«Свобода» форсирует Днепр
«Свобода» форсирует Днепр
На сегодняшний день Всеукраинское Объединение «Свобода» — одна из старейших украинских партий. Официальной датой регистрации партии считается 1995 год, до этого она существовала на протяжении 4 лет без регистрирующей отметки Министерства юстиции на Программе и Уставе. Единственная из парламентских партий, которая может похвастаться сравнимым долгожительством, — Коммунистическая партия Украины, которая возобновила свою деятельность в 1993 году (после запрета двумя годами ранее).
Все остальные, по сравнению с ними, в лучшем случае, — подростки («Партия регионов»), в худшем (УДАР Виталия Кличко), — просто младенцы. Пример «Свободы» на этом фоне весьма показателен. 20 лет общественно-политической работы, резкий ребрендинг, постоянная диверсификация источников финансирования, четкая субординация и схожий с исламскими джамаатами закрытый стиль управления организацией дали свои результаты. Партия вышла на общеукраинский уровень сначала из львовского, потом из галицкого электорального гетто.
Приблизительно в 1998 году один из консультантов, к которым обращались авторы этой книги, наблюдал за тернопольскими представителями Социал-национальной партии Украины. Это были два десятка очень похожих на панков и весьма специфических по внешнему виду и поведению молодых людей. Сейчас же позиции «Свободы» в городе Львове и области более чем прочны, о чем свидетельствует контроль партии над практически всеми ключевыми позициями как в городских, так и в областных органах управления[127].
В том же 1998 году партия в составе избирательного блока «Меньше слов» набирает 0,16 % голосов. В 2006 г. — 0,36 %.
На внеочередных выборах в 2007 г. — 0,76 %. В 2012 г. — 10,44 %.
Это дало партии 25 депутатских мандатов. Еще 12 мандатов партия добрала по мажоритарным округам. Динамика роста электоральной поддержки более чем очевидна.
Распределение голосов по регионам Украины тоже впечатляет. Конечно, есть разительный контраст между первым и последним местами на выборах в Верховную Раду 2012 года: 38,02 % во Львовской области и 1,07 % в Крыму.
Партия успешно преодолела 10-процентный барьер в 7 областях страны (от 10,84 % до уже указанных 38,02 %) и Киеве (17,33 %). Отметим, что в преимущественно русскоязычном Киеве за партию отдали свои голоса почти на 7 % больше, чем в одной из украиноязычных областей (10,84 %).
Еще в 10 областях партия без труда перешагнула 5-процентный барьер (5,19 % — 10,48 %). Среди них центральные (Житомирская, Винницкая, Черкасская, Полтавская), северо-восточные (Сумская, Черниговская) и восточная (Днепропетровская).
Неожиданно высокий результат партия показала на востоке страны (кроме Донбасса). Спрогнозировать 3,30 % в Одесской и 4,71 % в Херсонской областях не мог никто из аналитиков. Для весьма этнически неоднородного причерноморского региона, который далек от пропагандируемых «Свободой» идей украинского национализма, показатель более чем странный[128].
Существуют все признаки того, что партия уверенно преодолела «украинский Рубикон» — реку Збруч. Эта река, согласно расхожим представлениям современных геополитиков, исторически отделяет галицкую вотчину партии «Свобода» от «Большой, материковой Украины. Результаты последних выборов свидетельствуют о приобретении «Свободой» нового, весомого статуса, похвастаться которыми могут единичные политические структуры, — всеукраинского.
Один из признаков, который отличает «Свободу» от коллег по политическому лагерю, — это наличие у партии четких идеологических ориентиров во всех плоскостях общественной жизни. Как и их идеологические, а, по словам партийцев, и исторические предшественники из Организации украинских националистов, «свободовцы» настаивают на жестком контроле над большинством общественно-значимых вопросов: от культурно-исторических до социально-экономических. Последние темы несколько хуже артикулированы, что дает возможность оппонентам обвинять партию в присущем современным националистам популизме.
Наличие четких идеологических позиций дает основания для медленного, но уверенного формирования электоральной ниши «Свободы», которая чаще, чем у аморфной в этом отношении оппозиции (УДАР, «Батькивщина»), зиждется на смысловых приоритетах, а не на ситуативном, протестном выборе избирателя.
Национальный экзит-пол середины 2013 года показал, что у партии наиболее образованный электорат, значительная часть которого, состоит из либерально настроенной украиноцентричной интеллигенции и жителей областных центров[129]. Это дало основания известному украинскому политологу Владимиру Фесенко окрестить тенденцию голосования за «Свободу» как «авторитарно-революционный синдром либеральной интеллигенции». (После перехода «Евромайдана» в «горячую» стадию в феврале 2014 года симпатии украинской интеллигенции к праворадикальным силам резко ослабли.)
Все попытки некоторых аналитиков свести электорат партии к галицким люмпенам или мелкобуржуазным украинским шовинистам, очевидно некорректны. В повестке дня возникает вопрос о феномене эффективной националистической партии, причиной успеха которой стала правильная оценка идеологических позиций избирателя, обусловленных, в частности, господствующими в украинской политике и историографии трендами, и четкой картины желанного для него мира.
Идеологи партии фокусируют свое внимание на современной версии так называемого «интегрального национализма», модели которого апеллируют к нациократическим схемам построения общества. Среди наиболее известных постулатов: безусловный примат украинского языка и культуры, отрицание любых позитивных страниц имперской и советской истории, негативное отношение к миграции и любым проявлениям политкорректности в ее современном понимании.
