Шлейзинг Георг Андреас Религия московитов
Шлейзинг Георг Андреас
Религия московитов
Глава I.
Об обращении русов, или московитов в христианскую веру
Московиты много хвастаются тем, что начала своей христианской веры, якобы, получили они от святого апостола Андрея, брата Симона-Петра. Этот апостол, как о том говорят они, отплыв из Греции, пересек Понт Эвксинский, или Черное море, и попал в устье Борисфена, откуда направился в Киев, бывший тогда главным городом Руси, где занимался главным образом торговлей. Он проповедовал христианство этим народам, наставляя их в познании истинного Бога, и, обратив их, крестил и всю Русь. Он обучил их знаку креста и правильному его наложению. Затем направился в Новгород, княжество, правительство которого в то время не зависело от Московии, где в течение многих лет свидетельствовал под покровительством царей, или великих князей. Обратив в христианство также и народы этой области, он пересек Левантское море и вернулся в Рим, а оттуда перебрался на Пелопоннес, называемый ныне Морея, где был распят за веру во Христа в правление царя Эгея.
Пантеон московитов: Перун, Мокош, Хоре и Стрибог. Иллюстрация из издания 1695 года
Новгородская летопись не соглашается с этим преданием московитов, ибо утверждает, что это совершил некий святой, именем Антоний, который и обратил новгородцев в христианскую веру.
Этот святой, по той же летописи, переплыв Левантское море на большом мельничном жернове, к великому изумлению народа, причалил на нем к Новгороду. И это большое чудо, и многие еще им совершенные впоследствии побудили жителей страны принять христианство. В честь этого святого они построили прекрасный монастырь, где еще и ныне сохраняется тот мельничный жернов, и где монахи позволяют его видеть и целовать пилигримам, приходящим сюда толпами.
Как бы то ни было, достоверно известно, что русы, или московиты, не могли быть обращены ни святым апостолом Андреем, ни святым Антонием, хотя новгородцы своей летописью силятся подтвердить, что получили христианство от этого последнего. Увы, этот факт они не смогут доказать никогда. Известно, что в первые века роксаланы, или русы, были народами столь варварскими и столь мало просвещенными, что жили вне всякого порядка и вовсе не интересовались ни наукой, ни искусством, а потому не могли создать книг и составить свою историю в письменном виде. И лишь позже, после того как научились грамоте и письму, они привели в порядок предания, содержащиеся в их летописях, кои скорее суть проявление их тщеславия и амбиций, чем свидетельство начала их христианизации. Не отрицается, и история это подтверждает, что до правления княгини Оли, а также ее внука князя Владимира, русы, или московиты, видимо, были полностью погружены в язычество и поклонялись идолам своих лжебогов, Перуну, Стриблу, Хорсу и Мокоши.
Я получил изображения этих идолов от одного еврея, который принял христианство и был окрещен по русскому обряду. И именно от него я знаю наибольшую часть того, что излагаю здесь о религии московитов, о чем он имел прекрасное представление. Кроме этих четырех идолов московиты имели и других, лжебогов, таких как Юпитер, Сатурн, Марс и т. п. Очевидно, что во времена Рюрика, правившего единолично со времени смерти его брата, что случилось в год 762 от рождества Христова, вся Русь, или Московия, была еще языческой. Где же здесь место для святого Андрея? После смерти Рюрика его сын Игорь пришел к власти и женился на Оле из Плескова, с коей имел одного сына именем Стослаус. Решив, что Стослаус еще слишком молод, чтобы править,
Святая Ольга и святой Владимир. Иллюстрация из издания 1695 года
Игорь назначил регентшей Олю, и в конце 955 года она направилась в Константинополь, где приняла крещение под именем Елена. Эта княгиня в исторических книгах, имеющихся ныне у московитов, именуется «солнцеподобной», ибо, утверждают они, как солнце освещает весь мир, так и она освещает верой в Иисуса Христа всю Московию.
Святой Владимир и Святая Ольга. Иллюстрация из издания 1698 года
Эта Елена была тверда в христианской вере до конца своих дней и умерла так же праведно, как и жила.
Стослаус не последовал примеру своей матери и продолжал пребывать в язычестве. Однако после ее смерти Володимир, матерью которого была Малюша, дочь новгородского мещанина, на которой женился Стослаус после того, как она стала ключницей Оли, стал монархом всей страны и после полного разгрома двух его братьев Ярополка и Олега принял, наконец, христианскую веру, воздвигнув, тем не менее, в Киеве множество идолов, которым самолично приносил жертвы.
А вот как произошло обращение в христианскую веру Володимира. Во время его мирного царствования в Московии множество князей-христиан присылали к нему послов, дабы приветствовать и склонить его к принятию христианской религии. Выслушав этих послов, Володимир внял, наконец, их доводам, но, зная, что в христианстве имелись разные направления, назначил особых людей для тщательного изучения разных мнений. Осведомленный таким образом, он избрал конфессию греческой веры. С этой целью он направил послов в Константинополь к двум императорам Василию и Константину, повелев объявить им о своем решении обратиться в христианство по всем правилам при условии, что они отдадут ему в жены свою сестру Анну. По получении их согласия он был обращен в присутствии этих двух императоров и наречен Василием. После этой церемонии, поскольку тогда в Московии не было патриарха, патриарх Константинополя посвятил в сан и направил в Киев митрополита, в Новгород архиепископа, а в другие города епископов и священников, коих московиты именуют на своем языке попами.
Глава II.
