ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Развитие успеха террористами в информационной войне

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Развитие успеха террористами в информационной войне

В 1904 году террористическая война против России резко усилилась как за её пределами, так и внутри. В ноябре в Париже состоялся съезд представителей различных “либеральных” террористических организаций с целью объединения, консолидации усилий, и был создан “Союз освобождения” с центром в Женеве. И вскоре в России от его имени стал действовать Пинхус Моисеевич Рутенберг, через год “породивший” провокатора Гапона.

Одновременно с террористической войной всё сильнее разгоралась идеологическая, информационная борьба за умы российских граждан. Как это происходило, ярко описывает её свидетель, редактор журнала “Кронштадтский маяк” Николай Иванович Большаков:

“Теперь в Петербурге появилась пьеса, вызвавшая шумное одобрение еврейской печати, под названием “Чёрные вороны”, в которой предается живому осмеянию и поруганию подвижническая деятельность отца Иоанна Кронштадтского…

Я помню, какой гвалт подняла еврейская печать, когда в Малом театре шли “Контрабандисты”, пьеса из интимной еврейской жизни, помню те скандалы, которые устраивали дети Израиля во время представления “Контрабандистов”. И печать (демократическая) радостно приветствовала эти скандалы, ибо они были протестом против пьесы, “оскорбляющей религиозные чувства евреев”…

Кончилось тем, что евреи добились почти повсеместного воспрещения ставить эту, будто бы человеконенавистническую пьесу. Общеизвестное умение евреев затушевать всё, что носит в отношении их обличительный характер…

Помню я, два года назад, возвращаясь из Сибири к северной столице, по всей линии железной дороги эти листки, рисунки, стихи и издевательства над отцом Иоанном Кронштадтским… Ну, а почему же не одна из современных красных газет, ни одним словом не обмолвится против “Чёрных воронов”? Тут же дело идёт о православном черносотенном священнике, что с ним церемониться! Ведь известно, в каком “почёте” нынче православие у красных газет и их хозяев - евреев… Началось безудержно-наглое осмеяние православной церкви и ея лучших представителей…

Стыдно Русским людям молчать при виде злобной еврейско-изменческой травли имени пастыря… Чёрные вороны тучами собираются над Россией, и первое, что они силятся расклевать - это святыни и святых…”.

По мнению еврейских идеологов того времени - православие было частью существующей народной и государственной идеологии, которую необходимо было ликвидировать, а освободившееся место заполнить красивой ложью о свободе, равенстве и братстве. Из вышепоказанного свидетельства хорошо видно, каким широким фронтом велась эта ожесточённая атака, идеологическая борьба за умы “масс” в ту пору. Именно она и была определяющей, а потом беготня с винтовками - уже результатом, его внешним проявлением.

При этом стоит учесть, что кроме конкретной идеологической конкуренции на российском общественном поле в этот исторический момент существовала ещё давняя глубинная религиозная неприязнь, на которую указал в своей сенсационной книге “Власть Кабалы” (М., 2007 г.) современный израильский писатель и журналист Исраэль Шамир:

“Рами Розен выразил еврейское отношение в пространной статье на страницах израильской газеты “Haaretz”:

“Евреи испытывают сегодня по отношению к Иисусу те же самые чувства, что они испытывали в 4 веке или в Средние Века… Это не страх, но ненависть и презрение.

На протяжении веков евреи скрывали от христиан свою ненависть к Иисусу, и эта традиция продолжается до сих пор…” Монахов и священников убивают в Израиле в наши дни. Например, несколько лет тому назад поселенец Ашер Рабо зарубил топором нескольких монахов и разбрызгал их кровью по стенам. Он был схвачен монахом из монастыря “Колодезь Иакова”. Израильский суд признал его невменяемым. Позже две русские монахини были зарублены топором в Горненском монастыре в Эн-Кариме. Фактически все убийцы священников и осквернители церквей и мечетей были признаны израильскими судьями невменяемыми, то есть безумцами, но в их “безумии” есть, как говорится, определённая система”.

Ситуация в этом вопросе сто лет назад точно не была мягче и легче, что подтвердили массовые убийства христианских священников в России после 1917 года.