Сумма этих и других идеологических признаков вкупе с весьма агрессивным поведением членов партии дает возможность усомниться в ее респектабельности. Ряд экспертов делает заключение о «фашистском» характере партии, исходя из высказываний лидеров организации и поведения ее рядовых членов. Последние, среди которых много «уличных ребят» из числа футбольных фанатов, заняли ведущие позиции среди маргинальной молодежи, откуда на некоторое время вытеснили известные в прошлом общественные и политические структуры (УНА-УНСО, «Тризуб им. Степана Бандеры» и др.).
В отличие от своих коллег из «респектабельных» партий, ВО «Свобода» ведет очень активную низовую деятельность и постепенно примеряет на себя новые организационные, часто периферийные по отношению к основному ядру, формы борьбы. Кроме уже указанных футбольных фанатов к ним относится правое крыло т. н. «национал-автономов», профсоюз «Студенческая свобода» и другие. В этом отношении ситуация чем-то напоминает современную немецкую общественно-политическую модель, которая состоит из легальных партий (НДПГ, республиканцы) и неформальной периферии в лице «национальных товариществ».
Интересно, что, несмотря на «фюрерский» характер, внутри партии периодически бурлят идеологические дискуссии, которые делят их сторонников на условно «умеренных» и «радикалов». Последние склоняются к социалистической, шире — антикапиталистической модели построения общества. Однако указанные тенденции не влияют на официальный «рыночный» курс партии.
Вопрос об идеологической нише партии остается открытым. Наиболее пристрастные оппоненты настаивают на «исконно-нацистских» позициях «Свободы», более умеренные подчеркивают скорее «радикально-консервативный элемент», который, помимо традиционных основных врагов — «москалей», по мере парламентского взросления партии будет находить новых врагов из числа организованных криминальных группировок или ново-левого уличного маргинального движения сопротивления.
Отсутствие на Украине статистически значимых групп мигрантов направляет агрессию низовой части партии в сторону лево-ориентированных студенческих профсоюзов, представителей ЛГБТ-сообщества и их лоббистов, а также представителей русской и русофильской интеллигенции, особенно той её части, которая выступает за федерализацию Украины.
Один из наиболее существенных недостатков, который вменяют партиям наподобие «Свободы», — это излишнее пристрастие к агрессии по отношению к видимым и мнимым оппонентам. В этом отношении можно применить широко известный императив Жан-Поля Сартра. Писатель в свое время отметил, что «гомофобом может считаться только человек, который практикует свои взгляды». Таким образом, простое высказывание тех или иных видов неприятия сексуальных девиаций не может считаться истинной «практической» нетерпимостью.
В ситуации со «Свободой» применение принципа Сартра представляется продуктивным. Согласно идеологической шкале, организации подобного типа имеют существенные претензии к весьма большому количеству не всегда статистически весомых групп общества. На Украине, как и в других странах Восточной Европы, это, в первую очередь, мигранты, некоторые нацменьшинства, левые и либералы всех оттенков и мастей.
Учитывая наличие у партии более чем весомых оппонентов, в число которых до событий «Евромайдана» входила «Партия регионов» и сформированная ею власть, мелкие конфликты с идеологическими оппонентами не приукрашают «Свободу» в целом, как и не дополняют ее образ. В большинстве случаев такие конфликты остаются частным делом ее отдельных представителей или внутренних групп. В большинстве случаев VIP-спикеры партии, которая вполне успешно стремится к респектабельности, устраняются от одиозных формулировок как наименее продуктивных для формирования цивилизованного имиджа. Тем не менее, несколько асимметричный и неполиткорректный пиар отдельных представителей среднего и высшего эшелона партии дает свои плоды, о чем свидетельствуют примеры Юрия Михальчишина и Ирины Фарион, ставших в 2012 году депутатами Верховной Рады по мажоритарным округам.
Мы подходим к главному вопросу нашего анализа: в чем секрет успеха партии, которая, по официальным данным, не владеет значительными финансовыми ресурсами[130], имеет региональное происхождение и апеллирует к агрессивной, ксенофобской пропаганде, не всегда уместной для формирования позитивного имиджа?
Причины успеха «Свободы»
Анализируя путь «Свободы» к политической вершине, можно отметить наличие нескольких факторов, которые в сумме привели ее к успеху на парламентских выборах 2012 года. Выделим следующие:
1) наличие четкой современной идеологии — в противовес размытым позициям других представителей оппозиции;
2) за 20 лет существования партия практически не имела отношения к исполнительной власти, поэтому, в глазах избирателей, не отвечает за два провальных для народа и страны десятилетия;
3) костяк организации составляют молодые люди, которые не помнят Советского Союза и воспитаны украиноцентричной системой образования, а также укрепившейся в последние два десятилетия националистической и русофобской мифологией;
4) социальный запрос украинского общества можно определить как нарастание внутренних реваншистских ожиданий по отношению к небольшому проценту власть имущих;
5) постепенная адаптация идеологических взглядов «к ситуации», некоторое смягчение откровенно расистских позиций;
6) продуктивная компиляция различных методов пиара, как на уровне мейнстрима, так и на уличном;
7) адаптация части присущих левым политическим силам методов работы с молодежью и населением в целом;
8) радикализация социального дискурса, направленного на формирование образа «внутреннего», практически классового врага (украинские олигархи-инородцы);
9) отсутствие внутренней фракционности, твердый курс на унитарную модель партии;
10) диверсификация источников финансирования, формирование независимой материальной базы;
11) постоянное участие в большей части протестных акций, претензии на монополизацию социального протеста;
12) не спадающие патерналистские ожидания значительной части украинского общества.
