НАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

НАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

Главные праздники были следующие: коляда и святки, авсень, красная горка, радуница, семик, троицын день, русальная неделя, купальница и купало, ярило и проч.

Коляда отправлялась 24 декабря. «На навечерии Рождества Христова и Крещения, сказано в Стоглаве, сходятся мужи и жены на нощное плещование, игры и глумление, и бесовские песни».

Поется и в песне:

Уродилась коляда Накануне Рождества.

Значение этого древнего праздника позабылось: ныне осталось от него только пение особых песен под окнами домов, с прошением о награде. Некоторые соединяют коляду с общим у скандинавов праздником иольским, который с переодеванием, как ныне у нас на святках, справлялся и в Константинополе, примерно в то же время, по описанию императора Константина Багрянородного.

Приведем несколько песен с явными признаками древности.

Виноградье красно, почему спознать: Что Устинов дом Малафеевича, Что у его двора все шелкова трава, Что у его двора все серебряный тын, Ворота у него дощатые, Подворотички рыбыя зубья. На дворе у него да три терема: Во первом терему да светел месяц, Во втором терему красно солнышко, Во третьем терему часты звезды; Что светел месяц, то Устинов дом, Что красно солнце, то Улита его, Что часты звезды, малы детушки. Да дай Боже Устину Малафеевичу С борзых коней сыновей женить. Да дай Боже, Устинее Ховроньевне С высока терема дочерей выдавать. Подари, государь, колядовщиков. Наша коляда ни рубль, ни полтина, А всего пол-алтына.

За рекою, за быстрою Ой колюдка! ой колюдка! Леса стоят дремучие. По тем лесам огни горят, Огни горят великие. Вокруг огней скамьи стоят, Скамьи стоят дубовые. На тех скамьях добры молодцы, Добры молодцы, красны девицы, Поют песни колядушки. Ой колюдка, ой колюдка! В средине их старик сидит, Он точит свой булатный нож. Котел кипит горючий Возле котла козел стоит.[31] Хотят козла зарезати Ой колюдка, ой колюдка! Ты братец Иванушка, Ты выди, ты выпрыгни! Я рад бы выпрыгнуть Горюч камень К котлу тянет, Желты пески Сердце высосали.[32] Ой колюдка, ой колюдка! По Дунаю, по реке, По бережку по крутому, Лежат гусли неналаженные Коляда! Кому гусли налаживати? Коляда! Наладить гусли Зензевею Андреяновичу. Коляда! Зензевея дома нет: Он уехал в Царь город Суды судить, ряды рядить. Коляда! Он жене-то шлет Кунью шубу. Коляда! Сыновьям-то шлет По добру коню. Коляда! Дочерям-то шлет По черну соболю. Коляда!

Из святочных песен, что поются до сих пор, среди гадания, вот примечательные и вместе самые распространенные:

И я золото хороню, хороню, Чисто серебро хороню, хороню, Я у батюшки в терему, в терему, Я у батюшки в высоком, в высоком. Пал, пал перстень В калину, В малину, В черную смородину. Гадай, гадай девица, отгадывай, красная! В коей руке былица (змеиная крылица)? И я рада бы гадала, И я рада бы отгадывала, Кабы знала, кабы видала, Чрез поле идучи, Русу косу плетучи, Шелком перевиваючи, Златом приплетаючи.[33]

Ах вы кумушки, вы голубушки Вы скажите, не утаите, Мое золото отдайте; Меня мати хочет бити, По три утра, по четыре, По три прута золотые, Четвертым жемчужным. Еще девицы гадали, Еще красные гадали, Да не отгадали, Пал, пал перстень В калину, малину, В черную смородину. Очутился перстень Да у боярина, да у молодого, На правой на ручке, На малом мизинце. Еще девицы гадали, Да не отгадали, Еще красные гадали, Да не отгадали, Наше золото пропало, Чистым порохом запало, Призаиндивело, призаплесневело. Молодайка отгадай-ка!

Идет кузнец из кузницы, Слава! Несет кузнец три молота, Слава! Кузнец, кузнец! ты скуй мне венец,[34] Слава! Ты скуй мне венец и золот и нов, Слава! Из остаточков золот перстень, Слава! Из образочков булавочку, Слава! Мне во том венце венчатися, Слава! Мне тем перстнем обручатися, Слава! Мне тою булавочкою убрус притыкати, Слава!

