Религия и политика

Религия и политика

С того момента, как в 1517 г. Мартин Лютер выступил со своими «95 тезисами», религиозное противостояние между католиками и протестантами стало еще и политическим процессом. Это было неизбежно. Кризис отразился на отношении человека ко всему. Церковь имела огромные политические и экономические ресурсы, и после нападения на основные доктрины Рима протестанты вскоре атаковали и институт церкви. Протестанты и католики пытались использовать государственную власть в своих целях, а короли получали прибыли, участвуя в конфликте.

Со смертью Джона Кальвина в 1564 г. инициатива протестантов несколько угасла. Более того, со смертью святого Игнатия Лойолы в 1556 г. и завершением деятельности Тридентского собора католическая реформистская программа практически прекратила существование. Идеологическая борьба на время замерла. Поскольку и протестанты, и католики потеряли свою духовную инициативу, они взамен развили политическую активность.

Конфликт между католиками и протестантами конца XVI в. произошел во многом из-за доктрины предопределения. Центральные вопросы духовных и интеллектуальных споров были исследованы, обсуждены и сформулированы между 1517 и 1564 гг. Во второй половине века не появилось ни одного протестантского теолога, сравнимого с Лютером, Цвингли или Кальвином. Протестанты разделились на целый спектр сект, ревностно оберегающих заветы своей церкви, с хорошо прописанной доктриной, идеологическими и институциональными особенностями. С точки зрения католиков, эффект церковной реформы 1530 г. заключался в сломе всех главенствующих протестантских догматов. Тридентский собор провозгласил духовный приоритет существующих католических ритуалов. Задолго до разделения церкви соборная реформа увеличила иерархическую власть пап, кардиналов, священников. Римская инквизиция и список разрешенных книг помогали защитить верующих от протестантской пропаганды, так же как женевская консистория защищала ортодоксальных кальвинистов от разрушительного внешнего влияния. После 1560 г. протестанты и католики потеряли интерес к духовным или интеллектуальным спорам, казалось, что им больше нечего сказать друг другу. Каждая сторона старалась теперь повергнуть другую с помощью явного применения силы.

Если религиозная сторона спора постепенно утрачивала свою значимость и важность, то политическая неуклонно набирала вес. Ранее, как раз между 1520 и 1550 гг., короли и принцы Центральной и Восточной Европы были вынуждены организовать борьбу между протестантами и католиками на очень высоком уровне. Кронпринц Германии, который защищал Лютера от папы и императора, воспользовался новой религией с энтузиазмом. Национальная протестантская церковь Швейцарии, Дании и Англии, развивавшаяся в 1520–1530 гг., также была основана королями, которые быстро присвоили себе доходы, полученные от папы.

Как замечает Г.Р. Элтон, «реформация поддерживала себя, когда она была угодна высшей власти, правителям и королям, она бы не выжила, если бы власть решила задавить ее». К середине XVI в. даже католические правители выбрались из кризиса. Германские князья, Габсбурги в Испании и Валуа во Франции требовали папского договора, который ужесточал бы их власть над местной церковью. Они относились подозрительно к любому проявлению власти папы. Солдаты Карла V разграбили Рим, а не Виттенберг в 1527 г. И когда папство с запозданием отдало часть денег для реформы, и Габсбурги, и Валуа отказались подписать большую ее часть, отклонив особенно те статьи Тридентского собора, которые затрагивали их суверенную власть. В отказе сотрудничать с Римом католические правители пресекли намерение папства возвратить церкви политическую власть, как это было в Средневековье.

Покровительствуя протестантским реформаторам, протестантские правители были уверены в том, что их реформы не зайдут слишком далеко.

После 1560 г. восточноевропейские правители недолго смогли сдерживать натиск революционной силы религиозного кризиса. Кальвинисты и воинствующие католики начали восставать против политической неприкосновенности. Они организовали эффективную оппозицию против правителей, не разделяющих их религиозных убеждений. Под знаменами священной войны поднялась волна гражданских беспорядков и восстаний против конституционной власти. Мария, королева Шотландии, потеряла свой трон и собственную жизнь. Французская королева Екатерина Медичи оказалась между гугенотами и радикальными католиками. Во время ее правления рухнула династия Валуа и централизованная французская власть потерпела крах. Король Испании Филипп II был гораздо более героической фигурой, нежели Мария или Екатерина, и первым из всех правителей XVI в. сумел сдержать натиск церкви. Он надеялся продлить правление своей династии за счет уничтожения еретиков, но, как оказалось, чрезмерно рисковал ради веры. Как доказывают события, он пошел на слишком большой риск и вместо того, чтобы приобретать территории, он их терял. Он спровоцировал кальвинистское восстание в Нидерландах, которое не смогли подавить; его вмешательство во французские Религиозные войны вызвало обратный эффект, и ему не удалось завоевать протестантскую Англию. Это было поучительно для двух других восточноевропейских правителей, которые намного лучше пережили религиозный кризис, так как они были более осмотрительными, чем Филипп. Английская королева Елизавета I и французский король Генрих IV проводили политику умеренности и компромиссов, которая в конечном итоге преодолела кальвинистский и католический кризисы. Но даже Елизавета и Генрих большую часть времени были заняты обороной.