Каждый из вышеозначенных факторов — это отдельная составляющая успеха партии. Их сумма — локомотив, который на скорости въехал в парламент Украины и останавливаться, судя по «Евромайдану», не собирается. Какой будет партия через год-два на местных и парламентских выборах, учитывая появление «помехи справа» в лице более радикальных националистов из «Правого сектора», сказать трудно. Сейчас очевидно одно: «Свобода» наступает на пятки своим западноевропейским единомышленникам из Бельгии, Франции, Венгрии и других стран. Что это — тенденция, веяние моды, новый «заокеанский» проект или новый виток в развитии политических трендов? Ответ неоднозначен.
По большому счету, ничего удивительного в подъеме «Свободы» нет. Подобные партии всегда присутствовали на политическом пространстве Европы. Тем не менее, согласно мнению известного исследователя ультраправых движений Андреаса Умланда, некоторые особенности отличают «Свободу» от аналогичных формирований за границей.
В частности, Умланд указывает на:
1) ее апелляции к наличию реальной, по мнению идеологов партии, внешней угрозы со стороны России;
2) противоречия между высокой концентрацией электорального ядра партии в Галичине и претензией на всеукраинский статус;
3) сотрудничество со «Свободой» других партий украинской оппозиции, которые считают себя демократическими;
4) в значительной степени неидеологический характер поддержки партии со стороны части избирателей.
За последние несколько лет украинский политический спектр претерпел значительные изменения, в частности дефрагментацию нескольких потенциально перспективных идеологических ниш. В первую очередь речь идет о социал-демократической и национал-демократической нишах.
«Свобода» имеет отношение к обеим. Конечно, ни у кого не повернется язык назвать партию социал-демократической, тем не менее экономическая часть ее программы имеет ряд весьма характерных для левых политических сил пунктов, которые сделали бы честь той же Компартии Украины.
Что касается национал-демократической ниши, то сегодня она отдана на откуп далеким от последовательной национал-демократии силам: от аморфно-либеральных «Фронта перемен» и «Батькивщины», которые время от времени конъюнктурно дрейфуют вправо, до «Свободы», которая априори находится на правом политическом полюсе.
На Украине национал-демократическая ниша значимо шире, чем националистическая. Далеко не все избиратели «Свободы» голосовали за идеологическую модель, скорее — за методы действия. Таким образом, перед партией возникает логичный вопрос: продолжать ли идти по уже проторенной тропе, делая пиар в виде скандально-асимметричных «месседжей» (посланий) обществу, или попытаться монополизировать более широкую и перспективную национал-демократическую нишу.
По какому из путей пойдёт партия, и какой из них будет более продуктивным, не скажет никто. До «Евромайдана» казалось, что, имея 37 депутатов и негласную санкцию власти на пиар (от частых телеэфиров до перманентных драк в Верховной Раде и вне её), «Свобода» способна постоянно поддерживать интерес общества и высокий градус страстей вокруг себя. В нынешней же постревлюционной (или революционной, если не считать «Евромайдан» завершённым явлением) ситуации реальной проверкой для партии будут выборы в местные органы самоуправления, а также участие Олега Тягнибока во внеочередных президентских выборах, намеченных на 25 мая 2014 года. Именно они определят реальный вес и перспективы партии.
История украинской национал-демократии знает несколько взлетов и падений, которые указывают на непостоянный характер этой идеологической ниши. Так, в нынешней Верховной Раде партий национал-демократического толка нет. НРУ, «Наша Украина», УРП «Собор» и другие растворились в блоках, текущей политической конъюнктуре или же фактически приостановили свою деятельность из-за отсутствия должного финансирования. Конечно, в парламенте есть депутаты — проводники национал-демократической платформы, однако сама эта идеология отсутствует как идейный ориентир у оппозиционных фракций. Иногда её используют как сиюминутный информационный повод.
Украина — далеко не первая европейская страна, в парламент которой прошли до того одиозные политические силы. 10 лет назад даже самые смелые и прозорливые политологи не могли предположить, что партия, которая прозябает в галицком электоральном гетто, перейдет сначала Збруч, потом форсирует Днепр, дойдет до Северного Донца и спустится вниз по Южному Бугу.
Вот некоторые примеры электорального успеха радикалов из других стран:
1) 1993 год — Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) под предводительством Владимира Жириновского[131], чьи лозунги имели исключительно реваншистский характер даже в сравнении с другими политическими силами, ностальгирующими по СССР, набрала 22,92 % голосов, став лидирующей силой в российском парламенте;
2) 1997 год, Сербия. Воислав Шешель, представитель Сербской радикальной партии, на волне все тех же реваншистских настроений набирает 27,3 % в первом туре президентских выборов и 49,1 % во втором;
3) В 2002 году уже немолодой лидер французского «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен набирает 16,9 % в первом и 17,8 % — во втором туре президентских выборов. Это немало, учитывая мультиэтнический состав французского населения, большой процент мигрантов и доминирование либеральной и левой идеологии в политическом и медийном мейнстриме;
4) В 2003 году национал-патриотический блок «Родина», возглавляемый Дмитрием Рогозиным[132] и Сергеем Глазьевым[133], набрал неожиданные 9 % голосов на выборах
в Государственную Думу РФ. Блок шёл на выборы под националистическими и антиолигархическими лозунгами;
5) В 2010 году движение «Йоббик — За лучшую Венгрию» набирает 16,7 % на парламентских выборах. Это случилось не и не столько только благодаря военизированной стилистике движения, антисемитским высказываниям, выступлениям против цыган, протестам общественности и т. д., но и из-за реальной «низовой» работы, которую планомерно проводят партийцы в самых отдалённых регионах страны. Через четыре года, в 2014 году, «Йоббик» покажет ощутимый электоральный рост, набрав 20,5 % голосов на выборах в парламент страны.
