От Большого луга до Марсова поля

От Большого луга до Марсова поля

Наименование объекта. Марсово Поле.

Маршрут следования. От Конюшенной площади перейти реку Мойку и выйти на юго-западную аллею Марсова поля.

Остановка у объекта. Остановиться напротив дома № 3.

Элементы показа. Показать общий вид Марсова поля и западную линию зданий.

Из «Портфеля экскурсовода» показать репродукцию гравюры И.Иванова «Вид Царицына луга от Верхнего сада. 1814 год».

В петровское время перед «Золотыми хоромами» Екатерины, между реками Мойкой и Невой простирался Большой заболоченный луг, примыкавший к первому Летнему саду.

Чтобы его осушить, решили прокопать от Мойки к Неве два канала — Красный и Лебяжий, образовав два острова.

Первый остров стал наиболее парадным, где построили Летние дворцы, установили мраморные скульптуры и возвели фонтаны.

На нем Пётр стал устраивать знаменитые ассамблеи, учрежденные Указом от 26 ноября 1718 года, сыгравшие заметную роль в ломке старого быта. Тогда в царский Летний сад съезжались гости к пяти часам пополудни и оставались там до позднего вечера.

Чтобы приглашённые вельможи не скучали, рядом на другом острове, на Большом лугу, где мы сейчас находимся, играли оркестры, потешавшие народ музыкой. Как вспоминает очевидец, оркестры состояли «из нескольких труб, фаготов, валторн, гобоев и литавр. Капельмейстер из солдат… бил там в огромный турецкий барабан…»

В другие дни на лугу обычно выстраивались Преображенский и Семёновский полки, проводились учения петровских солдат.

Это было красивое зрелище. Все здесь было ново, необычно от имевшегося у петровских солдат и офицеров оружия, одежд, до самого действа учения.

Военная форма, регламентированная с 1720 года по чину и родам войск, была особенно красива.

Солдат одевали в красные короткие штаны, чулки и низкие башмаки, они маршировали в кафтанах тёмно-зелёного цвета, под которым виднелся красный камзол (длинный жилет).

Во время холодов поверх кафтанов надевалась епанча, плащ синего цвета, на шею повязывался чёрный, а при параде красный галстук, а на голову надевались шляпы чёрного цвета.

Офицеры носили нашейные металлические знаки и шарфы, повязанные через плечо. Обшлага офицерских кафтанов были отделаны галунами.

Какое разнообразие цветов мелькало на парадах и учениях петербургских войск!

Сам царь угощал солдат, поднося собственноручно из деревянных чашек вино и пиво. Да и простой народ толпился поблизости, чтобы получить из рук царя горячие пироги, печёный хлеб, жареное мясо и другое.

Большой луг вскоре от этого и стали называть Потешным.

Как же выглядел Царицын луг в то время?

Отзывы путешественников того времени описывали его как пустой, без деревьев. После его осушения все чахлые деревья и кусты были вырублены. Лишь на части луга и вдоль Невы оставили еловые деревья.

Большая часть Потешного поля довольно долгое время после смерти Петра I оставалась незастроенной. Здесь по-прежнему проходили смотры и учения войск. При императрице Анне Иоанновне такие «экзерциции» продолжались каждой осенью по десять-пятнадцать дней, после чего офицеров обычно приглашали на прием в деревянный Летний дворец. Солдат же по-прежнему угощали прямо здесь, на Потешном поле.

Продолжались на лугу в праздничные дни и гулянья с играми, фейерверками и другими потехами.

В феврале 1740 года был издан Указ: «На Большом лугу, который против Летнего сада, для променаду (месту для прогулок) учинить ограду».

С этого момента стали меняться очертания Потешного луга.

От Мойки к Неве проложили три параллельные аллеи, а в центре средней, более широкой, разбили просторную площадку.

Эти три линии аллей пересеклись перпендикулярными аллеями, завершенными маленькими площадками — тупиками, на которых соорудили 23 беседки (лустгаузы) для певчих птиц.

Вдоль аллей высадили деревья, а на берегу Невы оставили большую парадную площадь. Ее обрамили шестью рядами елей.

С этого времени покрытый сетью аллей луг получил ещё одно название — Променад.

Общий замысел планировки принадлежал архитектору Франческо Растрелли, а беседки и другие сооружения спроектировал М. Г. Земцов.

Устройство «огорода» производилось под руководством и наблюдением опытного мастера И. А. Сурмина.

Устройство «Променада», было не случайным, ведь на Большом лугу на берегу Красного канала жила будущая царица, а тогда цесаревна Елизавета Петровна, отчего луг стали называть Цесаревнин.

Примечателен перечень построек, возведённых рядом с дворцом дочери Петра Первого.

