Глава 11 Защитники морских рубежей Отечества

Глава 11

Защитники морских рубежей Отечества

К середине XIX в. в Европе началось массовое производство паровых машин, нарезной артиллерии и броненосных кораблей. Теперь мощь страны стала зависеть от её способности осваивать новые технологии.[21] Хотя в те давние времена русская элита и считала себя европейской, однако на приход грозного века пара она вначале смотрела высокомерно.

К этому времени во флоте России служили 50 линейных кораблей против 85 в английском, 45 во французском и 17 в турецком флотах. То есть Россия уступала по морской мощи только Англии и Франции. И моряки исправно радовали императора на «высочайших» смотрах, когда на Большом Кронштадтском рейде мрачно высились борта гигантов, а горизонт затягивало дымом от залпов сотен салютующих орудий.

Линейный корабль Черноморского флота «Париж», 1849 г.

^{130 пушек, основные размерения 63,7 х 17,63 м, затоплен в Севастополе в 1855 г. Реконструкция И. И. Черникова}

Между тем в Англии и Франции на линейные корабли и фрегаты уже ставили паровые машины, но в России традиционно не спешили. Пароходные заводы в Николаеве и Кронштадте, заложенные в 1847 г., строились медленно. Из-за нехватки инженеров-механиков машинами на кораблях зачастую управляли иностранцы. Средства на строительство и переоборудование в винтовые линейных кораблей и фрегатов правительство России выделило только в 1851–1854 гг., причем машины для них пришлось заказать в Англии.

В июле 1853 г. прошли маневры британского флота. Впервые в истории здесь участвовала эскадра винтовых кораблей: 6 линейных, 2 фрегата, 4 корвета и 6 колесных пароходо-фрегатов. В показательном бою паровые корабли уверенно взяли верх над парусными. Однако официальная печать Петербурга, несмотря на то что эти маневры носили демонстративный и угрожающий характер — ведь под «разгромленной» парусной эскадрой подразумевалась русская — отозвалась о маневрах довольно пренебрежительно, а мощь флота России мерила в верстах диспозиции кораблей на Кронштадтском рейде. Естественно, что после таких самобытных оценок мало у кого возникало желание втягиваться в дискуссии о значении духовно-нравственного воспитания моряков при использовании противником современных технологий.

И когда осенью 1853 г. эскадра адмирала П. С. Нахимова уничтожила морские силы Турции на рейде Синопа, это сражение, став «лебединой песней» парусного флота России, послужило поводом для вступления в войну Англии и Франции на стороне Турции, так как в Европе Синоп считали не сражением, а разбоем. Последовавшие затем грозные события показали технологическое и нравственное превосходство европейцев.

Линейный корабль Черноморского флота «Императрица Мария», 1853 г.

^{90 пушек, основные размерения 60,96 х 17,27 м, затоплен в Севастополе в 1855 г. Реконструкция И. И. Черникова}

Не прошло и полгода, как империя уже оказалась втянутой в войну с коалицией двух сильнейших держав, располагавших самым мощным в мире паровым флотом линейных кораблей, который они и продемонстрировали на Черном море в 1854 г. Поэтому русским пришлось затопить свои корабли в Севастопольской бухте, а артиллерию свезти на берег — так оно надёжней.[22]

Кроме этого, союзники удивили всех широким применением безрельсового механического транспорта в военных целях. Хорошо осведомленные о национальных особенностях основных русских бед, британцы предупредительно ввели в состав экспедиционного корпуса паровые тягачи, перевозившие боеприпасы из Балаклавских складов под Севастополь. Пыхтя и чавкая плицами по непролазной крымской грязи, они исправно таскали тяжелые обозы с боеприпасами для осадной артиллерии.

Эти грозные и быстротечные события деморализовали русское командование, а противник добился господства на Черном море и обеспечил себе успех в Крыму. Ну да Бог с ним — с Севастополем, когда враг уже угрожал столице нашей Родины — Петербургу. Ибо в те былинные времена этот стольный город значил для сердца русского больше, чем сейчас Москва. Так как именно здесь пребывала тогда элита нации, её административный ресурс.