Кроме того следует вспомнить электоральные успехи последних лет у «Золотой зари» (Греция), «Партии свободы» (Голландия), «Фламандского интереса» (Бельгия), «Британской национальной партии» и «Партии независимости Соединенного королевства» (Великобритания), «Шведских демократов» (Швеция), «Настоящих финнов» (Финляндия), «Народной партии» (Швеция), «Национал-демократической партии» (Германия) и других.
В мае 2014 года пройдут выборы нового состава Европарламента. По мнению ряда экспертов, до 25 % мест в нём займут евроскептики, значительная часть из которых принадлежит к правым и националистическим партиям.
Впрочем, разница между западноевропейской и украинской ситуаций есть и она существенна. На Украине нет исламского фактора даже в местах компактного проживания мусульман (Крым). Татар мобилизуют скорее политические или социальные, а не религиозные факторы.
Один из наиболее интересных моментов, который сопровождал путь «Свободы» к власти в галицких областях Украины, касается ее связей с местным «третьим сектором», он же — гражданское общество. «Инфицирование» идеей актива, с одной стороны, и втягивание в орбиту своих интересов, с другой, в итоге дали значительный электоральный успех. Его залогом стало использование в качестве инструментов для собственного пиара ряда общественных структур, таких как профсоюзы, церковь, студенческие и спортивные организации.
По мнению Алины Поляковой (Калифорнийский университет, Беркли), это не ново. Подобные тенденции характерны для Веймарской Германии 1918–1933 гг. и постсоветской России. Парадоксальность нынешней ситуации состоит именно в «инструментализации» гражданского общества, которое вместо роли «демократического тормоза» для радикальных националистических идей становится одним из «локомотивов» политического национализма. Добавим к этому и западноцентрическую (имеется в виду запад Украины) модель нынешней официальной украинской историографии.
ВО «Свобода» имеет ряд существенных отличий от своих западных партнеров по идеологии. Согласно главенствующей идеологеме партии, основная угроза для страны исходит не от «внутренней оккупации» (в стране мало мигрантов и отсутствует Исламский фактор), а от вероятности внешней агрессии. Желание сохранить Украину в качестве ближайшего партнёра России и удержать её в сфере своих интересов, озвучиваемое политиками и руководством России, воспринимается украинскими националистами с явным недоверием, а порой и с ненавистью. Любые разговоры о возможном вхождении Украины в Таможенный союз ещё до крымского кризиса вызвали бурю негодования у членов партии.
Напомним, что русофобия партии значительно превосходит распространенную на Западе концепцию «Сионистского оккупационного правительства» (Zionist occupation government, ZOG), которая имеет типичную конспирологическую форму и, соответственно, существует преимущественно в головах ее адептов. Русофобия партии выражается в неприятии всего русского, начиная с русского языка и культуры и заканчивая русским бизнесом. Неприятие любой политики Кремля в отношении Украины поддерживается широким кругом националистически настроенных украинских граждан и организаций.
Снова обратим внимание на географические особенности концентрации партийного электората. Выше мы продемонстрировали несомненный успех партии на всеукраинском уровне. Вместе с тем следует учитывать в значительной степени ситуативный выбор этой партии избирателями на парламентских выборах 2012 года. Вряд ли можно говорить о четком, идейно спаянном электорате, однородном в Галичине и Центре, на Востоке и Юге. Очевидно, что побудительные мотивы в разных регионах были различны.
Кредит доверия, который получила партия, пока еще связан не с тотальным распространением идей украинского национализма в центре и юго-востоке страны, а, скорее, с поддержкой партии как незапятнанного, относительно нового политического явления, способного противостоять «старым лицам» политического истеблишмента[134]. Многим до сих пор трудно поверить, что мотивы большей части избирателей «Свободы», живущих вне галицких областей, имели идеологическую мотивацию.
Апелляция к ОУН, УПА, Бандере и другим ключевым субъектам националистической (она же официальная) версии истории Украины XX столетия имеет стойкую мировоззренческую платформу только на своей малой исторической родине — Галичине и Волыни. Однако история знает немало примеров, когда каждодневная систематическая работа по изменению мировоззрения определенных слоев населения, усиленная нарастающим экономическим кризисом, приводила к стремительным переменам в настроениях и радикальному изменению политической ситуации.
Именно постоянные отсылки к истории освободительной борьбы украинского народа с «большевицко-москальскими оккупантами» и работа над становлением культа предшественников-героев позволила партии добиться стабильной поддержки в западных областях страны. Какими будут действия «Свободы» вне этих регионов, учитывая спорный и потенциально конфликтогенный характер «бандеровской» мифологемы, предугадать сложно. Перед партией стоит задача удержания полученных результатов, и, по возможности, расширения электоральной базы за счет новых тактических и, очевидно, идеологических решений, которым будет противостоять традиционный костяк западно-украинского партийного актива.
