ДВУРЕЧЬЕ ПРИ III ДИНАСТИИ УРА

ДВУРЕЧЬЕ ПРИ III ДИНАСТИИ УРА

Именно из этой среды ушел Аврам, бывший городским жителем. Это очень важно помнить; Аврам пришел в Святую Землю с пешим караваном, но прошлое у него было не просто городским, а — столичным, и жил он в столице — долго; да и предки его жили где-то там. Уже сын Сима носил имя Арфаксад, что означает — «сосед халдеев» (семитов Двуречья, в формулировке поздней традиции). При этом предки Аврама перемешались в этом районе, судя по их «говорящим» именам: Сала — «выселенец, поселенец»; Фалек — «разсеяние», Фарра, отец Аврама — «выселенец, уходящий». Брат Аврама, Аран (или Харран) «умер… при Фарре, отце своем, в земле рождения своего, в Уре Халдейском» (Быт. 11:28). Таким образом, и Фарра и его сын Аврам долго жили в Уре, Аврам успел уже жениться там, его братья там же успели завести детей. Уходила в Святую Землю городская семья. Как и с Моисеем уходили из Египта строители городов, то есть рабочие, мелкие служащие (потомки «кадров Иосифа») и, естественно, земледельцы и пастухи. Но кого было больше — неясно. В основном они работали на строительстве и, видимо, получали паек; могли и отрабатывать «в очередь», работая остальное время на своих участках.

В контексте этой сильной связи с аккадо-шумерским миром надо рассматривать сходство первых глав Ветхого Завета и «халдейского генезиса» (рассказов шумеров, о начале мира). Крупнейший ученый начала века, А. П. Лопухин, в примечании к Толковой Библии (т. 1, с. 84, примечание 28) пишет, что это — «предания, вышедшие из одного первоисточника, но, тогда как мрак языческой Халдеи успел многое затмить и обезобразить в этих первобытных сказаниях, чистый свет откровенной истины продолжал сохраняться по линии богоизбранного народа и таким дошел до Моисея, предавшего его письму, под особым руководством Духа Божия». Из Ура Фарра и Аврам переехали в Харран на среднем Евфрате, где Фарра и умер, а Аврам отправился далее, в «землю Ханаанскую». Это — стандартный путь на юг, не прямо через пустыню, а сначала вверх по Евфрату до его изгиба, до земли ханейцев, куда тысячелетия ранее и века позднее достигали культура (а позже, при Давиде — и государственность) жителей Святой Земли. Харран — очень древний развитой земледельческий район на левом притоке Евфрата, выше впадения р. Хабур, в предгорьях центральной части Плодородной дуги. Важно, что по мнению отцов Церкви (архидиакон Стефан, Д. УП, 2) Бог явился Авраму в Двуречье, до переселения в Харран, то есть Авраму-горожанину, столичному жителю. «Месопотамия» — «твоя Земля» (Д. УП, 3), там «родство твое» и «дом отца твоего» (там же). «Тогда он вышел из земли Халдейской» (Д. УП, 4), пожил там (в Харране), и после смерти отца «переселил его (Бог) в сию землю» (Д. УП, 4).

Из Харрана Аврам уходил уже зрелым 75-летним мужем; из текста ясно, что в Харране они жили недолго, таким образом, по меньшей мере до 50-ти лет он жил на родине, в Уре. Но некоторое время они в земледельческом Харране жили, так как приобрели «имение и людей… имели в Харране» (Быт. XII; 5). Иоанн Златоуст считал, что все это было заведено в Харране (Толк. Библ., т. X, с. 86-87), а отцовское имущество было оставлено еще в Халдее (Уре). Далее Аврам, как и было принято в те века, повернул на юг и пошел по степной, внутренней части Плодородной дуги на юг и пришел в Ханаан. На этом отрезке пути невозможно было двигаться без шатров, которые ранее в Уре, да и в Харране ему не были нужны. Тогда же у него, одного из первых, появились верблюды, чье широкое распространение как домашних животных произошло позднее. Считается, что он вступил в Святую Землю с севера (Толк. Библ., т. X, с. 87, прим. 6). Поселился он первоначально близ гг. Вефиль и Гай, среди древних укрепленных благоустроенных городов, в наиболее социально и экономически развитой части Святой Земли. Вначале, естественно, в шатрах, но не в степи, а среди полей, ручьев и городов. И друг его Мельхисидек тоже жил в городе, столице царства Салим. И у Аврама и у Лота был мелкий и крупный рогатый скот (с которым кочевать нельзя). Лот ушел в менее развитое Заиорданье, но и там жил в городах, то есть так же, как жил в молодости, в столичном городе Ура. То, что видел Аврам к северу, югу, востоку и западу от себя — было наполнено городами, и они, вместе с землей, были предназначены ему и его потомству. Но связан лично он был не столько с хананеями, сколько с земледельцами — амореями, пришедшими приблизительно в то же время в Святую Землю.

