Глава 12 Я МОЛИЛСЯ, ЧТОБЫ УГАДАТЬ ПРАВИЛЬНО

Глава 12

Я МОЛИЛСЯ, ЧТОБЫ УГАДАТЬ ПРАВИЛЬНО

Когда точный выстрел с «Приза» угодил в кормовое орудие, Вильгельм Цигнер, первый помощник на «U-93», стоял на мостике. Взрывная волна швырнула его на палубу. Оглушенный, он с трудом встал. Другой снаряд разорвался, как ему показалось, прямо под ногами. Осколки со свистом пролетали совсем рядом, а он продолжал стоять, вцепившись в остатки ограждения, и всматривался в темноту, пытаясь понять, куда пропал фон Шпигель. На кормовой палубе он увидел искореженные остатки орудия и труп одного матроса, но не было видно ни Деппе, ни Кнаппе – других членов орудийного расчета, ни самого командира. А ведь Цигнер видел собственными глазами, как он побежал за матросами к орудию, чтобы направлять огонь.

В корпусе субмарины зияло несколько крупных пробоин, в отсеки поступала вода. Цигнер отметил, что крен на правый борт уже составил 14 градусов. Полузатопленная субмарина тяжело качалась в воде, взрывы снарядов поминутно выбрасывали вверх гигантские фонтаны воды. Цигнер подошел к люку и крикнул команду рулевому. Через несколько секунд он с облегчением почувствовал, что субмарина слушается руля. В обстреле наступила небольшая передышка.

– Где капитан? – раздался снизу голос лейтенанта Юздома.

– Должен быть где-то внизу с вами.

Обстрел возобновился с новой силой. Искалеченную субмарину бросало в разные стороны, как невесомую скорлупку. Из-за ярких вспышек выстрелов ночь стала светлой, как день. Было ясно, что еще несколько минут – и все будет кончено. Надо было что-то решать. Это был первый боевой поход Цигнера, который в отсутствие капитана стал первым лицом на корабле. Все его существо вопило о необходимости погрузиться, спрятаться, скрыться на спасительной глубине. Но дисциплина, приобретенная после долгих месяцев напряженных тренировок, заставила его помедлить с принятием решения. Он попытался спокойно оценить ситуацию. Корпус подводной лодки поврежден во многих местах. Из пробитых танков вытекает топливо. Не менее пяти членов экипажа получили ранения. Оба перископа снесены взрывами. Не приходится сомневаться: если «U-93» уйдет под воду, это будет ее последнее погружение.

Темнота сгустилась. Вскоре британское судно прекратило огонь: субмарины не было видно, и Сандерс решил, что она затонула, чем был очень доволен. Фон Шпигель тоже считал, что подлодка уже на дне, и искренне горевал о погибших товарищах.

Но вопреки здравому смыслу, «U-93» не желала отправляться на дно. И хотя задача казалась невыполнимой, Цигнер решил вернуться в Германию, даже если придется всю дорогу идти по поверхности моря. Спустившись в помещение поста управления, он объявил команде, что капитан убит, а потом изложил свой план. Возражавших не было.

Цигнер повернул субмарину на север, подальше от основных морских путей, а экипаж занялся ремонтом. На борту имелось пять раненых, которых уложили на койки с возможным в сложившихся условиях комфортом. Им оказали посильную первую помощь, после чего Юздом оказался перед крайне сложной задачей: ему следовало дать пострадавшим морфин.

«Я долго стоял с пузырьком морфина в одной руке и шприцем в другой, не имея ни малейшего представления, сколько следует вводить. Оставалось только молиться, чтобы я угадал правильно».

Старшина Бей умер ночью. Его похоронили на следующее утро с соблюдением всех воинских почестей: тело погибшего накрыли военным флагом, Цигнер прочитал молитву, все члены экипажа выстроились на палубе и обнажили головы… Отдав последний долг товарищу, люди вернулись к работам по спасению корабля. Выяснилось, что танки с питьевой водой тоже повреждены. Пришлось ввести строжайшее нормирование пресной воды: ее не использовали для умывания, бритья, даже для приготовления обеда. Люди получали только по одной чашке кофе. Топлива тоже осталось очень мало, его могло не хватить на обратный путь. Желая избежать встреч с кораблями союзников, Цигнер выбрал курс, проходящий через Северный полярный круг к востоку от Исландии. Для этого требовалось больше топлива, которого осталось очень мало.

