Европейская бочка с порохом наполняется

Европейская бочка с порохом наполняется

Через два месяца после вступления немецкого вермахта в Прагу и едва через два месяца после генеральной военной репетиции легиона «Кондор» в Испании, чуть больше чем за четыре месяца до начала Второй мировой войны, в имперской канцелярии проходит секретное совещание, имеющее решающее значение. На совещании в кабинете фюрера помимо него участвуют лишь трое: Геринг, Кейтель и командующий флотом адмирал Редер. Но о точном ходе совещания последующая эпоха может все же получить достоверные сведения из тех добросовестных записей, которые вел присутствующий здесь Шмундт, адъютант Гитлера.

Совещание происходило поздно вечером 23 мая 1939 г.

Гитлер открывает совещание более нервным, чем обычно, и в соответствии со своей привычкой в такие моменты длинным вступлением. Шмундт прилежно пишет.

«Пришло время, — говорит Гитлер, — когда обстоятельства надо приспосабливать к нашим требованиям. Без вторжения в чужие страны сейчас это уже не пойдет. Мы хорошо использовали время в прошлом. Однако дальнейших успехов без крови мы уже достичь не можем».

Присутствующие понимающе и прилежно кивают, и это ободряет Гитлера обрисовать свои замыслы еще подробнее. «Игра идет не ради Данцига… — продолжает он. — Речь идет о том, чтобы вырвать жизненное пространство на Востоке и сделать безопасным снабжение нас продовольствием. В Европе нет другой возможности. Если судьба вынудит нас на столкновение с Западом, будет только хорошо, что мы владеем большими восточными пространствами…

В повторение случая с Чехословакией мы верить не можем. На этот раз очередь дойдет до боев. Задача состоит в том, чтобы изолировать Польшу. Для нас это имеет решающее значение. Успех германско-польского конфликта только тогда обеспечен, если Запад, Англия и Франция, остаются вне игры. Если это невозможно, то тогда лучше напасть на Запад и затем урегулировать все с Польшей.

Как будет выглядеть это столкновение? Война с Англией и Францией будет идти не на жизнь, а на смерть. Тот взгляд, что мы дешево отделаемся, опасен. Этому не бывать. Тогда нужно будет сжечь мосты, и в этом случае надо говорить уже не о законном и незаконном, а о существовании или несуществовании 80 млн. человек.

На вопрос, будет война короткой или долгой, могу сказать: армия и государственное руководство должны стремиться к короткой войне. Наряду с этим государственное руководство должно иметь установку на 10 — 15-летнюю войну. Несомненно, что внезапное нападение может привести к быстрому исходу, все же было бы подлостью, если государственное руководство положится на внезапность. Но задача, естественно, такова, что мы уже вначале должны нанести противнику решающий удар. Закон или беззаконие и договоры здесь роли не играют.

Об этом может только тогда зайти речь, если из-за Польши мы не вступим в войну с Англией. Если нам удастся оккупировать и закрепить Голландию и Бельгию и если мы сможем разбить Францию, то мы создадим основу успешной войны против Англии. Решающим является то, чтобы бросить без всякого учета все имеющиеся в нашем распоряжении средства. Цель всегда состоит в том, чтобы поставить Англию на колени».

Вскоре после того как Гитлер на этом секретном совещании сообщил своим ближайшим сотрудникам, что нужно делать, новый командующий вермахта фельдмаршал Вальтер фон Браухич также разработал указания армии. Секретный приказ, разосланный армейским группировкам, начинается со слов: «Оперативная цель: уничтожение польской армии. Политическое руководство требует начать войну внезапным сильным ударом и довести до быстрого успеха».

Наряду с этими секретными приготовлениями министр пропаганды Геббельс немедленно приступает к открытой организации «психологического ведения войны». Через десять дней после упомянутого совещания он дает указание немецкой печати начать писать статьи «о загибах в Польше против германских народов». О том, что значат такие газетные статьи, мир к тому времени располагает уже богатым опытом. Двумя днями позже по мановению «волшебной палочки» Геббельса в Европе появляется новый очаг войны.

Центром очага является свободное государство Данциг, порождение политических судорог 1920 года, которое долгое время играет роль яблока Париса между Польшей и Германией. Данциг находится под международным надзором Лиги Наций, но обе страны пытаются присоединить его к себе. Для Польши жизненно важно свободное использование данцигского порта и ведущего к нему узкого коридора, так называемого данцигского коридора Без него Польша была бы отрезана от моря. Именно это является в дальнейшем одной из причин решительного поведения Польши. Данциг — запальный шнур от европейской бочки с порохом.

Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек чутко реагировал на пропагандистские маневры Геббельса. Он сразу вызвал к себе германского посла в Варшаве графа Гельмута фон Мольтке и сообщил ему в категорическом тоне, что «всякая интервенция германского правительства, затрагивающая настоящий статус Данцига, будет рассматриваться как нападение на Польшу». Одновременно Бек сразу же заявляет о контрмерах польского правительства, но все же оставляет дверь открытой для переговоров. «Вы хотите вести переговоры на остриях штыков!» — нагло говорит германский посол, на что Бек ледяным тоном отвечает: «По вашему методу…»

Поляки подозревают, что Гитлер наметил их очередной жертвой, но полны решимости защищаться.) Наряду с этим в Варшаве переоценивают силу польской армии и недооценивают ударную силу нового немецкого вермахта. Правительства Англии и Франции чувствуют, что в случае немецкого нападения оказать помощь полякам с Запада трудно и что единственная держава, которая с успехом может выступить на защиту Польши, — Советский Союз. Однако панское польское правительство того времени не хотело принимать такую помощь. Оно больше боялось возможных общественных последствий советской помощи, чем ожидаемой германской агрессии.