О поголовном обращении московитов в христианскую веру
Мнения историков о времени полного обращения московитов в христианство сильно разнятся. Барон Герберштейн, живший в век, непосредственно предшествующий нашему времени, который в тот период был послом императора при дворе великого князя московского, свидетельствует в своих «Комментариях к Московским делам», что, по его мнению, полное обращение московитов имело место в 961 году от рождества Христова, когда на Западе царствовал император Отто. Гагнинус в «Описании Московии» считает, что это обращение имело место в 942 году. Микралиус считает, что великий князь Василий подчинил всю Московию, будучи уже крещеным. После того, как московиты увидели, что брошенный в огонь Новый Завет был извлечен совершенно не тронутый пламенем, они подчинились и приняли христианскую веру. Кромерус, которого мы цитировали выше, свидетельствует, что полное обращение московитов произошло следующим образом. «Это правда, — говорит он, — как бы ни хотелось это опровергнуть, что княгиня Елена, бабка Володимира, стала христианкой в девятом веке. Из этого следует, что поголовное обращение московитов так же произошло, в то же время».
Однако здесь следует заметить, что во времена княгини Оли, хоть она и крестилась под именем Елены, и некоторые ее придворные и родственники последовали ее примеру, вся Московия, увы, не отказалась от язычества, ибо сын ее, Стослаус, никак не желал принимать христианскую веру. И лишь после обращения великого князя Василия это крещение всей Московии закончилось. Тиран Иоанн Базилевс, или Иоанн Васильевич в своем ответе во время исповеди Яну Рахите, польскому теологу, который в 1570 году был в Москву с посольством польского короля Сигизмунда, весьма ясно заявил, что это было время княжения Володимира, когда началось массовое утверждение христианской религии среди московитов. Вот его собственные слова на латинском языке. «Наши были крещены во имя Отца и Сына и Святого Духа после того, как наш первый предтеча блаженный и великий царь Володимир, божественно озаренный, принял имя Василия во Святом Крещении. Именно с тех пор и по сегодняшний день наша вера не называется более русской, но христианской».
Глава III.
Об основных догматах христианской религии московитов
Московиты предпочитают сегодня греческую религию, но исповедывают ее не только как это делают ее члены, а хотят быть «святее» греков, ибо во многих положениях, как об этом мы скажем далее, они совершенно своеобразны, но поскольку именно от греков они получили христианскую религию, то все эти годы посылают патриарху Константинополя 500 дукатов в качестве благодарности за им совершенное.
Библия у московитов написана на варварском языке, почти полностью основанном на немецком, и они признают ее истинным словом Божиим. Они питают особое почтение к книгам Святого Евангелия, кои помещают только в совершенно чистом месте и никогда не касаются их прежде, чем не проделают множество раз того, что на их языке называется «пуклон», то есть, когда они приближаются к книге Святого Евангелия, то прежде чем взять ее, они наклоняют голову, осеняют себя крестным знамением и множество раз бьют себя в грудь, после чего берут ее с большим почтением.
Они также считают, что Священное Писание — это есть устав веры, но не единственный, ибо к нему они добавляют семь первых греческих Вселенских, или общих церковных Соборов и творения отцов церкви, а особенно все труды Василия Великого, Григория Нисского, Иоанна Хризостома и Ефрема Сирина. Что до прочих Соборов, кои имели место после семи первых, они отвергают их все и рассматривают как еретические. В качестве догмата веры такого же значения, как первые семь Соборов, они признают также писания одного из ученых-схоластов — Николая Чудотворца, память которого чествуют дважды в году в течение всех лет.
Более всего они почитают Апостольские символы веры — Никейский и Афанасьевский, как и питают большое уважение к Святому Хризостому. Таким образом, если речь идет о религии и делах церковных, они поддерживают свои чувства и опираются на: 1) Священное Писание, 2) семь первых Соборов, 3) греческих отцов церкви. Они не допускают малейшего отклонения или сомнения в догматах этих источников.
Их главные попы, или священники читают народу в церквях Новый Завет. Что же до Ветхого Завета, то, по их разумению, в нем содержатся непристойности, кои далеки от того, чтобы быть читаемы публично народу, а потому они не считают достойным затрагивать их, исключая псалмы Давида. К этой священной книге питают они такое отвращение, что считают профанацией само внесение ее в церковь и разрешение там ее читать. Что до чтения Нового Завета, они проводят его так равнодушно и так быстро, что читающий не понимает смысла читаемого, а присутствующие не обращают на него никакого внимания.
Они никак не поясняют то, о чем читают в своих церквях. Они вовсе не читают проповедей, ибо убеждены, что именно таким способом ереси и заблуждения относительно веры распространяются по миру. Они говорят, что эти проповеди, полные вопросов и хитроумных и ловких заключений, представляют источник всяческих заблуждений. Они утверждают также, что само учение более способно расположить сердце и ум их царей к добру и святости обычаев, чем пояснение самых высоких таинств. Вот почему они отвергают и с особой строгостью запрещают всяческие диспуты относительно божественных предметов. Если в вопросах религии и возникают некие разногласия, то они сразу же усмиряются опытностью и достойным поведением патриарха, и как бы мал ни был спор, решение по нему принимает единственно патриарх.
Они полагают, что церковь есть собрание верных, коему Бог обещает свою благодать и вечное спасение, и они не устают хвастаться, что лишь входящие в их сообщество единственно составляют это собрание верных. Что до других догматов их веры, то о них я расскажу по порядку в последующих главах.