Погода ухудшилась. Текущие балластные танки теперь следовало продувать каждые тридцать минут. Со стороны «U-93» представляла собой жалкое зрелище, когда, натужно сопя, пробивалась сквозь волны с почти полностью затопленной кормой и высоко задранным носом. В помещениях из-за постоянной утечки газа категорически запрещалось курить. Люди убивали время, проигрывая граммофонные пластинки и перечитывая потрепанные книги из скудной корабельной библиотеки. Однажды команде пришлось поволноваться, когда неподалеку прошла британская флотилия. Но лодка сидела в воде низко, видимость была отвратительной, поэтому нежелательной встречи удалось избежать. А тем временем погода продолжала ухудшаться. Дул сильный ветер, гигантские волны захлестывали израненную лодку. Наблюдателей на мостике приходилось привязывать к поручням, чтобы их не смыло за борт. Однако Цигнер с упорством бультерьера продолжал следовать прежним курсом.

Для наблюдений приспособили запасной перископ. Первое, что Цигнер увидел, взглянув в него, был британский эсминец. На горизонте время от времени появлялись военные корабли, и Цигнер всячески стремился уклониться от встречи. Но вскоре лодка была обнаружена, и один из эсминцев пустился в погоню. Было очевидно, что сопротивление бесполезно. Цигнер уже приготовился отдать приказ покинуть корабль, но ему снова улыбнулось счастье. Налетевший снежный шквал скрыл эсминец из вида, позволил лодке снова взять курс к родным берегам.

«U-93» обогнула Шотландию и вошла в Северное море, больше не встретившись с противником. На подходе к базе ей встретилось несколько неприятных сюрпризов в виде плавучих мин, но их удалось вовремя заметить и обойти. Цигнеру удалось привести «U-93» домой: после восьми дней опасного пути лодка пришвартовалась к борту немецкого плавучего госпиталя, чтобы выгрузить раненых. Цигнер был откровенно счастлив. Но он искренне сожалел о потере командира, которого юный офицер боготворил. Спустя несколько недель он узнал, что барон фон Шпигель находится в полном здравии в британском лагере для военнопленных.

Убийственное время двигалось к своей высшей точке. В апреле к союзникам присоединились Соединенные Штаты, а в мае первый охраняемый конвой благополучно пришел из Гибралтара в Англию. Эти два события предвещали конец деятельности немецких подводных лодок, хотя до этого было еще далеко. До того как Америка начала оказывать действенную помощь союзникам, а британское адмиралтейство сумело наладить движение конвоев, у немецких подводных лодок оставалось время для нанесения смертельных ударов.

В апреле количество потопленного тоннажа достигло 834 549 тонн, в мае оно несколько снизилось и составило 549 987 тонн. Такие потери оказались очень существенными для материальных ресурсов союзников. Джеллико официально уведомил военный кабинет, что нехватка судов становится серьезной проблемой; если потери флота останутся на прежнем уровне, продолжать войну в 1918 году будет невозможно. Нельзя забывать о том, что постоянная угроза со стороны подводных лодок не лучшим образом сказалась на моральном духе британских моряков. Инспектор торгового флота Британии сэр Джозеф Маклей сказал премьер-министру: «Статистические данные показывают: районы концентрации (иными словами, места пересечения торговых путей) в настоящее время стали смертельными ловушками для торгового флота, и наши люди это отлично понимают». Уверенности в способности адмиралтейства справиться с ситуацией у премьера не было, поэтому он лично занялся изучением деятельности королевского ВМФ в надежде найти козлов отпущения. Следует отметить, что немецкое правительство испытывало не больше энтузиазма, чем его враги. Общественное мнение было против продолжения войны в 1918 году, измученное войной население было способно на непредсказуемые действия. Соответствующие вопросы ставились в рейхстаге, причем депутаты утверждали, что «субмарины не сделали то, что обещало высшее командование ВМФ, поэтому их необходимо остановить». Склонность Бетманн-Хольвега к прекращению неограниченной подводной войны была хорошо известна. Общественное мнение постоянно подливало масло в огонь. В итоге последовала отставка канцлера, на смену которому пришел Георг Микаелис, ранее малоизвестный прусский государственный чиновник, который, как считали милитаристы, включая кронпринца, должен был проводить более сильную политику.

