Фрукты-ягоды

Фрукты-ягоды

Если уж быть совсем точным, то первым из Елисеевых был Елисей Касаткин. Именно под такой фамилией числился в ревизской сказке крепостной крестьянин принадлежавшей графу Шереметеву деревни Новоселки Родионовской волости Ярославского уезда. И сын его в домовой книге был записан как графский садовник Петр Касаткин. Тот самый Петр Касаткин, сын Елисеев, который в рождественский вечер 1812 года удивил графских гостей настоящей свежей лесной земляникой. История эта настолько известна, что рассказывать ее в подробностях вряд ли имеет смысл. Ну вырастил садовник в своей тепличке землянику, ну попотчевал ею приехавших в имение встречать Рождество графа, жену его Прасковью Жемчугову да подругу Варю Долгорукую. Ну сказал барин сдуру: «Угодил! Проси что хочешь!» Как оказалось, 36-летний Петр давно хотел одного – свободы. Для себя и для семьи. О чем и поспешил сообщить барину. И тот не посмел нарушить слово дворянина, данное в присутствии свидетелей. Уже в начале 1813 года сам Петр и вся его семья (жена Мария Гавриловна и трое сыновей – 12-летний Сережа, 8-летний Гриша и 6-летний Степа) получили вольную и 100 рублей подъемных. После чего они отправились в столицу, в богатый Петербург.

Устроившись на жительство у давних знакомых, Петр уже на следующее утро приобрел себе лоток, купил у купцов мешок апельсинов и, наполнив лоток необычными фруктами, вышел на Невский проспект.

Апельсины на Невском среди совершавших променад аристократов шли на ура. Уже к осени удалось собрать сумму, нужную для того, чтобы снять лавку в доме Катомина (Невский, 18) для торговли «на скромных началах… сырыми продуктами жарких поясов Земли». А в 1814 году Петр разбогател настолько, что выкупил из крепости родного брата Григория.

Бизнес шел успешно, и к концу второго десятилетия XIX века братья скопили капитал, достаточный для вступления в купеческое сословие. Записались, отмечая добрую память отца, Елисея Касаткина, как Елисеевы.

А в начале третьего десятилетия Петр Елисеев, дабы не платить лишнего перекупщикам, решил сам съездить в те самые «жаркие пояса» за товаром. По дороге его корабль пристал к острову Мадейра. Загрузились питьевой водой, продовольствием, захватили почту и «забыли» на острове Петра Елисеева. Тому так понравилось местное вино, что он решил переложить обязанности по закупке испанских фруктов на плечи сопровождавшего его приказчика, а сам остался на Мадейре, желая получше ознакомиться с винодельческим процессом.

Ознакомление продолжалось несколько месяцев. За это время Петр Елисеевич подружился со всеми портовыми грузчиками, научился отличать «мадеру раннюю» от «мадеры скороспелой», обошел практически все островные винодельни, своими ногами выжал не одно ведро виноградного сока и на борт возвращающегося домой корабля был поднят в полубессознательном состоянии. Но купец оставался купцом – вместе с ним на борт были подняты два десятка бочек лучшего мадейрского вина.

Поскольку лавочный склад братьев был небольшой, для нового товара пришлось снять на питерской таможне специальный оптовый склад. Елисеевская «мадера» пришлась столичной публике по вкусу, и на вывеске братьев к слову «продуктами» добавилось «и винами». В ближайшие два года Петр Елисеевич совершил еще три экспедиции: во французский порт Бордо, португальский Опорто и испанский Херес. Вскоре лавка братьев превратилась в главный виноторговый центр Петербурга. Размеры помещений не позволяли полноценно удовлетворять растущие потребности клиентуры, и в 1824 году братья купили первый свой собственный дом (Биржевая линия, 10), в котором открыли первый собственный магазин «колониальных товаров».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.