Глава IV.
Кого московиты считают врагами своей веры и кого они полагают еретиками
Московиты врагами своей церкви считают: I) турок и тата!р, вот почему, хотя их послов принимают на аудиенциях, им не дано права, как послам князей-христиан, целовать руку царя. Во-вторых, евреев, к коим они питают такое омерзение и отвращение, что никому из них не разрешают въезд в свою страну, если те не обещают принять крещение и обратиться в греческую религию. Они почитают за еретиков всех христиан, коих религия не во всем совпадает с их. Они также считают, что великий князь оскверняется всякий раз, как дает целовать руку кому-либо из послов христианского князя, не исповедующего их религию. И именно по этой причине они всегда держат у трона царя полный кувшин воды, дабы сразу после церемонии, он мог умыть руки. Римских католиков они, правда, считают христианами, но говорят, что их религия полна бесконечным множеством заблуждений, а потому, если кто-то из них, либо иной христианин захочет принять их религию, что случается редко, если только это не какой-то преступник, желающий спасти свою жизнь, то они устраивают ему второе крещение. Поскольку восточная церковь полностью отделена от западной, то и московиты, кои гордятся близостью своей к грекам, не желают иметь ничего общего с римскими католиками, каковых они именуют латинянами, ибо во время богослужений, проводимых публично, пользуются они латинским языком. Отвращение, испытываемое ими к членам этой концессии, так сильно, что в их понимании сказать «Желаю тебе стать римлянином» равнозначно пожеланию всяческого зла. Далекие от мысли о какой-либо унии с нами, они приходят в ужас всякий раз, как слышат разговоры об этом. Паул юс Пясетиус (1595) сообщает, что когда папа объявил об отлучении от церкви Генриха IV, в Рим прибыло посольство московитов для переговоров об унии со Святым Престолом. Она была предложена собранием церковнослужителей, и казалось, что русские готовы протянуть руку. Они избрали из своей среды Ипатия Поцея, епископа Влодимирского и Брестского, и Кирилла Терлецкого, епископа Луцкого, каковые спешно отправились к папе Клименту VIII, дабы эту унию установить. Прибыв в Рим, оба этих епископа публично признали там римскую католическую веру с мыслью, что пример такой важности и влияния может склонить к тому же всю Московию. Но случилось так, что когда оба епископа вернулись обратно, они не нашли ожидаемого. Напротив, настроения, как в духовной, так и в светской среде, оказались далеки, как никогда, от унии с римской церковью. С той поры московиты сохранили такую ненависть к этой унии, что об этом с ними невозможно говорить без того, чтобы в тот же миг не вызвать крайнего отвращения.
Московит-митрополит Киевский именем Исидор во времена папы Евгения IV, прибыв на Флорентийский Собор со 100 лошадьми, предложил от своего имени единение московитов с римской церковью. Но когда по возвращении он захотел проповедовать подчинение Святому Престолу, то был схвачен, брошен в тюрьму, где с ним обошлись столь жестоким образом, что он умер в мучениях.
Положения, которые столь отдаляют церковь Руси от римской католической, и главные причины такого размежевания суть следующие: I) большая разница между постами в церкви римской концессии и постами русов, 2) целибат римских католических священников, 3) елеосвящение, или миропомазание, детей при крещении, 4) пресный хлеб и, наконец, вера в то, что Святой Дух исходит как от Отца, так и от Сына. И они упорно выступают против этого последнего положения таким образом, что понять их невозможно. Московиты терпят евангелистов, или лютеран, и реформатов, хоть и числят их среди еретиков. Тиран Иоанн Васильевич высказывается в пользу лютеранской религии, когда говорит, что учение Лютера по всему образу действия гораздо ближе к истине, чем учение римских католиков, а потому может быть терпимо.
Ныне они не только дают большие преимущества евангелистам и реформаторам перед римскими католиками, но и терпят их также по всей Московии и дозволяют им открыто отправлять их религию и содержать их школы, чего никак не согласны сделать для римских католиков.
Людовик XIII, король французов, в торговом соглашении, о каковом договаривался с московитами в 1627 году, не смог добиться свободы отправления культа римской католической церкви в их стране. А в 1684 году император поспешил направить барона Блюменберга и барона Сиротски ко двору двух царей — Ивана и Петра Алексеевичей, каковые, будучи братьями, правили в те поры вместе, для наступательного с ними альянса против врага христианского мира и улаживания там других важных дел. Послы эти взяли с собою двух иезуитов и, поелику на царской службе было множество римских католиков, то добивались оставления этих двух иезуитов в Москве. Однако вынуждены были проворно ретироваться, ибо помимо того, что московиты никак не желали терпеть у себя богослужебного учреждения римской концессии, они были подозреваемы в неком умысле, каковой вынужден я обойти здесь молчанием.
Именно по этому случаю известный Олеариус, будучи в те поры секретарем посольства герцога Голыптинского при дворе царей, выражает в своей книге великое изумление причинами, побудившими московитов избрать в 1610 году царем польского королевича Владислава.
У евангелистов в Новой Иноземской Слободе, где живут новые немецкие служилые люди, имеются три церкви. Ныне правящий царь Петр Алексеевич самолично дал разрешение построить последнюю из них, на каковую именно он выделил камень, в то время как две другие были всего лишь деревянными.
Прежде им не дозволялось возводить колокольни и иметь колокола, но ныне им это разрешено. Реформаторы также имеют в этой Слободе, где живут, прекрасную Петровскую церковь, школу, и царь Петр Алексеевич с боярами или придворными навещает то церковь евангелистов, то церковь реформатов, что московитам представляется странным.