Растворю я квашенку на донышке, Слава! Я покрою квашенку черным соболем, Слава! Опояшу квашенку ясным золотом, Слава! Я поставлю квашенку на столбичке, Слава! Ты взойди, моя квашенка, с краями ровна, Слава! С краями ровна, и со всем полна, Слава!

Жемчужина окатная, Слава! До чего тебе докатитися? Слава! Пора тебе выкатитися, Слава! Князьям и боярам на шапочку. Слава!

Слава Богу на небе,[35] Слава! Государю нашему на сей земле, Слава! Чтоб нашему государю не стариться, Слава! Его цветному платью не изнашиваться, Слава! Его добрым коням не изъезживаться, Слава! Его верным слугам не измениваться, Слава! Чтобы правда была на Руси, Слава! Краше солнца светла, Слава! Чтобы Царева золота казна, Слава! Была все полным полна, Слава! Чтобы большим то рекам, Слава! Слава неслась до моря, Слава! Малым речкам до мельницы, Слава! Эту песню мы хлебу поем, Слава! Хлебу поем, хлебу честь воздаем, Слава! Старым людям на потешение, Слава! Добрым людям на услышание, Слава!

Канун нового года, Васильев вечер, богатый вечер, прозывается еще по местам авсенем, овсенем, усенем, таусенем, и соединяется иногда с колядой. По замечанию г. Снегирева великорусский авсень, — древний земледельческий праздник. Ему соответствует преобразовательный обряд обсевания на свадьбах и после, даже при венчании на царство русских государей.

Вот две из особых песен, принадлежащих к этому празднику:

Ай во боре, боре, Стояла там сосна, Зелена кудрява, Ой овсень! ой овсень! Ехали бояре, Сосну срубили, Дощечки пилили, Мосточик мостили, Сукном устилали, Гвоздьми обивали. Ой овсень! ой овсень! Кому ж, кому ехать По тому мосточку? Быть там овсеню Да новому году. Ой овсень! ой овсень!

Походи, погуляй, По святым вечерам, По веселым теремам! Ой овсень! ой овсень! Посмотри, погляди, Ты взойди, посети К Филимону на двор, Ой овсень! ой овсень! Посмотрел, поглядел, Ты нашел, ты взошел, К Филимову на двор. Ой овсень! ой овсень! Как в средине (Москвы), Здесь вороты красны, Вереи все пестры. Ой овсень! ой овсень! Филимонов весь двор Обведен, за тынен Кипарисным тыном Ой овсень! ой овсень! Филимонов-то тын, Серебром обложен, Позолотой увит! На дворе у Филимона Три теремчика стоят: И светленьки, и красненьки, Золотые терема! Первый терем — Светел месяц; Другой терем — Красно солнце; Третий терем — Часты звезды. Светел месяц — Хозяин наш, Красно солнце — Жена его, Часты звезды — Их детушки. Ой овсень! ой овсень!

Красная горка — Фомина неделя, Фомин понедельник, вторник. Вероятно, этот праздник назывался от места, где был первоначально отправляем. До сих пор играются свадьбы преимущественно на Красную горку.

С этого дня начинаются хороводные игры, со множеством древних разнообразных песен. Главная песня — это о сеянии проса, которая явно происходит с юга.

А мы просо сеяли, сеяли, Ой Дид, Ладо, сеяли, сеяли! А мы просо вытопчем, вытопчем, Ой Дид, Ладо, вытопчем, вытопчем. А чем же вам вытоптать, вытоптать, Ой Дид, Ладо, вытоптать, вытоптать? А мы коней выпустим, выпустим, Ой Дид, Ладо, выпустим, выпустим. А мы коней переймем, переймем, Ой Дид, Ладо, переймем, переймем. А чем же вам перенять, перенять, Ой Дид, Ладо, перенять, перенять? Шелковым поводом, поводом, Ой Дид, Ладо, поводом, поводом. А мы коней выкупим, выкупим, Ой Дид, Ладо, выкупим, выкупим. А чем же вам выкупить, выкупить, Ой Дид, Ладо, выкупить, выкупить? А мы дадим сто рублей, сто рублей, Ой Дид, Ладо, сто рублей, сто рублей. Не надо нам тысячи, тысячи, Ой Дид, Ладо, тысячи. А что же вам надобно, надобно, Ой Дид, Ладо, надобно, надобно? Нам-то надобно девицу, девицу, Ой Дид, Ладо, девицу, девицу! А нашего полку убыло, убыло Ой Дид, Ладо, убыло, убыло! А нашего волку прибыло, прибыло Ой Дид, Ладо, прибыло, прибыло!