Стоит заметить, что в России руководящие структуры были не готовы к жесткой затяжной информационной войне и недооценили её значение, и часто занимали даже странную позицию, как отметил в своём исследовании В. Шамбаров:

“Народ стихийно начал подниматься против революции, создавать свои организации - “Союз Русского народа” и др. Но “ общественность“, своя и заграничная, обрушилась на “черносотенцев”, ни малейшей поддержки сверху народная инициатива не получила. Мало того, представители царской администрации, чиновники, пусть и не причастные к либеральным кругам, а просто нахватавшиеся духа либерализма и чуждых понятий о “прогрессе”, всячески прижимали патриотов.

Даже руководство Церкви отнюдь не приветствовало такие начинания, запрещало священнослужителям участвовать в них, покатились неприятности на иереев, обвиненных в черносотенстве. Таким образом, власть сама оторвала себя от народа. И в этом оторванном мирке действовало особое “информационное поле”, питавшееся все той же прессой и “общественными мнениями”, требовавшими реформ”.

Когда на идеологическом фронте всё решилось и определилось, и когда большая часть народа, бездуховного народа, уже внутренне была готова вешать царя и громить православные храмы - тогда уже судьба революции и России была предопределена. Понятно, что к этому процессу одинаково причастны как умные и денежные евреи, так и бездарный царь, и подобные ему министры и руководители православной церкви. За что все потом и пострадали.

В этот же период происходили интересные процессы в еврейском сообществе, в котором была проведена важная работа по устранению возникших препятствий к консолидации из-за “неправильно понятого марксизма”. Что случилось? Ленин, марксисты и бундовцы, препираясь внутри своего еврейского сообщества, выступили с резкой критикой еврейских капиталистов в России, - и это угрожало расколом внутри еврейского сообщества. Фактически это был шантаж - требование поделиться деньгами, - все делали общее дело, но одни - террористы, рисковали жизнями и шли на тяжкие кровавые преступления, а другие - роскошествовали и жадничали поделиться деньгами, - давали только на оружие и листовки. Конфликт был серьёзен, и в него вмешались еврейские мудрецы.

“… Я нахожу, что обострённая классовая борьба внутри еврейства несовместима с национальною в момент, когда наш народ как целое подвергается нападению и должен защищаться тоже как целое против общего врага…”, - объяснял горячим и неразумным марксистам и бундовцам мудрый С. М. Дубнов.

И компромисс был найден, и результат этого не заставил себя долго ждать. На усилившуюся информационную борьбу обратил внимание А. И. Солженицын:

“Осенью 1904 по всем крупным городам России прокатилась “банкетная компания” с накалёнными и вещательными тостами к свержению “режима”. Из-за границы на банкеты тоже поспевали с публичными речами (например Тан-Богораз)… В эти годы сильно активизировалось петербургское Бюро Защиты евреев, с задачей “бороться против антисемитской литературы и распространять надлежащие сведения о правовом положении евреев…”. Слиозберг признавался, что в этом широко помогали средствами международные еврейские организации”.

Кстати, - это была копия “банкетных компаний”, проводимых ранее неистовыми революционерами Бланками во Франции, а затем Карлом Марксом в Германии. Мы все хорошо помним из школьных и университетских учебников как обрабатывались мозги рабочих и молодёжи различными импортными газетами типа “Искра” и листовками от Бунда и ленинских организаций.

Свидетель событий тех лет Виктор Правдин писал:

“Они обрабатывают эту молодёжь, весьма усердно и весьма поспешно, в социалдемократическое стадо по образцам и программам немецких евреев социал-демократов… Тысячи калужских, рязанских, курских… и проч. самым усердным образом читают теперь Маркса, Энгельса и растолкователя их Каутского под руководством еврейских адвокатов, докторов, журналистов и их русских приспешников, …формируют из них целые полчища защитников еврейских планов, еврейских интересов, а прежде всего они нарочито отучают эту безусую деревенскую молодёжь от идей Отечества.

И Отечество, и семья, и община, - всё это, оказывается, очень устарело для наших деревенских революционеров. Лишь для евреев и свой “Сион”, своя религия, и семья, и сплочённая община, - всё это должно оставаться неприкосновенным, а у других народов всё это, по словам еврейских пропагандистов, лишнее и должно быть истреблено. Такой очищенный от всех этих старых исторических наростов, российский экземпляр выставляется евреями как самый лучший материал для основания новой “счастливой” России! Новая Россия приготовляется теперь спешно в еврейских лабораториях”.

