Охота продолжается

Охота продолжается

Победа Джона Готти над нью-йоркской прокуратурой тут же вознесла его на небывалую высоту. Неуязвимый Готти оказался в числе знаменитостей уровня Аль Капоне. Престиж его в собственной мафии некоторые историки сравнили с влиянием ее патриарха Карло Гамбино. Но вместе с тем победа Джона Готти сыграла для него и отрицательную роль. Он превратился в главную мишень для тайных агентов полиции и ФБР.

После освобождения он демонстративно по нескольку раз в день проезжал на своем новеньком «мерседесе» мимо офиса нью-йоркской прокуратуры, в котором работала ненавистная прокурорша. Он сшил на заказ костюм, в котором мечтал встретиться лицом к лицу с Дианой Джиакалони, чтобы предстать во всей красе. (Его роскошный костюм впоследствии был продан с аукциона за 2 тысячи долларов.)

Но их встреча так и не состоялась. Джон Готти знал, что его буквально по пятам преследуют агенты полиции.

Джона Готти не покидали мысли о том, что он вновь будет привлечен к уголовной ответственности. Хотя бы за организацию убийства Пола Кастелано и Томми Билотти. Он знал, что после завершения судебного процесса на свободу был выпущен и его ненавистник, свидетель со стороны обвинения Сальваторе Полиси. Джону Готти казалось, что тот что-то знает об участниках покушения. И стал раздумывать, как ему раз и навсегда избавиться от этого человека.

Сальваторе Полиси, как потом выяснилось, действительно знал о том, что Джон Готти был организатором убийства Пола Кастелано и Томми Билотти. Но сразу после окончания уголовного процесса над Готти он исчез из поля зрения знавших его людей, став участником программы защиты свидетелей. Джон Готти понимал, что напасть на его след можно только за взятку кому-то из сотрудников спецслужб.

Но Готти одолевали и другие заботы. В мае 1987 года были арестованы три члена мафии, которые много знали о Джоне Готти, включая и его главную роль в организации убийства Пола Кастелано и Томми Билотти. В числе арестованных были его брат Джин, близкий друг Анжело Руджиерро и Джон Карнеглия, с которым у Готти были давние связи. Поводом для ареста послужила запись разговоров Руджиерро с мафиози, касавшаяся торговли наркотиками, поставляемыми мексиканским наркокартелем. В разговорах шла речь не только об источниках поставок, но и о том, что в тех нелегальных операциях, втайне от членов мафии, принимал участие сам «босс боссов» Джон Готти.

Через три месяца после ареста этой троицы нью-йоркская прокуратура возбудила против них уголовное дело, сразу же переданное в суд. Каждый из них был обвинен в организации и осуществлении незаконной торговли наркотиками. Центральной фигурой обвинения стал Анжело Руджиерро, его показания должны были служить вещественными доказательствами виновности его самого и всех единомышленников. Судя по перехваченным разговорам, именно Руджиерро располагал всей необходимой информацией, имевшей прямое отношение к наркобизнесу.

Но за несколько дней до слушания в суде Анжело Руджиерро, у которого врачи ранее обнаружили рак, был срочно отправлен в госпиталь. Его здоровье с каждым днем ухудшалось. Врачи констатировали неспособность их пациента участвовать в уголовном процессе, и суд был отложен на неопределенное время. Состояние Анжело Руджиерро не улучшалось. И прокуроры стали понимать, что они могут остаться без показаний главного фигуранта.

В ожидании возможного улучшения состояния Анжело Руджиерро прошла еще пара месяцев, после чего прокуроры были вынуждены освободить Джина, брата Готти, и Джона Карнеглиа. Вскоре уголовный процесс был закрыт.

Джон Готти вздохнул с облегчением, но тем не менее ни разу не навестил своего давнего смертельно больного друга Анжело Руджиерро, знавшего про него так много.

В некоторых исторических изданиях высказывалось предположение о том, что Готти даже планировал покушение на Анжело Руджиерро, не дожидаясь его естественной смерти, но состояние здоровья близкого друга не внушало оптимизма. Анжело Руджиерро умер 5 декабря 1989 года в возрасте сорока девяти лет.