Вторая песня, столько же общая, это — плетень.

Заплетися плетень, заплетися, Ты завейся, труба золотая, Завернися камка крущатая! Из-за гор девица утей выгоняла: Тига, утушка, домой! Тига, серая, домой!..……………. Расплетися плетень, расплетися, и т. д.

Заинька беленькой! Хожу я по хороводу Гляжу я, смотрю я, По всему народу, Ищу себе ладу милую. Нашел я, нашел я себе ладу милую. Будь ты мне лада невестой, А я тебе женихом и проч.

Ты не пой, соловей, Ты не пой, молодой, При долине. Ты не вей гнезда, Ты не вей гнезда, При тереме. Как во тереме девица Дорогой ковер вышивает; Она золотом ковер вышивала, Она жемчугом ковер унизала. Уж кому мой ковер достанется? Доставался мой ковер Старому мужу. Я могу ковра убавить, Я со всех сторон, со четыриих, Я со всех углов, с золотыих. Как во тереме девица Дорогой ковер вышивает; Она золотом ковер вышивала, Она жемчугом ковер унизала. Уж кому мой ковер достанется? Доставался мой ковер Ладу милому. Я могу ковра прибавить, Я со всех сторон, со четыриих, Я со всех углов, со золотыих.

Как у нас было за дворьем Росла трава шелковая: Ой люли, шелковая! По той траве лада шла, За ладой муж бредет. Ой люли, шелковая! Ты постой, лада моя, Ты подожди, лада моя. Ой люли, шелковая и проч.

Взойду на церковь на маковку, Уроню шелковину серебряную. Ехал Людин, Селиван Петров, Поднял шелковину серебряную и проч.

Ах и по морю, ах и по морю, Ах и по морю, морю синему, — Плыла лебедь, плыла лебедь, Лебедь белая, со лебедушками, Со малыми, со дитятами. Ни тряхнется, ни ворохнется; Плывши лебедь встрепенулася, Под ней вода всколыхнулася, Плывши лебедь вышла на берег. Где ни взялся, где ни взялся, Где ни взялся млад ясен сокол, Убил-ушиб, убил-ушиб, Убил-ушиб лебедь белую; Он кровь пустил по синю морю; Он пух пустил, он пух пустил Он пух пустил по поднебесью. Сорил перья, сорил перья, Сорил перья по чисту полю. Где ни взялась, где ни взялась, Красна девица душа; Брала перья, брала перья, Брала перья лебединые; Клала в шапку, клала в шапку, Клала в шапку соболиную, Милу дружку, милу дружку, Милу дружку на подушечку, Родну батюшке, родну батюшке, Родну батюшке на перинушку. Где ни взялся, где ни взялся, Где ни взялся добрый молодец. Бог на помочь, Бог на помочь, Бог на помочь красна девица душа, Она ж ему, она ж ему, Она ж ему не поклонится. Грозил парень, грозил парень, Грозил парень красной девице: Добро девка, добро девка, Добро девка, девка красная! Зашлю свата, зашлю свата, Зашлю свата, за себя возьму. Будет время, будет время, Будет время и поклонишься мне; Будешь девка, будешь девка, Будешь девка у кроватушки стоять; Будешь девка, будешь девка, Будешь девка, белы руки целовать; Будешь держать, будешь держать, Будешь держать шелкову плеть в руках. Я думала, я думала, Я думала, что не ты идешь, Что не ты идешь, не мне кланяешься; Я думала, я думала, Я думала, что поповской сын, Что поповской сын, поп Алешинька.

Я пойду, пойду во зеленой сад гулять, Поищу я молодого соловья. Соловей ты мой, батюшко! Ты скажи, скажи мой млад соловей: Кому воля, кому нет воли гулять? Молодушкам нет волюшки, Красным девицам своя воля гулять. У молодушки три кручинушки: Да как первая кручинушка — Слать пуховую перинушку; А другая-то кручинушка — Растворяй, жена, широки ворота; А как третья-та кручинушка — Едет, едет мой ревнивый муж домой: Он везет, везет гостинец дорогой, Шелкову плетку, гнуто кнутовье, Да ударит меня меж белых плеч. Стану с мужа я кафтан скидывати, Часты пуговки расстегивати; Хоть и рученьки белешеньки, Хоть и пальчики тонешеньки, На руках ли золоты перстни, Только стану, стану разувать, Про замужню жизнь вспоминать.