Культ Степана Бандеры в западных областях страны и общесоциальная риторика в центре и на востоке позволили партии набрать феноменальное количество голосов на парламентских выборах 2012 года. Насколько эти результаты стабильны, покажут выборы в местные органы самоуправления и президентская кампания Олега Тягнибока. Если в западно-украинских регионах старый рецепт успеха, скорее всего, сработает снова, то в остальных — неизвестно. До событий «Евромайдана» многим представлялось возможным, что отсутствие полновесной альтернативы в Галичине и на «материке» может еще раз подыграть партии. Однако после фактического самоустранения, если не самоубийства «Партии регионов» и появление на политическом поле Украины новых радикальных сил, задача «Свободы» существенно усложняется. Главный враг устранён, а на выборах соревноваться между собой будут исключительно (бывшие) оппозиционные силы.
Узкорегиональная электоральная ниша характерна для многих праворадикальных организаций Европы. В качестве примера можно назвать «Фламандский интерес» в Бельгии или «Лигу Севера» в Италии. Разница в том, что вышеназванные организации имеют сепаратистский, региональный характер, в то время как «Свобода», напротив, стремится к всеукраинскому статусу, основанному на унитарной, якобинской, националистической модели. Это идёт вразрез с современными тенденциями к регионализации Европы (Шотландия, Каталония, Баскония, Гагаузия).
Главный вопрос, который определит политическое будущее партии, — удастся ли ей создать стабильные электоральные кластеры на Левобережной Украине?
Один из способов завоевания симпатий со стороны избирателей, который использует «Свобода», — это обращение к местной антикоммунистической традиции. Эта тема, в отличие от симпатий к ОУН в Галичине, мало трогает умы жителей Центральной Украины. Тем не менее «Свобода» стремится монополизировать даже этот не имеющий никакого отношения к интегральному национализму лево-эсеровский дискурс времен Гражданской войны.
По мнению «свободовских» идеологов, эсеровская «атаманщина» — это то же самое, что и более поздний галицкий вариант интегрального национализма. Их общий знаменатель — социал-национализм, формула, под которую надднепрянские[135] и киевский филиалы «Свободы» пытаются подвести все страницы украинской истории, которые более или менее напоминают борьбу за национальную независимость.
Речь идет не более, чем о политтехнологии, поскольку поздние, лево-демократические, антибандеровские отклонения в ОУН по форме очень напоминали именно эсеровскую позицию. Можно сказать, что надднепрянская, уэнэровская[136], петлюровская[137] идеология на самом деле имеет мало общего с галицкой, бандеровской как более тоталитарной, менее демократической, исторически другой.
Почему? Надднепрянский национализм старый, временная разница между его идейным оформлением и появлением постулатов организованного галицкого национализма существенна, она составляет, по крайней мере, десятилетия. Кроме того, в то время это были формально разные страны (Западная Украина была частью Австро-Венгрии, остальная страна — частью Российской Империи и, затем, СССР), разные проблемы, политика.
Надднепрянский национализм — это демократический, левый, социально-ангажированный. Галицкий — эмансипированный, исключительный, часто тоталитарный, национализм «против всех». По существу это две разные, порой взаимоисключающие традиции, которые «Свобода», исходя из насущной необходимости, старается объединить под собственным флагом.
В центре страны мало кто знаком с историей Украины того времени, поэтому культ местных героев не практикуется и электоральных дивидендов не приносит. Интересно само явление присвоения националистами темы героев, ее временной и идеологический континуум, согласно которому всё, что имеет хоть малейшее отношение к идее борьбы с «москалями», а, значит, и к идее независимости Украины, является прямым историческим предшественником «Свободы», посему включается в ее пропагандистскую обойму.
Самый простой пример — попытки монополизации истории повстанцев Холодного яра (Черкащина) и атамана Зеленого (Киевщина). Первая основана на романе Василия Шкляра, согласно которому основным мотивом повстанцев «Холодноярской республики» была благородная, антирусская, антиколониальная ксенофобия. Атаман Зеленый же, кроме всего прочего, в свое время разбил отряд первого главы и будущего организатора ОУН Евгения Коновальца. Тем не менее, в интерпретации «Свободы» и Чучупака, и Зеленый, и Коновалец — социал-националисты, а значит, у партии есть незыблемое право считать их своими идейными предшественниками.
Следующая составляющая электорального успеха «Свободы» — это сотрудничество с демократической «Батькивщиной». Последнюю точку в этом вопросе поставило парламентское сотрудничество в Верховной Раде нового созыва с оппозицией на широкой коалиционной основе.
Ещё за два года до событий «Евромайдана» можно было с полной уверенностью говорить про исчезновение (если не изначальное отсутствие) на Украине политического «санитарного кордона» — водораздела между ультраправыми и демократами, который существует в Европе. Данная политика осуществляется на Западе по отношению к коллегам «Свободы» по Альянсу национально-освободительных движений, которые на уровне общеевропейских структур и у себя дома почти всегда пребывают в политической изоляции ввиду своей радикальной идеологической направленности.
Общая позиция евролибералов состоит в отказе от любых форм сотрудничества с организациями подобного толка. Тем не менее, «Батькивщина» в лице Арсения Яценюка и УДАР в лице Виталия Кличко этот факт игнорируют. С другой стороны, для Европы это не прецедент, поскольку, к примеру, в 2006–2007 гг. националистическая «Лига польских семей» вошла в состав коалиционного правительства Ярослава Качиньского, тогда же «Словацкая национальная партия» сотрудничала в правительстве с социал-демократами. Их тоже критиковал, хоть и безрезультатно, Европейский союз.
