Глава 4 Вторая Мировая Война

Глава 4

Вторая Мировая Война

Как я уже говорил, в 1938 году главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич и, в первую очередь, умный и дальновидный начальник Генерального штаба генерал Бек составили меморандум, руководствуясь при этом не только военными, но и политическими соображениями. Они были озабочены поспешным, непродуманным реформированием армии. Этот революционный шаг вступил в глубокое противоречие с четкой и методичной прежней системой. Армейское командование всерьез полагало, что мир не останется равнодушным к проводимой Германией политике, и это неизбежно приведет к развязыванию мировой войны.

В армии были генералы, которые считали политику Гитлера правильной, а молодые офицеры, с восторгом встретившие увеличение численности армии, нисколько не задумывались о возможности развязывания войны. Однако «старшее» поколение, в числе которого был скептически настроенный Рундштедт, думало иначе. «Старшему» поколению приходилось нелегко в этом динамичном, революционном государстве.

Гитлер и молодежь Германии считали, что «старики» только тормозят прогресс. Все они являются «реакционерами», упорно цепляющимися за старые традиции. Кроме того, судьба распорядилась так, что все предостережения генералитета и начальника Генерального штаба оказались абсолютно безосновательны.

Гитлеру сопутствовала удача. К примеру, оккупация Судетской области, не встретившая возражений со стороны Британии, Франции и Италии. Весной 1939 года началась Чешская кампания.

Встает вполне естественный вопрос: почему же армия просто не избавилась от Гитлера?

А как могла армия, связанная присягой, избавиться от человека, за которым в то время стояло 75 процентов населения и в распоряжении которого находились созданное им люфтваффе, войска СА и СС и полиция?

Как командование армии могло подстрекать к путчу, если глава государства добивался очевидных, практически бескровных побед?

Как могли солдаты избавляться от своего правителя, когда его действия откровенно одобряли политические круги различных государств?

В истории государств найдется немного случаев, когда генералы свергали правительство только потому, что не одобряли его политику. В старой же прусско-немецкой армии принцип преданности и абсолютного повиновения закладывался веками. Извечное противоречие между чувством долга, с одной стороны, и отказом от существующей системы – с другой.

К тому же в то время народные массы не пошли бы за «мятежными» генералами, поскольку они были в глазах людей, искренне верящих в Гитлера, «реакционерами». Рундштедт задавал себе вопрос: «Quid est veritas?»[9]

Эту немецкую точку зрения можно трактовать, что и сделали многие, как ошибочную, но следует признать существовавшие в то время трудности.

В последующих главах, рассказывая о взглядах, намерениях и действиях фельдмаршала фон Рундштедта, я не буду подробно останавливаться на проблемах военной науки, поэтому сейчас очень конспективно я хотел бы заострить внимание читателей на основных моментах. Те, кто пожелает ознакомиться с полным стратегическим и тактическим отчетом о Второй мировой войне, могут обратиться к работам известных военных историков.

Рундштедт никогда не занимал высокого положения в вермахте. Он не служил в штабе Гитлера, не являлся членом ни Верховного командования вермахта (ОКВ), ни верховного командования сухопутных войск (ОКХ). Являясь командующим группой армий и главнокомандующим на Западном фронте, он находился на третьей ступени иерархической лестницы. Таким образом, он получал приказы и распоряжения сверху.

Позже в этой книге будет рассказано, что об этом думал сам Рундштедт. По счастью, он обладал ярко выраженным оперативно-стратегическим чутьем и никогда не зацикливался на деталях. К примеру, он пользовался оперативной картой с масштабом один к миллиону, а не один к тремстам тысячам и уже тем более один к ста тысячам!

Считаю необходимым пояснить, что в этой книге грандиозные стратегические планы Рундштедта намеренно описываются простым языком с расчетом на рядовых читателей, а не на профессиональных солдат или людей, изучающих историю войны.

