».
А уж матушка владельца особняка, Варвара Алексеевна Морозова – женщина характера крутого и острая на язык, подарившая сыну на 25-летие этот участок рядом со своей усадьбой, в сердцах бросила:
– Раньше только я знала, что у меня сын дурак, а теперь вся Москва увидит!
Так кто же этот «сын дурак», ставший в Москве притчей во языцех?
Особняк А.А. Морозова
Арсений Абрамович Морозов (1874–1908) был из многочисленного клана богатых купцов и фабрикантов, меценатов и страстных коллекционеров. Но к работе его не влекло. Впрочем, как и к учебе, науке, искусству, благотворительности и пр. и пр. Красавец, кутила, заядлый охотник, Арсений прожигал свою жизнь яростно и со вкусом.
Матушка надеялась, что после женитьбы сынок остепенится, – ничуть не бывало!
«Арсений А. Морозов первым браком был женат на Вере Сергеевне Федоровой, дочери архитектора» (Филаткина Н., Дроздов М. Морозовы. Династия фабрикантов и меценатов: Опыт родословия).
Несмотря на рождение дочери, брак не сложился. Говорят, супруга вскоре убежала от своего непутевого мужа к начальнику сыскного отделения Лебедеву. Есть и другое мнение, что супруги просто разъехались без оформления развода.
Достоверно можно сказать одно: оставленный муж не горевал – в особняке на Воздвиженке не жизнь была, а сплошной праздник! Московский бомонд, несмотря на критическое отношение к дому-замку и ироничное к его владельцу, с удовольствием бывал на банкетах и приемах, которые с размахом и выдумкой давал хозяин. Частенько сюда заглядывал и двоюродный дядя Арсения – Савва Тимофеевич Морозов, привозя с собой многочисленных друзей, в том числе и Максима Горького.
Жизнь Арсений прожил бездарно, и оборвалась она нелепо: как-то в компании приятелей, не первый день отмечающих что-то в Твери, он поспорил, что сила духа человека безгранична. Вышел в другую комнату, прострелил себе ногу, вернулся к столу и ни единым мускулом не выдал боли, продолжая пировать. Пари-то выиграл, да через несколько дней скончался от гангрены.
И вот тут все с удивлением узнали, что его наследницей оказалась некая госпожа Коншина. О, об этой женщине по Москве ходили далеко не красящие ее слухи!
«В самом начале 90-х годов <…> жила-была в Москве молоденькая закавказская красавица Нина Окромчаделова, ласковая, умная, зачаровавшая чуть ли не пол-Москвы: и старых, и молодых. Я ее никогда не встречала, но слышала, что под ее чары подпали оба Коншина – отец и сын. <…> Сплетни переплетались и путались: то Нина выходила замуж за старика Владимира Дмитриевича, то за сына его Николая Владимировича» (Зилоты В.П. В доме Третьякова).
И братец Нины был ей под стать – первейший аферист! Это он сумел «пристроить» сестру к Арсению Морозову, за одну ночь в купе до Санкт-Петербурга вконец растаявшему от рассказов красавицы о своей «несчастной судьбе» и ее необыкновенных чар.
Газеты захлебывались от пересудов: «…в коммерческих кругах говорят об иске в несколько миллионов рублей, вчиняемой супругой покойного г-жой Федоровой к некоей г-же Коншиной, явившейся неожиданной наследницей великолепного дворца в мавританском стиле на Воздвиженке и 4-миллионного состояния покойного».
В результате выиграла любовница… И прожила в особняке до 1917 года.
Надо признать, что кое в чем Арсений Морозов оказался прав, когда возражал братьям: «Мой дом будет вечно стоять, а с вашими картинами еще неизвестно что будет». Действительно, богатые художественные коллекции Морозовых оказались в разных музеях и частных руках, а дом стоял и стоит! Да еще и прославил имя своего владельца.
Откуда же в голову самому непутевому из Морозовых пришла идея строительства именно такого замка?
На Всемирной выставке в Антверпене в 1894 году Арсений Морозов – заграничные выставки он любил посещать – познакомился с архитектором Виктором Мазыриным. Выяснилось, что оба увлекались мистикой и эзотерикой, да и просто оказались приятны друг другу. Тут у Арсения и родилась мысль построить дом, «какого не видели на Москве».
Когда зодчий поинтересовался, в каком стиле, заказчик вопрос решил легко: «Во всех стилях строй, у меня есть деньги!»