В Минах Немецких, удаленных примерно на 8 лье от Московской Германии, имеется еще церковь и школа для евангелистов и реформатов.
Как в одной, так и в другой религии в церквях не устанавливают распятии или иных скульптурных изображений, о чем мы расскажем в дальнейшем. Их следует писать на доске или холсте.
Следуя изложенному, можно видеть, что московиты наиболее близкими себе считают из христиан греков, затем евангелистов и реформатов, а в конце — римских католиков. Что до прочих сект, они не числят их христианскими, но почитают за мечтателей и кощунствующих, коих приговаривают к смерти. И этому был недавний пример в лице Квиринуса Кульмана, родом из Силезии, что с еще одним был заживо сожжен во граде Москве. Вот как это случилось. Упомянутый Кульман, пребывая в Голландии, принялся в Лейдене защищать писания Богемского Сапожника, добавив к ним множество других бредней, что стало причиной его позорного изгнания из Университета. Он переехал в Англию, где пытался проделать то же, что и в Лейдене, и был выслан из Королевства. Таким образом, доведенный до крайности, он оказался в Московии и, прибыв в Москву, поселился у немецкого торговца Нордермана, человека, воображение которого было засорено самыми смешными заблуждениями. Он, среди прочего, считал, что Иисус Христос, наш Спаситель, должен еще раз сойти на землю как великий пророк, сотворить здесь многие чудеса, наставить на путь истинный всех грешников, и увести их с собой в свое царствие.
Чем более его предупреждали остерегаться этого, тем более упорствовал он в своих безумных фантазиях, вплоть до того, что, составив, наконец, небольшой трактат на языке московитов, он принес его одному из главных сановников и настоятельно просил дать ему разрешение на печатание своего труда и представление его публике. Этот же достойный человек, выговорив ему за столь смелое намерение, сказал: «Нордерман, ты что, шальной или безумец? Ты знаешь, что я твой друг, и я советую тебе бросить твою затею; иначе не избежать тебе костра». Нордерман, далекий от того, чтобы прислушаться к такому предостережению, выйдя от него, направился в типографию и просил печатника соизволить напечатать его трактатик. Печатник возразил, что не может сделать этого без согласия патриарха, но тот так нажимал, что, в конце концов, печатник взял манускрипт и отнес его патриарху, каковой, прочтя его и оценив всю сумасбродность изложенных там взглядов, велел схватить и препроводить в тюрьму Нордермана и Кульмана, а поелику упорствовали они в отстаивании своих заблуждений, то и были живьем сожжены в бане, которую московиты именуют «баней по-черному».
Обезьяна в церкви. Иллюстрация из издания 1698 года
Но вернемся к религии русов. Известно, что эти народы делают весьма большое различие между их религией и религией прочих христиан, и заходит оно так далеко, что все, к их концессии не принадлежащие, слывут у них за лжехристиан. Они не разрешают никому, опричь приверженцев греческой религии, входить в их церкви, а я не посоветовал бы никому делать это тайно, ибо не преминут они познакомиться с «кнутом», что означает телесное наказание, либо будут приговорены пожизненно к охоте на соболей, что практикуют в Сибири, ежели только не захотят они обратиться в русскую веру и креститься по их обычаю.
Московиты ставят в один ряд с собаками не принадлежащих к их религии, так, если пес либо особа иной религии, кроме их, случайно войдет в одну из их церквей, эта церковь, по их понятиям, профанирована и осквернена, и в этом случае обязаны они заново полностью освятить ее, что они проделывают весьма странным образом. Тем не менее, крупные вельможи часто позволяют иноверцам входить в их часовни вместе с собой.
Дабы представить простоватость московитов, расскажу здесь довольно забавную историю. Несколько лет тому прибыл в Москву один английский посол. Он привез туда большую обезьяну, каковую одел в ливрею одного из своих выездных лакеев. Однажды эта обезьяна, сбежав, впрыгнула в одну церковь, что располагалась против дома посла и была открыта. Злокозненная, как обычно эти животные, обезьяна не преминула учинить беспорядок, она скакала повсюду, сбросила и испортила развешенные по стенам образа, и произвела другие опустошени я. Заслышав шум, пономарь бросился к церкви и, заметив обезьяну, одетую в ливрею посла Англии, принял ее за одного из выездных лакеев. Заперев церковь, он незамедлительно уведомил патриарха обо всем случившемся. Возмущенный и весьма раздраженный патриарх тотчас же отправился к царю, дабы информировать его о таком гнусном поступке, а тот незамедлительно выслал стрельцов, вооруженных алебардами, с заданием схватить злодея, что дерзнул профанировать церковь.
Эти стрельцы — лучшие солдаты во всей Московии, подобно янычарам у турок, войдя в церковь, застали обезьяну на самом красивом алтаре, изо всех сил трудящуюся. Они приказали ей спуститься, грозя хорошей взбучкой, но говорили они всего лишь со зверем, что не только им не повиновался, но, напротив, по обыкновению этих животных, показало им зубы. Это столь разгневало одного из стрельцов, что он бросился к обезьяне и нанес ей по спине несколько ударов полупикой. Сильная и мощная обезьяна, рассвирепев от полученных побоев, набросилась на стрельца и, не внимая на сыпавшиеся на нее удары с целью вызвать из ее рук стрельца, обошлась с ним столь жестоко, что его отвезли домой замертво. Между тем, прочим стрельцам с трудом удалось заставить сдаться господина Обезьяну, опрокинув ее ударами на землю и таким образом, поймав. Они ее связали и в таком виде потащили в тюрьму на виду у бесчисленной собравшейся толпы.