Перед ныне стоящим зданием бывших Павловских казарм от реки Мойки к Неве тянулся вырытый в 1718 году Красный канал.

А на берегу канала в начале 1720 г. на месте казарм стояли три дома: царицы Екатерины Алексеевны, петровского генерала Вейде и Лестока.

Какими были эти дома, мы не знаем.

Можно предположить, что самым красивым дворцом здесь был Царицын дом, в котором пребывали дочери Петра Анна и Елизавета.

В 1721 году дворец предоставили жениху Анны герцогу Голштинскому Карлу Фридриху.

История породнения русского царского дома и рода голштинских принцев восходит ещё ко времени Ивана IV, то есть к XVI веку.

Отец Карла, герцог Ливонский Фридрих, сын датско-норвежского короля был женат на родственнице Ивана Грозного княгине Марии Владимировне Старицкой.

Герцог Ливонский Фридрих тогда владел Голштетт-Готторпским герцогством, но в 1702 году был убит в бою. Наследником герцогства стал его сын Карл, родившийся в 1700 году.

В 1721 году Пётр I призвал герцога Карла Фридриха в Петербург, надеясь укрепить династические связи России и герцогства.

В этом дворце вплоть до свадьбы и жил Карл Фридрих. Здесь он, стоя на балконе, ожидал появления «императорских принцесс» Анны и Елизаветы, чтобы раскланяться с ними и обменяться нежными взглядами со своей невестой Анной. Отсюда на роскошной барке, отделанной золотом и бархатом, он по Красному каналу попадал в Неву и присоединялся к «Невской флотилии».

Здесь, во дворце, жил и камер-юнкер герцога Фридрих Берхгольц, который многое нам рассказал о петровском времени в своем «Дневнике».

Как вспоминал Берхгольц, напротив резиденции герцога Голштинского находился Готторпский глобус, одна из достопримечательностей Петербурга.

Он был изготовлен в 1654-64 гг. под руководством известного немецкого путешественника и географа Адама Олеария по рисунку знаменитого датского астронома Тихо Браге мастером А. Бушем. С тех пор он находился в Готторпском замке-крепости Тенинген, который русские войска отбили у шведов.

В конце 1713 года глобус был подарен Петру I опекуном Карла Фридриха герцогом Гольштейн-Готторпским.

Глобус разместили тогда в Зверовом дворе, в котором изначально содержались «большой слон, львы и тигры, присланные от Персидского шаха». Слон проделал огромный путь от Астрахани до Петербурга пешком в специально сшитых из кожи «сапогах». Но северный климат оказался губительным для экзотического животного.

В пустующем помещении и разместили уникальный глобус.

Это сооружение, каркас которого был обит листами меди, был диаметром около 3,5 метра.

Снаружи на бумаге красками и пером была изображена земная поверхность, а внутри шара воспроизведено небо со звездами.

Земля и небо вращались вокруг с помощью водяного механизма, удивляя зрителей.

Позже Готторпский глобус был перевезён на Васильевский остров, в Кунсткамеру.

Второй дом принадлежал боевому генералу Адаму Вейде.

Сведений о доме сохранилось мало, но известно, что Пётр I торжественно проводил своего боевого сподвижника-генерала в последний путь именно из этого дома, похоронив его в Александро-Невском монастыре.

Адам Адамович Вейде всю свою жизнь провел рядом с Петром I, участвовал в путешествии с Великим посольством за границу в 1696-97 годах.

В 1700 году под Нарвой попал в плен к шведам и вернулся к Петру только через 11 лет, в 1711 году. Потом участвовал в ряде военных походов, в том числе в Прутском и Гангутском.

Он стал вице-президентом Военной коллегии.

Известно, что в 1718 он жил в своём доме, хотя жить ему в нём оставалось недолго. В 1720 году, в возрасте 51 года, его не стало.

Третий дом принадлежал французу — лейб-хирургу Екатерины I Иоганну Лестоку, который прибыл в Петербург в 1713 году. Он был дружен с дочерьми Петра I Анной и Елизаветой, поэтому ничего удивительного не было в том, что его усадьба находилась рядом с домом цесаревен. Позже, в 1741 году, он сыграл важную роль в дворцовом перевороте, при котором Елизавета Петровна стала императрицей.

Дома Вейде и Лестока перешли со временем к другим хозяевам. Известны фамилии именитых вельмож князей Грузинских, владевших домами. Царский дом Елизаветой Петровной был подарен Алексею Разумовскому, её фавориту.

Здесь же по проекту архитектора Ю. Фельтена было построено здание с аркадами для городского ломбарда.

Все эти дома имели внутренние дворы и занимали большой трапециевидный участок между нынешними Марсовым полем, Миллионной улицей и Аптекарским переулком.