К счастью, союзники широко не афишировали свои внутренние трудности во время кризиса 1917 года. Если бы в Германии стало известно, до какого состояния дошел флот Британии в результате подводной кампании 1917 года, не приходится сомневаться, что вся страна пришла бы на помощь военно-морскому флоту, чтобы нанести заклятому врагу последний сокрушительный удар.

Пока политики дома боролись за власть, война в море не прекращалась ни на минуту. Время кораблей-ловушек, встречи с которыми опасался каждый подводник, приближалось к концу. Теперь их секреты были известны каждому грамотному командиру, поэтому их эффективность была сведена практически к нулю. 30 апреля Эрнст Хашаген торпедировал у ирландского побережья «Тюльпан» («Q-15»), причем его подозрение вызвал красный флаг британского торгового флота на корме: на той стадии войны немногие суда вывешивали идентификационные флаги. Через несколько день всплывшей подводной лодкой был расстрелян «Вереск» («Q-16»). Его капитан Холвейт был убит осколком в самом начале боя, судно получило серьезные повреждения, а к тому времени, когда команда смогла привести в готовность орудия, лодка успела погрузиться.

2 июня 1917 года у юго-восточного побережья Ирландии произошло сражение между новым судном Гордона Кемпбелла «Паргуст» и «UC-29» под командованием Розенау. Это был бой не на жизнь, а на смерть; только опыт и хладнокровие Кемпбелла помогли ему победить. Началось с того, что «Паргуст» был торпедирован без предупреждения. Следуя установленному порядку, аварийная команда покинула судно, орудийные расчеты остались возле замаскированных орудий на тонущем корабле. Командир «UC-29» был осторожным человеком. Он выждал тридцать минут, прежде чем поднял субмарину на поверхность. Заметив, что шлюпки возвращаются к судну, он открыл по ним огонь. Не обращая внимания на рвущиеся вокруг снаряды, люди на шлюпках упорно продолжали грести к борту «Паргуста». Немецкая лодка подошла ближе, чтобы отрезать их от тонущего судна, и оказалась в зоне обстрела. Кемпбелл выкрикнул долгожданный приказ, маскировка полетела в сторону, и по «UC-29» ударил первый залп.

Обман не являлся монополией англичан. Розенау решил отплатить той же монетой и отправил на палубу своих людей с поднятыми руками. Кемпбелл приказал прекратить огонь, но почти сразу понял, что немецкий командир пытается выиграть время и ускользнуть. Последовал еще один залп, субмарина медленно перевернулась и затонула, оставив на поверхности большое нефтяное пятно и многочисленные обломки.

В несчастьях с немецкими подводными лодками далеко не всегда были виноваты англичане. Бывало, что лодки гибли случайно или из-за своих ошибок. 14 мая «U-59» из-за неправильного определения координат попала на минное поле в районе рифов Горн. В результате взрыва субмарина затонула со всем экипажем. Из Вильгельмсхафена на место трагедии были посланы спасательные суда, но поиски пришлось прекратить, поскольку несколько спасателей разделили судьбу «U-59». За четыре дня до этого в Гелиголанде при загрузке мин взорвалась «UC-76». Ночью 16 мая эсминец «S. 17» затонул, напоровшись на собственную мину во время сопровождения «U-86» к устью реки Эмс.

Немецкие мины оказались эффективнее британских, и немецкое Верховное командование старалось извлечь из этого максимальную пользу, активно используя лодки – минные заградители типа «UC». Однако их работа была очень опасной, и несчастные случаи происходили довольно часто. Достаточно сказать, что из 79 подводных лодок класса «UC» только 27 дожили до конца войны. Кстати, «сестры скорби», как часто называли минные заградители, не пользовались популярностью даже среди подводников. Главным образом они действовали из Остенда и других бельгийских баз, а маршруты их походов чаще всего проходили вдоль английского побережья в местах максимального скопления судов. Завершив установку мин, лодки «UC» продолжали боевой поход как обычные субмарины, готовые атаковать и топить вражеские суда с помощью торпед или палубных орудий.