Ходил наш светлый князь, Ходил около своего города, Ходил около своего высокого. Ищет наш светлый князь, Ищет наш добрый князь, Свою ли светлую княгиню, Свою ли добрую княгиню. Ходит, ходит князь Ходит кругом города: Он сечет, он рубит Своим мечом ворота. Скоро ли светлый князь Сыщем красну девицу? Уж я ли где найду Красну девицу, княгиню, Ту ли девицу княгиню, Златым перстнем подарю.

Княжий сын хоробер, Да ты что ходишь, гуляешь? Княжий сын хоробер, Да ты что примечаешь? Скажу вам друзья-подруженьки: Как хожу я, как гуляю, Как хожу я, как примечаю, Все свою лишь молодую. Ведь моя-то княгиня, Ведь моя-то молодая, Во Нове городе гуляет, На торговой стороне играет. Уж на моей ли княгине, Уж на моей ли молодой, Красен венчик сияет, Сарафан на ней камчатный, Убрусец весь жемчужный, Алы бархатны башмачки, Два яхонта во серьгах, Два алмаза во глазах, Со походкой лебединой, Со поступью орлиной.

Бояре, да вы почто пришли, Молодые, да вы почто пришли? Княгини! да мы невест смотреть, Молодые, да мы невест смотреть! Бояре! покажите жениха, Молодые, покажите жениха! Княгини! во се наш женишок, Молодые, во се наш женишок! Бояре! покажите терем, Молодые, покажите терем! Княгини! во се девичий терем, Молодые, во се девичий терем! Бояре! покажите кафтан, Молодые, покажите кафтан! Княгини! во се наш кафтан, Молодые, во се наш кафтан! Бояре! покажите кушак, Молодые, покажите кушак! Княгини! во се наш кушак, Молодые, во се наш кушак! Бояре! покажите сапоги, Молодые, покажите сапоги! Княгини! во се наш сапожок, Молодые, во се наш сапожок! Бояре! идите во терем, Молодые, идите во терем! Княгини! поздороваться! Молодые, со всем поездом!

Около сыра дуба, Люли, люли, дуба! Растет чернь-черница, Люли, люли, черница! А во той ли во чернице, Люли, люли, во чернице, Черен соболь скачет; Люли, люли, скачет! Поскачи, поскачи соболь, Люли, люли, соболь! По чисту полю, Люли, люли, полю! Поплови, поплови, утя, Люли, люли, утя! По тиху Дунаю, Люли, люли, Дунаю! Ищи себе друга, Люли, люли, друга! Ищи себе любушку, Люли, люли, любушку! Около сыра дуба, Люли, люли, дуба, Растет чернь-черница, Люли, люли, черница! А во той ли во чернице. Люли, люли, во чернице! Красных девиц хоровод. Люли, люли, хоровод. Скачите вы, девушки, пляшите, Люли, люли, пляшите! Вы холостые, не смотрите, Люли, люли, не смотрите! Смотрючи, девушку не взяти, Люли, люли, не взяти! Взять ли не взять по любови, Люли, люли, по любови! По батюшкину благословению, Люли, люли, благословению! По матушкину умоленью, Люли, люли, умоленью!

Ай во поле, ай во поле, Ай во широком раздолье, Стоят шатры, стоят полотняные! Во шатрах сидят князья, бояре, За шатром гостин сын гуляет. Он во гусли играет, Девушку утешает: Не плачь, не плачь, девушка, Не плачь, не плачь, красная! Сошью тебе, девушка, Шубку, юбку, телогрейку, Монисту со камнями, Серьги с жемчугами. Ай во поле, ай во поле, Ай во широком раздолье, Стоят шатры, стоят полотняные! В шатрах сидят князья, бояре, За шатром красна девица гуляет. Она речи ведет К гостину молодцу. Не надобно, молодец, Ни шубки, юбки, телогрейки, Ни монисты со камнями, Ни серег с жемчугами. Пусти меня, молодец, Ко девичью стадичку! Тогда я тебя отпущу, Когда русу косу расплету.