Тем временем посол рисковал подвергнуться такому же обращению, что и его обезьяна, не найди он спасения, укрывшись в своем квартале, ибо сброд в ярости от мысли, что именно он был автором совершенного святотатства, имел это в виду. К тому же некоторые подозревали этого вельможу в сговоре с нечистой силой, ибо он привез с собой дьявола, из коего не вытянуть ни слова, каковой в действительности, будучи не более чем обезьяной, не наделен был талантом говорить.
Достойные служилые люди и торговцы явились к царю и доложили ему, что учинитель безобразия в церкви был не человек, но зверь, пойманный в Восточной Индии, а затем прирученный, и что посол готов вдвойне возместить причиненный ущерб. Но это не спасло обезьяну, ибо патриарх на все доводы возразил, что кем бы ни было это животное — зверем или воплощением дьявола, его следует умертвить, ибо оно не токмо осквернило церковь, но и произвело шум и беспорядок в святом месте. По произнесении этой сентенции бедную, спутанную и связанную обезьяну проволокли через весь город, и, в конце концов, это опасное воплощение дьявола было расстреляно из аркебуз наиболее храбрыми и отважными из стрельцов. После такой прекрасной экзекуции публично было объявлено, что никто под страхом лишения жизни не должен покушаться на личность посла.
Московиты, как и евангелисты, полагают, что Иисус Христос, наш Спаситель — единственный и верховный глава церкви, и совершенно не допускают, что церковь может иметь здесь на земле видимого главу, а также что папа — верховный достойник и наместник Бога. Они, напротив, утверждают, что здесь имеет место узурпация.
Они ни в каком виде не принимают также и превосходства или примата в христианской церкви. Это доставляет им такое огорчение, что они не желают даже слышать об этом и называют папу не иначе как «доктор», что можно видеть, в частности, из писем Василия к папе Клементу, где этот титул звучит как «Клемент, папа, Пастор и доктор Римской церкви» и т. д.
Ныне у них не наблюдается ни одного случая чудес в церкви, и они этим совсем не озабочены, напротив, они говорят и ясно пишут, что чудеса были нужны в прошлом для обращения неверующих, но прекратились, и их не видят в церкви с тех пор, как в ней утвердилась вера.
Глава V.
О почтении, питаемом московитами к трем священным предметам и таинствам, а именно к браку, верховной власти и церковным достойникам
Иллюстрация из издания 1698 года
Московиты считают брак исключительно святым делом. Они установили, что он не может быть заключен между родственниками и свойственниками до четвертого колена под страхом смерти. У них также под страхом смерти запрещена полигамия, и даже царь, или великий князь, не может иметь более одной жены, если только (и тому имеется множество примеров) она не бесплодна или не может принести наследника. В этом случае ее могут заключить в монастырь и можно жениться на другой. Что же до второй женитьбы после смерти первой жены, то они это допускают и считают это возможным, но с трудом признают, этот брак за достойный и законный, вот почему ни один из их клира не позволяет себе прибегнуть ко второй женитьбе. Что до третьего брака, то они его вовсе не допускают, либо желающему вступить в него надо иметь на то особо важные и весьма оправданные причины. Четвертый же брак так строго запрещен, что каждого в него вступающего наказывают смертью.
Развод у московитов практикуется весьма часто, но он не может совершаться без согласия на то епископа.
У них священникам не только разрешено жениться, но, по их учению, это для священника необходимо, в чем ссылаются они на первое послание к Тимофею. По их понятиям, необходимость для священников иметь жену столь безусловна, что они не посвящают в этот сан никого, кто не даст обета жениться. Если священник хоронит свою жену, ему не разрешается взять другую. В этом случае он должен либо удалиться в монастырь, либо снять с себя сан священника и вернуться к светской, или мирской жизни. При вступлении в брак священнослужители должны избрать девицу, им не разрешено жениться на вдове, а сверх того на персоне, чьи нравы и поведение не одобряются.
Исходя из этого, они заключают и твердо верят, что римско-католическая церковь не только погрязла в отвратительной ереси, но и грешит против Священного Собора в Гангре, указывая, что женатые священники не достойны брать тело Господа Нашего.
Верховная власть — это второе, к чему московиты питают глубокое почтение и в этом они идут так далеко, что принимают как догмат веры, что воля их князя, или царя, есть воля Господня. Так что, когда они в чем-то сомневаются, то повторяют как поговорку: «Одному Богу да царю ведомо».
Иллюстрация из издания 1695 года
Они также называют царя ключником и постельничим Бога. Они, наконец, считают, что князь есть исполнитель слова божьего и все, что он одобряет и считает благим в отношении веры, должно исполняться как справедливое и разумное.
Князья, или принцы страны подчинены своему царю, или великому князю до такой степени, что ни один даже из самых родовитых, богатых и могущественных не может принять самого незначительного чиновника, объявляющего или передающего ему приказ от имени царя иначе, как павши тотчас же на землю. И в этом положении они получают указания своего господина, как ежели бы то были указания самого Господа. Они не смеют отказаться или уклониться, даже если при исполнении поручаемого им дела могут потерять жизнь. Если в их присутствии царь косо посмотрит или как-то иначе проявит свой гнев, они тотчас же восклицают: «Виват его царскому величеству! Вот моя голова, делай с ней, что только пожелаешь». Когда же получают благосклонную аудиенцию, то непрестанно его восхваляют и говорят, что зрели веселые очи царя.