Осенью 1939 года большинство руководителей вермахта были практически не осведомлены о политической ситуации в стране. Правительство не считало нужным информировать генералов о своих политических целях! Ходили слухи, что новая Польша враждебно относится к немцам и отказалась от политики Пилсудского в отношении дружеских связей с Германией. Говорили, что Польша не собирается искать modus vivendi[10] в отношении живущих на ее территории немцев и, наконец, что Польша больше не стремится к разумному решению проблемы «Польского коридора».

Так называемый «Польский коридор» был получен Польшей в 1919 году в соответствии с Версальским мирным договором. Эта узкая полоса земли, шириной не превышавшая 200 километров, была отрезана от Германии и передана Польше[11].

Коридор давал полякам доступ к Балтийскому морю. Таким образом, Восточная Пруссия оказалась отделенной от рейха. Выдвигалось несколько предложений для решения этого вопроса, которые бы устраивали и Германию, и Польшу. Солдаты знали только об этих предложениях, а реальные основания для проведения Польской кампании держались в секрете. Немецкие армии постепенно стягивались к польской границе и занимались фортификационными работами.

В 1914 году весь немецкий народ, как и армия, был убежден в том, что Германию вынудили вступить в войну, но в 1939 году не чувствовалось никакого энтузиазма со стороны народа и армии. Многие ощущали приближающуюся опасность; было понятно, что эта кампания обернется настоящей войной, а не «битвой цветов», как это случалось раньше.

Глядя на карту Европы 1939 года, становилось ясно, что Польша, еще до первого выстрела и пересечения солдатами границы, уже стратегически побеждена. Страна была словно охвачена двумя могучими руками.

С одной стороны Польша граничила с Восточной Пруссией, которая могла двинуть свои войска в направлении Варшавы и Брест-Литовска. С другой стороны граничащая с Польшей Словакия была способна нанести удар с юга в направлении Кракова. Не требуется обладать какими-то специальными знаниями, чтобы понять отчаянное положение Польши.

Германия, конечно, не могла не воспользоваться столь благоприятной для себя возможностью. И если Германии не удалось полностью использовать в своих интересах данное преимущество, то исключительно из-за состояния железнодорожной и транспортной сети Восточной Словакии, не рассчитанной на движение крупных воинских подразделений. Кроме того, в силу различных причин юго-западная часть Восточной Пруссии не позволяла осуществить на границе быструю концентрацию армий. К тому же серьезным препятствием на севере являлась хорошо укрепленная линия по реке Нарев, а на юге – Карпаты. Оба этих препятствия затрудняли продвижение вперед немецких армий.

Поляки находились в чрезвычайно сложной ситуации. Все месторождения и важные индустриальные центры находились в западной части Польши, западнее Вислы, и основным «лакомым куском» была Познань, располагавшаяся на бывшей немецкой территории. Поляки не могли позволить себе лишиться этой территории, поскольку к востоку от Вислы не было серьезной военной промышленности. То же самое относилось и к нефтяным месторождениям в Галиции. С учетом этих обстоятельств поляки были вынуждены удерживать большую часть своей армии в важном с промышленной точки зрения Познаньском районе. В результате у них практически не оставалось сил для защиты растянутых флангов вдоль Нарева и в Карпатах. В 1939 году для Германии сложилась крайне благоприятная в военном отношении ситуация, очень напоминавшая ситуацию с Чехословакией в 1938 году, когда чехи были вынуждены защищать наиболее важную часть своей страны, сосредоточив основные силы вокруг Праги.

Рундштедт (в то время еще генерал-полковник) неоднократно высказывал свою точку зрения в отношении поляков. Он был высокого мнения о польской армии, считая поляков храбрыми, хорошо обученными солдатами, достойными противниками. Однако польская армия была недостаточно оснащена танками, авиацией, противотанковой и зенитной артиллерией. Поляки имели на вооружении устаревшие модели бронетанковой техники и слабую авиацию. Силу польской армии составлял боевой дух и отличные боевые качества. Вермахт высоко оценивал компетентность и храбрость польского офицерского корпуса. И самое главное, у поляков была превосходная кавалерия, имевшая глубокие традиции. Кавалерия отличалась огромной храбростью и в ходе кампании не раз создавала немцам серьезные проблемы.