Объяснение, которое дают украинские демократы, просто — в ситуации конкуренции (в их варианте: «борьбы с режимом») все способы хороши. В любом случае такая политика представляется многим экспертам не слишком дальновидной и, вполне возможно, со временем не оправдает себя.
Практически в любой ситуации есть свои плюсы и минусы. Для демократов последние состоят в некотором, вполне возможно значительном оттоке голосов избирателей, которые предпочли более радикальную и, одновременно, не запятнанную внутренними скандалами «Свободу». То же самое касается ряда вполне либеральных журналистов, которые прямо или косвенно поддержали и поддерживают правых радикалов. Благодаря этому имидж «Свободы» за 2012-13 гг., как казалось, пошел на существенную поправку.
Отдельный вопрос, к которому мы уже частично обращались, — мотивация избирателей. Результаты опросов еще за несколько недель до парламентских выборов 2012 года удивляли. Согласно им, избиратели «Свободы» имели достаточно проевропейские взгляды. В то время, как соответственно 65 % и 69 % избирателей двух демократических партий («Батькивщины» и УДАРа) поддерживали вступление Украины в ЕС, этот показатель у избирателей «Свободы» в сентябре 2012 г составил 64 %. Это, возможно, стало причиной временного изменения партией Тягнибока евроскептической на еврооптимистическую позицию на момент событий «Евромайдана».
Многих избирателей, которые проголосовали за «Свободу», нельзя назвать ксенофобами в полной мере, а часть из них вообще не следует квалифицировать даже как националистов. Значительная часть граждан Украины, которые поддержали партию, проголосовали за «Свободу», скорее, не по идеологическим, а по тактическим или стратегическим сиюминутным причинам.
Самый яркий пример — два популярных оппозиционых журналиста — Мустафа Найем и Соня Кошкина — демонстративно заявили перед выборами, что собираются голосовать за «Свободу». Пикантным при этом было то, что Найем по национальности пуштун (одна из народностей Афганистана), а Кошкина — известная русскоязычная журналистка либеральных взглядов. Грубо говоря, оба принадлежат к тем группам населения, против присутствия которых в общественной жизни Украины и направлена идеология «Свободы».
Подобные тенденции четко продемонстрировали результаты анализа данных Национального экзит-пола (около 20 тыс. респондентов), проведенного непосредственно после голосования на выборах народных депутатов Верховной Рады Украины 28 октября 2012 г. Согласно этим данным, электорат «Свободы» оказался наиболее образованным и городским: 48 % опрошенных избирателей имеют диплом о высшем образовании, а 47,5 % оказались жителями областных центров.
Указанные цифры выше аналогичных показателей у других крупных украинских партий. Также они отличают избирателей «Свободы» от сторонников националистических партий в европейских странах.
Некоторые аналитики предполагают, что идеологически мотивированный электорат «Свободы» составляет менее половины общего числа избирателей партии, а среди остальных можно выделить три основных группы избирателей:
• Первая группа — те, кто хотел таким образом выразить свой протест против политики правительства Януковича — Азарова, которая воспринималась как антиукраинская
• Вторая группа — это политически ориентированные избиратели, которые отдали свои голоса «Свободе», чтобы обеспечить правительству жесткую оппозицию. На фоне перебежчиков из оппозиции в партию власти («тушек», как их называют на Украине) в Верховной Раде VI созыва «Свобода» имеет очевидные преимущества, одно из которых — партийная дисциплина
• Третью группу составляли избиратели, которых можно обозначить как «тактические». Их выбор мотивирован желанием гарантировать вхождение в парламент третьей, «альтернативной» оппозиционной партии.
Если «Свобода» и в дальнейшем будет идти радикальной националистической стезей, часть избирателей, очевидно, пожалеет или уже жалеет, исходя из событий «Евромайдана», о своем выборе. Теоретически партия могла бы превратиться в национально-демократическую силу и тем самым постараться удержать свой нынешний электорат. Однако тогда ей придется отказаться от станового хребта своей идеологии — воинственной русофобии, что лишит весь проект первоначального смысла и постепенно сведет «Свободу» обратно на задворки украинской политической жизни.
То, что подобная трансформация в принципе не исключена, демонстрирует пример пошаговой трансформации итальянской «Национальной фашистской партии» (Partito Nazionale Fascista) через «Итальянское социальное движение» (Movimento Sociale Italiano) к «Национальному альянсу» (Alleanza Nazionale). Позже эта консервативная структура влилась в правоцентристскую партию «Народ свободы» (Il Popolo della Libert). Что-то подобное может ждать и «Свободу», откажись она от своих внешне- и внутриполитических сверхзадач. Однако победа революции «Евромайдана» явно не способствует снижению накала национальной борьбы в украинском обществе. И «Свобода», будучи в тактическом плане политическим флюгером, вряд ли рискнёт идти наперекор трендам.
Вместе с тем обратим внимание на то, что подобные трансформации не чужды украинским политикам и общественным деятелям (Шкиль[138], Парубий, Криворучко, Гузь и другие), которые прошли долгий путь от национал-радикалов до умеренных национал-демократов и канули в прошлое.