Джон Готти не пришел на его похороны, сказав своему второму «заму» Фрэнку Локазио, не понимавшему, почему босс не посетил умирающего Руджиерро: «Единственное, что я бы мог сделать, заглянув в его глаза до смерти, — помочь ему поскорее отправиться на кладбище».

Тем не менее охота на Готти и членов его мафии постепенно набирала обороты. Очередной арест произошел 27 октября 1987 года — в день рождения Джона Готти, которому исполнилось сорок семь лет. Оба арестанта были намного старше «босса боссов»: Джозефу Армоне исполнилось семьдесят два года, Джо Галло — семьдесят четыре. Дело против них вскоре было передано в суд. Нью-йоркская прокуратура обвинила их в рэкете.

Во время разбирательства Джозефу Армоне было сделано заманчивое предложение: рассказать правду о преступной деятельности мафии времен Пола Кастелано и Джона Готти — первое условие; подробно о рэкете — второе условие; и подтверждение участия Джо Галло в других сферах их совместной преступной деятельности — третье условие. В этом случае он освобождался от судебного преследования и тюремного заключения. Но Джозеф Армоне, верный присяге «Омерта», держал язык за зубами и отказался от сделанного ему предложения.

Джозеф Армоне и Джо Галло были признаны виновными в предъявленных обвинениях, каждого из них приговорили к десяти годам тюремного заключения. «Скорее всего, там и закончится их жизнь», — прокомментировал судебный приговор глава Клана Гамбино, сам со дня на день ожидавший ареста.

Но, несмотря на столь мрачные мысли, Джон Готти продолжал активно развивать преступную сеть своей мафии. Рэкет занимал главенствующую позицию в перечне наиболее доходных источников мафиози. Содержание тайных карточных клубов с проститутками было второй статьей. Затем шли банковские аферы и автоугоны с последующей продажей машин в страны Африки и Азии. Наркобизнес при этом никогда не пропадал из поля зрения Джона Готти. Формально он сохранял в своей мафии закон времен Пола Кастелано, запрещавший торговлю наркотиками, но тайно расширял сеть этого бизнеса, самого, по его мнению, доходного.

Его мафия процветала больше, нежели во времена ее основателя, легендарного Карло Гамбино. Об этом говорится в книге «Первый зам» (Underboss ), изданной в Нью-Йорке в 2002 году. Автор ее, Питер Мааз, утверждает, что в последний год жизни Пола Кастелано его мафия имела годовой доход 500 миллионов долларов. В таком виде она перешла к Джону Готти. Ко времени ужесточения охоты за «боссом боссов» и членов его мафии преступный концерн Джона Готти имел годовой доход 700 миллионов долларов. Сам главарь, как утверждается в книге «Первый зам», имел годовой доход в пределах 10–12 миллионов долларов.

По всей вероятности, эти данные находились в распоряжении нью-йоркского отделения ФБР, доподлинно изучившего последние годы жизни Джона Готти. В те дни ФБР совместно со следователями Манхэттенского округа нью-йоркской прокуратуры заканчивало расследование покушения на жизнь главы крупнейшего в Нью-Йорке профсоюза строительных рабочих Джона О’Коннера.

Обе следственные организации на протяжении нескольких месяцев собирали доказательства покушения, вызвавшего негодование сотен тысяч строительных рабочих. Организатором этого преступления, как считали следователи, был Джон Готти. Они полагали, что он безуспешно пытался обложить богатейший профсоюз «данью», что и стало мотивом убийства.

В конце 1988 года уголовное дело против Джона Готти было готово для передачи в федеральный суд Манхэттена. Неожиданно дело застопорилось. Кроме Джона Готти в числе обвиняемых числился Анжело Руджиерро, на тот момент смертельно больной, который не мог присутствовать в суде, и его исключили из списка обвиняемых.

В соответствии с данными перехваченных разговоров между Джоном Готти и Анжело Руджиерро картина убийства профсоюзного лидера была именно такой, как отражена в обвинительном акте. К его убийству были привлечены четверо киллеров из мафии Джимми Конана, мало кому известной в Нью-Йорке. Его банда никогда ранее не имела контактов с «итальяно-американскими мафиями», но Готти был наслышан о профессионализме этих убийц. В обвинительном акте утверждалось, что именно эта банда 7 мая 1986 года убила профсоюзного босса.