Кальвинисты, с которыми у правителей было намного больше проблем, никогда еще не были столь многочисленны. Сам Кальвин был ограничен территориальными рамками: его маленький город-государство Женева на границе Франции и Швейцарии насчитывал всего 13 тысяч жителей. Но, как оказалось, учение Кальвина и его пресвитерианская церковная структура могут быстро распространиться среди крупных и властных центров. После его смерти в 1564 г. увеличилось количество его элитарных последователей во Франции, Нидерландах, Шотландии и Англии. Движение привлекало новобранцев из привилегированных классов: аристократов, землевладельцев, купцов и юристов. Люди не из привилегированных сословий, такие как крестьяне и городские наемные рабочие, имели меньше шансов вступить в сообщество. Сегодня кальвинизм имеет репутацию репрессивного вероисповедания. Чем же тогда он привлек таких аристократических персон? Лучший ответ, возможно, в том, что он предлагал суровый, но чрезвычайно впечатляющий способ веры в Бога. Одни принимали кальвинистскую концепцию Бога-Абсолюта с Его всепроникающей властью и полного развращения человека, которое делает его неспособным для выполнения Божьих законов, изложенных в Библии. Другие верили в то, что Бог предопределил некоторых людей к спасению не за их достоинства (которых они не имеют), но исключительно благодаря Его милости.

Тот, кто принимал вышеуказанные истины, кто смирял себя перед волей Господа и испытал неописуемую Божью милость, знали, что они находятся среди предопределенных избранных, святых, истинных христиан. Как объяснял сам Кальвин, «если свет Божественного провидения хотя бы раз осветил путь человеку, он потом пробуждается и становится свободным не только от опасения и страхов, терзавших его до этого, но и от любых волнений».

Многие исследователи неоднократно доказывали и аргументировали, что в XVI в. кальвинисты превратились в передовую радикальную политическую партию, аналогично якобинцам и большевикам в более поздние и более революционно настроенные времена. Конечно, их целью было создание нового мира, а не преобразование старого. До сих пор духовенство задыхалось от действий своих бездуховных соседей и надеялось, что Господь позволит им стать хозяевами и изменить ситуацию. Их братство было создано для того, чтобы разрушить сложившееся устройство социальной жизни и политики: кальвинизм был совершенно новым стилем жизни. Их социальной моделью стала Женева: маленький город с однородным населением и жесткой самоорганизацией, жители которого были независимы от любой внешней власти. Когда последователи Кальвина стали обращать в свою веру жителей таких больших стран, как Франция, Голландия и Англия, они соединяли святых в общества по образцу Женевы. Во Франции, к примеру, гугеноты основали конгрегацию по женевской модели со священниками, которые читали проповеди и совершали причастие, учителями, которые обучали детей, дьяками, которые помогали бедным и обездоленным, и монахами, которые следили за порядком. Гугеноты подчинили эти конгрегации духу всеобщей дисциплины, создав локальные консистории и национальный синод, которому подчинялись и духовенство, и миряне. Каждый член кальвинистского объединения давал клятву подчиняться Закону Божьему и помогать его осуществлению, и этот договор, с которым все были согласны, вскоре стал аналогом конституции, связывающей кальвинистов в политическую или военную конфедерацию против их недругов по всему миру. Вооруженных женевскими преимуществами аскетизма, индустриализма, практического образования и моральной устойчивости, этих людей было сложно победить или заставить замолчать.

Сам Кальвин проповедовал подчинение христианскому королю. Но в 1558 г. Джон Нокс (1505–1572) озвучил свой «Трубный глас против чудовищного правления женщин», трактат, осуждающий католических королев, пришедших к власти к 1570 г. Гугеноты были согласны с тем, что сопротивление деспотам, женщинам или мужчинам, было Божественным предписанием.

Это мнение и без вмешательства кальвинистов было весьма привлекательно для большого числа знатных господ, которые надеялись восстать против своих тиранов, подорвать монархическое правление, возродив старую добрую феодальную систему.