Интересно отметить, что в составе флота вторжения союзников вошли под названием «Коссак» и «Тартор» («Казак» и «Татарин») заказанные ранее Россией винтовые корветы «Витязь» и «Воин», конфискованные правительством Англии.

Кроме винтовых кораблей в 1855 г. Франция применила против русских еще одну техническую новинку — паровые броненосные батареи. В это же время англичане начали строить корабли этого класса специально для Балтики, поэтому угроза вторжения сил союзников стала еще более реальной. Между тем отечественные производители опаздывали, и только в 1858 г. флот России пополнится десятью паровыми линейными кораблями и фрегатами.

Крымскую войну Россия проиграла. Этот позор надолго поколебал престиж великой державы, которой запретили иметь военный флот на Черном море. Трагические итоги войны показали значительное технологическое отставание России, которой через 50 лет пришлось столкнуться с Японией, только в 1853 г. прекратившей политику самоизоляции.

Винтовой фрегат Балтийского флота «Генерал-адмирал», построен в Нью-Йорке, 1858 г.

 ^{Водоизмещение 5669 т, основные размерения 92,96 х 16,67 м, 800 и. л.с., 70 пушек. Реконструкция И. И. Черникова}

Видимо лаская великодержавную спесь, русские исследователи о Синопской победе писали, как правило, в восторженных тонах! И только один из крупных морских теоретиков начала XX в., профессор Н. Л. Кладо, отметил: «Возвеличивая Синоп, мы пришли к Цусиме». Из современных исследователей эту оценку последнего сражения флотов парусной эпохи разделяет к. и. н., профессор Военно-морской академии, капитан 1-го ранга В. Д. Доценко.

Именно в Крымской войне проявилось неумение русских флотоводцев добиваться поставленных стратегических целей. Адмирал Нахимов являлся, несомненно, одаренным человеком, великолепным моряком, знатоком парусного вооружения, любимцем матросов. Но для флотоводца, согласитесь, этого мало.

О том, что после адмиралов Ф. Ф. Ушакова и Д. Н. Сенявина в России не оказалось прозорливого флотоводца, свидетельствуют запоздалый переход к строительству паровых кораблей и отсутствие четких тактических взглядов. Всякое проявление инициативы не по команде стало наказуемо. На флоте господствовали смотры и парады, живописно отраженные на картинах И. К. Айвазовского и А. П. Боголюбова.

Винтовой корабль Балтийского флота «Синоп», 1859 г.

^{128 пушек. Водоизмещение 5585 т, основные размерения 73,81 х 18,14 м, 800 и. л. с. Реконструкция И. И. Черникова}

Опыт войны и достижения техники позволили Франции в 1858–1859 гг. реализовать идею мореходного броненосца, создать 5600-тонный «Лa Глуар». На постройку этого деревянного броненосца Англия ответила постройкой в 1860 г. железного броненосного фрегата «Уорриор» водоизмещением более 9000 т. После этого Британия и Франция начали перестраивать свои паровые деревянные линейные корабли в броненосные фрегаты.

Технический прогресс и неудачи войны поставили вопрос о срочном строительстве русского оборонительного флота на Балтике, способного вести успешные боевые действия под прикрытием орудий приморских фортов.

В Петербурге с тревогой следили за бурным соперничеством при создании броненосцев Англии и Франции. Но единственными «броненосцами» России оставались 14 батарейных плотов, построенных в 1856 г. И только в 1861 г. к ним добавилась 270-тонная железная канонерка «Опыт», созданная на Петербургском заводе Карра и Макферсона и имевшая броневой бруствер для защиты единственного 196-мм орудия.

В конце 1861 г. Морскому министерству удалось получить средства для заказа в Англии первого броненосца — плавучей батареи «Первенец». На следующий год решили строить однотипную батарею в Петербурге, а заложенные ранее крупные деревянные паровые фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск» достроить как мореходные броненосцы. И только в конце 1862 г. удалось получить средства на постройку третьей броненосной батареи в Петербурге.