Короткий рейс «UC-26» в мае был типичным для береговых минных заградителей. Лодка вошла в состав бельгийской флотилии в ноябре 1916 года, но ее выход в море откладывался из-за неполадок с механизмами. Когда все оборудование было исправлено, лодка получила повреждения при пожаре, возникшем на пароходе, который стоял рядом с ней у причальной стенки. Поэтому первый боевой выход «UC-26» состоялся только 30 апреля. Загрузив на борт мины, командир лодки фон Шметтов аккуратно провел свое детище между бесчисленными мелководьями побережья Фландрии в Канал. Благополучно миновав дуврские заграждения, «UC-26» установила мины в районе Гавра, Квистрхама и Шербура, после чего ушла от атаки французского аэроплана, заметившего ее на поверхности во время подзарядки батарей. Затем фон Шметтов повел лодку на восток, снова прошел через дуврские заграждения и направился к Зеебрюгге. 9 мая лодка вернулась в район Кале, где была замечена эсминцем «Милн». Экипаж «UC-26» еще не успел набраться опыта, поэтому экстренное погружение заняло у него больше времени, чем у старых подводников. Задержка оказалась роковой. «Милн» на полном ходу протаранил лодку, а две удачно сброшенные глубинные бомбы двумя другими эсминцами, прибывшими на зов «Милна», завершили атаку. Только два члена экипажа остались в живых и поведали трагическую историю «UC-26». А через одиннадцать дней «UC-36» была отправлена на дно двумя бомбами, сброшенными с аэроплана.

Совершенно новая лодка «U-81» во время атаки вражеского судна у побережья Ирландии была торпедирована британской субмариной «Е-54», а «UB-39» под командованием Кустнера была отправлена на дно кораблем-ловушкой «Глен».

Однако потери, которые нес немецкий подводный флот, не уменьшили потери союзников. В мае от атак подводных лодок и взрывов мин погибли 580 английских моряков. Известно, что 2 мая в 140 милях к западу от Малин-Хед затонул лайнер «Тройлус». Через три дня за ним отправилась «Фелтрия» с 45 членами экипажа. А 16 мая жертвой подводной лодки стал 7583-тонный «Хайленд Корри»; еще через пять дней на подходе к Лизарду после торпедной атаки затонул «Город Коринф». Более опытные командиры предпочитали атаковать военные суда и разыскивали именно их. Нередко им улыбалась удача. «UC-45» 5 мая потопила шлюп «Лаванда», а 25 мая три торпеды Швигера («U-88») поразили тяжелый крейсер «Хилари», возвращавшийся на базу.

Потери союзников в июне возросли до 631 895 тонн. Несмотря на введение системы конвоев, немецкие лодки пока были сильнее. Двадцать семь вражеских субмарин постоянно действовали в Канале и на западных подходах. В британском адмиралтействе, наконец, поняли, что уменьшение количества потопленного тоннажа в мае произошло случайно. Изданный в этот период приказ немецкого Верховного командования гласил: «Наша цель – чтобы каждая подводная лодка выпускала свой полный боезапас по вражеским судам, причем делала это как можно чаще: короткие походы, короткие заходы в док, обучение и тренировки только в период отдыха и только в том случае, если без этого нельзя обойтись…» Даже при минимальном количестве субмарин их быстрая оборачиваемость позволила бы немецкому Верховному командованию достичь максимальной эффективности наступательных операций. Тактика постоянно совершенствовалась. Когда появились первые британские конвои, коммодор Бауэр создал в Киле специальный «учебный конвой», и многие командиры подводных лодок отправлялись на Балтику, чтобы набраться опыта в учебных атаках. При создании «тренировочного конвоя» дотошные пруссаки учли порядок движения судов, принятый у англичан; стандартную адмиралтейскую практику зигзагов; даже маскировочная окраска была сделана на манер английской. Другими словами, все выглядело вполне реально. Для полной достоверности не хватало только глубинных бомб, сбрасываемых вражескими эсминцами, но это было слишком даже для пруссаков.

Несмотря на очевидные преимущества конвойной системы, адмиралтейство придерживалось своих старых методов, в том числе направления военных кораблей в районы наиболее вероятного появления вражеских лодок. В июне была проведена масштабная операция в районе канала Фэр-Айл, в которой участвовали 31 эсминец и 10 субмарин. Во время операции было выполнено больше дюжины атак, со многих кораблей докладывали об обнаружении вражеских подводных лодок, но ни одна лодка не была потоплена, хотя, судя по всему, их проследовало через район операции, как минимум, десять. Еще одна ошибка адмиралтейства: непоколебимая уверенность в том, что дуврские противолодочные заграждения непреодолимы. Немецкие лодки регулярно проходили через Канал, принимая меры предосторожности; они не всплывали на поверхность моря до выхода из Канала, надо полагать, чтобы англичане уверились в эффективности заграждений.