Через несколько дней после возбуждения дела об убийстве Джона О’Коннора Джон Готти был арестован. О его аресте сразу же стало известно репортерам нью-йоркских газет. Им удалось взять у мафиози интервью. «Против меня десятки прокуроров. Пятьдесят против одного. Но все равно победителем буду я», — сказал им Джон Готти.

На следующий день глава Клана Карло Гамбино был отпущен под залог в 100 тысяч долларов. Один из тюремных охранников ему намекнул, что он сможет находиться на свободе около года. «Ваше дело еще не готово к слушанию», — сказал он. Прокуроры Манхэттенского округа почему-то не спешили. В нью-йоркских газетах утверждалось, что они решили прежде всего получить надежных свидетелей.

В феврале 1989 года был арестован Питер Готти, старший брат Джона. Его обвинили в аферах при заказах строительных материалов, что стоило строительным организациям нью-йоркского района Куинс миллионы долларов, и приговорили к пяти годам тюремного заключения. Через пару месяцев по обвинению в организации незаконной торговли героином был арестован Джин, другой брат Джона Готти, и его партнер Джон Карнеглия. Процесс длился всего неделю, каждого приговорили к пятидесяти годам тюрьмы. На этот раз Джон Готти не сделал никаких комментариев. Он понял, что навсегда потерял своего брата.

Агенты ФБР пристально следили за каждым шагом Готти. Однажды они подслушали очень интересную информацию. Готти в разговоре с человеком, имя которого было неизвестно, сказал, что устал от преследований федеральных агентов, ему кажется, что они прослушивают его телефон, и отныне связь со своими соратниками по мафии будет осуществляться из другого места. И Готти назвал секретный адрес: дом, в котором на первом этаже находился клуб «Раввинат», где он основал свой штаб, уверенный, что здесь агентура ФБР его не достанет. Но ошибся. Как только его разговор стал известен, агенты ФБР оснастили подслушивающими устройствами и его новый штаб. Так Готти опять оказался в сети агентов. Но на этот раз их больше интересовали сведения, касавшиеся участия Джона Готти в убийстве Пола Кастелано и Томми Билотти.

Тут им на помощь подоспел закончившийся в первых числах ноября 1989 года уголовный процесс над восемнадцатью мафиози «итальяно-американских мафий», орудовавшими в Филадельфии. Главными фигурантами процесса выступали глава этой мафии Никки Скарфо и его правая рука Филипп Леонетти. Каждый из них был приговорен к сорока пяти годам тюремного заключения без права досрочного освобождения. Но Филипп Леонетти, в отличие от босса, решил бороться за сокращение срока. Он обратился к власти с предложением представить доказательства участия Джона Готти в убийстве Пола Кастелано и Томми Билотти.

Прокуроры тут же перевели его из филадельфийской тюрьмы. Они допрашивали Филиппа Леонетти по три — пять часов в день в течение месяца. И выяснили от него много чего ранее неизвестного не только им, но и агентам ФБР.

Клан Гамбино еще во времена правления Пола Кастелано установил близкие контакты с филадельфийской мафией Никки Скарфо. Филипп Леонетти поклялся прокурорам, что не раз лично встречался с покойным Полом Кастелано, а после его убийства — с новым главой мафии Джоном Готти.

Вскоре после убийства Пола Кастелано и Томми Билотти капитан мафии Джона Готти Сальваторе Гравано по прозвищу Сэмми Бык прибыл в Атлантик-Сити, договориться о секретной встрече с новым главой Клана Гамбино Джоном Готти.

Эта встреча Джона Готти с Никки Скарфо состоялась в феврале 1986 года, на ней присутствовал и сам Леонетти. Он показал, что они с боссом Никки Скарфо прилетели из Филадельфии в Нью-Йорк, а Сальваторе Гравано привез их из аэропорта на Стейтен-Айленд на встречу с Джоном Готти, Фрэнком Де Сикко и Анжело Руджиерро. К этому времени Де Сикко и Руджиерро уже не было в живых, но зато в добром здравии пребывал хозяин дома, в котором произошла секретная встреча. Он слово в слово подтвердил агентам ФБР эту часть рассказа Филиппа Леонетти.