^{Вторая мировая война}

Общеизвестно, что поляки всегда враждебно относились к России и не делали из этого никакой тайны. Имевшиеся у поляков фортификационные сооружения не могли в должной степени обеспечить безопасность польских границ. Следовательно, высшее командование было вынуждено сосредоточить основные силы на защите наиболее важных районов. К таким районам относилась Верхняя Силезия, которая могла выдерживать не только атаки с воздуха, но и удары тяжелой артиллерии. Нельзя не упомянуть и об оборонительной системе в северной части Нарева и на южной границе с Восточной Баварией. Большая протяженность польско-германской границы затрудняла ведение обороны, подготовленных оборонительных рубежей было мало; вдоль большей части польской границы располагались только отдельные бункеры. В этом случае мы также можем провести параллель с пограничными сооружениями, которые в 1938 году имели чехи.

Немцы разработали исключительно простой план действий.

Группа армий «Север», состоявшая из 3-й и 4-й армий, включая танковые подразделения и 1-ю кавалерийскую дивизию, должна была выдвинуться примерно на линию Познань–Варшава–Брест-Литовск, выйдя во фланг польской армии. Командующим группой «Север» был генерал-полковник фон Бок.

Группа армий «Юг» должна была пересечь границу в Высоких Татрах и, двигаясь в северном и северо-восточном направлении, окружить поляков с линии фронта и с юга. Тесное взаимодействие с группой «Север» обеспечивали главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич и начальник Генерального штаба Гальдер.

В состав группы армий «Юг» под командованием Рундштедта входили три армии и несколько танковых дивизий. 14-я армия, в которую входила 1-я танковая группа генерала фон Клейста, под командованием генерала Листа должна была двигаться из Верхней Силезии через угольные месторождения в восточном направлении Краков–Пржемысл–Лемберг[12] и вместе с тремя горно-стрелковыми дивизиями окружить поляков с южного фланга.

В центре наступала 10-я армия генерала фон Рейхенау, в состав которой входила большая часть танковых и моторизованных немецких подразделений. Ее задача состояла в нанесении основного удара в направлении Радома.

8-я армия генерала Блашковица должна была наступать в направлении Лодзя и, в первую очередь, обеспечить прикрытие северного фланга группы армий на Варте и Бзуре, в месте концентрации большей части польской армии.

4-я воздушная армия генерала Лера должна была с воздуха поддерживать группу армий Рундштедта. В боевую готовность были приведены штурмовые части генерала фон Рихтгофена, которые должны были тесно взаимодействовать с танковыми дивизиями. Протяженность фронта от Высоких Татр через Тропау–Опельн[13]–Бреслау[14] до Глогова составляла по прямой примерно 450 километров.

Рундштедт, попрощавшийся с армией в 1939 году, был вновь призван в ее ряды. Армия видела в нем солдата, обладавшего выдающимися способностями и особым талантом в отношении планирования крупных стратегических операций. Начальником штаба Рундштедта был назначен энергичный и талантливый генерал-лейтенант фон Манштейн. Таким образом, штаб, сформированный только в начале войны, оказался в надежных руках. Многие офицеры были призваны из резерва и совершенно незнакомы со штабной работой. Опыт пришел со временем.

Поначалу штаб размещался в учебном центре в Силезии, а затем был переведен в Нейссе. Штаб разместился в католическом монастыре, территорию которого вместе с монастырским садом мы разделили с монахами. Умный, обладавший житейской мудростью аббат этого монастыря провел несколько вечеров в беседах с Рундштедтом, обмениваясь мнениями по различным вопросам.