Между тем за океаном назревали события, на которые в России тогда мало кто обратил должное внимание. Дело в том, что США в борьбе за свою независимость от Великобритании в начале XIX в. необычайно развили широко распространенный класс кораблей — фрегаты, которые по своей артиллерийской мощи превосходили даже линейные корабли Британии. Для этого янки постоянно увеличивали калибр своей корабельной артиллерии. Поэтому в морских сражениях, несмотря на мужество английских моряков, победа оставалась за американцами, уже в то время хорошо осознававшими значение народного образования, когда оборонный потенциал страны стал определяться не только количеством боевых машин, но и интеллектуальной мощью нации. При этом страна со всеобщим образованием получала неоспоримые преимущества перед противниками, где народные массы пребывали в состояния невежества и национальной спеси. Общественность США ясно понимала, что машины, сберегающие труд и сокращающие время производства, с таким же успехом можно применять и для военных целей, когда выстрел из громадного орудия, управляемого одним человеком при помощи паровых машин, мог затопить судно гораздо быстрее, чем часовая канонада из сотни орудий меньшего калибра, управляемых тысячью матросов.

Мятежники из южных штатов, отколовшихся от США весной 1861 г., думали так же, и в 1862 г. их броненосный фрегат «Мерримак» за несколько минут пустил на дно 2 фрегата США. После этого в Европе стало ясно, что участь линейных кораблей предрешена. С таким же успехом это бронированное чудовище могло уничтожить любой европейский 100-пушечный корабль, не способный долго противостоять разрывам снарядов его мощных бомбических пушек. Обнадеживало только то, что стратеги Старого Света заранее это предвидели, и не напрасно вкладывались деньги налогоплательщиков в создание броненосных фрегатов.

Однако северяне вскоре выставили совершенно новый тип броненосного башенного корабля, так называемый «Монитор». Эта неказистая по форме и небольшая по размерам посудина, которой шутники сначала дали презрительную кличку «Коробка из-под шляпы на плоту», имела низкий бронированный борт и две огромные пушки во вращаемой паром бронированной башне. В Европе все оцепенели, когда эта «консервная банка» с треском разбила страшного монстра мятежных штатов. Особенно шокированной оказалась Британия — владычица морей, которая в те времена заслуженно считалась единственной сверхдержавой мира.

После того как знаменитый бой на Хемптонском рейде морально уничтожил деревянные флоты Европы, британцы еще некоторое время надеялись отсидеться за океаном, полагая, что американская мощь никогда не достигнет их портов. Однако монитор «Миантономо» 5 июня вышел из Сент-Джонаи, пересек Атлантический океан и через 11 суток прибыл благополучно в британский порт Квинстоун.

Ознакомившись с кораблем, британцы поняли, с каким грозным противником им придется иметь дело, пушки которого одним залпом могли разбить борт любого броненосца Старого Света. И в то время когда американский монитор находился в водах Великобритании, англичане не осмелились послать в Вашингтон, для удовлетворения имперского честолюбия, свой новейший броненосный фрегат «Уорриор».

Броненосный фрегат Балтийского флота «Петропавловск», 1867 г.

 ^{Реконструкция И. И. Черникова}

Броненосный корабль «Петр Великий», 1876 г.

^{Водоизмещение 10 400 т, основные размерения 98,45 х 19,2 х 7,24 м. Суммарная мощность 2 паровых машин 8260 л.с., скорость хода 14,5 уз. Реконструкция И. И. Черникова}

В Европе началась мониторная лихорадка. Эти корабли строила и Россия, приступившая к обновлению оборудования казенных адмиралтейств Петербурга. Работа ускорилась в связи с угрозой войны с Англией, которая, поддержав польское восстание 1863 г., пыталась создать коалицию против России. В связи с этим, как и в 1854 г., на подступах к Кронштадту ожидалось появление противника, но на этот раз уже броненосного флота.

Для обороны столицы России в марте 1863 г. Морское министерство приняло «Мониторную кораблестроительную программу», предусматривавшую строительство 10 однобашенных броненосных лодок по образцу американских мониторов Эриксона и двухбашенной лодки «Смерч» системы английского капитана Кольза.