В книге Джона Дэвиса «Династия мафии» были опубликованы отрывки разговора двух мафиози, подтверждавшие убийство Пола Кастелано Джоном Готти.

• • •

«ГОТТИ. У меня есть подтверждение нашей Комиссии… Ты знаешь, что Комиссия — это высший орган наших организаций… Комиссия дала мне о’кей, подтвердила мое право убить Пола Кастелано и его зама… Понимаешь? Никки… Могу я называть тебя просто Ник?

СКАРФО. Конечно!

ГОТТИ. Ник! Я хочу уведомить тебя в том, что я все сделал правильно. Все правильно…

СКАРФО. Джон! Я уверен в том, что ты убил его…»

Во время допросов Филипп Леонетти утверждал, что он и его босс Никки Скарфо после встречи с Джоном Готти пытались получить подтверждение членов Комиссии о том, что они одобрили убийство Пола Кастелано.

«Да, мы настойчиво пробовали, и не один раз, получить доказательства того, что говорил нам Джон Готти. Это не такая простая задача. Все, что творится, так сказать, под столом Комиссии, содержится в тайне. Но нам все же удалось побеседовать с двумя членами известных в Нью-Йорке мафий — Дженовезе и Бонанно. Они подтвердили все то, что в моем присутствии говорил Джон Готти. Они сказали, что Комиссия выдала ему свое добро. Но, повторяю, все, что творится под столом Комиссии, содержится в тайне даже от самого Бога. Именно поэтому нам не удалось по этому поводу переговорить с самими боссами этих мафий. Но я убежден в том, что члены этих мафий знали не меньше чем их боссы. Уверен, они говорили правду о том, что Джон Готти получил согласие на убийство Пола Кастелано от членов Комиссии. Джон Готти настоящий гангстер».

На вопрос прокуроров, что Филипп Леонетти имел в виду, называя Джона Готти «гангстером», он ответил:

«Что значит быть гангстером? Удивлен, что вы не знаете этого. Думаю, даже школьники могут ответить на такой простой вопрос. Хорошо. Отвечу. Пол Кастелано, например, был бизнесменом. Он обожал деньги. Добыча денег для Пола Кастелано была главной целью. И он делал все, чтобы иметь в своем кармане как можно больше долларов. Доллары. Доллары. Ох эти доллары! Джон Готти тоже любит деньги. Наверняка не меньше, чем их любил Пол Кастелано. Но Джон Готти не бизнесмен. Он добывает деньги другим путем, не тем, которым пользуются бизнесмены. У Джона Готти свой путь. Он гангстер. Он убивает людей… Понятно? Если вы мешаете ему добывать деньги, встаете на его пути… у вас проблемы с этим человеком… Он не будет с вами долго разговаривать. Понимаете? Надо вас убрать с пути, чтобы вы не мешались… закрыли рот на веки вечные. Вы ему не нужны. Понятно? Теперь, надеюсь, вы понимаете, что такое гангстер».

Допросы Филиппа Леонетти, снабдившие прокуроров и агентов ФБР очень важной информацией, длились целый месяц и завершились в канун 1990 года. Вскоре должен был начаться очередной судебный процесс по делу Джона Готти, связанный с покушением на жизнь профсоюзного деятеля Джона О’Коннера. Прокуроры Манхэттенского округа надеялись выиграть это дело и посадить Готти за решетку минимум на двадцать пять лет.

Глава округа Роберт Моргантау не сомневался в победе. Он назначил председателем комиссии своего первого заместителя, прокурора Михаила Черкасского, и включил в нее еще двух своих заместителей: шефа следственного подразделения манхэттенской прокуратуры Барбару Дитата и прокурора Джефри Шленгера. Этой команде предстояло серьезное сражение с победителем предыдущего уголовного процесса Джона Готти адвокатом Брюсом Катлером и двумя его помощниками, Энтони Гуерриерой и Джеральдом Шаргелом.