Наступление было намечено на 26 августа 1939 года. Разведывательные отряды должны были выйти в ночь с 25 на 26 августа. Приказы были отданы, и вечером 25 августа перед армиями были поставлены задачи. Нельзя сказать, что в войсках царило радостное возбуждение. Поляки не вызывали особого беспокойства; тревогу вызывал вопрос: а что будет дальше?

К концу дня 25 августа командующий армией получил (вызвавший крайнее удивление) приказ Гитлера немедленно остановить наступление восточной армии. Очевидно, в последний момент политики предприняли попытку предотвратить войну. Приказ предписывал немедленно остановить движение, чтобы ударные группировки армий не успели пересечь границу и начать боевые действия. Командиры подразделений, командующие и Генеральный штаб должны были проявить все свое мастерство, чтобы в течение нескольких часов остановить войска перед границей на фронте, растянувшемся на 450 километров. По всем дорогам между Высокими Татрами и Глоговом двигались длинные танковые колонны и пехотные дивизии армейской группы, а с ночного небосвода за ними следила полная луна.

К югу от Высоких Татр в восточном направлении в Словакии двигался моторизованный полк, получивший приказ пересечь Карпаты. Низкое качество системы коммуникаций в Восточной Словакии не позволило связаться с этим полком. Поэтому Рундштедт принял решение направить одного из офицеров на небольшом самолете «Шторьх»[15], обязав его найти полк и передать приказ о прекращении движения.

Мощная армейская машина остановилась. Рундштедт не понимал, что произошло. Он не обладал информацией об изменении политической ситуации, но ходили упорные слухи, что Муссолини и западные державы внесли компромиссное предложение.

В 1938 году перед маршем в Судеты Гитлер уже отдавал подобный приказ о приостановке наступления. На этот раз приказ вызвал в штабе неприкрытую радость, и Рундштедт, имевший в запасе несколько бутылок токайского, отпраздновал с аббатом это счастливое событие. В тот момент действительно царила атмосфера радостного возбуждения.

Однако в скором времени пришел приказ начать войну. 1 сентября 1939 года немецкие армии пересекли польскую границу на севере, западе и юге. Началась война.

Поляки оказывали в Верхней Силезии отчаянное сопротивление, рассчитывая на мощную, современную оборонительную систему, созданную в этом промышленном районе. 14-я немецкая армия понесла в Верхней Силезии значительные потери. На остальной части фронта противник, пару дней избегая боев, также стал оказывать решительное сопротивление. Я не ставлю перед собой задачу описывать сражения на нашем фронте, скажу лишь, что в эти дни бои шли с переменным успехом. Как и ожидалось, поляки смело сражались, а по ночам перед нами неожиданно, словно скопище призраков, появлялись их кавалерийские отряды.

Перелом наступил в тот момент, когда большая часть польских формирований попыталась отступить из окрестностей Познани к Варшаве. Поскольку нависла серьезная угроза со стороны северной группы армий, поляки попытались ускользнуть к Бзуре. Выйдя к реке, поляки нанесли мощный удар по флангу 8-й армии Рундштедта. В течение нескольких дней шли жестокие бои. 10-я армия была вынуждена временно направить несколько дивизий для оказания помощи 8-й армии.

Рундштедт и начальник его штаба предприняли решительные меры. Они вылетели в штаб 8-й армии в Лодзь, чтобы на месте отдать необходимые приказы. Причина критического положения, создавшегося на левом фланге 8-й армии, заключалась в нехватке разведывательных отрядов. В армии был всего лишь один моторизованный полк, находившийся на правом фланге, но, что самое главное, сказывалось отсутствие тактической (оперативной) разведки, проводимой кавалерией, всегда имевшей первостепенное значение на Востоке. Рундштедт, отлично знавший Восток, был более чем когда-либо убежден в необходимости переброски разведывательных подразделений с Западного на Восточный фронт. На Западе немецкие дивизии, занимавшие позицию на «Западном вале», не использовали разведывательные подразделения; в этом просто не было никакой необходимости. А вот на восточном театре военных действий остро требовались именно разведывательные подразделения. Явное превосходство в самолетах гарантировало успешность немецкой разведки с воздуха.