Сиди, сиди ящер — ладу, ладу! На золоти стуле — ладу, ладу! Грызи, грызи ящер — ладу, ладу! Ореховы ядра — ладу, ладу!

Как за горницей, за повалушею, Не в гусли играют, Не в свирели говорят; Говорят мои подруженьки На игрища идти. А меня ли, молодешеньку, Свекор не пускает, Заставляет свекор-батюшка Гумно чистить, Гумно чистить, Метлой мести; Уж я в сердце взойду, И метлу изломлю, И гумно истопчу, Сама ли, молодешенька, На игрища пойду: Наскачуся, напляшуся, Наиграюсь молода. А меня, молодешеньку, Свекровь не пущает, Заставляет свекровь-матушка Красенца ткать. Уж я в сердце-то взойду, Красна изорву, бердо изломлю, Как на игрище уйду, Наскачуся, напляшуся, Наиграюсь молода!

Пойду, пойду, Под Царь город подойду, Вышибу, вышибу, Копьем стену вышибу! Выкачу, выкачу, С казной бочку выкачу! Подарю, подарю, Люту свекру батюшке! Будь добр, будь добр, Как родимый батюшка! Пойду, пойду, Под Царь город подойду! Вышибу, вышибу, Копьем стену вышибу. Вынесу, вынесу, Лисью шубу вынесу. Подарю, подарю, Люту свекровь матушку: Будь добра, будь добра Как родима матушка.

Пойду млада по Дунаю, (Погуляю млада по тихому). Ой люли, погуляю! Зайду млада во беседу: Ой люли, во смиренну! Во беседе сидит старой, (Мой муж постылой). Ой люли, постылой! На коленях держит гусли, Ой люли, лубяные! На гуслицах струны, Ой люли, мочальные! Старой в гусли заиграет, Ой люли, заиграет! Мое сердце ноет, ноет, Ой люли, занывает! Скоро ноги подломились, Ой люли, подломились, Белы руки опустились, Ой люли, опустились! Ясны очи потупились, Ой люли потупились! Пойду млада по Дунаю Ой люли, погуляю! Зайду млада во беседу; Ой люли, во веселую! Во беседе сидит молодой, Ой люли, мой любезной! На коленях держит гусли, Ой люли, звончатые! На гуслях струны, Ой люли, золотые! Молодой в гусли заиграет, Ой люли, заиграет! Мое сердце радо, радо, Ой люли, возвеселилось! Скоры ноги расплясались, Ой люли, расплясались! Руки белы размахались, Ой люли, размахались! Очи ясны разгляделись, Ой люли, разгляделись!

Радуница, ныне великие поминки на Фоминой неделе — в одних местах в понедельник, в других во вторник, в воскресенье. Прежде это был, вероятно, какой-нибудь языческий праздник. Вторник называется в некоторых местах навьем днем. Навье — мертвец.

Семик, седьмой четверг по пасхе, имеющий связь с Троицыным днем.

Как у нас в году три праздника, Первый праздник — Семик честной, Другой праздник — Троицын день, А третий праздник — Купальница.

Семицкая неделя называлась в древности Русальной. Семик справляется народом в рощах, лесах, на берегах рек и прудов. К этому дню рубят березки, красят яйца в желтую краску, готовят караваи, драчены, яичницы. Березки расставляют по домам, дворам и улицам. В семик завивают венки, которые в Троицын день с гаданием пускаются на воду.

Завивание венков и украшение себя цветами осуждается в Стоглаве, как обряд языческий.

Благослови Троица, Богородица, Нам в лес пойти, Нам венки завивать, Ай Дидо! ай Ладо! Нам венки завивать, И цветы сорывать; Ай Дидо! ай Ладо! А мы в лес пойдем, И цветов нарвем, Мы цветов нарвем, И венок совьем. Ай Дидо! ай Ладо! Свекрову батюшки, Свекрови матушки, Свекрову батюшки, малиновый, Свекрове матушки, калиновой. Ай Дидо! ай Ладо! Пойду ль я тишком, Лужком, бережком, Сломлю ль с сыра дуба веточку, Брошу на быструю реченку. Ай Дидо! ай Ладо! Не тонет, не плывет, С сыра дуба веточка, Не тужит по мне Свекор батюшка, свекровь матушка! Ай Дидо! ай Ладо!