К счастью, просчеты адмиралтейства не ослабили боевой дух британских моряков, которые продолжали наносить постоянный урон немецкому подводному флоту. 12 июня обер-лейтенант Герберт Пушткухен, который в апреле 1916 года явился причиной международного скандала, торпедировав «Суссекс», проходил на своей лодке «UC-66» по Каналу и был обнаружен акустиками. С берега его координаты передали на корабли, и к месту нахождения лодки направились вооруженные траулеры. Хорошо направленные глубинные бомбы вызвали детонацию находящихся на лодке мин. Последовал взрыв такой силы, что, по свидетельству очевидцев, «море вскипело». Это был первый успех новых акустических приборов. Впоследствии содружество науки и морской практики явилось смертоносным для немецких подводных лодок.

Экипажи надводных кораблей тоже набирались опыта. Многие командиры подводных лодок жаловались на «удивительную быстроту реакции и оперативность при нанесении ответного удара». Для немецких подводников наступили не лучшие времена. «U-57» во время похода «везде видела траулеры», а «иС-77», следуя на минирование шотландского порта Абердин, не дошла до места назначения: путь ей преградили эсминцы. Тогда ее командир принял решение установить минное поле в Ферт-оф-Форт. Вернувшись на базу, он доложил, что британцы сооружают обманные маяки и другие знаки навигационной обстановки, чтобы заманить подводные лодки на банки и отмели, которыми изобилуют прибрежные воды Восточной Англии. В этом походе экипаж «иС-77» не мог пожаловаться на скуку. Сначала лодка подверглась атаке глубинными бомбами, во время которой были повреждены ее топливные танки, затем попала в противолодочную сеть, из которой вырвалась, дав полный назад, а в завершение сумела уйти от заметившего ее на поверхности вражеского эсминца.

Потери союзников в июле снизились и составили 492 320 тонн, а в августе погибли суда общей грузоподъемностью 489 803 тонны. Но война с подводными лодками была далека от завершения; снова проявился интерес опытных подводных асов к военным кораблям противника. 6 июля был торпедирован и затонул эсминец «Итчин», через пятнадцать дней «U-52» внезапно атаковала британскую субмарину «С-34» и отправила ее на дно одним выстрелом. На следующий день еще один корабль из 10-й эскадры – крейсер «Отвей» – на выходе с базы был атакован немецкой лодкой и затонул.

Июль оказался тяжелым месяцем для обеих сторон. После атаки «U-66» парохода «Маристон» в живых осталось восемнадцать человек, которые не успели высадиться на шлюпки и оказались в воде. Видимо, судьба решила, что этого мало, и скоро на них напала стая акул: уцелел только один человек. Он рассказал спасателям, что фон Ботмер, командир «U-66», был так «огорчен» судьбой моряков, что увел свою субмарину в глубину, чтобы не видеть трагическое зрелище.

Были и другие случаи. 29 июля «UB-20» обнаружили на поверхности моря два аэроплана. Ее командир, обер-лейтенант Герман Глимпф, пытался по привычке спрятаться под водой, но прибрежные воды Бельгии не отличаются большими глубинами. Лодка оказалась в ловушке и стала идеальной мишенью. В таких условиях трудно промахнуться, и несколько умело сброшенных бомб попали точно в цель. Следует отметить, что Глимпф, известный во флотилии гуляка и повеса, взял с собой в рейс своих друзей: армейских офицеров и их подружек, предложив им романтическую подводную прогулку. Так виновные и невинные оказались похороненными в одной могиле. В тот же день оборвалась карьера «UB-27», которая была сначала протаранена артиллерийским кораблем «Хальсион», а потом добита глубинными бомбами. Все это, без сомнения, подрывало моральный дух подводников. В том же месяце был отмечен случай, когда изрядно потрепанная «UB-23» приползла в испанский порт Корунна, где ее капитан, обер-лейтенант Эрнст Фогт предпочел добровольное интернирование обратному пути через Канал.