Сам он не стремился к восстановлению своего городского бытия, но вокруг него были и горожане («Елиезер из Дамаска»). Как же выглядел Ур при III династии и что делали его правители и народ? Шло массовое восстановление ирригационных сетей и, соответственно, начался экономический подъем. На его основе шло создание социальных, культурных и экономических форм азиатской деспотии, в ее крайних, редко реализующихся в таком объеме, формах.

Что это были за процессы и каковы были их результаты?

1а. Уже в третий раз государственные и храмовые хозяйства слились в одно — государственное, причем и на собственной территории «Царства Шумера и Аккада» и на завоеванных территориях в Верхней Месопотамии, к северу от Тигра и в Эламе.

2. Изменились отношения власти и общин. Общины и их земли занимали, видимо, достаточно большое место, но храмово-государственные земли, скорее всего, преобладали. Сохранившиеся документы — городские, но многие города — суть большие укрепленные деревни.

Что произошло в это время?

1а. Резко возросло число деревень, по сравнению с городами; начало складываться «разделение труда?» между ними.

2. Сам институт общины и фонд общинных земель — продолжали существовать.

3. Общинники тоже могли получать наделы из государственного фонда (все жили рядом!), они их обрабатывали и сдавали часть урожая.

4. Налоги в прямом смысле общинники платили, но тут много неясного.

5. Преобладали устойчивые индивидуальные хозяйства малых семей.

6. Ряд функций общины, в том числе — часть судебных, перешел к государству. Но общинный суд — сохранялся.

7. Государство боролось за сохранение среднего слоя: конкретно — боролось с захватом чужих частных полей или с их повреждением или необработкой арендатором.

8. Владельцы частных хозяйств были обязаны сдавать скот.

9. Общинников гоняли на уборку урожая с государственных земель.

Отличительной чертой шумеро-аккадского общества конца III тыс. до Р. Х. было преобладание государственного хозяйства (туда входили и храмовые земли). На период жизни трех поколений, на 100 лет здесь удалось осуществить «мечту бюрократа» — все отрегулировать и нормировать (это нередко в техногенных обществах: римском, американском и др., хотя область усиленного регулирования может меняться: экономика, права гражданина, права индивидуума вообще и проч.).

В обществе доминировало единое унифицированное государственное хозяйство, сочетавшее в себе сельское хозяйство, ремесло, рыболовство, распределение, хранение и проч. Частные торговля и ремесло, скованные массой ограничений, находились в упадке (во всяком случае в той части, которая была «видна» государству и отражена в документах). Возникла категория «крестьян на зарплате», в утешение именовавшихся — «молодцы» (гуруши). Гурушей в Уре было около четверти миллиона. Столько же — женщин того же статуса — «нгеме». Гуруши — ни в коем случае не рабы (те хорошо известны, их название — «урду»). «Молодцы» — гуруши могли и в армии служить, и судиться с другими свободными и иметь частных рабов, и проч. Но… работали они в составе бригад, за паек, под строгим началом бригадиров. Выдача — 1,5 литра ячменя, «стакан» растительного масла, моток шерсти (как аналог денег?). Работали, как правило, по специальности, но могли и отправить «куда надо». Государство увеличивало ряды гурушей за счет покупаемых государством рабов или военнопленных, получавших статус гурушей. Это была, видимо, основная часть самодеятельного населения.

В схожем положении находились воины, чиновники, специалисты, квалифицированные рабочие, но паек у них был больше. Наделы же давать не любили. Да и на них могли послать бригаду гурушей с бригадиром, и все «пропустить» по чиновничьим каналам. Чиновников развелось видимо-невидимо. Учитывалось, записывалось, распределялось все! Два голубя на кухню — справка с печатями начальника и контролера. Шло активное строительство общества всеобщего благоденствия; праведникам пора было уходить.

Все распределялось, торговля была в упадке, рынки — в упадке. Регламентировалось даже скотоводство, все сдавали часть скота в центры, каждый округ по очереди.

Божества тоже подвергались бюрократической регламентации, сведенные в одну систему во главе с Энлилем, Владыкой Наземного Мира (в Ниппуре), далее шли бог Ура (бог Луны), Зуэн. Все урские цари, начиная с Шульги, обожествлялись. Систематизировали и историю, к этому, по-видимому, времени относится «Царский список».