Показательно то, что многие кальвинисты были профессиональными дельцами или мелкими землевладельцами, традиционными защитниками сильной королевской власти и эффективного централизованного правления. Эти представители среднего класса не имели даже мысли о том, чтобы повернуть время вспять и восстановить национальную суверенную власть в Западной Европе. Наоборот, они отказывались терпеть бездуховных правителей и были готовы бороться за право управлять страной.

С католической стороны Общество Иисуса — группа священников, основанная в 1540 г. святым Игнатием Лойолой, — вело разрушительную деятельность. Кальвин с презрением говорил об «иезуитах и прочем отребье», но схожесть между кальвинистами и иезуитами была поразительна: работая над диаметрально противоположными религиозными принципами, Лойола и Кальвин основали отборную, сплоченную группу фанатиков. Святой Игнатий разработал систему эмоциональной и интеллектуальной дисциплины для членов своего общества. К моменту смерти Лойолы в 1556 г. в организации было около тысячи иезуитов, в 1624 г. — уже 16 тысяч. И их влияние распространялось далеко за пределы их организации. Они основали сотни школ для обучения мальчиков, особенно старших классов, занимались определением и защитой авторитарных догматов церкви. Они становились священниками и, будучи обязанными защищать власть от еретиков, принимали на себя обязанности духовных исповедников католических королей.

Иезуитская воинственность, независимость и назойливое вмешательство во все дела церкви вызывали глубокую враждебность среди многих католиков. Для протестантов «иезуитский» означало почти то же самое, что и «Макиавелли» — проклятое слово для коварных интриганов и безнравственных тактиков, направляемых дьявольскими священниками.

Роль иезуитов была важна, поскольку они были поддержкой папского верховенства. Священники конца XVI в., будучи энергичными людьми, могли оказывать небольшое давление на католических правителей Западной Европы. Но иезуиты через свои школы и конфессии осуществляли более широкое воздействие. Иезуитские духовники изощрялись в казуистике, искусстве идти на сделку с собственной совестью. Протестантам нравилось верить, что основным лозунгом иезуитов было «Цель оправдывает средства». На самом деле иезуиты имели успех в убеждении других воевать за церковь, поскольку храбро сражались сами. Иезуиты-миссионеры бесстрашно вторгались в протестантскую Англию и вызвали серию бунтов против королевы Елизаветы. Иезуитские памфлетисты во Франции дерзко призывали к низвержению безразличного ко всему Генриха III и гугенота Генриха IV. Кроме того, у иезуитов была своя сложившаяся система социальных отношений.

Кардинал Беллармин (1542–1621), самый известный из иезуитов-писателей конца XVI в., выражал ностальгические взгляды на христианский союз, который мог бы возглавить папа. Но Беллармин, как кальвинист, совершенно не одобрял абсолютную монархию. По его мнению, правители-еретики должны быть свергнуты и даже католическая власть должна быть ограничена.

Протестантские восстания и католические убийства конца XVI в. спровоцировали решения монархии развить систему наказания, чтобы поддержать абсолютную власть правителя. Политическая теория прошлого уже не работала. Согласно воззрениям Средневековья верховная власть была абсолютна, а теоретики Возрождения, например Н. Макиавелли, которые поставили верховную власть над законом, были явно далеки от того, чтобы разделить религиозные настроения конца XVI в. Было необходимо создать новую квазирелигиозную доктрину абсолютизма, чтобы ответить иезуитам и кальвинистам. Это была доктрина о божественном происхождении власти. Согласно ей правитель рассматривался как посланник Бога на земле и ему даровалась неограниченная власть. В его обязанности не входило соблюдение законов его страны — он отвечал только перед Богом. Даже когда его законы были тираническими и невыносимыми для жителей, он оставался посланником Бога, поскольку именно Бог послал его на трон для наказания людей за их грехи и они могли только молиться в ожидании прощения. И против короля восстать было невозможно. Эта теория, кажущаяся нам совершенно дикой и абсурдной, была чрезвычайно удобна в период Религиозных войн для людей, стремящихся к миру и порядку. Она была принята и католическими, и протестантскими правителями. Ее проповедовал Яков I Английский, а также французские короли от Генриха IV до Людовика XIV, им вторили Габсбурги и большинство правителей XVII в. Во время религиозных конфликтов и политической напряженности между 1559 и 1689 гг. почти все использовали заповеди Бога для достижения своих целей. Аристократические и буржуазные кальвинисты находили божественное оправдание бунтам, конституционализму и ограниченной государственной власти. Иезуиты искали оправдание свержению королей-еретиков и возвращению к папскому суверенитету. Правители видели в заповедях оправдание абсолютной монархии. Радикально настроенные личности находили там описание демократических свобод, республиканства и коммунизма. Таково было влияние политики на религию и религии на политику.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.