Но летчики не всегда могли оценить ситуацию на земле. Сентябрь 1939 года радовал прекрасной погодой. По дорогам на восток двигались огромные потоки беженцев, пешком, на телегах и повозках, забитых домашней утварью; люди тащили за собой домашний скот. Но и польские армии отступали в восточном направлении. Царила жуткая неразбериха. Висящие над дорогами клубы пыли затрудняли ведение воздушной разведки, не давая возможности четко определить, кто находится внизу: гражданское население или части польской армии. Вдобавок поляки, как все восточные народы, предпочитали использовать для передвижения и боевых действий ночное время. В этом отношении в 1939 году у них было явное преимущество перед немцами, которым надо было еще привыкнуть к ночному ведению войны.

Командующий группой армий «Юг» в ходе кампании пришел к важному стратегическому решению. Под давлением группы «Север» основные силы поляков были вынуждены отступить от Бромберга и Познани, чтобы избежать охвата с флангов. В течение нескольких дней высшее немецкое командование пребывало в сомнениях относительно того, находятся еще поляки к западу от Варшавы или уже покинули район столицы, отступая в восточном и юго-восточном направлении к Бугу. Немецкое командование, склоняясь в сторону второй версии, считало, что группа армий «Юг» должна наступать через Вислу в направлении Люблина, чтобы между Бугом и Вислой отрезать полякам путь отступления на юго-восток, в Румынию.

Но Рундштедт и начальник его штаба имели иную точку зрения на сложившуюся ситуацию, считая, что враг продолжает вести боевые действия западнее Варшавы. Не раздумывая долго, они двинули 8-ю и большую часть 9-й танковой армии в северном направлении на Варшаву. Они взяли на себя ответственность, но решение было абсолютно верным. Части 10-й и 14-й армий, прежде всего тяжелая артиллерия, были брошены к Варшаве, чтобы окружить цитадель польского сопротивления. Во взаимодействии с частями группы «Север», наступавшими с севера, удалось уничтожить большую часть польской армии, оборонявшей Варшаву. Оборонительные сооружения подвергались воздушным бомбардировкам и артиллерийским обстрелам, пехотным и танковым атакам, и в результате польское командование сдало армию и цитадель.

Блицкриг закончился – но только в целях пропаганды, не для армии. Немецкая пропаганда вещала о «восемнадцатидневной» кампании. Практически все было совершенно иначе. Большая часть польских войск действительно была выведена из строя, но отдельные части продолжали вести бои на восточном берегу Вислы. Эти польские подразделения пытались прорваться через территорию между Бугом и Вислой, чтобы уйти в Румынию.

События сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Гитлер достиг соглашения с Москвой в отношении раздела Польши. Согласно первоначальной договоренности, вся территория восточнее Вислы должна была отойти России. Русские части пересекли русско-польскую границу на широком фронте, от Минска до Подольска, и медленно двинулись на запад. В результате части группы армий «Юг» очень скоро столкнулись с польскими частями, которые, стремясь вырваться из тисков неуклонно приближающихся с двух сторон немцев и русских, отчаянно прорывались в нейтральную Румынию.

Из страха перед русскими гражданское население бросилось из Восточной Польши на запад. Можно себе представить, насколько запутанная складывалась ситуация. После окончания «молниеносной войны» в Восточной Галиции и в районе Люблина продолжались бои местного значения; поляки использовали для нападений ночное время. В Гродненской области и в районе Лемберга велись особенно жестокие бои; часто полями сражений служили леса и болота.

В этой неразберихе, царившей восточнее Вислы и Сана, произошло небольшое, но весьма символичное столкновение между немецкими егерями 1-й горной дивизии и советскими танковыми соединениями. Немецкий лейтенант со своим отрядом ошибочно принял русские танки, следовавшие с востока, за польские. Он отдал приказ открыть огонь, и идущий во главе колонны танк был подбит. Немецкий и русский офицеры погибли.