Каким путем пойдут лидеры «Свободы», мы узнаем уже скоро. В настоящее время фактически пустующая национал-демократическая ниша представляется достаточно перспективной. Сейчас «Свобода» нашла свое место в большей политике. Надолго ли?
Спецпроект «Партии регионов»
Ещё в знаменательном для новейшей украинской истории 2004 году[139] эпатажного Олега Тягнибока называли главной угрозой растущего рейтинга Виктора Ющенко в ключевых для исхода президентских выборов центральных регионах страны. Представители штаба Виктора Януковича тогда использовали наличие в команде Ющенко радикала Тягнибока, с его проклятьями в адрес «москальско-жидовской мафии», как едва ли не главное «пугало» для не определившегося электората.
ВО «Свобода» Тягнибока и «Партия регионов» Януковича… Казалось бы, на украинском политическом небосклоне до недавнего времени трудно было найти более несхожие друг с другом партии. Их противоположность заметна во всём, начиная от идеологии и истории, а заканчивая территорией электоральной поддержки и отношением к действующей власти. И всё-таки не позднее, чем осенью 2009 года, эксперты и журналисты всё чаще стали говорить о «Свободе» как об удачном спецпроекте «Партии регионов».
«Спецпроектная» версия проста: требовалось «откусить» в традиционно оппозиционных западных регионах страны пару процентов голосов электората Юлии Тимошенко и её Блока. Самим «регионам» в тех краях делать было нечего, создавать новую партию «с нуля» — накладно, да и вряд ли можно было ожидать скорого электорального результата, а вот опереться на уже существующую политическую силу, в чьей политической аутентичности мало у кого возникают сомнения, — хороший вариант.
Так и появляется идея «третьей силы», которая, с одной стороны, не была замешана в политических играх оранжево-синей партноменклатуры, а, с другой, может предложить избирателям новую — в рамках существовавших на тот момент трендов, конечно, — программу. Вспомним, кстати, что ещё в 1994 г. Социал-национальная партия Украины, идя на выборы, провозглашала: «Мы — социал-националисты — не принадлежим ни к старой коммунистической, ни к новой демократической номенклатуре, смотрим на мир по-новому и умеем правильно анализировать политические события на Украине». Правда, на президентских выборах 2010 года слоган был проще: «А з нашого боку (с нашей стороны) — Тягнибок!». Лидер «Свободы», активно критиковавший в ходе предвыборной кампании фаворита оппозиции Юлию Тимошенко, набрал в первом туре 1,43 % голосов, заняв восьмое место из 18-ти.
Комментируя своё отношение к партии Тягнибока, нардеп от «Партии регионов» Владислав Лукьянов тогда заявил, что возможную победу «Свободы» на парламентских выборах не следует расценивать как опасность. «Не нужно ничего бояться. Это наша украинская сила… Не исключаю, что эта сила пройдет в Верховную Раду… Надеюсь, что будет занята здоровая конструктивная позиция… Даже если принять, что это — сукины сыны, то это — наши сукины сыны», — заявил тогда «регионал».
В октябре 2010 г. нардеп от «Народной самообороны» Тарас Стецькив заявил, что «Партия регионов» будет контролировать местную власть на Западной Украине с помощью ВО «Свобода». По словам Стецькива, партия Януковича «выстраивает главного и очень удобного оппонента в виде «Свободы», которая, кроме националистической риторики и крайнего радикализма с привкусом истерии, пока еще ничего Украине не принесла. Это те две вещи, за счет которых «регионалы» рассчитывают контролировать местную власть в Западной Украине». В ответ на заявление Стецькива Тягнибок обвинил бывшего соратника по национально-освободительному движению едва ли не в предательстве и сказал, что он удивлен таким поведением.
Не позднее, чем в 2011 г., эксперты стали говорить, что Олегу Тягнибоку ещё предстоит сыграть свою главную роль в спектакле, срежиссированном «Партией регионов». Речь шла о президентских выборах, намечавшихся на 2015 г., на которых, по замыслам закулисных кукловодов, во второй тур должны выйти Виктор Янукович и Олег Тягнибок. И тогда как «меньшее из зол» народ Украины «в едином антифашистском порыве» должен был поддержать действующего президента. По мнению социолога Ирины Бекешкиной, уголовными делами против Юлии Тимошенко и Юрия Луценко[140] власть пыталась, помимо прочего, «обессилить» их и «вытащить Тягнибока как главную оппозицию».
В июне 2011 г. народный депутат и председатель Тернопольского областного отделения «Партии регионов» Орест Муц на прямой вопрос о том, финансирует ли его партия «Свободу», ответил весьма расплывчато: «Мы помогаем всем. Мы заботимся обо всех, кто беднее нас, — потому что мы мощная, богатая партия, партия профессионалов. Если, например, какой-то партии не хватает денег, то мы ей помогаем и не стесняемся этого. А если стесняются те политики, которым мы помогаем, — то это их проблемы».
Тогда же народный депутат от Коммунистической партии Украины Спиридон Килинкаров заявил, что, по его мнению, финансирование «Свободы» со стороны «Партии регионов» «имеет место быть, если взять во внимание ту пассивную реакцию, с которой «Партия регионов» воспринимает неадекватные действия «свободовцев», граничащие порой с терроризмом». Килинкаров также выразил мнение, что если бы партия Тягнибока представляла для «регионалов» хоть какую-то угрозу, то «у них были бы аргументы, чтобы пресечь неофашистские методы этой партии».