Слушание дела Джона Готти, обвиняемого в организации покушения на Джона О’Коннера, началось 8 января 1990 года. Джон Готти с улыбкой, сохраняя видимое равнодушие, предстал перед судьей Стивом Мак-Лаухлином, участниками процесса и залом, битком набитым зрителями и репортерами.

Он подошел к своему месту на скамье подсудимых, снял роскошную шубу и повесил ее на вешалку рядом. Потом повернулся лицом к залу, демонстрируя присутствующим свой новый модный костюм, приветственно помахал рукой и послал воздушные поцелуи.

После необходимой организационной процедуры слово было предоставлено стороне обвинения, в частности заместителю генерального прокурора Манхэттенского округа Михаилу Черкасскому.

«Рано утром 7 мая четыре гангстера, нанятые подсудимым Джоном Готти из посторонней мафии, встретив свою жертву, Джона О’Коннера, выстрелили ему в спину четыре раза. Теперь нет на свете Джона О’Коннера. Кто его убил?»

После этих слов прокурор подошел к подсудимому и, показывая на него пальцем, прокричал на весь зал:

«Он! Он убил этого человека. Джон Готти — глава самой властной в Нью-Йорке мафии».

После выступления главы обвинения судья Стив Мак-Лаухлин предоставил слово стороне защиты — адвокату Брюсу Катлеру. Тот подверг своего противника Михаила Черкасского словесной атаке. Его голос звенел по всему залу.

«Сторона обвинения утверждает, что все жители Нью-Йорка недовольны поведением моего подзащитного Джона Готти. Это же чушь! Мой визави по этому уголовному процессу утверждает, что жители Нью-Йорка обвиняют моего подзащитного и верят в преступность его намерений. Но кто же эти жители? Генеральный прокурор Манхэттенского округа Роберт Моргантау, сфабриковавший обвинения против моего подзащитного? Или команда его солдат, присутствующая сейчас в судебном зале? Кто эти граждане Нью-Йорка, которые обвиняют Джона Готти в убийстве несчастного профсоюзного деятеля Джона О’Коннера? Я не вижу их. Я не знаю никого, кроме шефа нью-йоркской прокуратуры Рудольфа Джулиани. Он отправил на скамью подсудимых моего подзащитного Джона Готти. Кто еще из жителей Нью-Йорка обвиняет человека, который сидит сейчас на скамье подсудимых в ожидании отправки в тюрьму? Тройка свидетелей „Коза Ностра“? Они солдаты прокурора Роберта Моргантау и заинтересованы в гибели моего подзащитного. Этим людям нельзя верить».

Уголовный процесс по делу главы Клана Гамбино Джона Готти длился уже почти месяц, и каждый день судебный зал был набит битком. Нью-йоркские газеты подробно освещали это событие. Наступил уже февраль, а конца не было видно.

В «Маленькой Италии» начались демонстрации в защиту Даппер Дона. Со стороны прокуратуры были проведены весьма странные акции. Прокурор Михаил Черкасский согласился дать интервью репортерам нью-йоркской газеты «Ньюс дей» (News day ). Он сказал, что прокуратура представила все необходимые доказательства, подтверждающие виновность главы Клана Гамбино, несмотря на то что весь уголовный процесс проходил, как он заявил, «в непрерывных эмоциях и симпатиях к подсудимому». «Мы имеем достаточно оснований верить в то, что выйдем победителями. Мы сохраняли свои эмоции, стараясь отстранять их от существа дела».

8 февраля 1990 года члены жюри присяжных приступили к обсуждению результатов закончившегося уголовного процесса. Среди них поначалу не было единогласия.

Но постепенно большинство из них пришло к выводу о том, что прокуроры не смогли убедительно доказать виновность подсудимого Джона Готти. На следующий день в десять часов утра 9 февраля 1990 года председатель жюри присяжных заседателей огласил приговор: «Невиновен по всем пунктам предъявленного обвинения».

Джон Готти вышел на свободу, оказавшись в объятиях своей жены Виктории, но понимал, что это ненадолго. Всего лишь чуть более десяти месяцев — и новый уголовный процесс, по своей сложности и опасности во много раз превышающий ранее счастливо закончившиеся. Начало слушаний было назначено на 23 декабря 1990 года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.