Третье, к чему московиты питают большое почтение, это сан священнослужителей. Они имеют в своей церкви определенные степени священства. Высшую степень имеет патриарх, каковой обязан иметь постоянную резиденцию в стольном городе Москве. Прежде назначался он патриархом Константинополя, а ныне избирается несколькими священнослужителями, назначаемыми для того царем. Эти священнослужители собираются вместе с митрополитами, архиепископами и епископами и после совместного с ними обсуждения кандидатов, они избирают одного из названных, коего посвящают и утверждают единогласно.
Патриарх после царя есть первый по должности и влиянию. В области духовных дел он устанавливает порядок и вершит дела, исключительно следуя своей воле, но часто царь дает ему советы в делах религии. Он одевается в длинное черное платье, когда он передвигается верхом, в карете либо шествует пешком, перед ним всегда несут посох, или пастырский жезл, либо он держит его в руке. Народ, завидев его, сбегается толпами и испрашивает его благословения, каковое он дает в обе стороны, поднимая руку в двуперстии.
После патриарха следуют четыре митрополита, имеющие ту же примерно степень, что и кардиналы у римских католиков. Первый митрополит — Новгородский, второй — Ростовский, третий — Казанский и четвертый — Сарский. Этот последний должен постоянно находиться в Москве при царском дворе.
За митрополитами следуют архиепископы. Число их семеро:
I. Архиепископ Киевский.
2. Московский.
3. Плесковский.
4. Володимирский.
5. Тобольский, в Сибири.
6. Казанского царства.
7. Астраханский.
За этими последними идут прочие священнослужители, коих московиты называют полами. Их звания различны: протопопы, или архидиаконы, диаконы и им подобные, число каковых в Московии так велико, что их повсюду что воробьев. В Москве, месте резиденции их царей, их насчитывается 4000 без монахов. Лучшие из попов не имеют иных умений, кроме умения бегло читать, писать и петь, другого от них не требуется. Их можно узнать, прежде всего, по небольшой шапке, называемой скуфьей, или колпаком, каковую обязаны они носить и каковую патриарх возлагает на их головы после посвящения. Все достоинство их священства состоит не более чем в этой «скуфье», или шапочке, и если кто собьет или стянет ее с их головы, тот будет сурово наказан.
Но поскольку большинство из этих попов суть пьяницы и дебоширы, не считается зазорным хорошенько вздуть их, ловко сняв предварительно скуфью с их головы, чтобы таким же манером вернуть ее на прежнее место после того, как надают им тумаков. А поелику речь идет о проявлении уважения не более чем к шапке, то они частенько бывают биты в «кабаках», или питейных заведениях с пивом, медовухой и водкой, принадлежащих царю. Забавно видеть их побитыми таким образом, что приводит иноземцев в крайнее изумление. Второе, что позволяет отличить их, это небольшая палка, которую они носят в руке, а третье — одежда, очень длинная и очень широкая, черного, зеленого, красного или же синего цвета, либо любого другого по их вкусу. Они не обязаны совершать службы ежедневно, как римско-католические священники. Обыкновенно они это делают не более трех раз на неделе. Когда простолюдин встречает попа, то просит его благословения и тот дает ему его, осеняя его лоб и грудь крестным знамением, после чего целует его и прощается.
Монахи, живущие в монастырях, занимают место после попов. Москва переполнена ими, и все они принадлежат либо к ордену Святого Василия, либо Святого Бенедикта или Святого Николая. Их уставы не совпадают с уставами римско-католических монахов, хотя, как и последние, они дают три обета: обет целомудрия, обет нестяжательства и обет послушания, а также пребывают в монастырях, но уставы их специфичны. Они ведут суровый образ жизни, не могут в своих монастырях есть мяса.
Что до доминиканцев, иезуитов, францисканцев, капуцинов, картезианцев, кармелитов и иных подобных им орденов, то московитам они незнакомы и совершенно не приняты у них. Все русские монахи одеваются одинаково: зимой они надевают на себя большие овечьи шкуры, а поверх них накидывают плащ с капюшоном того же цвета на голове, так что их одежда несколько схожа с одеянием доминиканцев. В руках они носят четки, но сделанные совершенно иначе, чем у римских католиков. В их монастырях имеются аббаты, коих называют они архимандритами, и приоры, называемые игуменами, но это люди столь крайнего невежества и неотесанности, что едва ли найдешь среди них одного на десять, кто хорошо бы знал наизусть «Отче наш» и Апостольский символ веры, о чем мы скажем далее в своем месте.
Монашенки, или монахини живут так же, как и монахи, одеваются, как и они, в длинную черную[109] одежду с тем отличием, что монахини высшей степени носят на голове больший белый плат.
Есть у московитов также и отшельники, что живут подаянием иноземцев и путешественников, коим обещают молиться за успешность и счастливую удачу в их начинаниях.
Епископы и священники живут отчасти от десятины, отчасти на пожертвования доброхотов, не имея ни земель, ни замков в отличие от прелатов римско-католической церкви.
У московитов симония, или торговля церковными должностями является вполне обычным и весьма распространенным делом, но даже в Риме или каком ином месте мира она не обрела такого размаха.
Глава VI.