Постепенно выяснилось, что мореходность мониторов крайне ограниченна, и ажиотаж спал. Затем в странах Европы этот класс кораблей плавно перешел в броненосцы береговой обороны, и 9 марта 1864 г. в Санкт-Петербурге утвердили постройку новой серии броненосных кораблей усовершенствованных типов: 4 шестипушечных башенных батарей, 2 броненосных лодок и 2 небольших батарейных корветов. Из них только корветы проектировались как мореходные броненосцы. Полная же программа для обороны Кронштадта и «ближайших прибрежий» включала 41 броненосец. Однако, как и многие другие намерения Морского министерства, осуществить её не удалось.

Так как и в те былинные времена[23] боролись за самобытность русского языка, то, несмотря на одни и те же конструктивные особенности, называли этот класс кораблей по-разному: мониторы, затем — башенные канонерские лодки, частично — башенные фрегаты и, наконец, — броненосцы береговой обороны. Причем в мониторах непродолжительное время числился даже русская гордость — первый эскадренный броненосец «Петр Великий» (заказанный в 1868 г.), который первоначально так и назывался — монитор «Крейсер». Связано это было с тем, что само слово монитор звучало устрашающе для ненавистной Англии, а уж тем более крейсер — это вообще жуть и тоска зеленая для британской торговли. Таким образом, в сознании русских моряков причудливым образом сплелись два магических слова, которые подобно анаконде должны были удавить владычицу морей. Поэтому, чтобы не утруждать себя дальними морскими походами, предполагалось «Крейсеру» идти в их же порты и, подобно слону в посудной лавке, громить все подряд.

Так в конце 60-х годов XIX в. завершилось строительство русского оборонительного флота для Балтийского моря. Концепции оборонительного флота отвечали и первые броненосцы Черноморского флота — круглые в плане «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», созданные по заданию и на средства Военного ведомства.

Монитор на стапель-палубе плавучего дока в Кронштадте, 1870 г.

Монитор «Смерч» таранит старую канонерку на учениях, 1872

Удачный выбор башенного типа броненосцев, вооруженных стальными нарезными орудиями образца 1867 г., обеспечил высокую эффективность оборонительного флота по сравнению с английским броненосным флотом конца 60-х — начала 70-х годов XIX в. Основу английского флота составляли батарейные и казематные броненосцы, вооруженные 229 мм орудиями, из которых только половина участвовала в бортовом залпе. Снаряды английского 229 мм орудия, заряжаемого с дула, на дистанции 5 кбт (1 кабельтов = 83 м) пробивали 140 мм броню, при толщине броневой защиты самих броненосных фрегатов от 114 до 229 мм. При этом 229 мм русский снаряд орудия образца 1867 г. пробивал 152 мм броню на дистанции 9 кбт. Поэтому в прибрежных водах башенные лодки являлись довольно серьезным противником более крупным и быстроходным английским рангоутным броненосцам, а башенные фрегаты имели даже определенные тактические преимущества.

Однако уже в середине 70-х годов в английском флоте появились броненосцы с 317 мм орудиями и 305–356 мм броней, а в 1881 г. в море вышел «Инфлексибл», вооруженный 406 мм пушками и защищенный 610 мм броневой цитаделью. Внедрение удлиненных орудий с нарезами прогрессивной крутизны в 80-х годах привело к окончательному устареванию артиллерийского вооружения русских кораблей береговой обороны. Несмотря на частичную модернизацию, броненосные батареи, башенные лодки и фрегаты в последнем десятилетии XIX в. по вооружению, защите и скорости не отвечали тактическим требованиям. Поэтому приказом по Морскому ведомству от 1 февраля 1892 г. все эти корабли перевели в класс броненосцев береговой обороны.

Броненосцы береговой обороны сыграли большую роль в воспитании русских моряков, овладевших искусством кораблевождения и морской практикой, а также новейшими образцами военно-морской техники и оружия. После всестороннего испытания первых броненосцев в кампании 1864 г. на следующий год броненосная эскадра демонстративно зашла в Стокгольм, проявив себя слаженным боевым организмом.