Опять - это всё уж очень актуально сегодня и нам хорошо знакомо.

“Все г-да эти обрезанцы и обновленцы не подозревают, конечно, что больны, а в этом-то и вся разгадка. Они больны омертвением сердца, которое у них потеряло такт и разучилось биться вместе с пульсом родной земли, - наивно писал М. О. Меньшиков, не понимая, что это никакая не болезнь, а принципиальная нормальная для них идеологическая позиция. - Непримиримые с нашей народностью, чужеземцы проникли в самую глубину общественных тканей, в сердце и мозг страны, и внесли и вносят этим самые тяжелые расстройства”.

Более верно и очень актуальны сегодня другие печальные истины М. Меньшикова:

“В том-то и горе России, в том наше глубокое несчастье, что даже у государственных людей русских иссяк - и часто досуха - этот основной родник политического сознания - чувство народности…

Глубоко обмещанившееся общество, утратившее все рыцарственное, все сильное, все двигавшее на подвиг, непременно должно было сделаться добычей чужих идей, ибо утратило свои. Если народ безрассудно растратил древнее богатство духа, то непременно тянется к чужому богатству и делается рабом его… Отнимите религиозную и государственную культуры, предоставьте народу кабаки и притоны, - будьте уверены, он предпочтет их храмам и школам”.

Меньше всего современные историки пишут о проводимой в это время обработке мозгов крестьян такими неугомонными специалистами по крестьянской агитации как Натансон и Чернов, что привело к так называемому “аграрному террору” и надёжной “порче” крестьян вплоть до 1917 года.

Как это выглядело даже после 1905 года, писал М. О. Меньшиков (1859-1918) в “Новом времени”:

“…Пугачёвщина 1905-1906 годов не прекратилась вовсе… Крестьяне не ходят, правда, как прежде целыми толпами и с караванами конных подвод, чтобы грабить помещичьи усадьбы и жечь их… Продолжаются самые возмутительные, самые нелепые потравы. Становится невозможным завести огород или плодовый сад, ибо и овощи, и фрукты непременно будут расхищены ещё в завязи.

Мало сказать - расхищены, - растения, иногда очень дорогие, выписанные из дальних стран, вырывают с корнем, ломают, рубят…

Племенной скот увечится иногда самым безжалостным образом. Сельскохозяйственные машины портятся и пр. пр. Чувствуется не отчаяние нищеты, не жадность разбойника, а какое-то сладострастие вандалов, уничтожающих культуру только потому, что она культура… Деревенские старики, родившиеся “при господах”, ещё хранят оттенок уважения и к чужой собственности, и к чужому культурному труду, но хулиганствующая молодёжь впадает явно в тот опасный психоз, который побуждал варваров разрушать всякую цивилизацию…

На барина-благодетеля чаще всего смотрят, как на дурака, простотой которого пользоваться будто бы сам Бог велел. Жестокие, первобытные нравы вытесняют не только культурных людей из русской деревни, но и тех крестьян, которые ещё не потеряли образ человеческий”.

Многим людям правильно увидеть или понять истину мешает внушённая “идиллия” об “идеальности” народа, о его призрачной “святости” в смысле мудрости. Чтобы не было иллюзий, необходимо обязательно в средних школах вводить предмет “Социология”, и объяснять это сложное понятие “народ”, ибо это самая любимая игрушка для манипуляций, как в смысле слова-понятия, так и в смысле той огромной группы людей, которую оно обозначает.

В середине 90-х годов XX века был виден единственный плюс “перестройки”: печаталось много литературы, от художественной до научной, которую было немыслимо увидеть при марксистах в СССР. В том числе стало возможным прочитать некоторые мемуары представителей интеллигенции и дореволюционной элиты общества, которым удалось выжить после 1917 г. Историческая ценность этих мемуаров в трагедии этих людей - в том, что они, изгнанные из своей Родины, сидя в далёкой эмиграции среди других народов и без надежды вернуться в Россию, - долгими вечерами анализировали произошедшую трагедию. Этот фильм своей жизни до 1917 года они просматривали в своих воспоминаниях тысячи раз в поисках ответов на многие - почему? Поздно и трагично они приходили к пониманию правды случившегося. И найденные ответы им пользы уже не принесли, но их далеким потомкам в России в XXI веке они могут пригодиться. С этой целью заглянем в мемуары княгини Лидии Леонидовны Васильчиковой, урожденной Вяземской (опубликованные в 1995 г.).