На гравюре И. Иванова «Вид Царицына луга от Верхнего (Михайловского) сада» за 1814 год показан ряд зданий на западной стороне Царицына поля.

Трудно представить нам этот вид сегодня, потому что все они вошли в состав величественного здания Павловских казарм.

Павловские казармы — одно из лучших творений русского архитектора Василия Петровича Стасова, который образно, полно и многогранно, сумел архитектурными средствами воплотить в здании военную патриотическую тему.

Стасов оживил огромный по протяженности фасад в 155 метров тремя портиками, применив суровый дорический ордер и подчеркнув этим значение сооружения как символа надежной силы и классической красоты.

Вид Царицына луга от Верхнего сада. Гравюра И.Иванова. 1814

Боковые шестиколонные портики, завершённые фронтонами, указывают на главную, доминирующую роль центрального портика, где двенадцать колонн поддерживают аттик, украшенный рельефами.

Рельефы изображают в основном воинские доспехи: щиты, знамена, шлемы. Они выявляют центр как важнейший смысловой элемент.

Архитектор сохранил детали и тех строений, которые стояли здесь ранее.

Так, здание Ломбарда имело аркады по нижнему этажу, что соответствовало петровской архитектуре, сохранённые в здании Павловских казарм.

Главный фасад казарм господствует над всеми зданиями западной линии Марсова поля.

Здание Павловских казарм — выдающееся произведение архитектуры, отразившее героический дух эпохи XVIII века.

Полк, размещённый в нём и названный Павловским по Указу императора Павла I от 23 ноября 1796 года, прославил себя в боях против армий Наполеона.

По представлению М. И. Кутузова он в 1813 году удостоился наименования «Лейб-гвардии Павловский» и был единственным, который получил почётное право сохранить при себе высокие гренадерские даже простреленные пулями шапки, он также был награждён Георгиевскими знамёнами.

Есть высокий смысл в том, что жилище воинов-павловцев заняло столь важное положение на Марсовом поле.

Не так много найдется примеров в мировой архитектуре, когда специально для солдат было построено полное торжественности здание на одной из главных площадей столичного города.

Но вернемся к площади перед Павловскими казармами.

По-прежнему на Царицыном лугу проводились парады и массовые гулянья во время праздников, но в обычные дни здесь было пустынно.

Чтобы дополнительно привлечь внимание к этому месту, в 1799 году вблизи реки Мойки, в южной части луга воздвигли обелиск, выполненный архитектором В. Ф. Бренной.

Он был посвящён фельдмаршалу Петру Александровичу Румянцеву, герою сражений 1770 года при Ларге и Кагуле, получившему почётное добавление к своей фамилии — Задунайский.

5 мая 1801 года, в первую годовщину смерти Александра Васильевича Суворова, рядом с обелиском П. А. Румянцеву, был установлен памятник и этому великому русскому полководцу, выполненный по модели русского скульптора Михаила Ивановича Козловского.

Работу над памятником Суворову скульптор начал в 1799 году почти сразу после завершения итальянского похода полководца, поразившего мир своим бесстрашием, воинской выучкой и умением русских солдат.

Художественные особенности памятника были по достоинству оценены современниками, а вот место его расположения было выбрано крайне неудачно.

На огромной площади он просто потерялся.

Нужное место для памятника было найдено тогда, когда архитектор К. И. Росси при перепланировке всего района создал небольшую предмостную площадь у набережной Невы.

Сюда и перенесли монумент в 1818 году. С этого же года ушли в прошлое и названия Большой луг, Потешное поле, «Променад».

Весь луг в честь римского бога войны Марса, в виде которого предстал перед жителями города памятник А. В. Суворову, стали именовать Марсовым полем.

Название оказалось очень созвучным роли и значению площади в то время, когда Отечественная война 1812 года дала мощное развитие национальному самосознанию. Не было в искусстве России первой четверти XIX века темы более волнующей, чем слава Родины.

Марсово поле в сравнении с другими площадями Петербурга до 1917 года было неухоженным, может быть поэтому его сделали местом захоронения погибших в февральские дни первой русской революции 1917 года.

Тогда же стали возводить памятник на месте захоронения, открытие которого послужило началом преобразовательных работ на всем поле. Они проводились по замыслу и под руководством архитектора И. А. Фомина. Он разработал проект реконструкции Марсова поля, работы по которому начались 1 мая 1920 года.

Эта предельно чёткая планировка сохранилась до настоящего времени.

Две главные пересекающиеся аллеи делят площадь-сад на четыре участка. Каждый из участков пересечен аллеями: двумя по диагонали, одной — поперек.

Так, на Марсовом поле создан партерный сад, являющийся одним из самых просторных мест во всем Санкт-Петербурге.

Пройдем вдоль когда-то существовавшего здесь Красного канала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.