О церквях московитов и об их церемонии
Все церкви московитов строятся округлой формы и со сводами наподобие свода небесного, дабы указывать, как говорят они, на бесконечное и всемогущее величие великого Бога. Все эти церкви имеют пять круглых глав с трисоставными крестами, из коих четыре меньших окружают центральную, наиболее высокую и объемную. В церквях нет ни стульев, ни скамей, и это обосновывается тем, что московиты должны творить свои молитвы либо стоя, либо на коленях или же с особым смирением перед Богом распростершись на земле.
Они считают свои церкви особи священными местами, так что когда женатые люди расторгают брак, они не смеют войти в церковь, пока не попарятся в бане. Они не допускают, чтобы в их церквях играла музыка, и не терпят ни органа, ни какого-то подобного инструмента, так же как никаких скульптурных изображений, изваянных либо вытесанных из камня. Они могут быть лишь писанными на доске либо холсте. Поскольку город Москва чрезвычайно велик, здесь насчитывается около 200 церквей.
Московиты весьма почитают колокола и придают им большое значение в богослужениях. Церкви, на коих нет крестов, не считаются у них истинными церквями, ибо, по их учению, и они не перестают это проповедовать, крест должен быть гербом и символом всех христиан. Поелику для них нет места святее их церквей, то и свои кладбища почитают они за места священные, кои должно хорошо содержать, следить за их чистотою и не допускать туда собак.
Почитая отлучение от церкви, совершаемое в их церквях, за дело весьма справедливое, они предают анафеме всех, кто грешит открыто и вызывает возмущение. И эта анафема на их языке именуется «обща». Никто не рискнет иметь какие-либо сношения или приятельствовать с тем, кто отлучен. И пока «обща» или отлучение длится, ему не дозволяется входить в церковь.
Эта «обща», или анафема провозглашается у московитов, как и в Риме, в Святой Четверг, и ему предаются все, не принадлежащие к их концессии. Тем же, кто в ней состоит и кто отлучен, отпускают их грехи, когда они исповедаются в них и выкажут истинное раскаяние.
Что до церемонии отпущения грехов, она состоит, как и у римских католиков, в перечислении всех грехов, одного за другим, не упуская ни единого. Они считают, что священники, коими, в подражание Христу, не сказаны точно такие слова: «Примите Духа Святого: кому простите грехи…» и т. д., не получают права производить отлучение.
Глава VII.
Догматы веры московитов в общем
Московиты открыто исповедывают Божественную Троицу, следуя за Апостольским, Никейским и Афанасьевским символами веры. Они утверждают, что первое лицо есть Бог — создатель неба и земли и Отец Господа Нашего Иисуса Христа.
Второе лицо есть Иисус — совершенный человек, рожденный Девой Марией, каковой вечно остается истинным Словом Божиим вместе с Отцом и Святым Духом.
Что до Святого Духа как третьего лица Бога, он с Отцом и Сыном вечен и есть истинный Бог. Относительно сего догмата они впадают в то же величайшее заблуждение, что и греки, ибо учат, что Святой Дух исходит только от Отца, но не от Сына. Сверх того, они упрекают прочих христиан, кои ввели в Никейский символ веры новацию: между словом «от Отца» и словом «исходящего», добавив «и Сына», что идут против истинной веры, ибо тем самым утверждают в Святом Духе два носителя, две воли и два начала.
Греки, как и христиане римской концессии, ссылаются на соглашение во время Флорентийского собора, проходившего в 1439 году при папе Евгении IV, где присутствовал митрополит Исидор, что, как мы говорили выше, проповедовал в Московии подчинение Святому римскому Престолу и где основательными доводами их убедили согласиться, что Святой Дух исходит от Отца через Сына. Но постановление этого собора не было принято московитами, и они одобряют, как мы уже здесь говорили, только семь первых соборов.
Они, как и прочие христиане, оплакивают первородный грех и проповедуют, что человеческая натура развращена до того, что пренебрежение ко всем божественным силам, неправедность и безбожие заняли в ней место образа святости и истинной божественной справедливости. Они проповедуют также, что никакое благо не обитает в нашем теле и что все люди профанируют и извращают заповеди Бога, ибо погружены во мрак и глубокую ночь заблуждений и невежества. Они говорят также, что из развращенного сердца человека, как из неиссякаемого источника, изливаются бесконечные потоки злобы и всяческой скверны и что всемогущий и великий Бог ни в коей мере не есть причина греха, но, напротив, бесконечный источник всяческой благодати. Таковы, приближенно, постулаты, коими они пользуются в своей концессии веры.
Они почитают за химеру свободу воли после изгнания Адама и Евы, верят и утверждают, что Христос не дал никому столь большую свободу, дабы мог он, подобно Адаму и Еве в пору их невинности, творить добро или зло по своей собственной воле.
Они полностью отвергают Декалог, или десять заповедей Бога, ибо, как утверждают, апостолы в Новом Завете упразднили их, как писанные Моисеем в Ветхом Завете, исключая две следующие: Возлюби Господа Бога всем сердцем и своего ближнего, как самого себя. Сверх того, они говорят, и ясно пишут, что христианину не подобает переходить от евангельского учения к Закону и что совершающий это предает Иисуса Христа и распинает его еще раз вместе с евреями, ибо десять заповедей Бога были отмечены кровью Христовой.