Последний день июля также стал свидетелем трагедии. Пауль Вагенфур на «U-44» в 175 милях от острова Тори потопил без предупреждения 4765-тонный пароход «Бельгийский Принц». Затем лодка всплыла, и Вагенфур приказал экипажу тонущего корабля, высадившемуся на спасательные шлюпки, подойти к субмарине. Капитан парохода был взят на борт в качестве военнопленного, остальным было велено перебраться на палубу лодки. Старший механик Томас Боумен, чудом оставшийся в живых, описал последующие события: «Немцы построили офицеров и матросов на палубе, тщательно обыскали, отобрали у большинства спасательные жилеты и выбросили за борт. При этом они постоянно оскорбляли нас. Затем немецкие матросы забрались в две спасательные шлюпки, выбросили за борт весла, запасы продуктов и воды, компасы, после чего повредили их». На третьей шлюпке немцы отправились осмотреть тонущий пароход в поисках добычи. «После этого немцы бросили поврежденные спасательные шлюпки на произвол судьбы; субмарина отошла на две мили в сторону и остановилась. Около девяти часов вечера лодка погрузилась, оставив моряков барахтаться в воде без всяких средств спасения».[14] Только три человека, среди которых был Боумен, остались в живых.

Поведение Вагенфура в этом эпизоде не может не удивлять, учитывая, что раньше он проявлял сострадание к своим жертвам: 23 марта 1916 года он не стал атаковать лайнер «Мавритания», хотя имел такую возможность. Пауль Вагенфур не успел объяснить причины, побудившие его так жестоко расправиться с экипажем «Бельгийского Принца». Через двенадцать дней после зверского убийства команда «U-44» во главе с капитаном присоединилась к своим жертвам на морском дне.

Последние часы «U-44» начались с яростной дуэли с кораблем типа Q «Брекондейл». Субмарине удалось потопить своего противника, истратив на это три торпеды, но она получила серьезные повреждения. Погружаться было опасно, и Вагенфур решил остаться на поверхности, надеясь, что на пути к базе не встретит противника. Через некоторое время он заметил 3-ю эскадру британских крейсеров и изменил курс, чтобы избежать встречи. Но с эсминца «Оракул» заметили серый корпус подводной лодки, и началась погоня. Лодка погрузилась, но из-за полученных в бою с «Брекондейлом» повреждений была вынуждена сразу всплыть. Стало ясно, что лодка не может уходить на спасительную глубину больше чем на несколько минут. Когда «U-44» в очередной раз показалась на поверхности воды, маневренный и быстроходный эсминец протаранил свою жертву. Несколько глубинных бомб довершили начатое. «U-44» легла на дно, унеся с собой экипаж во главе с Вагенфуром.

Потопление «U-44» еще раз доказало, что англичане уже не беспомощны, когда речь идет об охоте на подводные лодки. Британские корабли установили минное поле в районе Уотерфорда, и, судя по числу последовавших взрывов, место было выбрано удачно. Через несколько дней на патрульных кораблях услышали сильнейший взрыв. Англичане прибыли на место вовремя, чтобы выловить из воды мокрого и злого немецкого капитана-подводника. У капитан-лейтенанта Курта Теббенйоганса имелись все основания для недовольства, поскольку его лодка подорвалась на немецкой мине. Считалось, что эта территория уже очищена, но англичане оставивили мины в качестве ловушки для следующего минного заградителя. «Шутка» была своеобразной, поэтому Теббенйоганса можно извинить за то, что она не показалась ему смешной. Но его уверенность, что британские тральщики работают без устали, чтобы сделать британские воды безопасными для прохода немецких субмарин, представляется забавной. «иС-44» вскоре была поднята англичанами, после чего адмиралтейство получило достаточно пищи для размышлений. Обнаруженные на лодке документы показывали неэффективность дуврских заграждений. Немецкие лодки проходили через них ежедневно без особого труда. Инструкции командирам были точны: «…этот участок предпочтительнее проходить по поверхности. Если возникнет необходимость погружаться, следует опуститься до глубины 40 метров, участок Хуфден – Шербур лучше пройти на максимальной глубине без остановки. Подлодки, которые выбирают маршрут вокруг Шотландии, должны показываться на поверхности как можно чаще (но не в ущерб безопасности), чтобы ввести в заблуждение англичан».