Ай во поле, ай во поле, Ай во поле липинка! Под липою, под липою, Под липою бел шатер. Во том шатре, во том шатре, Во том шатре стол стоит. За тем столом, за тем столом, За тем столом девица, Рвала цветы, рвала цветы, Рвала цветы со травы, Вила венок, вила венок, Вила венок с городы, Со дорогим, со дорогим, Со дорогим яхонтом. Кому венок, кому венок, Кому венок износить? Носить венок, носить венок старому. Старому венок, старому венок, Старому венок не сносить; Мою молодость, мою молодость, Мою молодость не сдержать. Ай во поле, ай во поле, Ай во поле липинка! Под липою, под липою, Под липою бел шатер, Во том шатре, во том шатре, Во том шатре стол стоит, За тем столом, за тем столом, За тем столом девица. Рвала цветы, рвала цветы, Рвала цветы со травы, Вила венок, вила венок, Вила венок с городы, Со дорогим, со дорогим, Со дорогим яхонтом. Кому венок, кому венок, Кому венок износить! Носить венок, носить венок, Носить венок милому, Милому венок, милому венок, Милому венок износить; Мою молодость, мою молодость, Мою молодость содержать.

В этот день совершалось также поминовение по убогих покойниках, в убогих домах или богадельнях.

В Троицкую субботу, как видно из Стоглава, сходились мужи и жены на жальники, то есть на кладбища, «и плакали на могилах с великим кричанием, и когда там станут играть скоморохи и гудошники, то они перестанут плакать и начнут скакать, плясать и в ладоши бить на тех жальниках…»

Купало и Купальница, — Иванов день. Местом купальского праздника бывают обыкновенно горы, поля и воды; на одних зажигаются огни, через которые перескакивают мужчины и женщины и перегоняют скот для предохранения от очарования злых духов; а в других купаются для очищения себя и сохранения от болезней на целый год. В Купальнице, по мнению Снегирева, более заключается идея водопоклонения, какая сродна была славяноруссам, а в Купале идея травоволхвования, смешиваемого с врачеванием, и огнепоклонения. Отличительные обряды этого празднества, говорит Сахаров, составляют: зажженные костры, песни, игры, перепрыгивание через огонь и крапивные кусты, купание ночью в росе и днем в реках, пляски вокруг дерева марины и погружение его в воду, зарывание трав, поверье о полете ведьм на Лысую гору.

Коляда и Купало, по замечанию Снегирева, как главнейшие и древнейшие годовые празднества, не только в славянорусском мире, но почти известные во всей Европе под разными именами, находятся в тесной связи с солнцестояниями. Как на юге, так и на севере России, купало празднуется в один день, хотя пора созревания плодов там не одинакова.

Ярило отправляется во Всесвятское заговенье, но не везде, и сопровождается разными игрищами и обрядами, против которых в прошедшем еще столетии восставал сильно Св. Тихон Воронежский.

Примеры плясовых песен:

Во поле береза стояла, Во поле кудрявая стояла, Люли, люли, стояла, Люли, люли, стояла. Некому березу заломити, Некому кудряву заломити. Люли, люли, заломити. Я пойду, погуляю Белую березу заломаю. Пойду ль я на новые сени, Пойду ль я на новые сени, Люли, люли, на новые сени. Встань, мой милый, пробудися, Встань, мой милый, пробудися. Люли, люли, пробудися, Люли, люли, пробудися. Войди в терем, веселися, Войди в терем, веселися, Люли, люли, веселися, Люли, люли, веселися.

Во лузех, во лузех,[36] Еще во лузех, зеленыих лузех, Еще во лузех, зеленыих лузех! Выросла, выросла, Выростала трава шелковая, Выростала трава шелковая. Расцвели, расцвели, Расцвели цветы лазоревые, Расцвели цветы лазоревые! С той травы, с той травы, И я с той травы выкормлю коня, И я с той травы выкормлю коня! Выкормлю, выкормлю, И я выкормлю, выглажу его, И я выкормлю, выглажу его! Поведу, поведу, Поведу я коня к батюшке, Поведу я коня к батюшке! Батюшка, батюшка, Ах ты, батюшка, родимой мой, Ах ты, батюшка, родимой мой! Ты прими, ты прими, Ты прими слово ласковое, Полюби слово приветливое! Не отдай, не отдай, Не отдай меня за старого замуж, Не отдай меня за старого замуж! Старого, старого, И я старого на смерть не люблю, И я старого на смерть не люблю! С старыим, с старыим, И я с старыим гулять нейду. И я с старыим гулять нейду!