Администрация была единообразно организована по округам, во главе которых — поставленный из центра чиновник с кучей помощников. Один, например, следил за пахотой вдоль поля, другой — поперек, и т. д. и т. п. Практически в чиновники ушел за паек весь средний слой, особенно в центральной части государства. Отчасти это покрывалось интенсификацией труда и уменьшением «потерь», но долго так быть не могло. В итоге оказался истощенным средний слой землевладельцев, основа любого аграрного государства, падала боеспособность, росла социальная апатия. Государственная машина работала, но все были не уверены в завтрашнем дне: и чиновники и гуруши — молодцы, и, в конечном счете, монархи. Именно в это время судорожно возводится огромная стена, защищавшая Нижнюю Месопотамию от пустыни между Тигром и Евфратом в Средней Месопотамии.

Идеал техногенного общества, где все ориентировано на максимально эффективное производство (надо помнить, что производство — это часть экономики) и ориентированную на достижение этой цели социальную структуру, прожил недолго. В экономике началось падение урожайности (вдвое, а потом и еще сильнее), в обществе — растущее безразличие. Ни оттесненные на задний план общинники, ни неуверенное в завтрашнем дне чиновничество, ни задерганные «молодцы» (тем более — частные рабы) умирать за такое общество не захотели.

И пришедшие потихоньку не такие уж и воинственные и многочисленные амореи (они везде пошли из степных районов ближе к рекам в конце III тыс. до Р. Х.) преспокойно заняли это величавое государство. Армия тоже не очень хотела воевать, «молодцы» с удовольствием садились обратно на землю (память о своем хозяйстве у них не смогли вытравить), предварительно разграбив вместе с амореями ненавистные «госхозы». Местные чиновники сами отстаивали свои права, не без удовольствия, видимо, отказывая в помощи столице. Амореи же, собственно, не дали ни одной битвы, да и не могли дать.

Надо отдать должное последнему царю великого Ура, Ибби-Суэну, он сидел с армией в Уре очень долго, голодал и ждал помощи. Но все его предали, и, хотя амореи его разбить не могли, это сделали эламиты, взявшие столицу. Ибби-Суэн отправился в плен. Из среды самозванных монархов (бывших губернаторов), возглавивших мелкие государства, на которые «с удовольствием» распалось «Царство Шумера и Аккада» выбился аккадец (то есть восточный семит) Ишби-Эрра, придержавший «последний хлеб империи», собранный им по приказу Ибби-Суэна, но царю не отданный. Полководец — предатель Ишби-Эрра стал, опираясь на свой город Иссин, царем Нижней Месопотамии в 2017 г. Государство возродилось на полуфедеративной основе, без бюрократических перегибов. Рядом с ним, в Средней, отчасти Верхней Месопотамии, по Тигру и северной периферии Месопотамии — существовало к тому времени много мелких государств.

Интересные процессы происходили в центре бывшего Царства. Моментально стали оформляться стихийно возрождавшиеся частные хозяйства как бывших «молодцев» и чиновников, так и вышедших из-под бюрократической опеки общинников. Земли еще назывались «царскими», но землю уже продавали и перепродавали. Все ожило, но на землях общинных частных хозяйств — быстро, а на землях бывших «госхозов» — медленно, земли были запущены (!). Восстанавливалось и землевладение отдельных храмов. Разрасталась торговля. «Молодцы» — гуруши остались только там, где это было мотивированно — в царских мастерских. (Собственно, эта здоровая модель и была зря перенесена на сельское хозяйство; но не надо забывать, что для этого были некоторые основания. При III династии Ура, когда государство состояло из малых, недавно независимых территорий, в их рамках можно было попытаться организовать сельское хозяйство по образцу ремесленной мастерской, но успеха это не принесло).

Внешне многое сохранялось из многовековой традиции — канцелярии, резко уменьшившиеся в числе, обожествление царей в Ниппурском храме и проч. Но глиняных справок стало намного меньше, и общество было уже не то.

Что касается амореев, то они вливались в шумеро-аккадское общество как наемные воины, получали землю (скорее, права на то, что они уже захватили). Потом кое-где возникли и аморейские династии. В целом, кроме династий, все это схоже с распространением амореев в Святой Земле.

После краха общества «всеобщего благоденствия» социальные структуры Шумера и Аккада не стали гармоническими, хотя добавка сюда амореев действовала в этом направлении. Но «суперидеальное» техногенное общество «Царства Шумера и Аккада» времен III династии Ура рассыпалось быстро и решительно. Такие общества долго не живут, но нередко возрождаются в том же этносе. Впереди был новый этап техногенного цикла («расцвет — упадок»), но это — уже II тыс. до Р. Х.

Искусство времен «техногенного расцвета» — соответствующее. Для него характерно однообразие и стереотипность, гуруши-мастера работали добротно, но без души. И — массовыми сериями, что не могло не сказаться на духе искусства. Основная тема, скорее шумерская, чем семитская — поклонение божеству или само божество.