Но вначале Морозов с Мазыриным отправились за поиском идей в путешествие по Европе. И в центре португальского города Синтра Арсений увидел дом своей мечты – дворец Пена (Palacio Nacional da Pena), как бы привязанный мраморными канатами к горе Круц-Альта.
Хозяин – барин! И по возвращении в Москву стройка закипела. Первый камень – что было традицией для архитектора – заложила его старшая дочь Лидия, балерина Мариинского театра.
«Мавританский стиль наиболее ярко проявляется в оформлении парадного подъезда, а также двух башен, расположенных по двум сторонам от главного входа. В остальных же частях этого сооружения архитектура эклектична. Например, некоторые оконные проемы украшены классицистическими колоннами, а общая асимметричная структура особняка больше характерна для модерна. Эклектика сохраняется и во внутренней отделке сооружения. Так, например, столовая, названная «Рыцарским залом», была оформлена в стиле готики, женская половина дома оформлена под барокко, гостиная – в стиле ампир…» (Екатерина Шаблова и Дарья Кузнецова, корреспонденты портала ГдеЭтотДом. РУ «Воздвиженка, № 16: Дом дурака, покоривший века).
Во время революции в здании располагалась штаб-квартира партии анархистов – уж эти бунтари против всего и вся умели выбирать для себя дома!
С 1918 до 1928 год здесь находился 1-й рабочий театр Пролеткульта. В этот период здание постоянно посещали Всеволод Мейерхольд, Владимир Маяковский, Сергей Эйзенштейн и Сергей Есенин. Последний даже прожил «в замке» несколько месяцев, поселившись в чердачном помещении у сотрудника канцелярии – поэта Сергея Клычкова, который приспособил под жилье бывшую ванную.
Потом особняк перешел в ведение Наркомата иностранных дел. Сменяя друг друга, здесь размещались посольства Японии, Индии. Во время войны здесь работала редакция английской газеты «Британский союзник».
С 1950-х более полувека зданием владел «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран».
В начале 2000-х годов здание подверглось серьезной реставрации, и в 2006 году в нем открылся Дом приемов правительства России.
Вы конечно же можете упрекнуть меня в том, что особняк на Воздвиженке не относится к зданиям в стиле модерн. И будете правы.
Просто не хотелось обойти молчанием этот дом. Во-первых, потому, что он построен архитектором, которого причисляют к мастерам московского модерна. Во-вторых, отдать дань его смелости: во время всеобщего увлечения модерном, когда такое сооружение выглядело вызовом стилю и вкусу, он решился… Ну а в-третьих, – теперь-то мы считаем, что это красиво!
Построил особняк на Воздвиженке Виктор Александрович Мазырин (1859–1919).
Он родился в Алатыре Симбирской губернии. Об этом человеке вообще известно немного. Из какой он семьи? Нет ответа. Виктор рано осиротел и воспитывался в семье тетки. Окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества со званием классного художника архитектуры. Учился вместе с художником Константином Коровиным, с которым был дружен всю жизнь.
Человеком Виктор Александрович был приятным и общительным. И в числе его близких знакомых были такие выдающиеся люди, как В.А. Серов, Ф.И. Шаляпин, В.М. Васнецов, И.Э. Грабарь, А.М. Горький, А.И. Куприн…
Многие из них подтрунивали над увлечением Мазырина эзотерикой, мистикой, оккультизмом, но беззлобно – тогда мода была на это (впрочем, как и теперь). Сам зодчий не обращал на подколы никакого внимания и был абсолютно уверен, что его душа прошла несколько реинкарнаций и ранее принадлежала строителю египетских пирамид.
Еще одной его страстью были путешествия. Виктор Александрович исколесил Европу, побывал в Японии и дважды в Египте.
Мазырина привлекали к строительству павильонов для Всемирной выставки в Париже (1889), Среднеазиатской выставки в Москве (1889), Всемирной выставки в Антверпене (1894), где и произошло знакомство с Арсением Морозовым.
Надо сказать, что особняк на Воздвиженке принес архитектору скорее скандальную славу, и особняков он больше не строил: «нелепый дом» эстеты так ему и не простили. Можно сказать, что зодчий «исправился» и выстроил несколько доходных домов в «чистом модерне».
Скончался Мазырин в 1919 году от брюшного тифа. Похоронен на Пятницком кладбище.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.