Командующий дуврского участка сэр Реджинальд Бейкон был смещен, на его место был назначен контр-адмирал Роджер Кейес, который в начале войны служил на подводном флоте. Хотя до перемен было еще далеко, в течение нескольких месяцев вопрос обсуждался с большой активностью: Кейес даже стал президентом специального комитета по проблемам дуврских укреплений. Существует любопытный нюанс, касающийся личных отношений в адмиралтействе в тот период. В своей книге «Кризис войны на море» Джеллико не упоминает Роджера Кейеса, хотя ссылается на деятельность комитета, возглавляемого контр-адмиралом. Бейкон, написавший биографию Джеллико, также избегал упоминаний о Кейесе; впрочем, это было нетрудно, так как судьбы этих людей редко пересекались после участия обоих в боксерской кампании 1900 года.

Несмотря на то что немецкие лодки свободно проходили через Канал и их число постоянно увеличивалось, время теперь обернулось против морских волков кайзера. Американские эсминцы, впервые появившиеся в Квинстоне в мае, теперь активно участвовали в патрулировании на западных подходах. Система движения судов конвоями доказала свою эффективность; потери уменьшились даже больше, чем ожидалось. В октябре они составили 492 147 тонн, а в ноябре – 259 521 тонну; даже увеличение в декабре потерь до 353 083 тонны не явилось обескураживающим. Все равно это было меньше, чем в начале и середине года. Защита, обеспечиваемая конвойной системой, снизила потери тоннажа в десять раз! Контр-адмирал Вильям Джемсон в своей книге «Самая страшная угроза» объяснил значимость этого достижения: «То, что нам дала конвойная система, легко выражается числами. Одно из каждых десяти судов, идущих в одиночку, обычно топили. Для судов в составе конвоев это соотношение уменьшилось до одного-двух на сотню». Следует отметить не только снижение потерь торгового тоннажа. Союзники научились бороться со своими подводными противниками. Если в августе было уничтожено только три вражеские субмарины, в сентябре их число увеличилось до тринадцати.

Конечно, нельзя утверждать, что конвойная система всегда гарантировала абсолютную безопасность. В августе Отто Херсинг наглядно доказал, что опытный командир подводной лодки может достичь впечатляющих результатов, если проявит решительность и настойчивость. «U-21» повстречалась с конвоем к юго-западу от Ирландии. День выдался погожим, а море было таким спокойным, что Херсинг не рисковал поднимать перископ больше, чем на несколько минут. В караване шло 15 судов, которые охраняли по 6 эсминцев с каждого фланга, еще один следовал в полумиле впереди, и один – на таком же расстоянии за караваном. С первого взгляда казалось, что лодке тут делать нечего, но Херсинг был опытным подводником и не доверял первому взгляду. Демонстрацией силы его нельзя было смутить.

Он приказал нырнуть между двумя фланговыми эсминцами, на минуту поднял перископ, чтобы оценить курс и скорость целей, а затем произвел два выстрела. Затем лодка погрузилась на 40 метров. Херсинг ждал результат. Обе торпеды попали в цель, но ответные меры не заставили себя ждать. Проследив за следом, оставленным на воде торпедами, эсминцы быстро нашли место, где спрятался враг, и обрушили на него запас глубинных бомб. «Бомбы были везде. Они взрывались со всех сторон, над нашими головами и, кажется, даже под нами! Причем моряки на эсминцах устанавливали их на три разных глубины взрыва: 10 метров, 25 метров и 50 метров. Взрывы следовали с промежутками в десять секунд».[15]

От разорвавшейся рядом бомбы в лодке погасло освещение. Херсинг решил, что все кончено. Однако, судя по докладам, поступавшим на пост управления, лодка не получила сильных повреждений. И Херсинг, стиснув зубы, стал выводить субмарину из западни. «Грохот винтов сопровождал нас везде, в какую бы сторону мы ни направились. И так же со всех сторон продолжали рваться бомбы. От каждого взрыва лодка содрогалась, мы тоже». Охота длилась пять долгих часов. После этого англичане, очевидно, решили, что покончили с субмариной, и вернулись на свои места в конвое. Неудивительно, что мало кто из немецких подводников рисковал связываться с конвоями.