“Если для горожан, чьё понятие о русских крестьянах сводилось, с одной стороны, к тургеневским идиллиям, с другой - к революционным народническим статьям, если для этих профанов деревенской жизни русский мужик 1918 года оказался сюрпризом, то для нас, деревенских жителей, поведение их было, увы, не новостью… На доброго барина, благодетеля смотрели ещё и не как на дурака, а с подозрением и презрением к его великодушию, объясняя добродетель - попыткой спасти добрым делом свою грешную душу…

Лошади подвергались ужасным мучениям, им вырывали языки, выжигали глаза, и над ними проделывались жестокости, которые я воздержусь описывать (о 1905 г.)…

Я полагаю, что единственное объяснение такой необычной психологии великорусских крестьян заключалось в том, что они не были наследственными собственниками, а земледелие было общинным”.

И агитация либералов на этот менталитет удачно легла.

Это очень интересный вывод бывшего землевладельца и “эксплуататора”. Интересно и то, что плачевное положение крестьян продолжилось и при марксистах в колхозном варианте, а от понятия - “не моё” возникли неэффективность труда и повальное воровство. В наше время - идея фермерства потерпела крах, а модифицировать организацию колхозов и совхозов, чтобы организовать труд крестьян с долевым участием не додумались. А воз и нынче там…

Посмотрим на другие выстраданные княгиней Вяземской истины:

“Я считаю, что основной ошибкой русских культурных классов моего времени в их отношениях с крестьянством было то, что они их считали за таких же людей, какими они были сами, и приписывали им свои собственные чувства и своё мышление. Если в каждом человеке существуют звериные инстинкты, то в культурных классах они пропорциональны человеческим инстинктам. В наших великорусских крестьянах (малороссы несколько иные, - В.) этот звериный инстинкт преобладал…

Если бы крестьяне расценивались именно так и с их детства с этими звериными инстинктами боролись бы, много случившегося бы во время революции можно было избежать…

Не оттого громадная крестьянская масса в России стала сплошным звёрьём, что аграрная реформа не была закончена, …а потому, что, гонясь за её умственными достижениями, недостаточное внимание обращалось на развитие её моральных устоев”, в этом по мнению княгини - “лежит громадная и, потому единственная, на мой взгляд, вина русского дворянского интеллигентного класса”.

Это важный вывод: господствующие классы в России считали - чтобы косить траву и пасти коров - для этого образования не надо, но пришли другие “умники” и привнесли своё марксистское представление о разрушении, справедливости и “свободе”… “Образованные” террористами крестьяне ничего не получили, и даже наоборот, - зато учителя захватили власть в России.

Взглянем на другие интересные выводы княгини Васильчиковой-Вяземской:

“Между тем никто из моих знакомых денег за границу (в 1905 г.) не перевёл не только потому, что это считалось не патриотично, но потому, что …паники не было. В нашей Тамбовской губернии один еврейский банкир Поляков… своё имение продал и переехал жить за границу”.

Банкир Поляков, конечно, прекрасно знал, что планируется, поэтому на всякий случай заблаговременно всё продумал, чтобы ничего не терять. Необходимо отметить и одну “общую” истину: благополучие, праздность и наслаждение своим положением и происхождением способствовали тому, что правящая русская национальная элита в тот период недооценила применённую против неё и их народа марксистскую технологию. И только поздно прозрев-поумнев пыталась что-то рассказать потомкам:

“В 1905 году все думали, что смута явилась следствием неудачной кампании. Теперь мы умнее и знаем, что она была подготовлена интернациональной организацией и оказалась генеральной репетицией того, что случилось в 1917 году. Директивы были ясные и определённые, силки расставлены умелой опытной рукой, и если революция (1905 г.) сорвалась, то это не было виной организовавшей её интернациональной шайки”, - такие выводы, как княгиня Вяземская, сделали многие тысячи русских за рубежом.

А заслуга эта была не столько правительства и лично Столыпина, а ещё во многом здоровой части русского народа, но этот “момент истины” мы рассмотрим в следующих главах. А теперь рассмотрим один важный фрагмент террористической войны в России под названием “Кровавое воскресенье”.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.