Повторяется начало песни и оканчивается тем же заключением.

Со младыим, со младыим, И я со младыим гулять не пойду, И я со младыим гулять не пойду!

Новое повторение начала, которое оканчивается:

Ты отдай, ты отдай, Ты отдай меня за ровнюшку замуж, Ты отдай меня за ровнюшку замуж! Ровню я, ровню я, Уж я ровню душой люблю, Уж я ровню душой люблю! С ровней я, с ровней я, Уж я с ровней гулять пойду, Уж я с ровней гулять пойду!

Ах, сени мои, сени, Сени новые мои! Сени новые, кленовые, Вы решетчаты мои! Уж как знать ли мне, младой, По вас, сеничкам, не хаживати, Уж как мне мила дружка За рученьку не важивати, и проч.

За реченькой яр хмель, Яр, яр хмель!

Припев повторяется после всякого стиха.

Перевейся наш яр хмель, На нашу сторонку; На нашей сторонке, Удача большая, Тычья золотые, Витья шелковые, Я выщиплю хмелю, Хмелю ярого. Позову я гостя, Гостя дорогого, Батюшку родного. Мой батюшка пьет, ест, Домой ехать хочет. А я молодешенька, Горе горевати; Ведь я не умею Горе горевати Только я умею, Скакати, плясати, Яр, яр хмель.

Различные сельские работы по временам года: сеяние, жатва, молотьба, соединяются также с особенными песнями, например: закликанье весны.

Весна красна, На чем пришла, На чем приехала? На сошечке, На бороночке. Как и все девки на улице, И все красные на широкой, Одной девушки нет: Сидит она во тереме, Ширинку шьет золотом, Узду вязет тесмяную. Ах горе великое — Кому-то достанется? Достанется моему суженому Моему ряженому.

Первой весенний дождь встречается песней:

Дождь, дождь! На бабину рожь, На дедову пшеницу, На девкин лен, Поливай ведром.

Вот осенняя песня при варении пива:

Ай на горе мы пиво варили, Ладо мое, Ладо, пиво варили! Мы с этого пива все вкруг соберемся; Ладо мое, Ладо, все вкруг соберемся! Мы этого пива все разойдемся; Ладо мое, Ладо, все разойдемся! Мы с этого пива все присядем, Ладо мое, Ладо, все присядем! Мы с этого пива спать ляжем, Ладо мое, Ладо, спать ляжем! Мы с этого пива опять встанем, Ладо мое, Ладо, опять встанем! Мы с этого пива все в ладоши ударим, Ладо мое, Ладо, в ладоши ударим! Мы с этого пива все перепьемся, Ладо мое, Ладо, все перепьемся! Теперь с этого пива все передеремся, Ладо мое, Ладо, все передеремся!

Из всех этих песен ясно видно, что женщина пользовалась в древнем русском обществе всеми принадлежащими ей правами, всем подобающим ей уважением, любовью, что подтверждается и былинами, равно как и летописями. Вспомним великую княгиню Ольгу, мудрейшую из всех людей, по признанию современников, которая была правительницей земель русских во время малолетства Святослава и путешествовала в Константинополь.

Рогнеда с сыном получила от супруга своего, великого князя Владимира, в удел Полоцкое княжество.

Ингигерда принимала участие в управлении своего супруга, великого князя Ярослава.

Янка, дочь великого князя Всеволода, путешествовала в Константинополь с поручением привезти митрополита.

Мономах отложил намерение осаждать Киев из уважения к своей мачехе. За дурное обращение с дочерью он начинал войну с зятем Ярославом Святополковичем.

Дружеская близость Рогнеды к брату, великому князю Ростиславу Мстиславичу, засвидетельствована летописью (1268).

Святослав Всеволодович (1180) советовался с супругой своей о войне против великого князя Всеволода.

Мономах, Рюрик Ростиславич, Мстислав Мстиславич, отняли своих дочерей от их мужей за дурное обращение.

Выше описан великолепный поезд с Всеславой, дочерью великого князя Всеволода, отданной в Киев, в замужество за Ростислава Рюриковича.