Впрочем, депутат-«регионал» Михаил Чечетов поспешил заявить, что его партия не оказывает материальной поддержки другим политическим силам. «У «Партии регионов» и без того хватает финансовых затрат, — сообщил Чечетов. — Мы не поддерживаем каких-то бездельников из других политических сил».
В сентябре 2011 г. лидер Социалистической партии Украины Александр Мороз, выступая на праздновании 20-летия партии, также указал, на финансирование «Свободы» «Партией регионов»: «Олег Тягнибок за деньги «Партии регионов» не слезает с телеэкранов».
Прошёл год. В дни предвыборной гонки осенью 2012 г. спикеры от ВО «Свобода» стали частыми и желанными гостями на телевидении, в частности в популярных политических ток-шоу россиян Савика Шустера и Евгения Киселёва. Ни по языку, ни по происхождению, ни по политическим симпатиям «выдавленные» в своё время из России телеведущие вряд ли имели что-то общее с украинскими социал-националистами. Не говоря уже о том, что весьма скромные электоральные результаты «Свободы» на всём протяжении её истории вряд ли говорили в пользу широкого присутствия партии в независимых СМИ перед очередными выборами в Верховную Раду.
И всё-таки «зелёный свет» партии Тягнибока был дан. Вряд ли он был дан без санкции «свыше». И «Свобода» свой шанс весьма удачно использовала, ведь от недостатка спикеров, транслирующих зажигательные, чёткие и понятные избирателям националистического и обще-протестного спектра тезисы партия никогда не страдала. Результат известен.
В марте 2013 г. лидер КПУ Пётр Симоненко в эфире радио «Эра-FM» недвусмысленно высказался относительно финансирования «Свободы»: «Олигархи полностью контролируют фракцию «Свобода». «Партия регионов» полностью профинансировала выборы «Свободы» в парламент, как и до этого другие олигархи финансировали им выборы в Тернопольский, Ивано-Франковский и Львовский областные советы».
Парадоксальным образом, уже сами «регионалы» мало-помалу стали признавать свой вклад в дело популяризации партии «Свобода». Так, в апреле 2013 г. нардеп от «Партии регионов» Игорь Марков, также возглавляющий партию «Родина», посетовал на «политическое руководство»[141]: «А вы мне скажите, пожалуйста, — вы видели хоть одну внепарламентскую партию, которая до выборов получала столько эфиров, сколько «Свобода»? Даже парламентские партии не все имели тот объем эфиров, который имела она. У меня складывалось впечатление, что какие-то стратеги или аналитики, видно, убедили политическое руководство напугать Юго-Восток фашистами». Марков также добавил, что, по его мнению, со «Свободой» «перегнули палку»: «Им уже не скажешь: «Ребята, все! Мы выиграли выборы, ваша роль закончилась!»».
Джинн социал-национализма уже выпущен из бутылки, и загнать его обратно, используя старые схемы, например практически уничтоженный «Евромайданом» админресурс, не получится. «Свобода», есть у неё поддержка власти или нет, — партия самодостаточная, идеологически выверенная и структурно крепкая. Она существует и побеждает не вопреки, а благодаря текущим политическим трендам. И тренды эти сейчас таковы, что выбор между радикализмом и стабильностью не столь очевиден. Хотя бы по причине отсутствия после бегства президента Януковича политической силы, способной эту стабильность обеспечить, что худо-бедно удавалось делать бюрократической «Партии регионов».
В 2011-12 гг. Олег Тягнибок был лидером небольшой, локальной партии, скорее шумной, чем влиятельной. Сейчас же он возглавляет парламентскую структуру, имеющую ту или иную поддержку во всех регионах страны и стоящую в авангарде объединённой оппозиции. А здесь ставки гораздо выше.
Похоже, в «Партии регионов» забыли старую русскую поговорку: не рой другому яму — сам в неё попадёшь.
Национал-социализм от Круппа до Коломойского
Наполеону Бонапарту приписывают фразу: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги ещё раз деньги». Вряд ли кто-то станет спорить с французским императором. Вместе с тем противник Наполеона, прусский офицер Карл фон Клаузевиц утверждал, что «война есть продолжение политики другими средствами». А для политики, как известно, тоже нужны деньги, порой немалые.
Ни одна политическая партия не может существовать без денежных средств, необходимых на содержание офиса, флаги, прессу, агитацию, поездки лидеров. И это ещё в самом идеальном случае, когда к рукам вождей не прилипает ни одна партийная копейка. А поскольку «свободовцы» не были замечены ни в активном сборе членских взносов, ни в экспроприации банков, то вопрос о том, кто оплачивает партию, вполне обоснован.
История знает нимало примеров «странных» финансовых связей, существовавших между, на первый взгляд, совершенно противоположными людьми и политическими силами. Так, крупный русский предприниматель и меценат Савва Морозов финансировал издание социал-демократической газеты «Искра», на его средства были учреждены первые большевистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Морозов нелегально провозил на свою фабрику запрещённую литературу и типографские шрифты, в 1905 году прятал от полиции одного из лидеров большевиков Николая Баумана.
НСДАП Адольфа Гитлера на разных этапах борьбы за власть спонсировали не только крупные немецкие промышленники и магнаты, в частности Густав Крупп, но и крупные банкиры еврейского происхождения. Так, исследователи называют среди основных спонсоров Гитлера Макса Варбурга, Оскара Вассермана, Ганса Привина и даже барона Ротшильда[142]. Кто же финансирует деятельность ВО «Свобода»?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.