2 сентября «U-28» встретила судно «Ветвь оливы», перевозившее военное снаряжение и боеприпасы. Первая торпеда прошла мимо, но вторая попала в трюм с боеприпасами. Последовавший взрыв был такой силы, что охотник отправился на дно вместе с жертвой. По одной версии, тяжелый грузовик, стоявший на палубе «Ветви оливы», взрывом подбросило в воздух, после чего он упал на подводную лодку и потопил ее. В этом эпизоде интересен аспект морального порядка. Экипаж торгового судна отказался взять в свои спасательные шлюпки уцелевших моряков подводной лодки, и экипаж «U-28» погиб в полном составе. Справедливо ли приписывать недостаток гуманизма только одной стороне?

11 сентября «U-49» Хартманна была протаранена и потоплена судном «Бритиш транспорт». Две торпеды, выпущенные субмариной по торговому судну, прошли мимо. Умелые и своевременные действия капитана судна позволили ему проломить форштевнем корпус субмарины, а два точных выстрела из палубной 6-дюймовки принесли победу. Война пошла по принципу: кто быстрее, тот жив.

«U-88» Вальтера Швигера налетела на немецкую мину на подходе к рифам Горн. Взрыв был очень силен; наблюдавшие за трагедией моряки с другой подводной лодки решили, что произошла детонация носовых торпед. Вальтер Швигер в свое время потопил «Лузитанию» и «Западный», и его смерть никого в Британии не опечалила. В сентябре на минах подорвались «UC-21», «U-50» и «UB-32». А Мюллер на «UC-42» подорвался 10 сентября на своем минном поле. Он попал в такую же ловушку, что и Теббенйоганс месяцем раньше.

Британская субмарина «D-7» настигла «U-45» Зиттенфельда на поверхности моря к северу от Ирландии. Ей хватило одной торпеды, чтобы отправить свою противницу на дно. Еще один подводный ас – Эрнст Фогт погиб при бомбардировке «UC-72» с воздуха. Тот факт, что авиация стала мощным орудием борьбы с подводными лодками, был подтвержден неделей позже, когда «UC-6 была атакована „Сиплейн-8676“». «UC-55» была замечена двумя эсминцами во время установки мин. Ее забросали глубинными бомбами.

Без сомнения, подводный флот немцев нес большие потери. Но он успевал наносить ответные удары. 18 сентября после изнурительной дуэли с подводной лодкой был торпедирован и затонул «Стоункроп», корабль класса Q. В бою погибло больше 30 британских моряков. Оставшиеся в живых шесть дней болтались по волнам на спасательных плотах. Во время этого тяжелого морского путешествия умерли еще 13 человек. В арктических широтах «U-46» потопила четыре судна: «Зиллах», «Илдертон», «Обь» и «Барон Белфур», потери составили 18 человек. А в это время далеко на юге «U-151» Кофамеля взорвала итальянское судно с военным снаряжением «Капрера». В октябре был торпедирован сопровождавший конвой крейсер «Дрейк», который впоследствии затонул.

Нельзя не упомянуть об одном инциденте, завершившемся гибелью американского эсминца «Джейкоб Джонс». Он следовал в Квинстон для ведения противолодочного патрулирования и был торпедирован «U-53». Именно эта лодка с командиром Гансом Роузом первой подошла к берегам Америки в сентябре 1916 года. А год спустя она потопила новый американский эсминец. Потопив военный корабль, Роуз, известный своими гуманными методами, сам сообщил в Квинстон точные координаты спасательных шлюпок с «Джейкоба Джонса», чтобы к ним немедленно выслали спасателей. Только после этого он продолжил свой боевой поход.

Немецкие лодки неоднократно доказывали, что с той же легкостью, с какой топят суда, они могут уничтожать человеческую репутацию. Сэр Реджинальд Бейкон был отстранен от командования дуврскими военно-морскими силами 29 сентября, а двумя днями ранее произошло еще более удивительное событие, потрясшее британский военно-морской флот: вынужденная отставка с поста первого морского лорда адмирала сэра Джона Джеллико. В письме своему другу адмиралу Дадли де Черу Джеллико писал: «Хочу, чтобы ты знал: я не подавал в отставку, а был совершенно неожиданно отстранен первым лордом (политическим руководителем королевского ВМФ) без объяснения причин». Причина не нуждалась в объяснении и была понятна всем: подводная кампания немецкого флота могла привести к победе Германии в войне.

Мощный надводный флот Германской империи не смог нанести поражение самому великому со времен Нельсона британскому адмиралу, но подводные лодки справлялись с ним достаточно легко.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.