Под 1198 годом описана в летописи общая радость о рождении у нее дочери, «и нарекоша имя ей Ефросенья, прозванием измарагд, еже наречется дорогый камень; и бысть радость велика во граде Кыеве и Вышегороде; приеха Мстислав Мстиславич и тетка ей Передслава, и взяста ю к деду и к бабе, и тако воспитана бысть в Кыеве на горах».

Мария, супруга великого князя Всеволода Георгиевича суздальского, была предметом общего почтения, как видно из описания последних дней ее жизни (1206). «Проводи ю великый князь Всеволод сам со слезами многими, до монастыря, и сын его Георгий, и дщи ею Всеслава Ростиславляя, иже бе приехала ко отцю и матери своей, и не мочи видети туги. И бысть епископ Иоанн, и Симон игумен, отец ей духовный, и инии игумени и чернци вси, и бояре вси, и боярыни, и черници изо всех монастырев, и горожане вси, проводиша ю со слезами многими, зане бяше до всех преизлиха добра… издетска в страсе Божьи любяше правду, воздающи честь епископом, и игуменом, и чернцем и презвитером… бяшет бо нищелюбица и страннолюбица, печалныя, и нужныя, и больныя тех всех утешаше, и подаваше им требование».

Нездиловая, теща Давыда Вышатича, убедила своего зятя предать город Ярослав (1231) Судиславу, у которого, или у его сына она была кормилицей и почитаема от него матерью: «Теща бо его беша верна Судиславу, кормильчья Нездиловая, матерью, бо си наречашет ю».

В Слове Даниила Заточника строго осуждаются злоупотребления женской власти и женского влияния, которое было, видно, отнюдь не необыкновенно.

Красота чувствовалась и уважалась искони: «у Ярополка жена Грекина бе, и бяше была черницею; бе бо привел отец его Святослав, и вда ю за Ярополка, красоты ради лица ея».

Ярополк Изяславич привел себе жену ясыню, разумеется, по той же причине. Изяслав Мстиславич также из обез. Владимир, на пиру, между своими боярами, выражая желание жениться, предъявлял такое требование, по былинам:

Чтобы лицюшком-то была супротив меня, Очушки-то у ней ясных соколов, Бровушки-то у ней черных соболей, Походочка была бы лани белыя, Белыя лани напольския, Напольския лани златорогия…

Такая невеста была найдена, и вот ее описание:

Она ростом высокая, Станом она становитая, И лицом она красовитая, Походка у ней часта и речь баска. Будет тебе, князю, с кем жить да быть, Дума думати, долгие веки коротати, И всем князьям, всем боярам, Всем могучим богатырям, И всему красному городу Киеву, Будет кому поклонятися.

Что этот дар Божий имел такую же цену и во всем народе, свидетельствуют все песни. Красная девица — любимое выражение в песнях.

Спусти-ка меня девицу-красавицу Погулять во далече далече, чистом поле, С нянкамы и с мамкамы, И с сенныма девкамы служащима.

Мужская красота имела также свое значение и свою цену.

Идет Чурилушка Опленков сын: Под пяты-пяты воробей пролети; Около носа-то яичко кати; На его девки глядят — золоты пелы ломят, Стары бабы глядят — прялицы ломят. Премладое Чурило сын Пленкович Ходит да ставит дубовы столы, Желтыми кудрями сам потряхивает: Желтые-то кудри рассыпаются, Быв скачен жемчуг раскатается. Премладая-та княгиня Апраксия Рушила мясо лебединое, Да обрезала руку белу правую, И сама говорила таково слово: Не дивуйте-ка, жены мне господские, Что обрезала я руку белу правую: Я смотрючись на красоту Чурилову, На его на кудри на желтые, На его на перстни злаченые, Помутились у меня очи ясные!

Так произошло и на улицах:

Старицы по кельям опакишь дерут Смотрючись-де на красоту Чурилову Молодые молодицы в голенище… Красные девки очелье дерет.

Прелести девической жизни изображены в песнях яркими красками. Песни и игры — первое их удовольствие. Свободная жизнь, чуждая затворничества, видна во всех песнях.

Трогательны отношения девушки к родителям, особенно к матерям, братьям. Подруженьки свидетельствуют об обществе. Хороводы, любимые пляски.

Чужая сторона представляется страшной. Свекор и свекровь, старый муж с его ревностью, вот чего особенно боится девушка. Неизвестность судьбы особенно мучила ее, но она покорялась ей, в лице своего суженого. Брак почитался судом Божиим.