Раздумья

Раздумья

Переправившись через Рейн под взглядом разведчиков Меровея, которые далее не пошли, Аттила собрал свои силы в районе Штутгарта на перекличку, за которой последовал общий совет.

Там были Эдекон, Онегесий и Орест. Берика не было, Константа тоже, о них больше речи не идет. Вполне вероятно, что они погибли в Шампани.

Тон задавал Аттила: «Мы на этом не успокоимся, в Галлию мы еще вернемся, но нас ждет более неотложное дело — Италия, сердце Западной империи и ближайшая цель». Решение напасть на Италию принято до возвращения на родной Дунай, на границе вражеских территорий.

Аэций, возможно, ожидал триумфа в Риме за то, что принудил его, Аттилу, к отступлению. Он был разочарован. Когда он подошел к Равенне во главе армии, считавшей его величайшим полководцем своего времени, император его даже не принял.

Аэций встревожился, навел справки: он, оказывается, предал дважды. На Каталаунских полях произошло то же самое, что и под Орлеаном. Аэций во второй раз дал уйти Аттиле, который находился в его власти. Он — сообщник гунна.

Под ногами кандидата в триумфаторы разверзлась пропасть. Оклеветан, и уже не впервые. Валентиниан его на дух не выносит, Аэций это давно знал, но он всегда был нужен императору. Неужели теперь это не так?

Фаворит Валентиниана Максим Петроний увиделся с ним и всё подтвердил. Победителя битвы на Каталаунских полях в Равенне считают предателем.

Аттила узнал об этом очень быстро. Фортуна повернулась к нему лицом. Валентиниан льет воду на его мельницу. Как хорошо он сделал, что ушел за Рейн!

Он подумывал было сам устремиться на восток, чтобы в третий раз навести порядок между Вислой и Каспием. Он даже будто бы призвал к себе сына Эллака и предоставил ему все средства править вместо него без забот между Доном и Кавказом. Онегесий его отговорил: здесь, перед лицом Римской империи, он незаменим. Онегесий вызвался идти в поход вместо него, но Аттила удержал его, приведя тот же довод: «Ты нужен мне здесь». Онегесий выставит стражу вдоль Рейна и напротив Альп, когда он будет в Италии. Эдекон тоже; он усилит артиллерию. Орест отправится на Восток и должен будет поспешить, если хочет побывать в Италии — это ведь его самая большая мечта. А то Аттила уйдет без него.

Орест тотчас снялся с места. Ему пришлось подзадержаться на Руси, чтобы помирить обитателей полей и лесов — грейтунгов (ветвь остготов) и тервингов (ветвь вестготов). Первые жаловались на вторых, что те выскакивают из своей чащи и топчут их посевы. Еще ему пришлось усмирить роксоланов, неспокойных и коварных, доставлявших поводы для опасений. Кавказские и каспийские племена враз притихли при его появлении. Только аланов не удалось усовестить: они вечно уклонялись от разговора.

Аттила войдет в Италию через Сирмий на Саве, в Нижней Паннонии. Потом осадит Аквилею, самый укрепленный город на всем полуострове, к северо-востоку от Венеции, на побережье Адриатики, которая считается неприступной. Взяв Аквилею, он оставит там военный контингент, чтобы предотвратить всякое вмешательство Восточной империи, которая, возможно, предпримет какие-то действия, если к ней обратятся за помощью.

Венетия (нынешняя Венеция), Лигурия, Этрурия (Тоскана) будут следующими этапами его пути к Риму, который он намерен захватить лично. После чего, в зависимости от обстоятельств, он, возможно, вернется в Аквилею к оставленному там контингенту, и оттуда, все вместе, они пойдут на Константинополь, о вступлении в который мечтать не запрещается. Грандиозный подвиг — пленить одну за другой две столицы Римской империи!

Наметив этот план, надо было набрать союзников. Тут, как всегда, возникли трудности. Остготы сохраняли ему верность, но они устали после галльской кампании и хотели какое-то время отдохнуть на Тисе, где они процветали, а уж потом переходить через Альпы. Их король Валамир, большой друг Аттилы, пришлет ему контингент, но основные силы великанов-остготов, не привыкших отступать, к нему не придут.

Гепиды из Дакии (современной Румынии) тоже ему верны, и их король Ардарих большой почитатель императора гуннов. Но в Галлии они понесли тяжелые потери, и Дакия, как и Тиса, пленила их в свои сети, не отпуская от себя. Отряд будет предоставлен, но тяжелая пехота гепидов, которую боялись римские легионы, не надавит на них всей своей тяжестью.

Герулы из Северной Венгрии сражались в Галлии, как львы, но вожди, оставшиеся дома, перессорились между собой с такой злобой, что по возвращении вся армия раскололась на фракции по числу кланов. Среди герулов царила анархия. Аттиле придется про них забыть.

Так что союзников мало, ну да ладно. Вперед, в Италию!

Всё это время Аэций не находил себе места. Он опасался возвращения Аттилы, понимал, что Италию будет трудно защитить, и советовал Валентиниану переселиться вместе с двором в Галлию — в Тур, Блуа, Орлеан — ради его же безопасности. Чтобы сблизиться с франками, которые так хорошо себя проявили на Каталаунских полях.

Этот совет вызвал бурю. Валентиниан не сдвинется с места ни под каким предлогом. Тогда Аэций стал заклинать его покинуть хотя бы Равенну. Равенна — не самое лучшее место. Защищающие ее болота можно использовать и для того, чтобы к ней подобраться. Императору лучше поехать в Рим. Мысль о том, чтобы укрыться в Риме, не показалась римскому императору возмутительной. Валентиниан не стал возражать. Но римские укрепления обрушились. Аэций получил все полномочия, чтобы их восстановить. Он немедленно выехал в Рим. Несколько месяцев каторжного труда — и стенам Вечного города были возвращены их мощь и великолепие. Император может приезжать, тут ему нечего бояться.

Аэций же отправился в Константинополь просить помощи у Марциана, ратовать за совместную оборону от императора гуннов. Марциан не видел в этом необходимости. Он считал, что Восточной империи ничего не угрожает. Аэций хотел бы привлечь его к защите Аквилеи. Марциан не думал, что Аквилея находится в опасности. Аттила туда не пойдет. А если и пойдет, то не станет ее осаждать. Аквилея неприступна. Он пойдет морем к Риму.

В настоящий момент Восточная империя ничего предпринимать не собирается. Если Аттила явится, Аэций сможет остановить его на реке По, и тогда он, Марциан, ударит с севера. Гунн окажется между двух огней. Но Марциан в это не верит. Аттила на такое не осмелится. Когда он отказался платить дань, вытребованную у Каллиграфа, Аттила никак на это не отреагировал. Марциан думал, что усмирил его. Ну-ну, подумал Аэций.