Хотя кампания, если верить пропаганде, закончилась, для армий Рундштедта ситуация в Галиции разворачивалась по весьма необычному сценарию. В соответствии с договоренностью все немецкие армии должны были отойти за Вислу и Сан, освободив эти территории для Советского Союза. Но по мере отступления немецкие части непрерывно вовлекались в незначительные вооруженные конфликты с остатками польской армии. А русские тем временем крайне медленно наступали с востока, оставляя немцам возможность воевать с поляками. Уже в тот момент стало ясно, насколько трудно преодолеть врожденную подозрительность Красной армии.

Итак, части 10-й армии в результате внезапного наступления поляков оказались в настолько тяжелом положении (бездорожье, леса и болота), что на восток были переброшены дополнительные части. Позже вопрос о разделе Польши был вновь пересмотрен. Теперь советские части должны были отойти восточнее, а немецкие выдвинуться от Вислы к низовьям Буга. Армии несли потери, испытывали невероятные трудности и лишения всего лишь из-за дипломатических ходов, связанных с нанесением демаркационной линии.

Как мы видим, война в Польше продолжалась до середины сентября и унесла много человеческих жизней.

Все это время штаб Рундштедта размещался в небольшом замке в Варшаве. Сюда Рундштедту пришел приказ о назначении его «командующим на Востоке». Вместе со своим штабом он должен был остаться в Польше в качестве военного губернатора. Назначение не пришлось ему по вкусу. В Польше стали хозяйничать партийные гауляйтеры, и, поскольку в ходе кампании у Рундштедта уже возникали острые разногласия с этими «господами», он сделал все возможное, чтобы получить другое назначение и покинуть Польшу.

Его просьба была удовлетворена в середине октября 1939 года. По личному приказу Гитлера Рундштедт вместе со штабом был переведен на Западный фронт и назначен командующим армейской группой «А». Штаб был переведен в Лодзь, а после того, как военным губернатором был назначен генерал Блашковиц, штаб переехал в Кобленц, на левый берег Рейна. Рундштедт был награжден Рыцарским крестом[16].

Опыт Польской кампании 1939 года показал, что часть пехоты отступает под огнем и пока еще не соответствует знаменитой немецкой пехоте образца 1914 года. Многие командиры были всерьез обеспокоены этим фактом и подтверждали, что солдаты неохотно идут в атаку. Конечно, не во всех частях складывалось подобное положение, но, к сожалению, во многих случаях ситуация оставляла желать лучшего. Причина крылась в излишней поспешности, с которой создавалась новая немецкая армия. За быстрое и успешное окончание этой войны ответственность несли в первую очередь люфтваффе и танковые соединения. Донесения о неудовлетворительных действиях некоторых пехотных дивизий вызывали крайнее неудовольствие Гитлера. Он был абсолютно убежден, что «его» пехота ничуть не изменилась со времен войны 1914 года. Но это было не так.

С точки зрения военного Польская кампания представляет особый интерес. Это была война без заранее подготовленных позиций, с непрерывной сменой атак, позиций обороны, охватов с фланга, отходов и контратак. Все время возникали неожиданные ситуации, события быстро следовали одно за другим, покоя не было ни днем ни ночью. Эта кампания соответствовала стратегическим и тактическим планам Рундштедта. Начальник его штаба, энергичный и талантливый генерал фон Манштейн легко адаптировался в подобной обстановке.

Две армейские группы в общей сложности захватили порядка 690 тысяч поляков. Польский генерал, взятый в плен в районе Ченстоховы и в течение двух дней находившийся в штабе Рундштедта в качестве гостя, выражал сожаление по поводу политики своего правительства и заявил (в довольно резких выражениях), что польские офицеры очень надеялись на совместные действия немецкой и польской армий, направленные против Востока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.