Из десяти московитов едва найдется один, кто сможет сказать воскресную молитву, и почти нет никого, кто мог бы прочесть Апостольский Символ веры. Кроме того, они говорят, очень некстати, что такое сокровенное и такое святое дело не должно совершаться публично. Но хотя они отвергают Заповеди Бога, они, тем не менее, следуют им в установлениях и повседневном поведении, как об этом сказано ниже. Касательно первой заповеди, они поклоняются и высоко ставят Святую Троицу, в то же время молятся усопшим святым и весьма почитают их образы.
Они почитают Деву Марию как заступницу перед Богом за спасение человеков, через каковую Бог милует нас. Базилид пишет, что она достойна обращения к ней с молитвой, ибо она есть Матерь Божья и родила богочеловека, и что как родительница многое может перед своим сыном; что она сокрушается нашими ошибками и нашими слабостями и что именно она молится за весь христианский мир и ему покровительствует.
Они хвастаются тем, что имеют образ Богородицы Марии, писанный Святым Лукой, и говорят, что Святая Дева повелела оставить его на хранение и сбережение в городе Москве с такими словами: «Моя милость и моя сила да пребудет с этим образом». В связи с этим Базилид прославляет и восхваляет Марию как наиблаженнейшую Царицу Небесную, Он заклинает хранить этот образ с наибольшим тщанием. Вот как он об этом пишет: «Доколе сей образ будет содержим и храним во граде, нашей резиденции, по заповеди Бога, христианская вера пребудет неколебима». Я не буду углубляться здесь в то, бывал ли Святой Лука, бывший живописцем, на Московии или это не более чем легенда московитов. Как бы то ни было, эти народы твердо верят, что все повествования об этом образе весьма достоверны, так что если кто выкажет малейшее сомнение, его тут же сжигают живьем, отрезав до того язык.
Московиты не только почитают апостолов, но и молятся им, и поклоняются их мощам, так же как и мощам пророков, святых отцов, мучеников и прочих святых, ожидая от них скорой помощи.
Именно Базилид учредил иерархию образов и научил московитов размещать их в обязательной последовательности. На первое место он ставит образ Господа Нашего Иисуса Христа, на второе — образ Девы Марии Богородицы, а затем образы Небесного Войска и всех святых, кои, по их мнению, дают избавление людям и приходят им на помощь.
В городе Москве эти образа обмениваются, ибо они не говорят «продаются», в определенном месте, называемом рынок святых и образов. Из всех святых особенно они почитают Николая из Бари, коего избрали они своим покровителем и коему создали почти божественный культ. Они превозносят чудеса, строят для их почитания церкви то в одном, то в другом месте и посвящают их Богу Спасителю, или покровителю всей страны. Московиты говорят, что культу образов научил их Святой Дамаскин, но они вовсе не считают это идолопоклонством, ибо видят большую разницу между идолами язычников, создаваемых в честь неправедных личностей, как Диана, Аполлон, Юпитер и т. п., и образами, что пишутся для чествования святых. Первые, — говорят они, — должны быть отринуты с отвращением, а вторые следует почитать.
Когда им возражают, что у Святого Матвея сказано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи», они тотчас же отвечают, что это было сказано и адресовано сатане, но что было также написано, что Бог прославляется через святых, когда молят их о помощи.
Что до второй заповеди, то следует сказать, что московиты питают глубокое почтение к имени Бога и, как взрослые, так и дети, произносят его не иначе как с благоговением. Утром, они никогда не выйдут из дома прежде, чем не помянут имя Бога и не поклонятся святым их дома, что располагаются в углу жилища либо у печи. Выйдя за дверь своего жилища, они поворачиваются лицом к церкви и молятся, после чего идут по своим делам. Когда же входят в дом другого, человека, то не приветствуют никого, будь то хоть двадцать «князи», или принцев, либо других важных особ, пока не увидят образа святых этого дома. Они делают это безмолвно, как немые, и если не находят, то спрашивают: «Нимате пог?», т. е. «У вас нет бога?» И лишь когда им укажут на святого, они делают свой «пуклон», т. е. трижды наклоняют голову и трижды бьют себя в грудь, и еще трижды произносят такие слова: «Господи, помилуй», что означает: «Господи, смилуйся надо мной». Закончив эту церемонию, они приветствуют присутствующих, говоря им «шалом» — древнееврейское слово, коим пользовались древние, означающее «мир да пребудет с вами». После этого они делают то, что намеревались.
Московиты весьма почитают паломничества, и сам царь совершает их дважды в году. Первое — на праздник Троицы в монастырь Троицкий, посвященный Троице, удаленный на 12 немецких миль от града Москвы. Второе — на день Святого Михаила в монастырь Святого Сергия, отшельника, умершего в этом монастыре в 1593 году, где был игуменом, что означает то же, что и приор у римских католиков, а впоследствии был причислен к лику святых. Его мощи покоятся в этом монастыре, потому из благоговения царь проходит последние полмили пешком.
Они рассказывают о многих занятных приключениях этого святого, который был сначала солдатом, а затем стал отшельником. В этой уединенной жизни, он был большим праведником и, в конце концов, оказался в монастыре, каковой ему посвящен. Я мог бы написать целый том, если бы поведал обо всем, что рассказывают о нем московиты.
Есть и другие монастыри, куда они совершают паломничества, и их по всей Московии множество. Большинство из святых канонизированы за так называемые чудеса, веря, что они могут излечивать болезни, большие толпы народа все эти годы целыми процессиями направляются в свои монастыри или церкви. Однако во время этих актов благоговения нередко происходят множественные эксцессы, потому как в этот период московиты погружаются в разгул с мясом, вином и женщинами. Они совершают убийства и прочие преступления такого же рода.